Правила маскарада

      Я открыла глаза и увидела белые стены. Согнувшись в три погибели рядом с кушеткой спал Хаджиме. Я слегка пошевелилась, и он тут же проснулся.       — Что… случилось? — с трудом произнесла я.       Коко встрепенулся и, отводя глаза, ответил:       — Машину взорвали. Тебе повезло, а вот тому, кто был в ней… От тела почти ничего не осталось. Кто это был?       — Мой друг… и мой шанс на свободу, — вяло сказала я. Я попыталась пощупать голову, но руки оказались перебинтованы. — Дай мне зеркало.       — Не надо, Валентина! Не смотри!       — Коко! — я вложила все силы в его имя, и Хаджиме понял, что спорить бессмысленно и вышел из палаты, чтобы найти нужный предмет.       Я не чувствовала боли, наверное, меня обкололи анестезией, а возможно продолжается шоковое состояние. Вокруг куча приборов… торчат какие-то трубки. Повезло, значит? Я вспомнила последнюю улыбку Наото: вот он выглядывает из окна джипа и радуется тому, что скоро всё закончится. Закончится… Меня затошнило, а во рту появился стеклянный привкус крови. В палату вернулся Коко с небольшим зеркалом на ножке. Он поднёс его ко мне.       Я была похожа на мумию: верхняя часть головы забинтована, в том числе и лоб. Оставили только промежутки для глаз, носа и рта. Руки и тело тоже были перевязаны. В глазах были видны лопнувшие капилляры, а ещё не было ресниц, и от бровей почти ничего не осталось.       — На самом деле, ничего страшного, — притворно бодрым голосом сказал Коко. — Ты даже ничего не сломала. А вот лицо… возможно останется шрам от ожога, — его лицо странно вытянулось.       Я не реагировала. Коко убрал зеркало и взял меня на забинтованную ладонь.       — Когда-то я уже сидел так в больнице, Валентина, с девушкой, которую очень любил. Это было так давно…       Внезапно я почувствовала, как мутнеет моё сознание. Я покосилась на прибор, который вдруг неприятно запищал.       — Врача… — прохрипела я, но Хаджиме неожиданно меня проигнорировал и продолжал свой монолог:       — Акане должна простить меня. Я знаю, что это я во всём виноват, но я хотел спасти её.       — По..моги мне, — шептала я, чувствуя как ускользает сознание.       — Я не могу, — глухо сказал он. — Каждый раз я пытаюсь помочь тебе во снах, но у меня ничего не получается.       И тут я поняла, что Коко сейчас не со мной. Он перенёсся в далекое прошлое и видит смерть своей возлюбленной. Наверное, триггером стала похожая ситуация…       Он медленно встал со стула и дотянулся до кнопки вызова персонала. Через минуту в палату влетели врачи, но я уже провалилась в сон.       ***       Когда я очнулась снова, картина не изменилась: всё те же белые стены, всё тот же Коко, спящий полусидя. Я кашлянула, привлекая его внимание.       — Спасибо, — выдавила я. — Ты спас меня. Знаю, как это было непросто… Я ведь совсем не похожа на Акане, правда? Ты думал, что это неправильно будет спасать меня, ведь она умерла… Прости, что так получилось! Я знаю, чего тебе это стоило.       — Я люблю её, Валентина… так как же я могу ещё любить и тебя? — тихо сказал он и обжёг меня взглядом.       Я хотела сказать ему, что прошло слишком много времени, чтобы страдать по давно умершему человеку и что пора отпустить старые травмы и что тоже люблю его, но не могла. Мне было очень тяжело говорить физически, а потому я просто бессмысленно уставилась на стену. Более неудачного момента для признания в любви в моей жизни ещё не было. К счастью, Коко понял, что мой игнор заключался лишь в плохом самочувствии, а потому не стал давить. Слишком неподходящее время для разборок в чувствах.       — Тебе нужно будет уехать, Валентина. Я говорил с Майки. Он в ярости от происходящего, но у меня получилось выиграть немного времени. Пока они будут разбираться, кто кого подставил, ты немного восстановишься и сразу же уедешь. Нужно будет сделать тебе фальшивые документы. Я уже напряг кого надо, и надеюсь, что ничего не сорвётся. Что касается Риндо… Он давно рвётся тебя проведать, но врачи не разрешают. Это большой секрет, что мы с тобой здесь сейчас вместе. Пожалуйста, если он явится, будь внимательна в высказываниях. Всё очень непросто.       ***       Меня выписали где-то через неделю. Уже к пятому дню я смогла самостоятельно встать и даже немного ходить. Всё это время ко мне приходил Коко. Он рассказывал какие-то новости о Бонтене, но я его почти не слушала. Меня охватило тупое равнодушие ко всему и даже его чувства не помогали прийти в себя. Жива и ладно…       Когда сняли бинты с головы, я тут же подошла к зеркалу и увидела там незнакомую женщину, тощую и длинную. На её голове были жуткие залысины, а весь лоб пересекал большой красный шрам.       — Волосы отрастут, а от шрамов сейчас легко избавиться с помощью операции, — пытался успокоить меня Хаджиме. — Неужели ты думаешь, что я тебя из-за внешности…? — он не закончил, но мне было всё равно.       Домой к Риндо я не поехала. Сняла небольшую гостиницу, и, не удержавшись, набрала Наото. Раньше болтливый спам нёс какую-то белиберду, а спустя минуту друг подходил к телефону. Сейчас же единственный звук, который издавал трубка — молчание. Я никогда не думала, что тишина может быть настолько ярким звуком… Наото мёртв.       Я в ярости хотела было швырнуть телефон, но пересилила себя и позвонила Риндо:       — Здравствуй, Риндо! Это ты подложил мне взрывчатку? Впрочем, зачем я спрашиваю. Конечно, ты. Твои люди, шакалы и убийцы. Объяснишь, зачем такие сложности? Пристрелил бы меня тогда возле Нобу! Ты просчитался, Риндо! Я выжила! Как ты там сказал? «Из могилы выскочу»? Так вот, считай, что выскочила!       Риндо молчал.       — Почему ты молчишь? — всхлипнула я. — Это был ты, да?       — Как ты себя чувствуешь? — треснутым голосом спросил он.       — О, ты действительно хочешь это знать? Мне очень больно, морально и физически. Я не хочу жить, но буду, потому что хочу увидеть, насколько далеко ты зайдёшь и что это вообще за маскарад! — сказав это, я бросила трубку.       Я придумывала какие-то планы мести, представляла, как подрываю клуб или квартиру Риндо, втыкаю нож в Санзу или пристреливаю Майки. Я ненавидела их всех, но признавала то, что ничего не могу сделать. Коко для меня стал адвокатом дьявола: я вообще не понимала, чем он занимался, но меня особо не трогали. Видимо, считали, что я просто пешка…       Хаджиме привёз мне разные парики — так я могла менять образ хоть каждый день, но этот шрам…       Ради интереса я поискала новости о себе: жёлтая пресса несла какую-то околесицу про психиатрическую клинику, в социальных сетях меня выискивали какие-то сталкеры… Клуб временно закрыли: после взрыва нехило досталось первому этажу со двора. Благо там были подсобные помещения, и никто практически не пострадал — разве что разнорабочие лежали на больничном с небольшими сотрясениями.       Я хотела связаться с Юки, но Коко запретил мне это делать. Я переживала за подругу и выла от одиночества, поэтому не удержалась, надела ярко-красный парик и поехала к клубу. Я знала, что персонал работает в штатном режиме, готовясь к новому открытию, а значит она там.       Охранники не хотели меня пускать, но, увидев пропуск, удивились и открыли вход для руководства. В «Пандоре» было спокойно, кто-то копошился на кухне, тихонько шныряли ремонтники. Юки я встретила по пути в свою гримёрку…       — Ну что, подруга. Не хочешь поинтересоваться, как мои дела? Ни одного сообщения и звоночка, — тихо спросила я, хватая её за рукав.       Она уставилась на меня, как на призрака.       — Я не могла это сделать, Валентина. У меня забрали телефон. Можешь мне не верить, но это так. Санзу убеждён, что мы с тобой вместе работали на полицию. Меня спас только авторитет Майки и то, что я действительно ничего не делала… Меня били, Валентина и держали в подвале. Если я выгляжу спокойно, это не значит, что у меня всё хорошо.       — Но ты же здесь живая…       — И ты здесь живая, — парировала она. — Слушай… Мы обе какие-то неправильные подруги. Как долго мы ещё будем измерять свой «успех» в бедах? Ты даже представить себе не можешь, как я за тебя волновалась. Но… я тоже живой человек, и у меня тоже большие проблемы. Давай объединимся и решим их вместе?       