***
— Майкл! Ты снова сбился! — громко озвучивает месье Ким. Хосока тошнит от постоянных замечаний, даже если они сделаны не ему. Они повторяют эту часть танца уже двадцатый раз и каждый раз заканчивается замечанием. — Но я сделал правильно! — спорит низкорослый парень. Вторая неделя всего сыр-бора подходит к концу. Хосок вчера начал сомневаться в собственном существовании, потому что все, что он делал — выполнял на автомате, будто его запрограммировали. Их разделили на небольшие группы, чтобы можно было уделить внимание каждому. Хосок предпочел пойти в группу к тем, кто захотел заниматься вечером. Таких меньше, чем тех, кто занимается с восьми до двух. Тэхён неплохой наставник, но со своим идеализированным понятием о балете. Ему не нравятся детали, мелочи, на которые редко обращают внимания, но он требует от танцоров полного отсутствия этих недочетов или превращение недостатка в изюминку их танца. Они репетируют танец, который показывали на окончание прошлого учебного года. Хосок не понимает, как некоторые забыли то, что оттачивалось на протяжении нескольких месяцев. Дело не в мелочах, к которым цепляется мужчина, а в самих танцорах. Парню казалось, что это ему балет стал безразличен, но некоторые его в этом переплюнули. Жаклин на прошлой неделе устроила целый праздник по случаю такой потрясающей возможности показать свой талант на сцене Театр-де-ля-Виль. Приехала его тётка и другие родственники, которые даже не находились в Париже. Выпивший Доён не переставал его «поддерживать», говоря о том, что у него ничего не получится. А ещё сказал, что знает этого режиссёра-постановщика из Москвы. Никто просто так в его постановках не участвовал. На вопрос Хосока о том, что он имеет в виду, то Доён выплюнул мерзкие слова: — Ведущую роль можно получить только через постель. Я не удивлюсь, если ты раздвинешь ноги перед ним, а через два месяца будешь плясать на открытии конкурса. Хосок рыдал всю ночь после паршивых слов старшего брата. Он рыдал из-за обиды на Доёна; из-за злости на свою мать, которая устроила целое представление, тем самым ещё больше надавив на него. Разозлился на Ребекку, которая молча ему посочувствовала, будто он и в её глазах не балетный танцор с потрясающими способностями, а легкомысленный мальчик. Но больше он разозлился на Тэхёна, о котором ходят такие мерзкие слухи. Доён мог это придумать, но Хосок не может объяснить самому себе, что это может являться ложью. Побег на ферму не кажется таким сложным, как это было около двух недель назад. — … поэтому тебе стоит работать усерднее, — слышит Хосок голос персонального ужаса. Месье Ким смотрит с долей высокомерия на Майкла, который покраснел от стыда. Парня отчитали перед другими танцорами. Всем плевать, но Майкл думает, что его унизили. Тренировка продолжается в том же темпе. Тэхён недоволен каждым, а Хосоку кажется, что он в любой момент может разозлиться и швырнуть что-нибудь в одного из танцоров. — Хосок, спину ровнее, — требует наставник. Хосок надменно делает то, что от него требуют. Из вредности хочется делать все наоборот, несмотря на то, что этот мужчина вызывает в нем ужас. Они заканчивают в половине девятого. Хосок не остаётся, чтобы принять душ. Он планирует поехать сразу домой, поэтому переодевается и, как можно скорее, уходит. Машину из салона он забрал вчера, чему несказанно рад. Вся ирония в том, что парковка около академии одна, а парковочных мест очень мало. Чужая иномарка припаркована рядом с автомобилем Хосока, а владелец той самой иномарки стоит рядом с ней и курит. Выглядит очень сексуально, — особенно, при освещении уличных фонарей. — Ты был сегодня рассеянным, — охрипшим голосом говорит мужчина, делая глубокую затяжку. Его глаза следят за каждым движением Хосока, который сжимает ручки кожаной сумки одной рукой, а в другой держит ключи от машины. — А Вы были раздражительнее, чем обычно. — Не могу этого отрицать, — кивает Тэхён. Хосок мнётся у своей машины, не зная, как лучше подойти к водительской двери, ведь прямо перед ней стоит Тэхён, опершись