Нить меж двух миров

**** Белогорье, 19 мая, ночь. Изба Финиста, затем Небесный чертог богов.       Спал Финист плохо, от кошмаров мучался, да только зла они ему причинить не могли. Короткий спокойный сон, уже перед самым рассветом, отправил его в небесный терем. Солнечный господин сидел на своём троне, хмурился. Что-то волновало его. Богатырь поклонился вежливо и остался стоять.       — Что же ты натворил, воин? Зачем на смерть обрёк ту, что в сердце своём хранит частицу души моей милой Аргири? — голос был печален и немного зол. По всему видно, что случилось неладное.       — Прости меня, господин. Не ведаю, как получилось… — Финист забыл, как дышать.       Уж думал было, что Солнечный господин прознал, увидел его желание. Хотел Финист заполучить себе жену княжьей крови. Авось и Муромца подвинет? Чего пропадать добру-то, коль воротилась Елена домой? А что не глядит на него, так то наживное. Стерпится — слюбится, позабудешь причуды свои. Глядишь, и дети пойдут!       — Даю тебе три дня. Сумей излечить её, а не успеешь — Великая ночь будет, расколется душа моей любимой, и мир ночью освещать не в её силах тогда. — голос, от которого внутри всё очищалось, переменился в строгий рокот:       — Рядом будь, не разрывай нить, иначе погибнете в нашей силе.       Облачный чертог вытолкнул его, как и в прошлый раз, через половицы мягкие. На островках жизнь замерла, там было меньше девушек, кто-то плакал.       «Неужто слово неосторожное такое сотворить может?» — думал Финист, возвращаясь в обычный сон. 19 мая, утро. Белогорье, княжий терем. Библиотека, затем комната Алии Колосовой и тронный зал терема.       В терем княжеский он пробрался рано утром, и рассказал обо всём Светозару. Маг хмурился, листал свои книги, но помочь здесь ему не по способностям было.       — Ты вот что, Сокол… Не оставляй её, может придумаешь чего. Сердце подскажет, — ободряюще хлопнул богатыря по плечу и ушёл к дальнему закутку.       На обратном пути встретился Микула, и согласился помочь, хотя бы поговорить с Алией. Девушка уже собирала вещи, и странные гости её взволновали.       — Микула, что-то случилось? — спросила тихонько, но вдруг увидела косматую голову. — Зачем вы приводите это страшилище? Богатырь он или кто там — мне без разницы.       Финист ответил, что он не чудовище, но его речь услышал только Микула, девичий слух резануло гортанным рычанием. Княжна с трудом, но выстояла. Звери ещё на неё не злились.       — Елена, это действительно Финист. И… он случайно тебя проклял, — маг попытался объяснить. — Мы ничем не можем помочь. Отворотного нет.       Алия от неожиданности покачнулась и выпустила из рук книгу, падая следом. Не нравилось ей, что Микула говорил такие слова. Бедой обернуться могло. Богатырь двинулся вперёд, перехватил её, но девушка вырвалась из его рук, с ужасом разглядывая прорезанные полосы.       — От когтей…       — Княжна, ему очень жаль, — Микула ответил после очередного протяжного рыка.       — Жалость мне не надобна! Хорош богатырь, то ведьмой назовёт и сердце вырвать попытается, то проклянёт, — Алия повернулась к столу, разворошила аптечку и достала перекись:       — Чего уж? Сразу я догадалась, и простила тоже сразу. Не во мне дело, — глянула на гостей своих незваных. — Не мешайте, мне вещи собрать надо. После завтрака домой вернусь.       Финист казался слишком непривычным, не шутил, в дозор не пошёл. Думал, да мыслей не сумел собрать. Навлечь недоброго было куда как проще. Слова господина Солнечного не шли из головы. Иван не соглашался отпустить его в другой мир.       — Ну и что ты будешь там делать? Она же не понимает тебя, — Муромец ходил по зале, рядом с Кладенцом, и хотел связь найти.       — Придумаю. Не можно нам разлучаться. Солнечный господин гневается. Я своим неосторожным словом не только княжну проклял. Сама Луна может исчезнуть с небесной тверди, — ответил, стараясь быть убедительным. — А если и этого мало: три дня осталось, не смогу снять волшбу эту, так и погибнем с нею вместе.       — Ох, и дурак же ты, Ясный Сокол… Библиотека княжеского терема. Белогорье, утро 19 мая.       