Правила маскарада

      Ран не появился на следующий день. Я рассматривала потолок в камере и понимала, что меня обманули: Риндо просто воспользовался моей беспомощностью и получил то, что давно хотел. Вся эта история с освобождением — один большой обман. Наверняка он сейчас сидит и смеётся надо мной вместе со своим братом. Ну и дура, как можно было поверить, что Риндо захочет убить Рана? Это надо совсем не дружить с головой. Не такая уж я и роковая женщина, чтобы ради меня рушить давно устоявшийся братский союз.       Ещё я думала о Коко. В памяти смутно всплывали обрывки его фраз, но слова «люблю» там не было. Или я не помнила… Я помнила отчаяние в его глазах и дрожащий голос и закрыла уши руками, словно он и сейчас рядом со мной кричит через стекло.       Интересно, что бы сказала сейчас мама? Пожалела бы меня? Она наверняка знает о произошедшем: если верить словам Наото, в социальных сетях не оставили эту новость без внимания. Но если знает, то почему не приходит? Неужели ей настолько плевать на единственного ребёнка? Сердце сжалось от боли: нет, мама никогда не простит меня за смерть отца. Ей тоже будет проще, если я — ходячее напоминание о трагедии — умру. Реально ли не двинуться головой на пожизненном? Чтобы не сойти с ума, я начала придумывать в голове рифмы. Может быть, они сложатся в новую песню… Хотя кому здесь нужен мой голос? Я больше никогда не буду петь, это же очевидно.       Так пролетела неделя. Я была очень послушным заключённым, но только потому, что у меня не было каких-то моральных сил на сопротивление. Наверное, люди, которых обвинили незаслуженно, ещё пытаются как-то бороться и верят во вселенскую справедливость. Я же сижу здесь с полным осознанием своей вины. Нет, не за наркоту — за глупость.       В один из бесконечных дней меня вывели в коридор, где меня ожидал Ран. Он выглядел усталым и осунувшимся. И так худой Хайтани сейчас казался вообще спичкой. Даже дорогой костюм висел на нём как на швабре, а ноги в кожаных туфлях выглядели как две лыжи — того и гляди поедут без ведома хозяина. Меня буквально толкнули к нему. Ран схватил руками моё лицо и наклонился:       — Мы забрали заявление, я внёс за тебя залог. По твоему делу теперь будет проходить один из наших, думаю, через неделю мы отмажем его и лавочку прикроют. Ну ошиблись полицейские, с кем не бывает, правда, Валентина? — он прищурился и начал придирчиво меня рассматривать.       — Выглядишь омерзительно и грязно. Сейчас я тебя не хочу. Дам тебе пару недель, приведёшь себя в порядок, а там и твою невиновность докажем. Не сомневайся.       — Спасибо, — пробормотала я. — Я думала, ты не приедешь…       — Риндо поручился за тебя. Моему брату можно верить. Он сказал, что ты была хорошей девочкой и всё поняла. Поняла же?!       — Да, поняла. Конечно…       На выходе нас ожидал огромный джип. Я сощурилась от солнца — уже отвыкла от яркого света — поэтому побежала до машины и спряталась в ней. Там уже сидел Риндо, который бросил мне короткое приветствие.       — Куда мы поедем? — покладистым тоном спросила я.       — Ко мне. Поживёшь с будущим мужем немного. Теперь тебе доверия нет, поэтому проведу небольшую профилактику, — Ран кивнул водителю и тот завёл машину.       — Ты её сильно не лупи, иначе от девки живого места не останется. Так никогда не восстановится и на сцену не выйдет, — Риндо обратился к брату. — Майки тоже будет недоволен. Я слышал, ему там что-то Коко наплёл, так что лучше сейчас немного притаиться.       — А ты что, глаз положил на неё?! Что ты так переживаешь?       — Идиот! Я за тебя переживаю. Нужна мне твоя Валентина. У меня своих девок полно.       — Вот и следи за своими девками, а с ней я сам разберусь.       Я равнодушно наблюдала за спором Хайтани. Что же, Риндо, Оскар за лучшую мужскую роль определённо надо отдать тебе, врёшь ты складно и хорошо. Нас довезли до квартиры Рана. Раньше я бывала здесь довольно редко, обычно он предпочитал пастись у меня. Мы вышли из машины, Ран махнул рукой брату. Риндо проводил меня грустным взглядом, и сдержанно попрощался.       — Ну что, тварь, кто тебя вытащил из тюрьмы? — злобно заорал Ран, когда мы вошли в квартиру. — Думала, я тебе всё прощу, как какой-то лох? Камеры поставила, встречалась с левым мужиком, как настоящая шлюха. Нет тебе доверия, и я об этом никогда не забуду. Вставай на колени и повторяй за мной.       — Я не встану на колени, — я помотала головой, в ужасе шарахаясь от него. Неужели мне придётся повторить это ещё и с Раном?       — Обратно захотела? Встанешь! — он положил мне руки на плечи и начал с силой давить на них, заставляя опуститься вниз.       — Я паршивая тупая певичка… — начал он.       — Я паршивая тупая певичка, — как сомнамбула повторила я, — Признаюсь в том, что повела себя, как последняя шлюха и предала любящего меня мужчину. Я клянусь, что теперь буду ценить его, выйду замуж и выполню любую прихоть. Я всегда буду ненавидеть себя за отказ, и с этой минуты для меня существуешь только ты, Ран Хайтани, — слово в слово произнесла я за ним.       — А теперь постой на коленках пару часиков, а я, пожалуй, выпью и полюбуюсь на тебя.       Я затравленно вжала плечи. Неужели не будет насиловать? Но Ран действительно пошёл к бару, взял бутылку виски и сел в кресло так, чтобы видеть меня.       — Стой и не вякай. Ты заслужила.       Примерно через час Рану надоело бухать, а может, он меня пожалел. Он подошёл ко мне и подал руку.       — Вставай. Мне надо уехать. Сейчас к тебе приедет Юки, посидите с ней, обсудите дела. Потом поедете к косметологу — с такой рожей тебе ловить в клубе нечего. Не хочу видеть такую невесту на свадьбу, — с ненавистью сказал он.       — Хорошо…       Ран уехал, а я бросилась на дорогой диван и расплакалась. Я уже не понимала, что хуже — тюрьма, насилие от Риндо или издевательства Рана. В двери кто-то заковырял замок, я испуганно вскочила. Нервы ни к чёрту!       — Это я, — предупреждающе крикнула Юки, заходя в коридор. — Вот это да, Валентина…       — А что ты хотела? — вяло огрызнулась я.       — Мы думали, что тебя больше никогда не увидим. Хорошо, что он тебя вытащил. Любит всё-таки.       — Так он меня туда и засадил, Юки! Откуда у меня наркотики? Это больше по делам твоего любовничка.       — А ты мне не груби. Мне за тебя тоже влетело, этот урод, когда нашёл камеру, как думаешь, к кому пошёл? Допрашивал, гад, меня. Так схватил, что я неделю нормально работать не могла… — она повернулась боком и приподняла рукав. На хрупкой руке красовались впечатляющие синяки.       — Прости. Я не знала…       — Дело прошлое, — заявила подруга. — Но шашни с тем полицейским тебе надо завязать. Давай я сейчас сделаю ванную, потом соберёмся и поедем в салон. Смотри, что мне дал Ран, — она покрутила в руке золотую карточку. — На любые прихоти можем потратить.       — Юки, что ж мне теперь реально за него замуж выходить? — расстроенно сказала я.       — А что тебя не устраивает? Он мужчина видный, обеспеченный. Да любая была бы рада, одна ты как идиотка нос воротишь.       — Ты тоже была бы рада? — прямо спросила я.       — А мне моих придурков хватает. Не переноси на меня свои проблемы. И сама не грузись сильно. Его точно кто-то пристрелит — у этих бандюков жизнь короткая. Поскачет ещё пару годков и всё.       — Да это я раньше сдохну. Слушай… Риндо обещал избавить меня от Рана, — понизив голос, прошептала я.       Подруга смотрела на меня, широко открыв глаза. В этот момент они стали выглядеть совсем огромными, придав её и без того кукольному лицу глуповатое выражение.       — Ты… серьезно? — я не узнавала тон Юки: обычно чёткий голос сейчас будто бы треснул.       — Риндо приходил ко мне в тюрьме. Не знаю, какие у них там заморочки, но он обещал его убить.       — А ты какую роль в этом играешь? — всё так же напряжённо спросила Юки.       — А я приз за первое место, — я вздохнула, — Да не знаю я. Сама пока не понимаю, что происходит. Он мне в любви клялся, выглядел, как сумасшедший… — я не решилась рассказать ей про минет, а потому неловко замолчала.       