I met an angel with clipped wings

      Эдгар даже не удивляется, когда проснувшись следующим утром ему настолько хреново, что хочется лечь обратно и умереть. Эта ебучая бацилла всё-таки заразила его! Горло драло так, что, казалось, будто он орал всю ночь самые хардкорные песни; глаза слезились, а температура наверняка превышала планку тридцати семи. Эд готов был пожертвовать своей чувствительностью и задушить это чепушило собственным шарфом к чертям собачьим! Вы наверное подумаете: «чувак, это просто простуда, не драматизируй», но Эдгар, в отличие от Фэнга, который после ночной дрочки каким-то чудом исцелился, будет валяться с температурой и желанием сдохнуть ещё, как минимум, дней пять. Бля! Ну вот надо было ему согласиться на объятия перед сном. Знал же, что подвох будет! И не лежал бы сейчас пластом, укутавшись в одеяло с головой, придумывая план незаметного убийства одного дохуя умного. Который сейчас, кстати, свалил куда-то, ссылаясь на помощь матери. Ну конечно, наделал делов и в кусты. Вот же.. придурок! Голова болела так, что хотелось отрезать её нахрен, только бы не чувствовать этой боли. Ему сейчас, желательно бы, сходить к медсёстрам за помощью, но сил не было даже на то, чтобы двинуть рукой. Остаётся только один вариант — сон, но с таким звоном в башке будет проблематично уснуть. Хотя когда Эдгара это останавливало? Нет, он не мазохист, просто привык жить с болью. Настолько привык, что иногда у него получается даже игнорировать её.       Во сне Эд ничего не видит. Абсолютная темнота прямо как в ту ночь и тишина. Он смотрит в самую глубь, будто пытаясь что-то рассмотреть, но всё бестолку. Его полностью окутывает темнота, как бы напоминая, что это его жизнь — сплошная темень. Забавно, но с этим наглым соседом он действительно забыл о том, сколько же за его спиной проблем. Фэнг будто ходячее успокоительное, которое Эд искал всю жизнь. Но неужели ТАКОЕ успокоительное действительно ему нужно? В один момент вдруг стало холодно. Пиздец как холодно. Настолько холодно, будто он в морозильную камеру сел. А вокруг всё та же темнота. Хотелось сложиться калачиком и греть самого себя, но не получалось. Эдгар, как ребёнок, потерявший в неизвестной толпе своих родителей, крутил головой из стороны в сторону, надеясь, что сейчас где-нибудь появится спасительный лучик света, и он согреется. Он не знал, сколько прошло времени, пока безрезультатно вертел головой, но ему наконец стало тепло, и темнота понемногу рассеивалась, впуская долгожданный свет. Парень просыпается, медленно открывая веки и почему-то видит перед собой не уже успевший надоесть потолок, а лицо Фэнга. Встревоженное. Нижняя губа Эдгара затряслась, а в глазах накопились слезинки, он, внезапно даже для самого себя, заплакал (впервые за долгое время!) и прижимая к себе этого придурка, прохныкал:       — Почему ты не пришёл раньше?       Он действительно винил его. Ведь если бы тот разбудил его чуть раньше, Эдгар и не расплакался бы, как девчонка. Как же стыдно. Хотелось оттолкнуть парня от себя и скрыться под одеялом, не показывая никому своё состояние, но руки будто сами собой сильнее прижимали к себе чужое тело, словно если сейчас отпустит — снова вернётся в ту непробудную и холодную темноту, а слёзы всё никак не переставали течь маленькими каплями по бледным щекам. Фэнг странно притих, дыша куда-то в шарф. «Успокаивайся уже, дурень!» — мысленно кричит сам на себя Эд, но это не помогает. Давно у него не было истерик.       — Принцессы не должны плакать, ты знаешь об этом? — наконец выдаёт Фэнг, немного отодвигаясь и заглядывая в заплаканное лицо.       — Не смотри, — Эд, поджимая губы, отворачивается и делает вид, что очень занят рассматриванием тумбочки. Ещё никто и никогда не видел его в таком состоянии. Стыдно и неловко.       Фэнгу всё равно. Он аккуратно обхватывает заплаканное лицо ладонями и разворачивает обратно к себе. Слишком близко. В любой другой ситуации Эд бы начал крыть парня матом, но сейчас он молчит, смотря на парня с немым вопросом «что за хуйня?». Молчит и хочет провалиться под землю, когда Фэнг поочерёдно целует его солёные от слёз щёки. Сразу забываются все страшные сны, слёзы, хуевое состояние и вообще.. божемойчтоделать!       — У тебя температура поднялась, — заключает парень, когда отстраняется от лица Эдгара.       — И кому, сука, спасибо сказать надо? — от растерянности не остаётся и следа. — Бля, я убью тебя!       — Я раздел тебя, — как-то хрипло выдаёт Фэнг, а Эд, отодвигая нависшего над ним придурка рукой, приподнимается на локтях. Действительно, только шорты остались. — Уж прости, стащить шорты не решился.       — Кишка тонка? — с вызовом отвечает Эд, пока не понимает что именно его наглый сосед имел в виду.       — Я бы точно не сдержался, знаешь.. Но я же не ты, чтобы заниматься подобным с больными людьми, — подмигивает Фэнг, после чего получает не сильный удар в ребро и ойкает.       — То есть, по-твоему, это моя вина?!       — Ты совратил больного!       — Нихуя заявочки! А теперь слушай сюда, потерпевший, — Эд хватает парня за желтые подтяжки, которые видит впервые, и тянет на себя, снова создавая зрительный контакт. — даю тебе десять блядских секунд, чтобы ретироваться с моей кровати, иначе эти твои желтые штуки, — дёргает названный предмет одежды, — окажутся у тебя в заднице.       — Понял, не дурак! — Фэнг выставляет руки перед собой, показывая своё поражение и с досадным вздохом шагает к себе.       «Вот же чепушило», — думает Эд, надевая футболку. Кажется, температура спа́ла.                         ***       На спаде температуры хорошие новости для Эдгара кончаются. Во время промывки катетера ему было настолько больно, что появились звёзды перед глазами. «Меняем!» — заявила медсестра и его снова пригласили в процедурную. Постойте-ка.. снова? Туда? Ни за что.. А вот Фэнг тут как тут! Подталкивает Эда в процедурную и усаживается рядом. Плечо о плечо. Одна его рука ждёт своей участи лёжа на столе, другую же сжимает в своей, безумно горячей, наглый придурок. Предел наглости! Что подумает медсестра?! Эдгар буквально выдёргивает свою руку из чужой (потому что просто так её отпускать не хотели!) и сверлит взглядом пол. Снова накатывает страх. И совсем немного злости на себя. Почему же он такой.. такой боязливый?! Почему другим подобные вещи как палец о палец ударить, а он, как идиот, трясётся? Несправедливо! Эдгару неприятно, когда снимают прошлый катетер и невольно шипит. Рука Фэнга снова ложится поверх его, но на этот раз её никто не спешит убирать. Эдгару не до этого. Медсестра, кажется, нашла место для нового катетера и дезинфицирует.       — Молодой человек, — начинает девушка, ещё не проколов кожу иглой, — может быть, вам нужна помощь?       Да, блять, ему нужна помощь! Он сейчас прямо тут в обморок от страха грохнется, а вы, вместо того, чтобы быстрее закончить, вопросы всякие задаёте! Эд отвечает сухое «нет», так и не поняв, что вопрос был связан с его шрамами на руках, но это уже неважно. Фэнг только сильнее сжимает его руку, когда игла входит в кожу. Эдгар не понимает, почему ему намного легче удаётся переносить всё это когда наглый придурок держит его за руку. Хотя нет.. понимает. Этот чепушило действительно действует на него как успокоительное!                         ***       — Ты держался молодцом! — восклицает Фэнг, когда они возвращаются в палату.       — Бля, я спать, ладно?       — Ложись ко мне. С моей стороны солнышко меньше светит, — наверняка в шутку предлагает этот придурок, но Эдгару всё равно. Он хочет спать. И если на сторону Фэнга действительно попадает меньше солнца, то будет прекрасно.       — Если я пойму, что про солнце ты мне напиздел — врежу, как только высплюсь. — язвит Эд, укладываясь в чужую постель и залезает под одеяло с головой.                         ***       Кажется, что он не успел поспать и полу часа, как чувствует через сон какое-то копошение в районе его ног. Да что сегодня за день такой, а? Надежда на то, что Фэнг просто, как заботливая мамочка, поправил ему одеяло и сейчас снова съебется куда подальше, не мешая спать, рушится с громким треском, потому что копошение, сука, не прекращается. Приходится открыть глаза, и сдерживаться, чтобы не врезать первому, кого увидит, но все оскорбления тут же забываются, стоит только заметить Фэнга, заползающего к нему, Эдгару, под одеяло.       — Ты чё делаешь, бля?! — вскакивает Эд, но его тут же хватают за бёдра и тащат обратно вниз, возвращая в лежачее положение.       — Что-нибудь, — улыбается Фэнг, выглядывая из одеяла. Эта улыбка не приведёт ни к чему хорошему! — например, отсос..       — Стопэ, стопэ! — вопит Эдгар, не давая закончить, — Ты совсем ахуел! Ну-ка вылазь! — парень совершил попытку оттолкнуть, но его руку тут же перехватили и прижали к кровати. — Сейчас светло! Совсем не думаешь о том, что кто-то зайти может?       — Да мне плевать..       Фэнг, ничуть не стесняясь и уж тем более не обращая внимания на протесты, стащил с Эдгара шарф, по-собственнически припадая губами к чувствительной коже, вырывая у лежащего рваный выдох.       — Вот ведь сука, просёк фишку! — шепчет Эд, зарываясь в чужие растрёпанные волосы, то ли пытаясь оттащить от себя этого прицепившегося клеща, то ли просто не знал куда деть руку. А Фэнг только смеется прямо в шею.       Эдгар потерял счёт того, сколько раз Фэнг присасывался к его шее, словно пиявка, наверняка оставляя следы, но не было сил и желания останавливать его. Хотелось большего, и когда парень наконец спустился к его груди, выцеловывая неизвестные узоры, не забывая при этом иногда прикусывать соски, внутри всё затрепетало. Хотелось кричать «да-да-блять-да!» и «посмеешь остановиться — уебу!», но он лишь закрывал рот ладошкой, боясь издать лишний звук. Сейчас всё ощущалось даже острее чем ночью, ведь оба прекрасно видели друг друга. Эдгар плавился под этим хитрым взглядом, а Фэнг лишь сильнее распалялся, видя смущенную и наслаждающуюся принцессу. Он не раз представлял, как это будет выглядеть, но на деле всё намного лучше, и он едва держался, чтобы не трахнуть это прекрасное существо прямо в ебучей больнице. Но он и так позволяет себе слишком много, рискуя получить в лицо. Только теперь у него был один козырь, которым он собирался пользоваться самыми наглыми способами. Ему стыдно, правда.. Но он ничего не может с собой поделать. Ему слишком нравится этот зашуганный котёнок. А когда принцесса сама согласилась спать в ЕГО постели, крышу снесло кардинально! Эдгар, кажется, пытался тоже сделать что-то своими ладошками, но Фэнг их перехватывал. Сегодня наслаждается только принцесса. Он со своим возбуждением справится как-нибудь сам, подрочив в душевой под недавние воспоминания, например. Когда же Фэнг спустился ещё ниже, к животу, Эд снова пытается его оттолкнуть.       — В чем дело? — недовольно спрашивает парень, опять(в который уже раз?) перехватывая руку, но теперь аккуратно целует в места шрамов. Он знает. Он видел. Эд от такого движения теряется и спешит убрать руку. Он не хочет об этом говорить. Не сейчас.       — Я хочу, чтобы ты.. рукой.. — на грани слышимости произносит Эдгар, пряча лицо рукой. Слишком стыдно.       — Ха.. — выдыхает Фэнг и усаживается между чуть разведённых ног. — Что ж ты делаешь со мной, а?       Его рука ловко проскальзывает под белье и обхватывает горячий член рукой. Пришлось приспустить принцессе шорты вместе с бельём, чтобы было удобнее. Какая же прекрасная картина ему открылась: распалённый Эд, покусывающий свой кулачок, чтобы не издать громких звуков, так ещё и без штанов! «Трахать-трахать-трахать» — проносится у Фэнга в голове, но он успешно игнорирует ненужные мысли и целует принцессу в шею, продолжая двигать рукой. Парень совсем не замечает, как невольно начал тереться своим пахом прямо об чужое бедро.       — Фэнг.. Фэнг.. Фэнг, — Эд шепчет с паузами, снова впивается клычками в плечо, на котором ещё виднеется прошлый след, и скулит, кончая прямо парню в руку или, возможно, на футболку (опять!).       У Эдгара, кажется, снова поднялась температура, потому что никак иначе он не может объяснить то, почему так сильно вцепился в наглого придурка, и смущённо, куда-то в район шеи, просил остаться с ним.       Успеть бы до вечернего обхода вернуться на свою постель..