Алия с трудом нашла библиотеку, и теперь говорила со Светозаром о том, как в чертог заветный попала, и что Алатырь-камень у неё имеется. Многое рассказала из прошлого, утаила совсем уж личное. Не надобно чародею знать то, что не имеет отношения к Белогорью.       — Ох, знаю я это всё. Мой это камень, подарком был матери твоей, — ответил маг и улыбнулся. — Защиту он тебе творит, и в неведомое путь прокладывает.       Девушка встала из-за стола, покрутилась вокруг, и зацепившись взглядом за одну из книг, спросила:       — Я могу его отдать? Забирайте, только оставьте меня в покое.       — Можешь, да не можешь… Жизнь твоя в этом камне, как Кощеева была. Твоему отцу наследник был нужен, и я согласился принести ему маленький осколок того камня, что всем камням отец. Был он когда-то принесён первыми богатырями, а потом в пещерах затерялся, — объяснил волшебник, успокаивая свою воспитанницу. — В память о семье своей оставь его.       Алии было неспокойно, мучал её богатырь, чтоб он долго-счастливо жил. Вот ведь задачка, чужое колдовство развеять, да как?       — Светозар, а как волшбу снять? Не я её творила, он сам сумел.       Посмотрел на неё маг, лукаво да внимательно, глазами своими серыми, мудрыми. Много он знал-ведал, но многое скрыто было.       — А тебе зачем, княжна? Не по нраву тебе богатырь.       — По сердцу или нет, то я сама решу! Приходила ко мне ночью Лунная госпожа. Финист и её прихватил. Истончилась кожа фарфоровая, глаза померкли, искорки славные не пляшут больше, — затараторила, пытаясь боль унять. — Если не снять волшбу, то сгинем все, Ночь Великая будет. Откуда какая тьма вырвется, то и думать страшно. Белогорье на континенте не единственная земля.       Задумался Светозар, книги просматривал долго, таскал что-то с дальних концов библиотеки. Время для Алии тянулось медленно, в груди жгло, домой хотелось, и понимала, что беда может статься. Вспоминала всё известные способы, и мироустройство, интересовалась же в студенчестве этим.       «Вот тебе и Премудрость… Без книги толковой в голове ни единой мысли. Дура я, видимо», — опустила голову на руки, и сидела так, думала.       — Нет у меня средства, Елена. Сами должны понять. Если зла не держишь на него, так Финист сам обозлился на тебя… Или на себя за что, — наконец услышала ответ на свой вопрос, да не устроило её это. — Время излечит.       — Да нет у нас времени, и может не быть. Дура я, хитромудрая, зачем ему эту волшбу проверить предложила? Ох… — ступила к выходу, и обернулась напоследок, вспомнив своё невежество. — Светозар… Прости меня пожалуйста, говорю прежде, чем думаю. И спасибо за совет.       После завтрака, который прошёл в каком-то траурном молчании, все собрались в тронной зале, где меч был установлен. Алии вдруг расхотелось уходить, но друзьям она этого показывать не стала, потом вернётся, ненадолго же уходит. Василиса обняла её и что-то говорила, улыбалась грустно. Микула обещал за всем приглядеть, пока её не будет, и в общем-то успокоил куда больше, чем Светозар. Финист просто стоял в углу, боялся подойти видимо, ранить девушку. Он внимательно следил за каждым жестом, запоминал. Может, не верил, что Иван поможет.       — Ну, пора, — Муромец улыбнулся и разрубил воронку портала. Бран почему-то рванулся на руках хозяйки, и запрыгнул под дальнюю лавку.       — Брандон Эймери Хилл, что ты делаешь? Вернись… — Алия быстро позвала его, но кот забился глубже. Жилой комплекс Москва-сити квартира Алии Колосовой, 19 мая, утро.       Перед глазами мелькнула яркая воронка и они оба стояли на лестничной клетке. Алия чувствовала пустоту внутри, вместо облегчения. Она ведь дома, в безопасности. Не будет никаких проблем, богатырей, никакого зла вселенского…       — Ну и чего твой кошак сбежал? Может, осталась бы с нами? — спросил Иван, больше для приличия. Своих планов он раскрывать и не думал.       — Я не понимаю животных. Давай переносную сумку возьмёшь? При случае опять вернёшься и кота захватишь, — девушка выглядела расстроенной, и эта тревога ощущалась в её голосе, теперь слишком тонком уставшем. — Мне сегодня надо отдохнуть. Приходи завтра. Люблю тебя, братец. — вернулась из коридора своей квартиры, удивительно легко и без волнения открыв дверь. Обычно это занимало минут пять.       — Береги себя, премудрое чудилко, — Муромец подмигнул напоследок и скрылся в обратной воронке.       Алия не заметила странностей, устала слишком, чтобы отметить — Иван не побежал за кофе или другими вещами, а отправился в Белогорье сразу же. В любое другое время это показалось бы неправильным, лишним, но не сейчас. Все её желания сузились до горячей ванны с пеной и крепкого, спокойного сна. Даже вопрос проклятия откатился на третий план.       «Сейчас успокоиться, а всё остальное терпит. Долго я ломала свои привычки в угоду всему», — рассуждала за приготовлением небольшого обеда.       Алия умела и любила готовить, но остановилась на гренках и овсянке. Достать фрукты из холодильника не успела — раздался звонок в прихожей. Часы показали чуть позже полудня. Неужели увлеклась готовкой?       За дверью её терпеливо дожидался сюрприз. Ценность Алька решила не выяснять. Брандон снова дома и хорошо, а на то, что его принёс Финист… Можно закрыть глаза.       — Ванька ничего другого не придумал? Уже сбежал, да? — внимательно осмотрела лестничную клетку и стоящего в дверях богатыря. Правду сказать, видела девушка только Медведя в дорогом, светлом костюме. — Ну, хоть переодеть тебя догадался. Заходи уж, и молчи.       Чудовище склонило голову, и двинулось в квартиру. Надо отметить, несмотря на размер, шёл он вполне осторожно. Вот и правда, шум лишним будет, едва ли скроешь такое чудище в квартире.       — Всегда пожалуйста, — закатила глаза девушка, закрывая дверь и отпуская кота из клетки.       Финист уже терпеливо ждал её на кухне. Запомнил в прошлый раз. Богатырь был слишком спокоен, но Алия чувствовала, как его пугает происходящее.       — Ты лучше вообще молчи. Ещё весь дом сбежится на такое посмотреть, — уточнила, протягивая толстую тетрадь и ручку. — Грамоте обучен? Придётся общаться так.       Разглядеть эмоции на непроницаемой медвежьей морде та ещё задачка. Алия надеялась, что хотя бы её он понимает, но проверять было страшно. Чудище повертело предметы в лапах, уставилось на неё, а через минуту протянуло тетрадь.       «Разумею я, девица. Сделаю, как велишь», — с первого раза не получилось прочитать ни слова, из-за начертания странного.       Девушка поблагодарила себя, что читала «Войну и мир» в доисправном варианте, со всеми старыми знаками препинания и алфавита. Скучное учебное задание пригодилось, и в памяти всплывали некоторые важные детали. Начертание странным казалось, а буквы рваными. Финисту наверняка сложно привыкнуть не к чернилам и пергаменту.       — Я оставлю тебе чай. Где-то пряники были, — Алия выдавила из себя улыбку, чтобы не пугать богатыря. — В ванной могу быть долго, если чего случится, лучше постучать — отвечу.       Княжна ретировалась с победной улыбкой: не маленький, разберётся. Очень хотелось узнать, чем думал названый брат, но Иван в Белогорье даже без интернета.       «Ну… я приложу усилия, чтобы не сделать себе медвежье чучело. Не очень хочется менять квартиру на дом с камином», — Алия часто сама с собой говорила, особенно после смерти Марка, и это было уже привычкой.       Горячая вода и слой приятной, розовой пены сгладили дискомфорт. Девушка даже пожалела, что не достала свечи. Такой романтичный момент пропадал. Думать о том, как снять злосчастное заклятье не хотелось. Единственной целью уставшего морально и физически организма был сон.       Её разбудил настойчивый стук в дверь. Какой-то знакомый — три коротких, три длинных, и три коротких вновь. Алия от неожиданности нырнула в воду, но быстро выровнялась и крикнула:       — Входи, не заперто, — ей вдруг захотелось увидеть эмоции Финиста-человека. Он ведь так её преследовал. Отвернётся ли теперь? Всё равно лапы медвежьи не позволят разгуляться! — Если ты хотел проверить, не утопилась ли я, то обойдёшься. Всё в порядке, — продолжила, выждав паузу. — Так ты заходишь или на месте топчешься?       Дверь открылась, и в комнате сразу потемнело: мех зверя закрывал свет лампы. Медведь оказался и правда огромным, росту богатырского. Финист осторожно подошёл ближе, и не глядя выставил вперёд тетрадь.       — Я, знаешь ли, не собиралась перед тобой отчитываться, — фыркнула, читая вопрос о том, почему так надолго пропала. — Пришёл незваным гостем, с Ванькой-дураком связался, так ещё и… — заканчивать фразу Алия не решилась, отметив, что её может занести в ненужные ругательства.       Девушка чуть приподнялась, меняя положение, но всё также оставаясь в укрытии пышной пены. Всё, что богатырь мог увидеть — шею, покрытую глубокими старыми шрамами. Это совсем не новость для него, но зверь попятился назад, спешно отворачиваясь.       — С тобой всё в порядке? Как же это, Финист Ясный Сокол, тебе, оказывается, тоже стыдно бывает? — девушка задорно хихикнула, словно говорила обычную шутку. — То преследовал меня, а теперь что? Медвежья шкура всю спесь сбила, да? — Медведь неуверенно открыл глаза, и смотрел на Алию с очень низкой позиции, чтобы видеть только лицо и бортик. — Иди уже! Или помочь хочешь?       «Вот и вся разница между этим Пингвином богатырским и обычным мужчиной. Увивался за мной, а теперь боится? Или второй раз шрамы увидел?», — подумала она и хлопнула себя по щекам. — Нечего брать пример с шальных императриц из песен, Илэри. Тоже хороша, что за сцену ты придумала? Мерзость! Что за дьявол так шутит со мной? Неужели тоже морок?       Девушка вышла уже одетой, но очень недовольной. Даже любимый джинсовый комбинезон и футболка её не радовали. Ну никакого понимания о личных границах, никакого спокойствия!       — А теперь, давай думать, что с тобой делать. Всё равно поспать пролетает до лучших времён.       И куда девалась прежняя Алия Колосова? Та весёлая, в меру независимая и свободолюбивая… Странно и неприятно ей было ощущать себя терпеливой нянькой для великовозрастного богатыря. А лучше и не скажешь, так ведь и вышло.       — Так, что там было о проклятиях… Оборотные, частичные и смертельные, — посмотрела на Финиста, у которого смешно подрагивали медвежьи уши. — Оборотные с конкретным временем суток или всего периода, до конечной точки — смерти. Частичные снимаются быстро, обычно какими-то глупостями вроде рубашек из крапивы, — Алия вдруг отвела взгляд, чтобы не казаться прилипчивой:       — Я не собираюсь прясть тебе рубашку из кладбищенской крапивы и молчать при этом целый год.       Медведь странно посмотрел на неё и вскинулся, силясь подойти. Может, понял, что долгое это дело? Только бы говорить не вздумал. Испытать, слышит ли кто из местных человеческую речь её необычного гостя, Алия не решилась.       — Смертельные несёт в себе предмет. Чаще отравленная булавка, яблоко, пояс. Такое отменить если быстро снять с тела. В случае яблока — создать рвотный рефлекс, — Алия присела на край дивана и подняла голову. — Я могу говорить очень долго, прости.       Девушка задумалась, вспоминая ещё варианты. То, как снялось заклятие русалочки или Белоснежки и Красной Розы им не подходило. Какие-то сказочные сюжеты завершались принятием своей личности. В голове кружились мысли об универсальном средстве — поцелуе.       «Ну уж нет, дорогая. Ты не будешь целовать медведя, мало ли… Тебе и люди-то не все нравятся. Это не Марк, и уж тем более, не Карталь», — Алия схватилась руками за голову, приглаживая и оттягивая волосы назад.       — Молчишь? У меня идей тоже нет, — взглянула на Финиста, что спокойно сидел на стуле, а слушал ли её — неизвестно. — Я где-то читала, что Змей Горыныч питается младенцами и девушками-невестами. А ещё одна очень высокородная дама принимала кровавые ванны, омолаживающие.       На слове «кровавые» богатырь подпрыгнул и шагнул к ней. То ли заинтересовался, то ли, отговаривать вздумал. Княжна вспомнила и другую сторону сюжетов — в меньшинстве из них следовало уничтожить источник несчастья. Разбить или подобрать мудрёное слово.       — У человека в организме шесть литров крови, редко восемь. Ванна — пятнадцать литров. На твою комплекцию нужно три таких девушки, как я. Или два десятка младенцев, — Алии вдруг сделалось ужасно весело, и она с издёвкой протянула:       — Давай поищем девушек? Может, получится.       Медведь осторожно махнул лапами в запрещающем жесте. Ему явно не пришлась по душе какая-то часть плана. Алия истерично засмеялась и сползла на ковёр. В её эмоциях читалась усталость и боль, голос надрывался. Открыв глаза, девушка заметила, что богатырь стоит в очень странной позе, словно наклонился чтобы поднять её, но остановил себя.       — Что смотришь? Тяжело тебе, правда, Финист Ясный Сокол? Больно, когда видишь, а помочь не можешь? — девушка вскинула голову, рассматривая фигуру перед собой с каким-то вызовом. — Это же ты сам сотворил, вот теперь и думай, ищи причину.       Подняться на ноги у неё получилось не с первого раза, тело не слушалось, почувствовало момент покоя. Рядом взвился пушистый хвост, и Бран толкнул хозяйку лапой в грудь. Алия перестала напрягать мышцы и просто села как можно удобнее, чтобы ноги не затекли. Кот долго и методично переступал лапами в одном месте, затем потянулся ближе, проводя носом по щеке девушки.       — Ну всё, родной, всё. Мне лучше, спасибо, — встать получилось, и она подошла к книжной полке, просматривая корешки.       Под тонкими пальцами мелькали «Графиня де Монсоро», «Три мушкетёра» — дань французской культуре, «Одиссея» в переводе. «Вино из одуванчиков» — последняя, что удалось осмыслить в перерывах между работой. Внимание привлёк красный корешок тома, оформленного как картина: «Портрет Дориана Грея», гласила надпись. Подарок Марка, один из немногих, что сохранились у девушки.       — Гляди-ка, про твою душу богатырскую здесь тоже имеется, — язвительно протянула, забирая книгу. — Но лучше включить краткий обзор. Ты всё равно не прочитаешь толком, а я устала.       Медведь ответил ей длинным рёвом, и потянулся к тетради. Сообразил, видимо.       «Не был бы ревнивым дураком, может и пожил ещё в нормальном теле. А тебе согласием не отвечала, и без того достойные люди есть», — Алия не закладывала в эту мысль злобу, и надеялась, что не обернётся она бедой.       В интернете — о слава ему, нашлись разборы сюжета и основных проблем произведения. Алия выбрала из всех самое обыкновенное. Вряд ли Финист поймёт сложные формулировки.       — Смотри и думай. Вдруг знакомое почувствуешь. Я буду в комнате.       «Так, соберись. Соберись, Огонёк! Что с тобой случилось? Я понимаю, стресс, все эти бесконечные погони, возвращение к жизни Кощея Бессмертного. Даже самый простой обыватель с ума сойдёт. Но ты же, вроде из сказочных», — девушка захлопнула дверь, чтобы побыть наедине со своими мыслями.       Сейчас они безумно жгли её. А если ничего не получится? Нельзя надеяться на авось и слепое провидение. О себе она думала в последнюю очередь, хотя следовало наоборот. Было тревожно за Ивана, родителей. Одно дело какой-то озлобленный сорняк, что в Белогорье обретался и совсем иное — Великие светила. Если уж они влипли в это дело, надо решить быстрее.       Ещё со школьных времён девушка помнила, как учёные прогнозировали конец света, если Солнце разлетится на осколки, это же абсолютно горячая среда, спалит за кило-секунду какую-то. А тут Луна, что по видимому, тоже хранила в себе подобную энергию.       За размышлениями Алька схватила несколько листов на планшетке и карандаш. Из-под грифеля чётко проявлялись портреты Василисы и Ивана, Ядвиги, Колобка и Муромца-старшего. Все они выходили, точно живые, обретали форму, и казалось, что вот-вот заговорят. У Микулы вышло два противоположных портрета — Кощеев и человеческий. Алия не определилась, какой был ей привычнее, но это один человек, несмотря на свои недостатки. Финист получился каким-то надменным, девушка даже стащила со стола карандаши, и выделила акценты — на глазах, веснушках. Посмотрела несколько раз, добавила перьев.       «Я обязана попросить его обернуться», — улыбнулась, представляя мягкость перьев под пальцами. И тут же стряхнула эту мысль. — «Да что со мной не так? Уж не влюбилась ли ты, дорогая? В наглого, самодовольного и напыщенного индюка? Алия, ты приносишь смерть! Ты боялась открыться Льву, а здесь будто сама не своя. Хотя, Финисту полезно. Может, человек из него получится».       С этой нелёгкой мыслью пришёл сон. Короткий и обволакивающий, словно облако. Тени складывались в размытые образы, такие знакомые. Голосов не слышно, только движения: рваные, быстрые, блеск взволнованных глаз: карих, синих и дымно-зелёных. Ива, Карталь и Гаспар! Они! Надёжные, светлые и такие родные!