о свою иномарку. — Ты после тренировок сразу домой едешь? — вопрос мужчины вводит парня в замешательство. Они никто друг другу, у них не было полноценного разговора, даже во время небольшой аварии, что уж говорить о чем-то другом. — Вам какая разница? — Хочу продлить наш диалог через такие примитивные вопросы, — честно отвечает Тэхён. — Не стоит, месье Ким, — голос Хосока звучит грубо, а когда он решается подойти к двери собственного автомобиля, то слышит смешок. — И почему же? — спрашивает мужчина. — Я не желаю поддерживать с Вами беседу, — парень стоит спиной к Тэхёну, пытается сохранять личное пространство. — Неужели? — Тэхён подходит вплотную, почти прикасается к телу юного парня своим. Хосок отчетливо слышит запах выкуренной сигареты и сладкого парфюма. По телу проходит дрожь, а чужой запах заставляет задыхаться. — Что Вы делаете? — парень не узнает свой собственный голос. В отражении стекла автомобиля он видит за собой Тэхёна, который облизывает губы и рассматривает его. Взгляд скользит по макушке, открытой шее, линии челюсти и воротнику его поло. Тревога подаёт отчаянные знаки «БЕГИ» и «ОТТОЛКНИ», но Хосок не может сдвинуться с места. Его будто загипнотизировали. Он только и может, что стоять и наблюдать в отражении стекла мужчину, которому позволил вторгнуться в личное пространство. — Ты очень хорош, — Хосок знает, что Тэхён имеет в виду его навыки в танцах, но почему-то в его голове это звучит гораздо двусмысленней. — Ты можешь стать ведущим танцором в моей постановке, — чужой шепот заставляет кожу парня покрыться мурашками. Неужели Доён был прав? — Отойдите от меня, — хрипит Хосок, еле сглатывая невидимый ком, который образовался в его горле. — Я ничего не делаю, — усмехается Тэхён, и поднимает две ладони в знак правдивости своих слов. Хосока тошнит. Тошнит от запаха никотина и запаха ириса; тошнит от тепла чужого тела; тошнит от собственных мыслей о том, что посчитал Тэхёна сексуальным несколькими минутами ранее. — Вы не даёте мне уехать, — он даже дверцу своего автомобиля не может открыть, потому что чужая иномарка припаркована очень близко, а всё свободное место занимают они вдвоем. Хосок не понимает, какую игру затеял этот человек. — Я тебя даже не касаюсь, не держу на месте. Ты волен в своих действиях, Хосок, — усмехается Тэхён, наблюдая в отражении стекла за тем, как меняются эмоции на лице танцора. Из-за тона мужчины имя Хосока звучит как-то иначе, не так, когда он обращается к нему в стенах академии. — Верно, но Вы стоите очень близко, я не могу сесть из-за этого в машину. Тэхён тихо смеётся и отходит, давая Хосоку то, чего тот требует. Вздох сам по себе вырывается из груди парня, а ноги резко становятся ватными. Этот мужчина одной своей аурой сбивает с толку. — Я отошел, но ты продолжаешь стоять. Может, дело в тебе, а не во мне? И то правда. Хосок не понимает, что чувствует. Он несколько раз дергает за ручку дверцы автомобиля, но ни с первого, ни со второго раза ему не удается её открыть. Не нужно даже поворачиваться в сторону Тэхёна, чтобы знать, что тот самодовольно ухмыляется. И почему воздуха так не хватает прямо сейчас? Второй красный светофор проигнорирован парнем. Все его мысли сосредоточены на конкретном человеке. Такой спектр эмоций, будто вообще не реально испытать за один раз, но Хосоку это удаётся. От злости и раздражения его резко бросает в дрожь возбуждения. Мужчина лишь стоял за ним, касался его кожи только своим дыханием и запахом, никак не кончиками пальцев или всей ладонью, но парню было достаточно, чтобы почувствовать себя грязным и одновременно почувствовать дикое напряжение внизу живота. Испуг и тревога, которая мигает неоновыми буквами «БЕГИ» в его сознании. Он не ребёнок и знает о сексуальном напряжении, но верить в то, что он ощущает прямо сейчас, не хочет. Тэхён пугает, раздражает, злит. Хосок не должен чувствовать этого давления, этой дрожи возбуждения. Уж точно не рядом с этим мужчиной. Перед глазами возникает силуэт человека, переходящего дорогу. Он тормозит, испуганно смотря