Каждый получит только то, к чему он стремился.
— А почему тут никого нет? — Юнги бегло осматривает глазами ресторан: всё сделано из дорогих материалов, а интерьер оформлен в стиле лофт. Над каждым столиком висят декоративные лампы, а в середине зала стоит искусственный камин. — Потому что это мой ресторан, и сегодня я попросил его закрыть для нас, — Чонгук проводит его к столику у окна и отодвигает стул. Омега садится и обращает внимание на персонал: они тоже корейцы. — То есть ты открыл ресторан в Абу-Даби и нанял корейцев? — Да, ещё у нас есть корейская кухня в меню, — альфа только смотрит на официанта, и тот сразу же подходит к ним. — Добрый вечер, господин Камо, что будете заказывать? Чонгук садится напротив Юнги и открывает меню, чтобы выбрать какое-то вегетарианское блюдо для омеги. — Принеси мне стейк рибай, гарнир как обычно и чашку кофе, а для омеги — манакиш и салат табуле. Что будешь пить? — Сок апельсиновый. Официант кивает, записывает всё быстро в блокнот и тут же уходит. Чонгук кладёт руку на стол и просит Юнги дать ему ладонь, что тот и делает. — Ты, надеюсь, не забыл, что это свидание? — Не забыл, — Юнги слегка краснеет и улыбается: сколько ещё он будет так смущаться из-за него? Второй официант вносит в зал букет агератумов и протягивает его омеге. Чонгук бросает взгляд на удивлённое лицо и растягивает губы в улыбке, пока Юнги ошарашено хлопает ресницами. — Это тебе, мой Бестир. — Как ты узнал? — Омега благодарит альфу и принимает букет, нюхает его и прикрывает глаза от приятного аромата. — Легко, но это секрет, — на самом деле Чонгук как-то увидел у него на блокировке экрана эти цветы, из-за чего предположил, что омега их любит, и не прогадал. — Камо. — Скажу, если поцелуешь. Юнги все ещё не может отойти от шока: Чон не только угадал его любимые цветы, но и где-то достал их в ОАЭ. Рыжий встаёт с места и обходит столик, быстро клюёт альфу в щеку и тут же садится обратно. — Спасибо, так где ты их взял? — Считай, что я волшебник, тебе нравится? — Чонгук улыбается в который раз за сегодня, и причина этому — довольный Мин Юнги. — Очень, мне никогда не дарили цветы. — Теперь дарили. Юнги ставит их в вазу, предложенную официантом, и влюблённо смотрит на Камо. — Я заслужил ещё один поцелуй в щёку? — снова клянчит альфа и, прищурившись, смотрит на рыжего. Омега кивает и снова встает из-за стола, обходит его и наклоняется к альфе, но тот обнимает его резко и прижимается губами к его, целует, запуская медленно язык в чужой рот. Юнги расслабляется в его руках, не сопротивляется — бесполезно. Наоборот, сам отвечает и обнимает Чонгука за шею, пока тот усаживает его на колени, не отрываясь, и продолжает нагло углублять поцелуй, запуская одну руку в огненные волосы. Вскоре Юнги становится нечем дышать, и он плавно отстраняется. — Какой же ты вкусный, я бы ел только тебя, — Юнги на эти слова Чона смеётся и облизывает губы. — Я тебе нравлюсь? — омеге просто необходимо это услышать сейчас. — Нравишься. Мин прикасается пальцами к щеке Чона и смотрит в глаза несколько секунд, наслаждается моментом, пока альфа не показывает рукой на стол, где уже принесли заказ. Омега нехотя встаёт и садится на своё место, чтобы попробовать блюда, которые заказал Камо. — Пробуй, тут нет мяса. Перед Юнги куча непонятных для него приборов, на которые он даже внимания не обращает, берет всего лишь одну вилку и нож. Сам же Чон разрезает стейк прожарки rare и кладёт кусочек в рот. Юнги решает первым попробовать манакиш; блюдо очень похоже на сырную пиццу, только с добавлением каких то непонятных трав. Он отрывает небольшой ломтик от лепешки и кладёт в рот. — Ну что? — смотрит на него Чонгук, пережевывая еду. — Мне нравится, очень даже вкусно, — омега быстро расправляется с салатом, а вот манакиш доедает не весь, запивает соком и вытирает рот салфеткой. — Спасибо, я так сильно наелся. Чонгук съел лишь стейк, но голоден не остался: одним видом омеги уже сыт. Он просит официанта убрать всё и переводит взгляд на Юнги. — Прогуляемся по пляжу? Сейчас как раз стемнело, будет очень красивый вид. — По пляжу? А можно? Альфа смеётся в который раз и встаёт со стула, протягивая омеге руку. Юнги кладёт свою руку в его и направляется за Чоном. Они выходят из ресторана и сворачивают на дорожку. Чонгук ведёт его какой-то узкой тропой, а Юнги, просто доверяя ему, следует за ним. — Камо, я хотел спросить. — Да? — Как давно ты тут? — Юнги смотрит куда-то