***
В больнице Конохи, навели огромную шумиху, медики носятся туда-сюда, из 37 палаты доносятся крики и стоны, и по голосу нетрудно определить что это женщина — Так же в палате находятся десяток (если не больше) элитных ирьенинов, Среди которых, Легендарный Саннин, боевой-медик, или же «Легендарная Неудачница» Можно спросить: «К чему столько медиков?» Дело в том, что, от великого, и могущественного Клана Сенджу, осталось всего лишь трое человек — и двое из них влюбились друг в друга, решили построить семью, и родить детей. Но есть вероятность, что другие деревни, узнав это, захотят украсть ребёнка, и вырастить из него своё оружие.***
***
*Плачь ребёнка* — Девочка! Родилась девочка! — почти ввизгнула Шизуне держа в руках маленькое дитя, на миг засмотревшись на него. — Принесите пелёнки! Быстрей! — на всю палату крикнула блондинка, а по другому саннин, а потом добавила: — И отца позовите! Завернув новорожденную в белоснежные, и чистые пелёнки, её отдали своей маме подержать своё чадо, которое было просто — копией своего отца, такие же линии на розоватых щечках, на маленькой головке видны маленькие белые пушки. — Все, кроме Какаши и Шизуне, выйдите! Живо! — закричала на всю палату внучка Первого Хокаге, из-за чего медики вздрогнули, но побыстрее поспешили выйти, А Хатаке снял свою маску АНБУшника, на этот раз показалась черная маска, прикрывающая почти все его лицо кроме левого глаза, которую он носит всегда.***
— Цурайя, — после долгоминутного молчания, наконец выпалила лежащая на койке мать, почти прошептала, так сказать, а отец таким же тоном продолжил: — Твое имя — Цурайя Сенджу, ты названа в честь двух легендарных саннинов, — Цунаде Сенджу, и Джирайи, — на что стоящая рядом названная, засмущалась немного покраснев. — Какаши, подойди сюда, — позвал пепельноволосого, белокурый Сенджу. Кивок, и Хатаке, и глазом не моргнув, оказался рядом, а точнее — у койки, в которой немного облокотившись на спину лежала Хиари, с ребёнком на руках, а с двух сторон, на краях кровати сидели два остальных представителя древесного клана. — Слушаю вас, Такаяма-сама. — Я бы хотел, что бы ты... — - стал крёстным отцом моей дочери. — ...Т-такаяма-сама, — глубоко поклонившись, промямлил Хатаке и продолжил. — Это честь для меня! Хорошо, — и мягко улыбнулся. — Цунаде — обратившись теперь к « Принцессе слизней», глава Клана перевёл взгляд своих алых огней, на её карамельные. — Хочешь, что бы я стала её крёстной? — догадалась блондинка. — Да. — Хорошо. — Так же я бы хотел, что бы ты взяла Цурайю в ученицы, когда ей исполнится пять лет, а в одинадцатилетие отдала её в Академию, хоть и слишком поздно, но... — но закончить потомку Нидайме Хокаге не дали. — Но Яма... — вмешалась брюнетка, лежащая на кровати, оторвав свой уставший, но любящий взгляд с дочери, и направив его на мужа. — Хиари, пойми, на нас могут совершить покушение где угодно, как угодно, и когда угодно. Мы не сможем обучить Цурайю всему, или хотя бы чему-то, что мы знаем, Поэтому... пусть хотя бы Какаши, и Цунаде, возьмутся ею... — с паузами в несколько секунд, ответил ей муж. И спустя минуту раздумий, в помещении послышался голос: - — Я согласна. Я возьму Цурайю в ученицы, и она вырастет сильной куноичи, достойной нашего Клана, и способной защитить себя. — Я тоже, согласен... Я научу Цурайю всему, что знаю сам, возьму в свою команду... Попросив позволение у Третьего... и Клянусь! Она вырастет великой, и сильной куноичи! — со взглядом, полным серьёзности поклялся, и согласился Хатаке, на эту ношу. Пока другие обдумывали речь, сказанную сыном Белого Клыка, через минут пять он же решился спросить: - — Могу... я её... подержать? — неуверенно, и растерянно. — Конечно! — с сияющей улыбкой ответила, передавая, до этого слегка качавшая свое чадо, мать. — Интересно, какого цвета у малышки глаза? — спросила, до этого все время молчавшая Шизуне, устремив взгляд своих темно-карих глаз, на закрытые малышки, которую слегка покачивал «Копирующий ниндзя Конохи». — А...а... она открыла глаза! — чуть ли не прикрикивая проговорил юноша в маске, всё так же держа девочку на руках, и всё так же держа на ней свой взгляд, но больше не качая, а её большие, и немного узковатые, алые глаза, которые ей необычайно шли, (на арте они темно серые) начали изучать его, с неким спокойствием и любопытством, из под пышных ресниц, а на губах новорожденной девочки появилась милая улыбка, но беззубая. — По моему, ты ей понравился, — с сияющей улыбкой, и похлопывая в ладони, заявила брюнетка с каре до плеч. — А вот и ответ, Шизуне, — разглядывая лицо ребёнка, обратилась к своей помощнице внучка Первого Хокаге. — Алые, — такие же, как и у Второго, и своего отца, — с улыбкой на губах.