на юную девушку, которая смотрит на него с ужасом. Она должна начать ругаться на такого непутёвого водителя, но отворачивается и быстрым шагом переходит оставшуюся часть дороги. Ещё бы чуть-чуть и Хосок мог лишить жизни человека или приковать его к больничной койке. И если бы в последний момент не обратил внимание на дорогу, то произошло бы непоправимое. Во всем виноват этот Ким Тэхён. Жизнь парня и так не самая лучшая, а этот мужчина начинает усложнять ещё больше. Дома Хосока встречают с шумом. Он отчётливо слышит крики своих кузенов и своей тётки. Они зачастили со своими приездами или время слишком быстро идёт. Доёна и Ребекки нет. Хосок делает этот вывод по количеству обуви в прихожей. В огромную прихожую забегают два мальчика, они начинают кричать Мёнхи и Жаклин о том, что Хосок пришёл. Двух женщин не приходится ждать долго. Они выпившие, смотрят из-подо лба на парня. Точно две сестры, не только внешне похожи, но и внутренними качествами и повадками. — Ты поздно, Хосок, — говорит Жаклин. — В академии какие-то проблемы? Хосок не удивляется. Его мать пытается контролировать его жизнь. Она общается с его наставником — это не новая информация для него. Были бы у него проблемы, то мадам Мюрай уже доложила бы. — Здравствуйте, — парень умоляет про себя, чтобы ему позволили уйти в комнату. Ему сейчас совсем не до разговоров. — Всё хорошо. Вы знаете, почему я прихожу поздно. — Тебя уже утвердили на роль? — Ещё ничего не известно, — фыркает Хосок. — Ты получишь главную роль, Хосок, — опять это «должен». Есть ли что-то, что он не должен в этой жизни? Жаклин обожает давить на него, а парень не знает, как ей противостоять. — Конечно, — сейчас он не в состоянии спорить и говорить о том, что он не хочет ничего общего иметь с Ким Тэхёном. Он даже пропускает то, что его мать знает этого режиссёра-постановщика. Он слышит, что Мёнхи что-то говорит, но пропускает это мимо своих ушей. Ему хочется остаться в одиночестве. Хочется разобраться в своих мыслях раз и навсегда, но такое просто невозможно. Жаклин и Мёнхи предлагают Хосоку поужинать, но он отказывается и уходит в свою комнату. Кузены пытаются зайти в спальню вместе с ним, но он грубит двум мальчикам и те бегут жаловаться своей матери. Когда он уже в своей комнате, закрыл дверь на замок, ему становится плевать, что происходит на первом этаже. Хосок кидает сумку у двери, делает заметку в голове, чтобы позже вынуть оттуда грязные вещи. Вместо света включает гирлянду, а после открывает широко окно, чтобы комната быстрее проветрилась. В ванной парень медленно раздевается, и не может поверить в то, что до сих пор чувствует запах чужого парфюма и сигарет. Такое невозможно, но его подсознание с ним играется. Кожа, покрытая мурашками, всё ещё помнит чужое дыхание, особенно задняя часть шеи и затылок. Невероятно. Он сходит с ума. Вместо горячей ванны с кучей пены, Хосок принимает душ. Он прислоняется лбом к стене, покрытой серым кафелем. Вода горячая, расслабляет всё тело за считанные минуты. Перед глазами стоит образ мужчины. Хосоку не стыдно признать, что он возбудился только от внимания к своей персоне и чужого запаха, но ему стыдно признаться самому себе, что причиной его возбуждения — это мужчина, который вселяет в него ужас. И все это так нелогично, так противоречиво, что сводит с ума. Слова Доёна о том, что роль у Тэхёна можно получить только через постель, напугала его до невозможного. А сейчас он мастурбирует в душе на того самого режиссёра. Мнение об этом человеке Хосок не поменял, — он с самого начала признал, что тот сексуальный и красивый, но вместе с тем и пугающий, и слишком самоуверен. Он кончает с глухим стоном, подставляя лицо под поток воды. Кажется, что кроме воды, по его щекам текут слёзы, но парень уверенно внушает себя, что это не так. На душ он тратит уйму времени. Он три раза намыливает своё тело, со всей силы трёт кожу. Душ его так разморил, что еле хватает сил, чтобы одеться и лечь в кровать. Завтра новый день, но будет ли он отличаться чем-то от сегодняшнего или вчерашнего?***
