Правила маскарада

      Риндо — настоящая находка для шпиона. Такой вывод я сделала после разговора с ним. Я договорилась о встрече и ехала к нему в офис, чтобы обсудить происходящее. Наконец-то, как взрослые люди.       Офис Хайтани-младшего находился в Роппонги Хиллз: я не любила эту монументальную стеклянную махину, но не могла не признать, что именно она добавляет району — колорита, а нам — новых клиентов в клуб. Это место очень подходило Риндо с его респектабельностью на грани с провокационностью. Я покосилась на длинноногую статую паучихи Маман: не знаю, почему Луиза Буржуа решила, что это прекрасный образ для изображения материнской любви. Раньше я частенько встречалась с друзьями возле этой скульптуры, но всегда подсознательно испытывала неприязнь — боюсь пауков. Парадокс, но эта же паучиха для меня и символ тёплых дней, когда я беззаботно гуляла с подружками из редакции, бегала на свидания… Теперь же эта штука будет ассоциироваться только с Риндо, потому что друзей у меня нет. Я предпочла отсечь все контакты, чтобы никто не попал под раздачу. Тем более, Ран вообще не принимал моих знакомств, его маниакальный мозг приписывал всех ко мне в любовники (а то и в любовницы). Исключение составляли ребята из клуба, и то только потому, что всегда были под наблюдением, а за пределами работы мы нечасто общались даже с Юки. Мда…       Повседневная суета в Роппонги Хиллз отвлекла от ностальгии, и я не очень решительно зашла в здание. Через своего секретаря Риндо заказал мне пропуск, поэтому наверх я поднялась без проблем.       — Здравствуй, дорогая. Я уже заждался, — Риндо схватил меня в охапку и начал целовать.       Я поморщилась, но резких движений делать не стала. Неловко клюнув его в губы, я мягко вывернулась и решила отвлечь его. Я села в шикарное белое кресло, провела рукой по дорогой коже и сказала:       — Красивый у тебя кабинет! Вид роскошный. Значит, здесь ты хранишь все свои секреты?       — А какие у меня секреты? — притворно удивился Риндо и сел напротив меня. — Я честный предприниматель.       Я подняла бровь.       — Ну, о честности вашей группировки слагают те ещё легенды. Ладно… На самом деле, меня заинтриговали твои слова. Сегодня у меня был Ран, и я как-то не заметила, что разонравилась ему. Даже с таким лицом. А вот про подружку ты мне не наврал… Удивительно, правда? Я и не думала, что он такой повеса.       Риндо хмыкнул, но отвечать не торопился. Он не сводил с меня глаз, и я решила поиграть с ним в гляделки. Как же он похож на Рана! Тот же вечно ленивый взглядом из-под слегка прищуренных глаз, светлые брови, длинный чуть вздернутый нос. Разве что само лицо у младшего было покруглее да улыбка шире. Но эта крокодилья улыбка больше напоминала мне оскал.       В гляделки Риндо проиграл, и, сдавшись, ответил:       — Ты ничего не знаешь, Вэл.       — Вэл? — озадаченно спросила я.       — Валентина — очень длинное имя, я хочу называть тебя Вэл, — властно заявил мужчина. — И потом, тебе очень идёт. Не задумывалась о смене имиджа? Скоро твоё образ приестся людям. Нужен ребрендинг, сама понимаешь. Ты же шаришь во всех этих маркетинговых штуках.       — Моя аудитория состоит не из молодёжи, — возразила я, и, не удержавшись, дополнила, — а из мужиков под сорок лет, которые кайфуют от образа порочной львицы с сексуальным голосом.       — Это ты сейчас на нас намекнула?       — Да.       Риндо расхохотался:       — Вэл, ты нравишься мне всё больше! Заявляешься сама-знаешь-к-кому и дерзишь. Без руля девчонка! Хотя, какая ты девчонка? Двадцать пять — это уже существенный возраст. Уже подрастают другие проститутки, смотри, на пятки наступают, — он показал пальцем куда-то мне за спину.       Я купилась и невольно повернулась назад, а потом разозлилась на себя: повелась на такую дурацкую уловку!       — А ты меня с вашими проститутками не сравнивай, — сердито сказала я. — Я такой не была и быть не собираюсь. И вообще, не уходи от разговора о Ране.       Я вкидывала провокационные темы, а сама параллельно рассматривала кабинет на предмет полезности. Ага, огромный сейф с электронным замком, стол с замкнутыми ящичками и ноутбуком, большая (и нелепая для всего остального убранства) картина с закатом, белая искусственная шкура, настенный аквариум… От всего этого веяло то ли роскошью, то ли пошлостью, но мой взгляд особенно уцепился за сейф. Почему он стоит на самом видном месте?       — … поэтому я бы подумал дважды, — я машинально ухватила обрывок речи Риндо.       — Прости, я отвлеклась. Обожаю такие аквариумы, сразу зависаю на них, — я виновато улыбнулась. — Так о чём ты?       — Правда? А мне показалось, тебе по душе больше мой сейф, — не дал мне оправдаться Хайтани.       — Сейф тоже впечатляет. Там, наверное, много денег, — я не растерялась, — иначе почему он такой огромный?       — Деньги, деньги… люди всё сделают ради них, правда? Ты неправа, кто хранит сейчас средства в офисе? Нет, там всего лишь нужные бумажки, которые обеспечивают доступ к этим деньгам. А ещё в нём буквально жизни некоторых людей. Так что это очень полезный ящик, Вэл. И доступ к нему есть только у меня.       Ну точно, болтун. Мне срочно нужны документы из этого ящика! Но здесь наверняка куча камер, да и Риндо меня тут одну не оставит… во всяком случае, пока что.       — Мы с Раном ведём много направлений в Бонтене вместе. Это фактически неограниченная власть в Роппонги и других районах. Сейчас мой брат много отвлекается на свой клуб из-за тебя, и забросил другие бизнес-дела. Да, «Пандора» приносит много денег, но и вложений требует немало. Одна ты чего стоишь… И при этом все наши активы приписываются только ему, а ведь я тоже совладелец многих заведений. Последнее время он меня раздражает… и знаешь почему?       — Потому что тебя не замечают из-за Рана? — осторожно спросила я.       — Потому что он умеет выглядеть успешным, даже не являясь таким. Потому что за ним готовы пойти многие, даже не спросив куда. Потому что он обладает самой желанной женщиной, даже не имея её.       — Это я-то самая желанная женщина? — я сильно удивилась. — Риндо…       — Да, Вэл. Ты для меня самая желанная женщина, — прямо заявил он.       Я окончательно растерялась. Впрочем, пожалуй, это неудивительно: сейчас Риндо выглядел как подросток, затерявшийся в тени брата. Будь на моём месте другая девушка, в которую влюблён Ран, он бы сказал тоже самое. Дело не во мне. Дело в брате.       Но это же мне на руку!       — Я могу считать это признанием в любви?       — В любви нет, но смотря как ты себя проявишь, — лицо Хайтани приобрело хищное выражение.       — Я подумаю, Риндо. Но Ран пока никуда не делся, и по-прежнему считает меня своей собственностью.       Риндо промолчал. Было видно, что ему хочется прокомментировать моё возражение, но что-то его останавливает.       — Тебе пора, — внезапно сказал он. — У меня скоро встреча с Какучё здесь, не хочу, чтобы он тебя видел.       Как же они любят обрывать разговоры! Тем не менее, я решила закрепить успех легким интимным жестом: подошла к Рину, обняла его, нежно прикусила мочку уха, а потом томно прошептала:       — Мне нравится быть твоим секретом… До встречи, Рин.       Он крепко прижал меня к себе и начал было снова приставания, но передумал:       — Какучё не должен тебя здесь видеть, Вэл. Мы ещё встретимся, — с этими словами он проводил меня до лифта, а потом, благосклонно кивнув, попрощался.       И всё равно ни черта непонятно! Пока что мне ясно только одно: в этих тридцатилетних дядьках скрываются закомплексованные подростки. На улице я села на лавочку и решила набрать Хитто.       — Будь осторожна, Валентина, это может быть ловушкой, — предупредил меня мужчина. — Иначе почему он так открыто рассказывает, что в сейфе?       — Не знаю… потому что он трепло?       — Я не уверен, но если он не врёт, то нам нужно получить эти бумаги. Думаю, я смогу получить доступ к системе безопасности его офиса, вопрос в другом: удастся ли тебе как-то остаться там одной?       — Пока что точно нет. Да и у меня нет нового предлога, чтобы заявиться к нему. Хитто, пойми меня, пожалуйста: я могу вилять хвостом перед ними, пока они всё воспринимают как игру. Но если я хоть немного спалюсь, то…       — Я тебя понял. Я попробую взломать камеры в его офисе, понаблюдать за тем, что там происходит. Но может быть и так, что видеонаблюдение защищается общей системой Роппонги Хиллз и возня с ней может затянуться. Давай на неделе встретимся, я дам тебе ещё несколько маленьких камер. Если у тебя появится возможность, пожалуйста, поставь их в тех местах, где верхушки Бонтена бывают чаще всего. Уже сейчас у тебя есть доступы в кабинеты Хайтани-старшего, Коконоя. Может быть так, что нам этого хватит: разделяй и властвуй. Лишившись двух сильных лидеров, остальные начнут ошибаться и потеряют бдительность, — выдал план действия Хитто. — Сможешь?       — Это смогу. Но не думаю, что они делают там что-то незаконное, хотя…       — Камеры имеют встроенный микрофон. Даже если не делают, мы сможем узнать что-то полезное.       — Хорошо, я согласна. Извини, мне нужно бежать, — я быстро положила трубку, потому что меня заметил Какучё, третье лицо в Бонтене, и подошёл с дружеским приветствием.       — Валентина? Вот уж не ожидал. Привет!       — Привет, Какучё! А я вот ходила на смотровую площадку. У меня отпуск, решила вдохновиться. Ты здесь по делам?       — Да так, встречаюсь со знакомым, — он внимательно осматривал меня. Я знала, что у Какучё хорошие отношения с Раном и молилась, чтобы он не заподозрил ничего лишнего. — Как ты? — неожиданно тепло спросил он.       — Восстанавливаюсь… Спасибо.       Какучё кивнул.       — Ран был не прав, Валентина, но и ты должна понимать, с кем имеешь дело. Ты в Бонтене на хорошем счету, так что не разочаровывай нас.       — Да, разумеется. Я буду очень стараться, — подобострастно сказала я и как можно обаятельнее улыбнулась. — Я, пожалуй, пойду, у меня здесь ещё запись в массажный салон.       — Пока, Валентина. С нетерпением буду ждать твоего триумфального возращения на сцену! — он наконец пошёл в сторону входа в бизнес-центр.       Как плохо, что он меня здесь заметил! Но, с другой стороны, Роппонги Хиллз — это не какая-то подворотня, здесь много всего, поэтому я могла прийти сюда за чем угодно. Я вздохнула. Однозначно нужно отдохнуть.       … Я и правда взяла паузу. Всю неделю ходила по клиникам, магазинам и даже заглянула к психологу. Правда, он мне не помог, потому что я и половины не могла рассказать о своей жизни. Так, только поверхностные проблемы… И всё же мне стало легче. Удивительно, но меня почти никто не беспокоил: как-то загасился Ран, с радаров потерялся Риндо, ну а с Коко мы итак общались довольно редко. Параллельно с этим мы с Хитто провернули план с камерами: с кабинетом Рана проблем не возникло, днём он редко бывал в клубе, а вот с Коко мне помогла Юки. Она выдумала какую-то дикую историю про недостачу, от которой Хаджиме пришёл в ярость и лично спустился к кассе. Я же тихонько прошмыгнула в комнату и установила камеру на настенные часы. В тот момент я беспокоилась только о местном видеонаблюдении, но ребята из охраны успокоили меня:       — Стоят только для вида в кабинетах, туда же никто, кроме руководства и Вас не заходит. Господин Коконой не разрешает там подключать камеры. Вот в зале, да, там каждый угол. Дерутся часто, — пояснил мне громила Кэтсу.        Установленное в кабинете у Коко видеонаблюдение не давало мне покоя: он же может попасть в тюрьму… Я осознанно подставляла его, но не могла иначе. Если бы он открылся мне, я бы сделала это в ответ. Какая глупая отговорка! Разве так поступают с теми, кто нравится? Я долго мучилась, и наконец решила: нет, с Хаджиме я так не поступлю. С кем угодно, но не с ним. Поеду и уберу камеру у него. Хватит и кабинета Хайтани. Поговорю с Хитто и объясню ему ситуацию, он должен меня понять.       Все мои бьюти-махинации не прошли даром: я стала выглядеть значительно здоровее и лучше, и только нос немного портил всю картину. У меня получилось слегка исправить ситуацию с помощью уколов, но вообще-то нужна будет нормальная ринопластика. Сейчас времени на это у меня нет, а вот когда сбежим с Юки, я обязательно займусь собой. И не где-то, а в Париже — столице красоты…       Звонок в дверь. Я вздрогнула: последнее время все посещения моей квартиры не приводили ни к чему хорошему. Я открыла дверь, и ко мне ворвались полицейские.       — Андо Валентина, вы арестованы за хранение и распространение наркотиков, — один из мужчин протянул какую-то бумажку, содержание которой размылось в моих глазах.       От шока я облокотилась на стену и медленно сползла по ней…