вперёд, потому что на Чона боится: и так уже втрескался по уши, осталось только лужей тут растечься. — Уже десять лет. Начинал, считай, как и ты, — с нуля. — Тяжело было? — Как и всем, поначалу очень тяжело. Они через десять минут доходят наконец-то до пляжа, тропинка кончается и сразу за пальмами видно море. Пара решает пройтись у берега, пачкая обувь в сыром песке. — Что заставило тебя приехать сюда? — спрашивает альфа. — Я из детдома. Чтобы выжить, мне нужны деньги, — Юнги сжимает чужую руку. — Ну, заработаешь ты тут, на сколько тебе хватит? — Чонгук берёт и вторую руку омеги: они у Мина холодные почему-то, Чон принимается греть его ладони своими, медленно потирая их. — Думаю, достаточно, чтобы купить себе небольшую студию, а там решу. Может, поеду снова, — Юнги совсем не чувствует прохлады, лишь тёплые ладони альфы дают понять, насколько холодна его кожа сейчас. — Вот как, у тебя совсем нет жилья? — Не совсем, у меня есть комната в общаге, но сам понимаешь, там жить не вариант. Во-первых, всё общее, а во-вторых, соседи алкаши, — Мин заметно грустнеет: значит, альфа спокойно отпустит его обратно. Он даже ничего не сказал против. Ну, а чего омега ожидал? Что такой, как Чон, будет влюблён в него и станет предлагать остаться с ним? Бред, такое может быть, но только не с Юнги. Альфа видит, что Юнги совсем никакой, и поэтому закрывает тему. Он отпускает его руки и обнимает его, а тот обхватывает руками в ответ, как может, но рост и накаченное тело Чона почти не позволяют нормально это сделать. — Давай сюда свои ледышки, — Чонгук засовывает ладони Юнги к себе под футболку, чтобы согреть. Омега от прикосновения снова краснеет и прячет лицо на груди у Чонгука. За весь вечер он успевает сто раз поменяться в настроении: ему то грустно, то радостно, то хочется плакать, то смеяться. Не нравится ему это, потому что это может означать только одно — скоро течка. Пара возвращается через час к ресторану, где припаркована машина Чона. Официант выносит Юнги букет, и омега, поблагодарив его, садится в машину. — Спасибо за вечер, мне ещё никто не устраивал свидания. — Пожалуйста, мой Бестир, — Чонгук ухмыляется и поворачивает голову к нему. Омега тянется к альфе и смело оставляет на его губах короткий чмок, а затем спрашивает: — Что это значит? — Бестир? Юнги кивает и пристегивается, а Чонгук в это время заводит машину. — Эксклюзив, дорогой экземпляр. — То есть я твой эксклюзив? Альфа кивает, выезжая на трассу. Всю дорогу он поглядывает на Юнги: красивый, чёрт возьми. Чонгук мечтает его трахнуть в машине, дома, в офисе — везде хочет его попробовать, зная, что разобьёт ему сердце потом, потому что омега, наивный и молодой, втюрился в альфу по уши, а Чону это только на руку. У общежития они ещё долго целуются, не желая отпускать друг друга. Не удержавшись, Чон лижет его шею. Ему скоро Мин везде мерещиться будет — странно и не нравится Чонгуку, но ничего не поделать с желанием испробовать кота как можно скорее. Юнги от поцелуев и касаний к шее млеет, цепляется пальцами за футболку Камо и прикрывает глаза, а когда альфа проходится языком по кадыку, он и вовсе издаёт тихий стон. Чонгук готов поклясться, что стоны Юнги в постели будут ещё слаще. На улице давно за полночь, благо в комплексе ни души: все уже давно спят. Юнги, прикрыв глаза, стоит у нагретой солнцем кирпичной стены и ощущает лопатками, как камушки неприятно давят сзади, а руки Чонгука уже хозяйничают под его футболкой: грубые пальцы сначала проходятся по рёбрами, будто пересчитывают их, затем касаются пупка и поднимаются выше. Альфа кусает его за мочку уха и не даёт даже двинуться, целует осторожно в шею и спускается к ключицам. Мин еле находит в себе силы, понимает, что уже и сам весь горит внутри, боится новых ощущений, которые дарит ему Чон, поэтому осторожно отталкивает его от себя. — Мне пора, — рыжий поправляет футболку, а Чонгук разочаровано вздыхает. — Знаю, тогда сладких снов, Бестир. — Сладких снов, мой альфа, — говорит Юнги и поднимает букет, который он неосторожно кинул полчаса назад на землю. Чонгук стоит, сунув руки в карманы, снова серьёзный, как всегда, пока Юнги не заходит внутрь общежития. Дурацкая улыбка не сходит с лица омеги. Зайдя в комнату, чуть ли не визжит от счастья: влюбился, да так влюбился, что и говорить страшно. Юнги находит на кухне кем-то оставленную банку и набирает туда воды, ставя в неё цветы. Ну и как же Юнги не расскажет Кихёну? Он не принимает даже душ, снимает футболку, которая пахнет альфой, и кладёт её рядом на кровать, надевая другую, после чего выключает свет и ложится. Юнги записывает четыре длинных голосовых Кихёну со всеми подробностями, не забывая упоминать миллион раз «пиздецкакойЧонахуенный», а уже потом засыпает, не подозревая, что скоро все изменится.***