Юки никак не комментировала мои слова. Почему-то сейчас я не могла понять её реакцию и меня что-то очень сильно настораживало. Но это же Юки! Мы с ней столько вместе прошли. Нет, она просто взволнована этой новостью, не более.       — Нашли мы с тобой место, где это обсуждать, конечно… хм… Знаешь, это может вызвать большой передел в Бонтене. Риндо — не Ран, он всё-таки немного поадекватнее. Может, оно и к лучшему? Вот бы Санзу тоже кто-то грохнул, — мечтательно сказала подруга. — Ладно, давай собираться и поедем. В порядок тебя приведём. Толку от разговоров — лично я ставлю под сомнение всю эту авантюру.       Я пожала плечами и послушно пошла за ней в ванную. Сложные разговор потихоньку переросли в девичью болтовню, мы обсуждали мои социальные сети, новую косметику, ребят из клуба… Я отвлеклась: невозможно всё время жить как на пороховой бочке, иногда надо отодвинуть в самый дальний угол все свои проблемы и просто обсудить какую-то ерунду. После банных процедур мы укатили в центр — косметолог только покачала головой, увидев моё бледное лицо, а в магазинах я по-прежнему искала только закрытые наряды, потому что даже спустя столько дней гематомы сошли не до конца.       — Теперь в салон, пусть тебе сделают красивую причёску и порадуешь своего мужчину, — руководила процессом преображения Юки. Я только вздыхала и безынициативно таскалась за ней.       …Вечером я решила задобрить Рана: сама приготовила ужин, открыла хорошее вино, выбрала самое симпатичное из всех новых платьев и засела в кресле в покорном ожидании. Хайтани явился очень поздно, уже за полночь, когда я задремала.       — Валентина, проснись, — он взял меня за подбородок. — Что ты тут устроила? — он обвёл рукой стол, который я украсила свечками.       — Решила тебя порадовать. Я же себя плохо вела, — сонно пробормотала я. — Сейчас всё разогрею.       — Какая идиллия, — хмыкнул он. — Может, мне почаще стоит тебя сажать в изолятор?       — Нет! Я всё поняла. Я тебя очень ждала, Ран, каждую ночь в камере вспоминала… — и ведь не наврала же! Я проклинала этого ублюдка каждый день. Но об этом ему, конечно же, знать не стоит. Я протянула руки вперёд, показывая, что хочу обнять его.       — Я сегодня слишком устал, — капризно заявил он. Вот гандон! Мне что, тебя уговаривать? К счастью, его железной выдержки хватило ненадолго, и спустя пару ласковых слов он смиренно сел за стол. Поели мы вполне мирно — правда, много молчали. Я боялась сказать что-то лишнее, а Ран слишком вымотался, чтобы до меня докапываться. Каких-то сил на длинные диалоги у нас обоих не было, поэтому было принято решение лечь спать — вместе, разумеется. К счастью, он ко мне не приставал, поэтому я расслабилась и нырнула к нему подмышку. Ран с подозрением скосил на меня глаза.       — Ты меня любишь? — требовательно спросил он.       — Люблю! — я поспешно закивала и ласково погладила его щёку. — Готовлюсь к семейной жизни. Когда закроют дело?       — Скоро. Но к тебе уже нет никаких претензий — наш пацан там нормально справляется. Не первое посещение, так сказать, — Ран зевнул. — Давай спать.       Ночь тоже прошла на удивление спокойно. После напряженного года взаимодействия, казалось, наступило затишье — Ран всю неделю вёл себя безукоризненно. Он ни разу не оскорбил меня, не поднял руку, всегда приносил с собой какие-то подарки и охотно принимал ласку. Я неожиданно почувствовала себя спокойно, появилось вдохновение, и я снова начала творить для своих выступлений. Спустя две недели я наконец вернулась в клуб. Нобу подбежал ко мне и схватил за руки:       — Валентина, я думал, что никогда тебя не увижу! Тут был такой тухляк! Без твоего вокала и живой музыки все заработки упали, толку от наших танцев, если никто на них внимание не обращает! Ловить совсем нечего. Хорошо хоть Коко стабильно платит оклад, хотя прибыли мы не приносим.       Я грустно улыбнулась. Хаджиме, наверное, знает о моём возвращении на свободу… Но он ни разу мне не позвонил и не написал. Что с нами не так?       — Он здесь?       — Коко? Нет, он вообще сейчас появляется редко. Только в конце недели, когда считаем деньги.       — Понятно. Ну что, будем репетировать? У меня появилось много новых идей, — я помахала папкой с кучей листочков, исписанных от руки.       Потекли ничем не примечательные дни. Риндо словно забыл о своей затее, а Коко за всё время ни разу не появился в нашем клубе. Я узнала, что он попросил девочек из финансового отдела отправлять документы ему по электронной почте. Каждый раз, когда я проходила в свою гримёрку, я подходила к его кабинету и с замиранием сердца прислушивалась — вдруг он здесь? Но нет, дверь была наглухо закрыта… Писать или звонить ему я не хотела. Не знала, что сказать и как вообще начать разговор.       Мне не удалось связаться и с Наото: его телефон был отключен. Я подавила в себе порыв снова обратиться к Накамуре за его контактом. Знала, что это небезопасно. И всё же я волновалась за друга и мысленно пообещала себе, что вернусь к этому вопросу позже.       После моего возращения на сцену дела у «Пандоры» пошли значительно лучше: сыграл свою роль и чёрный пиар. Всю историю с моим задержанием вывернули так, что я стала жертвой жестокой подставы. Впрочем, это ведь даже не враньё, верно? Я знала, что к этому приложил руку Коко — он заплатил кому надо из журналистов, и те подобострастно писали в СМИ и социальных сетях о новой «триумфальной шоу-программе, которую должен посетить каждый житель Токио». Всё это время мы с Раном жили вместе и, что для меня было особенно важно, он меня не принуждал к сексу. Теперь наши отношения можно было назвать почти идеальными…       Однажды вечером Ран объявил, что клуб закрывается раньше. Я поняла, что будет сходка Бонтена, а значит лучше слинять побыстрее. Мы с Юки договорились поехать домой вместе и устроить маленький девичник в честь спокойной жизни. Мы уже выходили из гримёрки, как вошёл Ран с огромным букетом пионов.       — Пошли в зал, — скомандовал он.       Я недоумённо переглянулась с подругой, но спорить не стала. Внизу в зале не было никого, кроме персонала и членов Бонтена. Как же их много оказывается! Здесь были все, и Коко в том числе. Я столкнулась с ним взглядом, но он тут же равнодушно отвёл глаза.       — Что такое, Ран? — осторожно спросила я.       Ран хитро улыбнулся и, как заправский шоумен, повернулся к группировке и объявил:       — Валентина прошла испытательный срок! Поэтому, парни, поздравьте меня — на этой неделе мы с ней поженимся!       — Что?! — я изумлённо захлопала глазами. К чему весь этот фарс?       — Ты что, не рада? — его зрачки стали узкими.       — Рада, конечно, — быстро сказала я. — Но…       — Так ты выйдешь за меня, Валентина? — Ран схватил меня за руку. Я поймала на себе ледяной взгляд Риндо и вздрогнула, словно он передал мне этот холодящий тело импульс. Остальные одобрительно загудели, даже Майки снисходительно кивал.       — Наконец-то, — проворчал Такеоми. — Надоели со своей Санта-Барбарой.       — Валентина, твой ответ? — в голосе Рана послышалось напряжение.       — Согласна…       Ран завопил как ребёнок и подхватил меня на руки.       — Ну а теперь гуляем за мой счёт! Нобу, врубайте какую-то музыку! Я прощаюсь со свободной жизнью! Зовите девчонок, пусть парни развлекутся!       Нобу торопливо врубил какую-то попсу, тут же откуда-то выбежали проститутки, а Ран, несколько раз покружив меня, наконец опустил и пошёл к своим дружкам. Я рассеянно улыбалась, принимая поздравления от членов группировки. Внезапно сквозь музыку и галдёж мужчин я услышала звон стекла и повернулась на звук: это Коко залпом выпил стакан виски и швырнул его в стену. К счастью, все бонтеновцы были заняты выпивкой и пришедшими девчонками, поэтому на его выходку обратила внимание только я. Я только хотела подойти к нему, чтобы поговорить, как меня кто-то потащил за руку. Это оказался Риндо. Он завёл меня в подсобку за сценой и гробовым голосом сказал:       — Убийство Рана назначено на сегодня.