Мизуки сидит на подоконнике, болтая ногами и попивая клубничное молоко через трубочку. Её тренировка закончена, у Хосока начнётся только через два часа, но он уже в академии. Он хочет в одиночестве прорепетировать несколько сложных связок, которые ему даются тяжело. — Мы видимся совсем редко, — надуто говорит девушка. Будто они до этого часто общались. — Попросись в вечернюю группу, — предлагает Хосок, хотя ему абсолютно все равно, последует Мизуки его совету или нет. — Мне вечером не очень удобно. А ты чего выбрал заниматься во второй половине дня? — Люблю поспать утром, — врёт парень. Он встаёт в восемь стабильно, иногда раньше. Вся причина кроется в его семье. — Я лучше раньше встану и раньше освобожусь, — говорит Мизуки, допивая молоко. Он хотел бы понять девушку, но он с детства старается домой приходить очень поздно. И личная его жизнь состоит только из самобичевания, в отличие от бурной жизни Мизуки. — Зал, наверное, освободился, хочу больше времени уделить файи, — парень выдавливает из себя улыбку, чтобы его слова не прозвучали для Мизуки слишком грубо. — И мне пора уже, — девушка спрыгивает с подоконника, сминая в руках коробочку из-под молока. — Не перетруждайся, ты и так один из лучших танцоров нашей труппы. Хосок кивает и благодарит её. Он видит в другом конце коридора Тэхёна, который выходит из зала для практик. Тот разговаривает по телефону и не поворачивает голову в их с Мизуки сторону. — Увидимся позже, — кидает парень и быстро идёт в сторону зала. Мизуки не акцентирует внимание на нервозности друга и уходит из академии. Парень переодевается очень быстро, роняя каждую вещь из-за того, что спешит и нервничает. Он хочет без ведома наставника отточить некоторые движения. Будь на месте Тэхёна мадам Мюрай, то Хосок совсем не волновался, но он понятия не имеет, как мужчина отреагирует на его самовольную тренировку. Да и сам по себе режиссёр-постановщик заставляет его чувствовать тревогу. Приходится репетировать без музыки, оттачивая движение за движением. Кроме движений, Хосок всеми силами пытается контролировать свои эмоции на лице, при этом показывая то, что он в данный момент не чувствует. Когда зал наполнен другими ребятами из труппы, то Хосок менее строг к себе, но стоит начать практиковаться наедине с собой, то он придирается не только к неудачно выполненным движениям, но и к собственному дыханию. — Чёрт! Глухой звук разносится по помещению, а Хосок оказывается на полу. Боль в колене заставляет зажмуриться. Кровь не идёт — значит всё хорошо, а гематомы пройдут. Он даёт себе передышку, чтобы отдышаться. К зеркалу танцор поворачивается спиной, чтобы не смотреть на себя лишний раз. Будь его эмоциональный фон чуть стабильнее, то на такие мелочи ему было бы плевать. — Без музыкального сопровождения танцевать сложно, — томный голос заставляет Хосока вздрогнуть и испуганно посмотреть в сторону выхода из зала. Тэхён стоит, прислонившись к бетонной стене, со скрещенными руками на груди. Сколько этот человек наблюдал за ним? — Знаю, — бурчит парень, вставая на ноги. Он чувствует абсолютно обнаженным под взглядом мужчины. Тот проходит в зал, плотно закрывая за собой дверь. — Ты почему здесь? До начала тренировки ещё час. Разве не очевидно, что он здесь для того, чтобы порепетировать в одиночестве? Они только начали учить танец для постановки Тэхёна, а Хосок столкнулся с трудностями в виде движений. Через три недели утвердят роли, выберут наилучших танцоров, а этот человек спрашивает его о том, почему он пришёл раньше. Он не отвечает, демонстративно поворачивается в сторону зеркал и приступает повторять движения. Без музыки сложно, но возможно. — Ты не так делаешь, — Хосок знает это, Тэхёну необязательно ему об этом говорить, но мужчина добавляет: — И что с твоим лицом? Тебя будто бьют. Фыркнув, парень еле сдерживает себя, чтобы не нагрубить режиссёру постановки, часть которой он пытается отточить до совершенства. В помещении резко становится душно, несмотря на отрытые окна, и покачивающийся тюль от