Чонгук заходит домой, снимает грязную из-за песка обувь и идёт в гостиную, где его встречает белый лабрадор. — Ашира, ты скучала? — он наклоняется и гладит собаку, а здоровая псина тут же трётся о руку хозяина и облизывает её. — Идём, насыплю тебе поесть, моя хорошая. Не успевает Чонгук уйти на кухню, как на лестнице появляется Сабир и сонно смотрит на альфу. — Камо, ты видел время? Где тебя носит? — Выбирай выражения, я перед тобой отчитываться не должен. — Да что с тобой, чёрт возьми? Что с нами? — омега не понимает, почему его отталкивают. — Сабир, между нами всё. Секс был хорош, но на этом конец. Тот смотрит в телефон, по которому только что разговаривал с родителями, и снова на альфу. — Ты нашёл себе другую игрушку? — Да, — Чонгук, как всегда, холоден и ясен в ответах. — Будешь трахать теперь его, надолго ли? — Пока не надоест. — Ты ломаешь жизнь омегам! — Сабир закипает: не думал он, что так быстро потеряет "кошелёк". — Да плевать я хотел на омег — каждый выбирает свой путь сам. С тобой, по-моему, мы обсуждали это в начале отношений, — Чон кидает на диван телефон и уходит на кухню, не желая продолжать глупый разговор. — Какой ты козёл, — Сабир поджимает губы, разворачивается и уходит в комнату, решив завтра собрать вещи и уйти. Хоть он и не любил Чона, но жил за его деньги и мог не работать, позволял себе все, что захочет, а теперь его выкидывают, как котёнка на улицу. Вернуться к родителям — позор, но другого выхода нет: заберёт накопленные сбережения и вернётся. Скажет, что был на заработках — все равно говорил, что поедет искать себя; не рассказывал им, что едет к альфе, который поставил ему условия и заставил подписать договор о том, что он не имеет никаких прав и должен находиться в его доме, пока сам Камо этого хочет. Чонгук поздно принимает душ. Он уставший, почти не выспался, да и сегодня он снова был допоздна. Альфа делает себе на завтра выходной, затем записывает в заметки, что обязательно нужно завтра заказать материалы для труб, о которых говорил Айман. Альфа ложится спать в гостиной, потому что не сможет больше с Сабиром, боится, что придушит его ночью. Слишком омега стал бесить его в последнее время. Благо диван большой и удобный. Чонгук кладёт себе несколько подушек и берет два серых пледа. Обнимая одну подушку, альфа почти сразу засыпает из-за усталости, а в ногах у мужчины устраивается довольная Ашира. Чонгук просыпается от того, что чувствует присутствие кого-то рядом. Он открывает глаза и видит рядом сидящего Тэхёна. Омега улыбается и ведёт пальцами по волосам альфы. — Тэ? Что ты тут делаешь? — Гук трёт глаза, смотрит на него: нет, не кажется, Тэхён тут. — Пришёл к тебе, потом вопросы, не могу я больше так, Чонгук. Сколько мы ещё будем сопротивляться? Мои чувства никогда не остынут к тебе, я пытался заглушить их в браке с Хосоком, но нет, ты всегда в моей голове. — Тэхён-а, — Чонгук валит омегу на себя и целует алые губы. Ашира, поняв, что ей тут не рады, спрыгивает на пол и уходит на кухню. Омега снимает с себя футболку и прикасается пальцами к кубикам Чона. — Как же долго я ждал этого. Чонгук кусает его за розовый сосок и окончательно избавляет от одежды. — А Хосок? — Он уехал, сказал, что будет к обеду. Не тяни, я с ума схожу. Чонгук по омеге сохнет давно, ещё в институте в Корее они с Тэхёном переспали, но Чонгук выбрал учёбу и намекнул омеге, что это единичный случай и не повторится больше. Ким с ума сходил из-за него, а потом у них с Хосоком как-то на вечеринке произошёл поцелуй, и омега решил, что сможет им заменить Чона, но как бы он ни старался, его тянуло только к нему. Гук понял, что Тэхён ему нужен, лишь на свадьбе: было нереально больно видеть его с Хосоком. Секс с Чонгуком был другим: они отдавались друг другу, чувствуя дикую тягу, страсть, такую, что не думали о чём-либо другом. Тэхён предаёт Хосока впервые, ему тяжело, больно, трудно, он никогда не хотел изменять ему, но без Чонгука уже никак, без Чонгука слишком ломает; Тэхёну кажется, будто он растворяется в чужих руках, и пока альфа ласкает его тело, он забывает о золотом кольце на безымянном пальце.