***
Свист забивается в уши. Плиту переворачивает в воздухе, голубое и белое несколько раз меняются местами, кожи вновь касаются миллиарды мельчайших частичек ледяной воды… и далеко внизу распахивается земля. Следом из слоя облаков вырывается огромное тело Аждахи с прицепившимся Каразетсу. И когда только четырёхрукий успел? И зачем? Вряд ли падение верхом на гигантском вишапе смягчит приземление. Кроме того… разве Аждаха не должен падать быстрее из-за своего веса? Однако Король Геовишапов раскинул толстые лапы неподалёку от Сяо, и если не оглядываться на землю, можно подумать, что они все просто зависли. Внезапно мимо проносится алая лента. Сяо успевает заметить заарканенного ею Бронзового Воробья — похоже, Индариас тоже уже закрепилась где-то на бугристом хребте. А земля тем временем приближается всё быстрее. Ветер выбивает слёзы из глаз, но отдельные детали вроде озёр, деревьев и скал становятся всё отчётливее. До сих пор Сяо не доводилось падать с такой высоты, но интуиция подсказывает, что он точно превратиться в лепёшку, если не сможет за что-нибудь зацепиться и снизить скорость… Глянув на Аждаху, Сяо воскрешает в памяти ощущение, что не так давно помогло ему продлить прыжок прямо в воздухе — тогда он использовал довольно много энергии и едва улетел в небеса. Но проверять, сколько именно нужно для вызова небольшого вихря, времени нет, приходится положиться на интуицию. Было закрутившийся вокруг бёдер поток кажется слишком слабым… Сяо вливает в него ещё немного энергии — и тут же едва не теряет сознание от удара. «Тц, у Воробья, похоже, такая же проблема». Игнорируя онемевшее от столкновения с каменным телом плечо и всё-таки ухватившись за выступ на боку Аждахи, Сяо наконец-то ощущает твёрдую опору под ногами. — Сейчас! — вдруг доносится с другой стороны великана. Разъяснений не требуется. Внизу уже отчётливо виднеется ущелье, выходящее в пологую низину. Сяо отталкивается от Аждахи и бросает своё тело к приближающейся отвесной скале. Особо смягчить столкновение не выходит, и кости вновь едва не выскакивают из суставов, а кожа на пальцах сдирается вместе с мясом. Удержаться тоже не получается. Но Сяо и не пытается, позволяя своему телу перелететь ущелье к противоположенной скале, чтобы уже там ещё немного замедлиться. Хорошо, что ущелье глубокое. Совершая прыжок за прыжком, он постепенно гасит скорость, пока наконец не останавливается в нескольких чжанах от земли. Грохот в ушах тоже стихает. А вот оглядеться толком не получается из-за поднявшегося в воздух облака из песка и мелких осколков. Похоже, Аждаха существенно укоротил ущелье, стесав скалы и скатившись в низину… постепенно сквозь оседающий песок проступает глубокая и широкая колея, оставленная им в земле. В несколько прыжков добравшись до просвета, Сяо обнаруживает массивную бугристую глыбу в конце колеи — Аждаха умудрился свернуться подобно обычным неразумным вишапам и пока неподвижен. Видимо, даже Королю Геовишапов требуется время, чтобы прийти в себя после падения с такой высоты. Вопрос в том… контролирует ли его сейчас Назинет? Девять из десяти, что да. Но, с другой стороны, почему она так опрометчиво использовала его? Словно бесполезный балласт, годящийся лишь, чтобы сбросить на врагов? «Кстати, а где…» Сяо оглядывается на ущелье и прислушивается: повсюду, шурша, осыпаются и скатываются осколки. «Что же делать? Продолжить погоню за Назинет по земле? Или попытаться вернуть под заключение хотя бы Аждаху?»***
Это место оказалось крепче, чем можно было бы предположить, учитывая вездесущие хрустальные окна. Но пол и стены уже успели густо покрыться глубокими бороздами. — Как вы можете связываться с противниками Небесного Порядка?! — Неужели этот порядок так важен? Наверное, Мораксу не стоило отвечать — ни сейчас, ни некоторое время назад, когда ещё была возможность спокойно уйти, просто кивнув на предупреждение, а не провоцировать небожителей обещанием подумать. Ведь он не собирался вступать в полемику с местными богами и их прихвостнями. — Разве вы не видите, во что превратился мир?! — восклицает розовоглазый из-за плотного кокона переплетённых ветвей. Этот кокон явно призван защищать служителя от сгустков энергии, разлетающихся во все стороны каждый раз, когда каменное копьё встречается с двуручным мечом белокурой воительницы — лучом света, собранным в форме широкого и длинного лезвия. Только вот ветви вновь и вновь безжалостно рассекаются, опасно оголяя то одну, то другую