Я с недоверием смотрела на неё. Мы с Юки были знакомы практически с начала моей работы: она была первая, кто открыл мне глаза на происходящее в Бонтене. Мы были неразлучны и только ей я рассказывала об издевательствах Рана. Мы фантазировали о путешествиях и красивых и добрых мужчинах; о деньгах и большой любви… Она была лучшей подругой, которую можно было представить. Каждый мой синяк она воспринимала как свой, баюкала меня после того, как Ран отхлестал цветами… А что делала я? Я же знала, что ей тяжело разрываться между Санзу и Майки и что они — извращённые сексуальные садисты, но всё, что я делала — это говорила тупое «всё будет хорошо». Мне стало противно от себя.       Юки ожидала мой ответ. Её глаза были спокойны — как и всегда. Она не из тех, кто впадает в панику и верещит. Нет, с ней не страшно…Она осталась моим единственным другом — статус наших отношений с Коко изменился после его признания в любви, хотя я по-прежнему плохо понимала, кто мы всё-таки друг другу.       — Хорошо. Прости… Давай увидимся сегодня вечером? Поговорим, как раньше? — попросила я.       Она просияла:       — Конечно! Я как раз закончу здесь. Ты знаешь, после происходящего много кто уволился. Я им завидую, у нас с тобой такой роскоши нет…       Вместо ответа я обняла её.       ***       До вечера было не так уж много времени. Я отписалась Хаджиме о своём местоположении и вышла из клуба. Прогуляюсь по Роппонги… Жизнь в районе кипела: люди ходили туда-сюда даже не представляя, какие страшные вещи происходят у них под носом.       Пока я стояла на веранде, меня кто-то окликнул. Это был какой-то вихрастый темноволосый мужчина с огромными голубыми глазами. Он так активно махал мне рукой, что складывалось впечатление будто мы лучшие друзья. Кто это такой? Я прищурилась, но подходить не стала: мало ли… Но он подбежал ко мне сам.       — Мне сказали, что вы Валентина, — пропыхтел он, рукой показывая на секьюрити.       Я напряглась, что ещё? Меня обольют кислотой? Пристрелят?       — Подождите, я вас напугал! — догадался он. — Извините! Но мой друг, — он понизил голос, — Наото Тачибана, много о вас рассказывал. Он пропал, но…       Я сглотнула и немного расслабилась. Если это не очередная подстава, то что нужно этому парню?       — Наото оставил мне послание на случай, если с ним что-то случится. Я так понял, что это как раз тот случай… — с каждым словом голубые глаза меркли, а голос грустнел. — И в послании говорилось о вас. Он просил отдать вам это, — незнакомец протянул мне широкий конверт.       — Вы же точно Валентина? — переспросил он.       Я машинально взяла конверт.       — А? Да… Я Валентина…       — Он описывал вас немного по-другому, но… я читал новости. Вам, наверное, досталось от взрыва… Наото же был с вами в тот момент, да?       Я кивнула, не решаясь вслух дать на этот вопрос положительный ответ. В конверте было что-то плоское и твёрдое.       — Не бойтесь. Это вам поможет. Валентина… — он неожиданно широко улыбнулся, — Я всё обязательно исправлю. У вас будет всё хорошо, правда! Я обещаю!       Что он несёт?       — Это невозможно исправить, что произошло, то произошло, — тихо произнесла я.       — Есть один способ, — туманно заявил вихрастый, — Ну пока! Рад был с тобой познакомиться. Мы ещё увидимся! Не в этом будущем, так в другом! — он перешёл на ты и убежал также стремительно, как и появился. Я даже не успела попрощаться, а этот странный персонаж уже скрылся среди людской толпы.       Я растерянно крутила в руках конверт: что Наото мог передать мне? Не решаясь его открыть возле клуба, я пошла в кофейню напротив. Взяв эспрессо, я, наконец, раскрыла посылку. Внутри лежало два паспорта и короткая приписка: «Будь счастлива». На глаза навернулись слёзы. Наото до последнего держит слово. Он обещал мне сделать всё возможное, чтобы добыть документы и сделал это. Даже после смерти. Чем я заслужила таких хороших друзей? Я поняла, что сейчас расплачусь прямо в общественном месте, поэтому бросила недопитый кофе и вышла оттуда. Прогулка никак не приводила меня в чувство, а тут ещё эти паспорта.       