ветра. Сложно говорить о том, чтобы полностью сосредоточится на себе. Хосок больше следит за мужчиной в отражении, нежели за собой и своими ошибками. Он не хочет быть выбранным в постановку, но если он не попытается, то неизвестно, что может сделать его мать. — Ты должен делать это воздушнее и нежнее. — Тогда покажите, раз это не то, что я делаю, — парень поворачивается к мужчине, с вызовом смотря на него. В четыре шага Тэхён преодолевает расстояние, которое его разделяло с Хосоком. Он становится за танцором, с профессиональным безразличием смотря в отражение. Рост не существенно отличается, но разница в возрасте — да. — Представь, что ты летаешь. В этом и суть танца. Название постановки я ещё не говорил никому из вашей труппы, но это будет трагичная история. Эмоции на твоём лице и навыки танца играют равную между собой роль, — мужчина касается руки Хосока, пробует показать то, как нужно делать. Когда парень просил показать, то имел в виду совсем другое. Тело мигом покрывается мурашками, а дыхание сбилось. Снова сладкий запах ириса и сигарет. Тэхён почти обнимает его. Его руки скользят по чужому телу, не брезгуя тем, что все тело парня влажное от пота. Хосок замер, так же как и тогда на парковке. Не даёт отпор, но и не даёт ни на что согласие. — Держи спину ровно, но не перенапрягайся. — Как будет назваться постановка? — они говорят одновременно. Тэхён не думает отойти от танцора, а Хосок не отталкивает и не уворачивается от чужих прикосновений. Никакого лишнего подтекста, мужчина не думает прижиматься своим телом к парню. — Думаешь, что ты особенный и я тебе расскажу? — режиссёр безразлично осматривает стойку Хосока, он отходит в бок и становится точно так же. — Смотри на меня, — Тэхён начинает двигаться, повторяя те движения, которые повторял ранее парень, — и следи за моими эмоциями. Музыкального сопровождения нет, слышится только слабое шуршание тюля, который продолжает покачиваться от ветра. С приоткрытыми глазами Тэхён двигается не хуже профессиональных танцоров. То, что он называл «воздушнее и нежнее» воплощается в его телодвижениях. Взрослый мужчина двигается легко, а на лице у него нарисовано страдание. Он поглядывает на Хосока через приоткрытые глаза в отражении, полностью контролируя тело и свои эмоции. Его застали врасплох. — Понял, что я имел в виду? Ты не только танцор, но и актёр. Даже если не чувствуешь боли, ты должен заставить зрителей тебе верить. — Вы раньше танцевали? — Нет, — лжёт мужчина, прокашливаясь. Он отводит взгляд, складывает руки на груди. — Я не смогу проникнуться ролью, пока Вы не скажите, что за постановка, — Хосок блефует. Он догадывается о сюжете. — Падение Икара. Переделанная мной версия оригинальной постановки, — отвечает Тэхён. — Ты же знаешь миф о Дедале и Икаре? — Хосок кивает и садится на пол. Нога всё ещё ноет, поэтому пока мужчина говорит, ом может немного отдохнуть. — Но задумывался ли ты о том, что главный герой мифа вовсе не Икар, и истинный смысл не в желании покорить небо? — парень качает головой, внимательно смотря на Тэхёна. — Главный персонаж — Дедал, отец Икара. Он был самым величайшим мастером в своё время. Мастер на все руки, так сказать. У него был племянник, которого звали Талос. С похожим даром к мастерству и творчеству. Дедал его убил из-за собственной злобы и из-за того, что не мог признать чужого таланта. Он столкнул Талоса с крыши афинского Акрополя. Преступление Дедал пытался скрыть, но его поймали и осудили на смерть. Ему пришлось бежать из Афин на остров Крит. У царя Миноса Дедал просит покровительство и позже живет при дворе правителя. Икар рождается от рабыни, и чем старше он становился, тем больше он был похож на Талоса, которого убил Дедал. Но Икар не имел того же таланта, что и отец, и вовсе не проявлял к мастерству интереса. Здесь миф переплетается с мифом о Минотавре. Дедал помог царю Миносу упрятать Минотавра, рожденного от связи его жены и быка. Минотавра спрятали в лабиринт, сооруженный Дедалом. Через несколько лет Дедал предаёт царя Миноса, помогает его