Нить меж двух миров

**** Морок       Вокруг было темно и очень шумно, небольшое пятно отделилось от массы и протянуло к девушке руки, душило, сковывало. Страшно, не дышится, по телу усталость разливается и боль адская. Хотелось кричать, но и хрипов из груди не вырвалось.       Ещё несколько теней приблизились, закружили, одним пятном, её тоже в жалкое месиво обращая. На шее что-то резко вспыхнуло, полился свет, и камень в лентах сиял белым светом, и тело Алии. Явились два силуэта мужских, отдалённо похожих на кого-то, таких родных.       — Искорка, мы с тобой, всё хорошо, — вдруг зазвучал бархатный голос. — Мы всегда будем рядом.       К нему присоединился ещё один, знакомый до дрожи. Господин Эмрэ уверенно откинул теневого монстра в сторону. Уродец завыл и щёлкнул зубами, но вернуться не решился.       — Алия, больше так не делай. Я хочу найти тебя целой и невредимой, — от слов Карталя на душе сделалось удивительно легко. Мужчины словно сдвинули в сторону тот необъятный камень тревог, которым придавило их дорогую Искорку.       Побежали безобразные уродцы прочь, глаза закрывая и растекаясь пятнами там, где свет до них дотянулся, где фигуры ступали с мечами наперевес. Постепенно становилось теплее, ощущались другие звуки, прикосновения. Что-то мокрое возилось по щеке. Белогорский княжий терем, комната Алии Колосовой, 18 мая, утро.       Алия с трудом свела брови, дёрнула рукой, подмечая пушистый мех, провела пальцами в сторону, поймала лапу.       — Карталь, мой Лев! Подожди! Бран? — выдохнула сквозь зубы, силясь улыбнуться. Кот ещё сильнее ткнулся носом, переступил лапами, замурлыкал.       — Лежи, Елена. Нельзя тебе вставать, слаба ещё, — чужой голос рядом. И будто слышала его где.       — Кто здесь? Я же… умерла.       Голос засмеялся, её руки коснулись тепло, с каким-то напором.       — Ты жива, в тереме княжьем лежишь третий день. Я — Кощей, — голос осёкся, хмыкнул. — Зови меня теперь, как прежде звали, Микулой. Спасла ты меня, и богатырь твой. Ох и волновался же он…       — Замолчи, пень трухлявый! Не зли меня, а то обратно заколдую! Богатырь — свой собственный, птичий. Не мой… — Алия наконец открыла глаза, моргнула и сосредоточилась.       Она лежала в одной из комнат терема, а рядом копошился довольный Бран. На лавке, склонившись, сидел мужчина средних лет, с проседью в волосах и бороде. Карие глаза весело на неё смотрели.       — Где остальные? Что с Иваном, Василисой? Почему здесь мой кот? — испуганно оглядываясь, спросила. Не нравилось ей это.       Микула что-то прикидывал и отвернулся к столу. Возился там долго, Алька решила его не перебивать. Мало ли, каким он стал теперь. Начала медленно вспоминать сама. Три дня? Это можно было всех победить и не по одному разу.       В голове неприятно сдавило, она вскрикнула, но заставила себя замолчать. Микула повернулся к ней опять, принёс чашку с каким-то отваром.       — Ядвига сказала дать тебе. Легче станет, и головой не верти так. — поддержал под спину, пока Алия сделала первый, болезненный глоток. Напомнило мяту с сахаром и какие-то травы, вроде шалфея. — Они все спят. Были тут с тобой по очереди. Сокол едва убрался к себе в избу. Когда мы вернулись, никого к тебе подпускать не хотел. Ведьма та — Галина, в темнице покамест сидит. Иван хотел позже к ней пойти.       Девушка хмыкнула, не в богатырской привычке было такую заботу проявлять. Ну испугался за неё и только. Бывает. Пусть отдохнут, она тут сама.       — Что произошло на чёрной поляне? Откуда здесь Бран?       — Ваня сходил в ваш мир за какими-то лекарствами, вещи твои принёс. Кот с ним увязался, мяукал истошно и сам прыгнул в портал. Мы возвращать не стали. — спокойно говорил Микула, даже улыбался, и Алия никак привыкнуть не могла. Видеть бывшего тёмного мага таким спокойным, с улыбкой на лице и в другом образе как минимум ново. — Ты читала волшбу, и вернула мне жизнь. Слишком много сил потратила, мне столько не требуется. Финист потом бранился, мол, я из тебя всю душу вытянул. Богатырю ничего не сделалось, такой-то горе мышц.       Маг рассказал, что удалось вытащить из Ясного Сокола много интересных подробностей. Солнечный приказал ему беречь Алию всеми правдами и неправдами. Указал, что силой её наделили, маленьким осколком, но способным сотворить колдовство большее, чем просто перемещение в чертог Великий.       «Ну раз сам Солнечный обо мне подумал, то… Он ведь и на Аргири смотрел с такой нежностью», — перед глазами вновь появились образы божеств. — «А хотя… Солнце без Луны существовать не может. Видимо, нашлись ещё осколки душ», — теперь уже больше верилось в то, что легенда из книги правдива.       После импровизированных банных процедур и завтрака, Алия посвежела лицом. Вся та фарфоровая бледность, что по словам Микулы, появилась у неё на поляне, теперь исчезла.       «Ещё бы! Три дня валялась как мёртвая, друзей испугала», — подумала про себя девушка.       В комнату, где она сидела за книгой, вошли, по ощущениям, трое. Спокойный и лёгкий шаг Василисы и чуть шаркающий, словно пинающий что-то, Ивана. Третьим, по всей видимости был Финист, и он же, появился возле неё в обход других. Наклонился в попытке обнять, с каким-то шальным взглядом.       Алия юркнула в сторону и последовала к Ивану. Ей было непривычно общество Финиста, не смотря на случившееся. Что-то неприятно укололо, перед глазами появились образы друзей. Эти воспоминания не хотелось прогонять.       — Ты меня напугала! Живая, даже не верится, что у нас получилось! — пошутил Муромец, подозрительно оглядывая сестру.       — Вань, да что ты такое говоришь? Конечно же всё в порядке. Финист добыл живую воду с дальнего края, — в глазах подруги горели задорные искорки.       Княжну словно током шарахнуло, она вмиг покраснела и вышла в другую комнату. От мысли, что Финист за короткое время отправился едва ли не на край земли, за водой, для неё… Сердце пропустило несколько ударов. Наверняка птицей летал, человеку было не успеть. Ночи не спал, волновался, а она его так встретила. Девушке вдруг стало мерзко от самой себя и захотелось, чтобы ничего этого не было.       — О чём задумалась, краса ненаглядная? — ну почему он всегда так тихо подкрадывается? Ещё, небось, улыбается.       — Ответ тебе не понравится. Ступай лучше, — ответила коротко и спокойно. — Спасибо за живую воду, но ты перестарался, теперь это отравляет меня. — девушка уже собиралась сбежать, как вдруг её развернули в другую сторону и обняли. Было тепло и больно одновременно, страшный баланс. Алька позволила себе потерять сознание, всего-то не дышала с минуту.       Финист перепугался, впервые за долгое время. Осторожно подхватил девушку и направился в терем. Быстрые манипуляции с плечом, водой и пряными травами были тщетны. Алия слишком много испытала, и держалась за этот мнимый обморок.       — Краса ненаглядная… Что ж ты опять лежишь без памяти, точно мёртвая? Отчего руки твои холодны? — богатырь заговорил, тяжело опуская голову на руки. — Больно сердцу моему, ох…       «Так отвернись, не гляди!» — зло подумала Алька. — «Иди своей дорогой».       — Как же я так мог, суженную потерять? Чем провинился? — вспомнил уже минувшее, игры богатырские, и брошенную Алии фразу:       — «Я приглядел себе суженную», — и ответ её, то ли согласие, то ли насмешку. — «Хлеб-соль, совет да любовь, Ясный Сокол». На душе потеплело от маленького воспоминания.       «А была ли я тебе суженной? Сам придумал, меня не спрашивал», — девушке хотелось выпрямиться и сказать всё наболевшее.       — Уж лучше бы бранилась или ударила меня, чем мёртвой голубкой лежать здесь, сердце мне рвать, — Финист говорил с такой болью и надеждой, но Алии показалось, что он её виноватой делает. Как ребёнок себя ведёт…       «Вот и что мне с тобой делать? Нашёл себе игрушку. Я же уйду домой, так и помрёшь здесь. Полезешь очередной подвиг совершать», — Альке давно не было так паршиво. И это все не собственными стараниями даже.       — Марк… забери меня с собой, не мучай! — прошептала в каком-то забытьи, что внезапно случилось. — Здесь так темно и страшно.       Финист слушал, нахмурившись. Вот, и в лихорадке поминает своего мертвеца. А он для неё птицей обернулся, долго в небе скитался, искал пещеру заветную с живым источником.       — Думал, полюбишь ты меня, как я тебя полюбил, — встал со скамьи и бросил зло. — Так забудь, словно и нет меня. Не трави душу, княжна.       Богатырь вышел и хлопнул дверью так, что в другом конце терема было слышно. Злость его взяла, летал ведь к самой Хрустальной горе, воду живую добывал. Едва сам не искупался, да принёс малую фляжку.       — Ясный Пингвин, ты чего мой терем громишь? — из-за угла появился Иван.       — Сестрица твоя названая, упала без чувств, я её в палаты отнёс.       — А гремишь чего? На неё злишься или на себя? — Муромец умел иногда выспросить хитростью. — Что, первая из тех, кто тебе от ворот поворот составила? Обидно? А ей, вот больно. Столько лет прошло с того дня, но Алька до сих пор чего-то боится, и я даже понимаю, чего.       Финист заинтересованно прищурился и склонил голову вбок. Искал поддержки, ответа.       — Смерти. Марк наградил её поцелуем, вроде как. Я точно не вспомню. Алия была вся в крови, замерзшая и ужасно испуганная. Плохо ей бывает.       Иван схватил себя за плечи, встряхнулся, и хлопнул себя по лбу, вспоминая что-то. Картины прошлого вернулись быстро и ярко, переливаясь перед глазами.       — А ведь она избавилась от всего, что держала при себе. Помнишь, кольцо отдала кикиморе, вместе с браслетом? То его подарок на свадьбу. И рубашка его, в болоте утопленная. — сообщил, улыбаясь. — Три дня назад у озера я уничтожил кинжал с тёмной энергией. Тоже его подарок. Теперь должно быть проще. Я не понимаю колдовства, надо у Светозара спросить.       Вечером, все собрались в комнате девушки. Василиса помогала Ядвиге травы измельчать. Алия была ещё достаточно слабой, и домой её отпускать не собирались.       — Ну чего вы надумали? Я домой хочу, там дел скопилось, — грустно вздохнула, собирая книги.       В комнату вошёл Иван, а следом и Финист.       — Ваня, когда ты меня уже домой… Ох! — вскрикнула, переводя взгляд в сторону. — Иван, кто это с тобой? Что за страшилище ты в терем притащил? — девушка крепко держала Муромца за руку и немигающим взглядом смотрела на богатыря.       — Алька, ты чего? Это же Финист. Он тебя спас на озере, и воду живую добыл, — мужчина не мог понять, что происходит.       — Мелочь, ты мне зубы не заговаривай. Как может чудище, медведь рогатый, богатырём быть? — Алия нервно сглотнула. — Такого даже в сказке не бывает.       