Надо сообщить подруге и Хаджиме, что мы сможем убежать! Я позвонила Коко, но он не взял трубку, а вот Юки ответила довольно быстро. На мою новость о фальшивых документах она отреагировала бурно:       — Тогда я могу тут вообще ничего не доделывать, верно? Сейчас я поеду соберу дома хоть какие-то вещи, возьму деньги и мы уедем. Хорошо? Ты сможешь подъехать ко мне? Вместе не так страшно… А то с деньгами по Санья страшно передвигаться, — Юки жила в жутком неблагополучном районе. Она всегда мечтала перебраться в место получше, но денег не хватало, заработанную официантскую зарплату она откладывала и даже после повышения не стала переезжать. Перспектива ехать за ней в эти кошмарные трущобы не вдохновляла, но я не могла бросить её там одну. Правда, Юки там знали как женщину Майки: пару раз глава приезжал туда с бандой по каким-то делам, а заодно и оповестил местных о том, что они теперь подконтрольная территория Бонтена. Ладно, Санья — меньшее, что может пугать. Пока что поеду и соберусь сама.       ***       Добираться я решила на метро. Коко всё ещё не брал трубку и меня охватило смутное беспокойство. Было уже довольно поздно, куда он пропал? На всякий случай я бросила ему сообщение нейтрального характера и прикрепила геопозицию. Мало ли…       Юки ждала меня возле своего дома. Ни чемодана, ни дорожной сумки у неё не было, один лишь мелкий тряпичный рюкзак       — Не поняла? — я подбородком указала на её пустые руки. — Ты же сказала, что соберёшь какие-то вещи? Едем налегке?       — Пойдём поговорим, пожалуйста, — сказала она и взяла меня за руку. Мы шли минут десять и пришли на окраину окраины.       — Что случилось, Юки?       Молчание.       Я забеспокоилась. Решив как-то снять напряжение, я вытащила наши фальшивые паспорта и с нарочитой радостью протянула её документ.       — Смотри, Юки! Ты теперь госпожа Риса Аоява. Они даже дату рождения поменяли, ты больше не рыбы, а стрелец. Забавно, да? — болтала я, а сама пыталась понять, что происходит.       — Я… тебя всегда ненавидела, — тихо сказала она.       — Что?!       — С самого первого дня. А знаешь почему? Ты готова меня слушать? — её глаза начали лихорадочно блестеть. Я шарахнулась назад, всё ещё как дура протягивая ей документы.       — Юки, милая, успокойся. У тебя сдали нервы. Пойдём ты нормально соберёшься и уедешь. Хочешь, уедешь первая, ладно? Успокойся…       Она вытащила пистолет из рюкзака.       — Значит, ты будешь слушать меня под дулом пистолета. Какая же ты тупая, Валентина! Тебя вообще не должно было быть в нашем клубе! Изначально я должна была петь, но меня опустили до официантки, а потом и вовсе передарили Майки! Откуда Ран тебя притащил?! Знаешь, Валентина, тебя любили все. Когда ты зашла на сцену, ты покорила всех. Даже Майки после выступлений говорил только о тебе, трахая меня! Даже Санзу — этот чёртов ублюдок — после той стычки спал и видел, как достать тебя. Тебя!       — Что ты несёшь? Юки, ты же знаешь о моих отношениях с Раном…       — Я решила тебя уничтожить морально и засадить в тюрьму. Заманить Танеки к тебе в квартиру было несложно — этот дурак был влюблён в тебя, и я наврала, что мы идём делать тебе сюрприз в честь новой шоу-программы в «Пандоре». Ты сама дала мне ключи, чтобы я могла у тебя ночевать! Я же позвонила в кобан и отправила к тебе офицера.       — Но Накамура сказал, что там был высокий голос… — прошептала я, пытаясь сопоставить факты.       — Подросток за 500 йен — и дело решено, — она противно хихикнула. — Я не учла одного — тебя отмазали. Знаешь, до того момента я думала, что Ран просто играет с тобой как кошка с мышкой, но он тебя любил! Любил! Каково было моё удивление, когда ты как ни в чём не бывало явилась в клуб и со всеми оплакивала Танеки? Я узнала, что тебе помог Ран и только поэтому ты не попала в тюрьму.       — Мелкие пакости тоже твоих рук дело? — я отказывалась в это верить. Сейчас Юки из моей спокойной сдержанной подруги превращалась в неадекватную визгливую бабу с идеей фикс.       — О, мне просто было приятно это делать. Но ты оказалась живучая. Иногда мне везло: ты сама разосралась с Раном и потеряла его поддержку. Однако Риндо затеял свою игру, и я не понимала, что происходит. Я была счастлива, когда ты угодила в тюрьму и почти сдохла там, но… Вокруг тебя было так много мужиков! И каждый хотел урвать от тебя лакомый кусочек! А ещё ты явилась ко мне с новостями про полицейского… Первым моим желанием было сдать тебя с потрохами. Но я затаилась и начала шпионить за тобой. Я хотела получить поддельный паспорт, но ещё больше я хотела увидеть, как ты мучаешься. Это я «случайно» обнаружила камеры в кабинете Рана и Коко. Но они снова поверили тебе, понимаешь?!       — Взрыв моей машины… Это сделала ты?       — Нет, к этому я отношения не имею. А вот Нобу… Этот идиот спалил меня в твоём кабинете, когда я искала документы, над которыми ты так тряслась. Пришлось выдумать, что мы с тобой вместе подстроили этот погром из-за проблем с Риндо. Нобу сделал вид, что поверил, а сам пошёл искать тебя. Этим он подписал себе смертный приговор. Я сказала Санзу, что персонал клуба ворует таблетки, а сама подкинула файлы твоему дружку. Ты знаешь, Хару меня иногда слушается… Он тут же заставил охрану проверить сумки у всех сотрудников и нашёл компромат у Нобу. Дальше ты сама знаешь… Я думала, что они прибьют и тебя, но ты снова выкрутилась. Как?! Ты была настолько тупой, что грезила вместе со мной о Париже, не обращая внимания даже на мои мелкие осечки.       — Юки, почему? На чём строилась твоя ненависть ко мне? Неужели только из-за карьеры певицы? — тихо спросила я, вытирая слезы.       — Потому что я любила Рана. А когда ты заставила меня сделать снотворное для его убийства, я прокляла тебя окончательно. Ты заставила меня убить человека, которого я люблю.       — Это сделал Риндо, Юки! Он нас заставил… — я всё ещё пыталась найти оправдание её поступкам, но не могла.       — Пока на свете существуют любовь и деньги, будет существовать и предательство. К тебе относились как к королеве, ко мне — как к помойной тряпке.       — Майки повысил тебя…       — До начальницы официанток?! Не смеши меня! Ты разбрасывалась деньгами направо и налево, ты корчила рожи от любви Рана, в то время как я мечтала об этом! Я не учла только одного… Что ты действительно любишь меня. Иногда я чувствовала себя последней дрянью и думала о том, что было бы здорово нам правда уехать в Париж… После тюрьмы мне стало жалко тебя и нашу «дружбу», но я не могла остановиться. Лакомый кусочек всегда перепадал тебе, а мне оставались отбросы. Ты знала, что мы трахаемся с Раном, пока он сдувает с тебя пылинки?! Ты не давала ему, могла оскорблять и вести себя дерзко, а мне же… Мне доставались колотушки за тебя. Но я любила этого человека, а он любил тебя, — зло отчеканила она, целясь пистолетом мне прямо в лицо.       Я стояла ни жива ни мертва, всё ещё отказываясь признавать реальность происходящего. Перед глазами крутились тысячи моментов, когда мы с ней вместе пели песни, обнимали друг друга и успокаивали. Как я полезла в драку с Санзу из-за неё и как она побежала отвлекать Коко, пока я ставила камеры. Неужели всё это было ложью?       — Всё было неправдой, да, Юки? Да? Меня стоило ненавидеть за какие-то ошибки, но я старалась действовать ради нас двоих. Я готова была бросить любимое дело и свой коллектив, чтобы сбежать вместе с тобой и начать жизнь заново. Я копила деньги, чтобы первое время мы жили безбедно в любой стране. Я любила тебя.       Она шмыгнула носом, а её рука с пистолетом дрожала. Пушка казалась такой большой по сравнению с ней — как такая маленькая ладошка удерживает эту махину?       — Я не понимаю, как ты могла любить Рана. Ты же знала, какой он человек. Ты видела мои побои. Он не задумываясь посадил меня в тюрьму, Юки! Он садист!       — Ты ничего не знаешь о садистах, — рассвирепела она и стрельнула в воздух. — Проведи одну ночь с Санзу и потом поговорим!       Несмотря на происходящий кошмар я почему-то не боялась. Умереть от руки Юки, пережив всё остальное — глупее не придумаешь. Жизнь такая странная штука… Правильно говорил Нобу, что я не замечаю чувства других, иначе как я подпустила к себе эту завистливую предательницу?       И всё-таки она тормозила. У меня возникло ощущение, что дело не в страхе — она тянет резину. Кого-то ждёт? Я напряглась. В голове начали возникать самые страшные подозрения: а вдруг Коко с ней заодно? Эта психичка хорошая актриса, раз сумела столько времени водить меня за нос. И из-за любви к кому? К Хайтани!       Послышался звук подъезжающей машины. Я машинально обернулась, но тачка подъехала со стороны Юки. Из неё вальяжно вылез Риндо…       И Ран.