врагу — Тесею убить Минотавра. Он рассказал Ариадне о том, как не заблудиться в лабиринте с помощью нити, а та поделилась этим с Тесеем. Минос был разгневан предательством, а позже заточил в лабиринт самого Дедала и его сына — Икара. Позже Дедал придумал план побега не только с лабиринта, но и с острова Крит. Он медленно сооружал крылья из воска и перьев для себя и для Икара. Им удалось сбежать из лабиринта. Они вполне могли спастись и прижиться где-то в другом месте, если бы Икар не забыл о словах своего отца — не лететь слишком высоко, чтобы воск не расплавился под лучами Солнца. Но Икар был в прямом смысле окрылён мыслью о том, что он может парить в воздухе под палящим Солнцем. Он упал с высоты прямо в море и погиб. Дедал оплакивал сына, когда понял, что произошло. Его сын, который был копией Талоса, погиб, как и тот: упав с высоты. Это было наказание Дедала за его преступление, — Тэхён говорит размеренно, немного увлёкшись повествованием. — Однако история на смерти Икара не кончается. Дедал прибывает на Сицилию. Он продолжал творить, но после погибели Икара никогда больше не был счастлив, — заканчивает мужчина, пытаясь спрятать ухмылку, ведь Хосок смотрит на него так внимательно и с легким удивлением. — Об этом и будет постановка? — Хосок впечатлён. Он знал только часть этого мифа, и ему открылся совсем иной смысл истории. Он думал об Икаре, как о наивном ребёнке, который проникся идеей полёта, что сделал по-своему. Но мужчина поведал ему о другой морали мифа. Его настолько увлекло повествование, что он позабыл о том, зачем сюда пришел. И рядом с Тэхёном смог немного расслабиться. — Да, но главным героем будет не Дедал, а как раз Икар. Поэтому я говорю, что очень важны эмоции во время танца. В оригинальной истории Икар — персонаж второстепенный. Но я хочу сделать его главным героем. Детально я уже расскажу на следующей неделе. Следующим вопросом Хосока должен был быть таким: «Вы уже выбрали тех, кто будут выступать в Театр-де-ля-Виль?», но решает промолчать. Тэхён и так много рассказал. И будет не честно, если он узнает обо всём раньше времени. Он не особенный, как сказал мужчина. Ровная спина, плавные взмахи руками, но парень всё ещё скуп на эмоции. — Представь, что у тебя умер пёс. На твоём лице должна быть печаль, но не скорбь, — слова Тэхёна не воспринимаются, как насмешка или как то, что он тыкает в недостатки танцора. Наоборот, он подсказывает. У Хосока никогда не было питомцев, но он может представить печаль и скорбь по ушедшему. Не животному, но человеку. В памяти всплывает сцена похорон его отца. Ему едва было шесть лет, когда маленький мальчик смотрел на то, как люди вокруг него страдают. Он не понимал, что происходит, почему его папа лежит в какой-то коробке и не двигается; не понимал, почему его папу засыпают землей; не понимал, почему Доён крепко сжимал его маленькую ладошку и держал подальше от горюющей матери. Тогда не понимал, но позже стало понятно. В тот раз он не плакал, пока ему не сказали прямо о том, что после смерти не возвращаются к семье, что его отец не просто заснул и скоро должен проснуться. Настоящую скорбь Хосок ощутил после похорон, и, наверное, ощущает до сих пор. Он плохо помнит отца, но помнит, что рядом с ним ощущал тепло. — Не то, Хосок, — качает головой мужчина. — Ты будто скучаешь по кому-то, но точно не ощущаешь печаль. — Вы представляли мертвого пса, когда показывали движения? — Нет. Я представлял мёртвого ребёнка. Но повторюсь, не скорбь должна быть на твоём лице, а печаль, — Тэхён подходит вплотную, становясь напротив танцора. Он заглядывает в уставшие от жизни глаза. — Ребёнка? — шепчет Хосок. — Ребёнка. Если не можешь показать печаль так, то попробуй подумать о том, что ты упустил в своей жизни. Что-то, что заставляет тебя грустить. Это заставляет задуматься. Что Хосок упустил в своей жизни? Он упустил момент, когда все слепо влюблялись в сверстников; школьные поездки на природу и в Диснейленд; шанс подружиться с кем-то, с кем был бы готов горы свернуть. Все можно наверстать, но