Василиса быстро подошла к ним, она уже знала эту историю. Ей стало так обидно за подругу. Следовало проучить богатыря, что она и сделала.       — Иван, видно её прокляли. Или Финиста? Я понять не могу. Гляди внимательнее… — сама повернулась к богатырю, подыгрывая. — Ааа… И правда, медведь в кафтане! Выведи его лучше.       Сам богатырь опешил настолько, что безмолвно наблюдал за происходящим, впитывал слова. Раз уж и Василиса увидела в нём неладное, то дело худо. Ещё не хватало, чтобы Баба Яга своими отварами поила. Финист выскочил за дверь быстрее, чем Иван к нему подойти успел.       Пропажа богатырская нашлась на лестнице, в конце коридора.       — Эй, Финист! — Иван хлопнул его по плечу. — Рассказывай, что случилось.       — Всё хорошо было, Ванюша, чего тебе сказать?       — Ты же понимаешь… — Муромец о чём-то беспокоился, но улыбался натянуто-фальшиво, лишь бы не выдать себя. — Дело может закончиться плохо. Идём к Светозару. Княжий терем, библиотека. 18 мая, вечер.       Белый маг обретался на нижнем ярусе, в маленькой библиотеке. И Микула с ним был, разбирали последние волшебные книги из тех, что Варвара украсть не успела.       — Светозар, у нас проблема.       — Ох, братец-Иванушка… — усмехнулся бывший тёмный маг. — Надеюсь, это не очередная твоя родственница, которую Илья за грань миров выкинул?       — Сплюнь, пень трухлявый! — огрызнулся Муромец, едва ли не с кулаками бросаясь к нему, а в самом деле, показывая их условный знак. — Альку прокляли. Она вместо Финиста видит зверя. И Василиса тоже.       Светозар вышел вперёд, покручивая посох, и оглядываясь, словно боялся чего-то. Он хмуро посмотрел на Финиста из-под седых бровей. От того взгляда богатырю не по себе стало, словно чародей уже увидел все.       — Ну, сказывай, птица вольная, что сотворил? Бранились?       — А потом она в горячке звала своего этого… Ну, мертвяка, мол, здесь темно и страшно. — Финист вещал, стараясь до мелочей припомнить. — Такая злость напала, и сказал, чтобы не травила мне душу, чтобы забыла, словно нет меня.       — Богатырь, голова — два уха! Чего же ты натворил? — Микула стоял, раскрыв рот, ему не приходилось с таким сталкиваться.       — Кощей, а че такое? Объясните нормально без ваших умных штучек. — попросил Иван.       Светозар покачал головой, начал ходить кругами, думать, а после остановился прямо перед Финистом и стукнул его посохом по лбу.       — Невежа ты, самолюбивый! Не разобравшись, девицу хворую проклял. Твоё худое слово к ней и прилепилось. А силы ему прибавила солнечная магия, она в тебе осталась.       — Ясный Пингвин, ты охренел? А ну, быстро колдуй обратно! — тут уже Иван забеспокоился. Ёще не хватало им беды. От одной едва отделались, девушку с того света вытащили. — А я-то, дурак, хотел тебе Альку доверить, может и осталась бы тут…       — Ваня, это безвременное заклинание. У него нет способа. Даже отворотное зелье не подобрать, — объяснил Микула, поглаживая бороду. Чародей вновь беспокоился: отводить беду от княжны и её камешка пришлось великой кровью. Взяло столько сил, что едва ли теперь живая вода поможет, одолень-трава и вся сила богов. Тут иное было… Алатырь отвергал живую воду, вестимо ли! В цельном море-океане из такой водицы веками плескаться.       — Тогда… Давайте я её домой отведу. Пусть хотя бы не переживает. Позже с этим разберёмся, — Иван повернулся к Финисту:       — А тебе, Павлин, я ещё устрою. Ходи теперь, оглядывайся. Попадёшься ей на глаза — запру в темнице, давно уж просишься, — последнюю фразу произносил с каким-то удовольствием даже, но быстро себя поправил. Нельзя так думать.