***
Никто точно не мог ответить, сколько это уже продолжалось: два, три года, а то и целую тысячу лет. Неудивительно, когда невозможно уследить за тянущимся будто лоза временем, что мимолётно, но кардинально изменяет оборот. Да и нет необходимости в столь бессмысленном времяпровождении, когда, свернувшись калачиком в богом забытом месте, возможно любоваться с близкой душой редкими звёздами. Столь редкими, как и уникальный дар — ощущать жар, находясь вблизи соулмейта. А путь, длиной в вечность, всё путается в круговороте спокойных ночей и ветреных дней…Заблудшие души
11 июня 2023 г. в 15:05
Рядом с Кумаром тепло.
Настолько, что неукротимое желание нырнуть в леденящую реку возрастает до заоблачных пределов. Бессмысленно, чересчур наивно лелеять надежду, чтобы жар в грудной клетке неуловимо спал, и лисица это прекрасно осознаёт. Как и окунаться до самых пушистых ушей, до изнеможения погружаться на километровую глубину, надеясь на обратное. Пусть там, под слоями бурного течения, и чертовски прохладно. И пусто, точно в дремучем лесу, закрытым на ночь. Но изощрённый способ, каким бы он ни был, неэффективен: невозможно вконец выжечь трепетное чувство, будоражащее все внутренности. Оно, словно ярлык, висящий в подсознании, со стремительным забегом времени лишь укрепляет неразрывную связь. И проглатывает полностью, довольно скалясь.
Дым, выпуская горячее облако пара из пасти, не жалуется: лишь сильнее прижимается к лохматому боку. Крепко жмуриться и жмётся, в надежде заполучить успокаивающее тепло, ограждающее от злобного мира. И всепоглощающее чувство безопасности и уюта берут в плен: мягко обволакивают подушечки лап, с наслаждением поднимаясь всё выше. Тёмная шерсть, чуть вздёрнутый нос, загривок — ничто не останется без должного внимания. Успокаивающе и беззаботно, так, как и должно быть априори. Кумар, до этого внимательно наблюдающий за сестрой, усмехается. Он несомненно почувствовал, где-то на периферии подсознания, кардинальные изменения поведения. И точно уверен, что будь побольше времени, и гулко стучащее сердце необходимо было бы заменять. Ему, но не лисице.
В моменты, когда снежным вихрем пепел взлетает вверх, а алеющие от восторга щёки изрядно начинают уже побаливать, Дым пристально оглядывает брата. Надежда, загорающаяся неистовым пожаром, бушует внутри. Как и неудовлетворённое желание близости, вперемешку с детской наивностью. И кем Кумар будет являться после этого жалостливого взгляда, если не взглянет из-под густых бровей, криво ухмыльнувшись, и не подбежит ещё поближе, заваливаясь на бок. Лисица заливисто смеётся, обнажив острые зубы, и льнёт поближе. В шуточной борьбе игриво прикусывает косички, без нажима тянет на себя, улавливая в чужом взгляде щемящее тепло. Под вечно непробиваемой маской — это, возможно, не так отчётливо видно, но загнанное дыхание в унисон твердит свою правоту. И волк, с прерывистым вздохом, опускает подбородок на макушку его вечно неугомонного счастья. Вслух, конечно, он признаваться не будет. Как и акцентировать внимание на жгучем тепле.
С удвоенной силой странности продолжают происходить вне зависимости от времени суток или происходящего вокруг. Кумар замечает это первым. И наблюдает за малейшим неверным движением, угрожающе рыча и взлохмачивая пепел мощными ударами хвоста. Что-то не так. Что-то определённо не так. Ледяные порывы ветра, усердно холодящие даже душу, внезапно отступали назад, уступая право места жа́ру. Невозможно. Немыслимо. Вокруг ничего нет, что могло бы… взгляд резко останавливается на ехидном выражении морды. Волк оседает на задние лапы, до невозможности смешно хмуря брови, когда улыбка Дыма дотянулась до самых ушей. Кажется, он начинает понимать.
Новоприобретённые познания мироздания трудно сдерживать от озвучивания вслух. Но мучительные терзания недосказанности, сжимающие конечности до нестерпимой боли, ровным счётом не требуют ничего: ни душевных разговоров под сосной, ни невысказанных мыслей вслух. Исключительно решительные действия подле близкого для сердца существа. Кумар и не выражает знаки протеста, явственно ощущая, как преданное сердце норовит преклонить исцарапанные колени. И горячо благодарить судьбу в ответ, прикладывая максимальные усилия для защиты — вот, пожалуй, основные составляющие, целенаправленно двигающие поближе к своей душе.
И они с боевой готовностью совершают шаг вперёд, ни о чём не жалея. В том числе когда и хищный оскал, что неусыпно следует по пятам, с дерзким вызовом бросается бренному миру. Всё вокруг — чужое — чудовищно опасно и незнакомо, а инстинкт самосохранения давно лёг в пучину бездны, но в мгновение временной разлуки пламенные отпечатки лап на земле дают трепетную надежду. Аккуратно, с придыханием ступая по огромным следам, немыслимо обжечься. Как и перечеркнуть, гневно сверкая глазищами, неразрывную связь в законе судьбы.