чувства будут уже не те. Он повторяет часть танца. Мужчина отходит в сторону, но всматривается не во взмахи рукой и ровную осанку, а в эмоции и, когда Хосок останавливается, говорит: — Уже лучше. Парень краснеет под изучающим взглядом и из-за похвалы. Энтузиазм повысился, поэтому он начал повторять танцевальную связку, а мужчина, облизывая губы, изредка кивал, если Хосок вопросительно на него смотрел, ожидая каких-то замечаний. Напряжение не чувствовалось, а Хосок по-ребячески заучивал фрагменты танца. После монолога Тэхёна атмосфера поменялась, а парень потерял бдительность. Он перестал видеть подтекст в словах режиссёра, придумывать какое-то объяснение его взглядам. Надолго ли это? Тренировка прошла незаметно. Хосок решил сходить в душ, потому что после поедет не домой, а в один музыкальный магазин, находящийся на другом конце Парижа. Парень узнал о нём ещё неделю назад из Интернета. Не то, чтобы он сильно увлекался какими-то артистами, однако захотел разнообразить свои будни. В душе не остаётся ни одного человека, когда парень начинает намыливать голову. Звук воды похож на своеобразную мелодию. Почему-то в голове Хосока мысли не о Тэхёне, а о его монологе о мифе. Он пытается вообразить полное выступление, которое чуть больше, чем через месяц, будет исполнено перед публикой. Они только две танцевальные связки выучили, но это ничто, по сравнению с тем, что им придётся выучить в кратчайшие сроки. Каким этот Икар должен быть? Каким его видит Тэхён? Кто подходит на эту роль больше всего? Хлопок двери из душа заставляет Хосока отрыть глаза и повернуться в сторону звука. Он был уверен, что остался один, и запереть его не могли, ведь шум воды слышен в раздевалке. Из-за угла появляется копна завитых волос. Выглядит не хуже кадра из ужастика. Вода продолжает литься, а обнаженный парень слышит стук собственного сердца. — Ты призрака увидел? — усмехается Тэхён, нагло рассматривая нагого парня. — Вы что тут делаете? — Хосок думает, что готов умолять мужчину, чтобы тот отвернулся или вовсе ушел отсюда. — Услышал шум воды, — отвечает мужчина, следя за тем, как по прозрачной коже танцора стекают теплые капли воды, — и подумал, что кто-то забыл выключить воду. Самая тупая отмазка, которую можно было придумать. Это может быть правдой, но настолько же это может быть ложью. И мнение Хосока склоняется ко второму, потому что Тэхён бессовестно его рассматривает. Это вообще приемлемо? — Ты очень красивый, — говорит мужчина, подходя ближе, не сводя взгляд с чужой спины. Липкость. Хосок ощущает липкость на своей коже от взгляда режиссёра. Будто его окунули в мёд, и он никак не может вымыться. «Красивый», — повторяет про себя парень. Он красивый? Или Тэхён озабочен молодыми парнями? — Отойдите от меня, — шепчет, хотя хочет крикнуть, чтобы весь мир его услышал. Но повторяется всё снова: он говорит, чтобы Тэхён отошёл, не нарушал его личное пространство, но сам и двинуться с места не может. Снова теплое дыхание на задней части шеи. Мужчине плевать, что его одежда намокает, что он в лоферах может легко поскользнуться, а в кармане брюк лежит дорогой смартфон. Теплая вода должна согревать, но Хосок дрожит каждой клеткой кожи. Он чувствует себя уязвимо настолько, насколько это вообще возможно. Внутри него сгорает розарий, который не потушит сейчас ничего. Страх, стыд и беззвучная мольба об освобождении. Тэхён его не трогает, лишь ласкает взглядом. Вместе с розарием сгорает и рассудок Хосока. Ему мерзко, и в то же время хочется чего-то такого, что никогда не испытывал в жизни. — Так сильно дрожишь, — шепот заставляет поежиться. Хосок не понимает этого человека, не понимает его намерений. Ему хочется сбежать туда, где лавандовые поля и незнакомые люди. — Почему Вы это делаете? — Потому что это весело. — Весело заставлять меня бояться Вас? — А ты боишься? — чужой смешок оседает в пепле сгоревшего сада роз. Хосок понятия не имеет, что чувствует сейчас. Он правда боится Тэхёна или спутал страх с каким-то другим ощущением? Розы внутри него покрываются дёгтем, и снова вспыхивают, когда мужчина громко выдыхает и говорит: — Ты не ответил. — Боюсь, — неуверенно отвечает парень. Если бы Тэхён хотел навредить, то давно навредил бы. Но с другой стороны, ему ничего не мешает сделать это сейчас. — Я заметил тебя ещё в самый первый день в аудитории среди остальных танцоров. Такой невинный и раненый жизнью, — шепчет мужчина. — Идеально подходишь на главную роль. «Идеально подходишь», — проносится в голове Хосока. «Невинный», — застревает в памяти. «Раненый жизнью», — сгорает дотла вместе с цветами. Как Хосок должен интерпретировать данные слова? Тэхён усложняет, говорит красиво, но загадками. Его слова можно по-разному истолковать. Легко ошибиться. Шаг в сторону — пожар будет не только внутри самого парня, но и во всём мире. Чужие слова такие клишированные, но действуют не хуже сильного анальгетика при головной боли. Красивый, гордость семьи, лучший танцор, талантливый, — слова, которые он слышит постоянно, но они никогда не звучат искренне, в отличие от слов, сказанных малознакомым человеком. Вряд ли «раненный жизнью» — это комплимент, но звучит не хуже других сказанных слов. — Скажи, что ты чувствуешь, — просит Тэхён. Одежда неприятно липнет к телу. Он ещё не весь мокрый, но если Хосок двинется в сторону, то промокнет окончательно. — Мне неприятно. — Ложь. Скажи, Хосок, что ты чувствуешь? — Вы пугаете меня, месье Ким, — сглатывает парень. А одна часть его хочет, чтобы по его коже провели пальцами, подули на шею, чтобы он снова покрылся мурашками. Но мысль о том, что может произойти нечто больше — ужасает. Ужасает, и слова Доёна подтверждаются. Неужели Тэхён хочет с ним переспать, чтобы он в итоге получил роль в постановке? Разве он выглядит, как человек, который может отдаться за то, что ему давно уже не интересно? — Я не буду с Вами спать, чтобы получить главную партию в постановке, — Хосок поворачивает голову в сторону Тэхёна, пятясь выглядеть грозно. Режиссёр заинтересовано смотрит в чужие глаза, анализируя сказанные парнем слова. — С чего ты взял, что я буду с тобой спать? И правда, с чего это Хосок взял? — Я наслышан о Вас, месье Ким, — фыркает парень. — Слухи, Хосок, не являются правдой, — ухмыляется Тэхён. — Вы зашли сюда, — парень намекает на огромное помещение с душем, — когда я моюсь! Вы второй раз нарушаете мое личное пространство. И эти комплименты, к чему они? — злится Хосок. Он устал от двусмысленных слов, намёков и непонятного внимания. — Весело за тобой наблюдать, — через несколько секунд отвечает мужчина. На лице не красуется привычная ухмылка, а сам он делает шаг назад. — Найдите себе другую жертву для насмешек! — Нет никаких жертв, Хосок. Ты сделал выводы, основываясь на слухах обо мне. — Я сделал выводы, основываясь на Ваших действиях по отношению ко мне. Если бы не включенная вода в душе, то тишина, образовавшаяся после слов Хосока, давила бы на обоих. Тэхёна не прочитать, в отличие от Хосока, который для мужчины — открытая книга. — Увидимся в понедельник. Ответа мужчина не дожидается, а Хосок и не думает над тем, что должен что-то ответить. Это была самая бессмысленная ситуация в жизни парня. Стыдно ли за собственные слова? Нет. Стыдно за то, что он был перед Тэхёном в уязвимом состоянии: мокрый, обнаженный и напуганный. А после ухода режиссёра он чувствует нарастающее возбуждение, вспоминая о том, как мужчина почти прижимался к нему. Неправильно! Так чертовски неправильно! Он говорит об одном, а думает совсем о другом. Тэхён напугал его, но в то же самое время вселил в него новые чувства. Внутренняя борьба между рассудком и тупым желанием может привести к апокалипсису. Тревога сияет неоновым цветом с надписью: «БЕГИ», а необъяснимое желание кричит во всю: «ДЕЙСТВУЙ». От чего бежать? Зачем действовать? Хосок плачет, когда кончает с образом Тэхёна в голове. Теперь он не знает почему плакал из-за слов Доёна. Неужели подсознательно знал, что перед этим человеком трудно устоять? Или все-таки из-за слухов о Тэхёне? Дома он моется заново, рыдая и не понимая самого себя.