часть тела служителя, и орошая всё вокруг зелёной сукровицей. Каменному копью тоже приходится несладко — Моракс вынужден постоянно восстанавливать его и поддерживать форму, а от барьера и вовсе пришлось отказаться — самовосстанавливающаяся растительность продолжает блокировать внешнюю элементальную энергию и поглощать ту, что Моракс извлекает из своего тела. Точнее… его душу. Просто в облике человека часть этой души превращается в курсирующую по меридианам духовную энергию. «Опасно». — Система Семерых необходима для поддержания равновесия! — выкрикивает служащий, пытаясь перекрыть звон оружия и треск расходящихся по стенам трещин. — Я слышал, в Сумеру уже пытались ввести систему семи башен, семи волхвов и семи элементов… — нехотя отзывается Моракс. — И как? Помогло? — Как будто смертные способны воспроизвести догмы Небесного Порядка?! — А сам ты… давно перестал быть им? Розовоглазый очкарик затыкается, едва не лишившись руки вместе с вырванной из защитного кокона растительностью. Зато в полемику вступает воительница, даже не обратив внимания, что чуть не покалечила сослуживца: — Нет иного способа противостоять Вездесущему Хаосу! Хаос… Мир Тьмы. Бездна. Это правда, что её дыхание всё больше просачивается в мир людей — вероятно из-за нарушения того самого «порядка». Но ведь Артерии Земли неплохо справляются с очищением мира, в результате насыщая его элементальной энергией… «Разве это не своего рода порядок?» «Не своего рода равновесие?» «К тому же… не сами ли вы привели мир к такому исходу?» Моракс слышал от кое-кого, что когда-то, очень давно, ещё до появления людей и разделения мира на три царства, существовало семь народов с семью владыками — однако их победили, после чего божественные престолы сменялись несколько раз. Если войны архонтов способны разрушать горы и затапливать долины, то войны богов — менять небо и землю местами, уничтожая миры… Так кто же истинный виновник всех бед? Зачем возвращать какой-то порядок… если не для того, чтобы вновь его разрушить? — Эти отступники игнорируют Волю Небес! Что вы планируете, помогая им?! Или и правда думаете, что люди способны противостоять богам?! Если бы Селестию волновало лишь благополучие людей, они бы закрыли глаза на попытки подземного королевства самостоятельно обеспечить себе это самое благополучие. Но, похоже, дело в «противостоянии», и терпение Селестии на пределе. «В каэнриахцах действительно видят угрозу? Или пока лишь раздражающих паразитов?» Моракс уворачивается от очередного замаха меча, вновь подставляя зелёный кокон со служителем под ударную волну — и вновь белокурую воительницу это не останавливает. Однако неожиданно женщина отпрыгивает в сторону. А миг спустя в стене позади неё образуется дыра — ворвавшийся в зал вихрь разрывает густую растительность в клочья, словно специально нацелившись на заключившего себя в кокон служителя… но резко затормаживает, распадается и являет взору юношу с расправленными крыльями: — Наконец-то нашёл! Звонкий и радостный голос заполняет помещение, пока измельчённые ветки и листья продолжают кружиться в воздухе, не спеша осыпаться на пол. — Барбатос! Воительница вновь поднимает меч, но юноша лишь окидывает её изумлённым взором: — Что? Я, значит, жду-жду, когда же меня проводят, а вы тут вовсю развлекаетесь? Или… — бирюзовые глаза вдруг прищуриваются, и во всё ещё звонком голосе прорезаются зловещие нотки: — …я помешал чему-то более серьёзному? — Мы просто дискутируем, — опускает Моракс копьё, — параллельно развлекая себя лёгким спаррингом… верно? Это сражение и правда нельзя назвать настоящим: воительница лишь небрежно махала мечом, и он отвечал тем же. В конце концов… нет смысла становиться врагом Селестии. Или этого их «Небесного Порядка». — Рада, если смогла вас развлечь, — помедлив, напряжённо отзывается воительница и отзывает световой меч. — Так же, смею надеяться, что наши доводы хоть в чём-нибудь вас убедили. — Кое в чём, — кивает Моракс. — А теперь… прошу извинить, но я действительно должен откланяться. Женщина косится на своего коллегу, при появлении Барбатоса выпавшего из кокона, на его одежды, превратившиеся в бесформенные лоскуты, после чего кивает: — Конечно. — Ну наконец-то! — облегчённо вздыхает Барбатос. — Я честно пытался найти выход сам, но заблудился! Почему-то в это заявление сложно поверить. Моракс косится на юношу, и тот игриво подмигивает в ответ. — Я провожу, — женщина направляется к одной из покрытых глубокими рубцами стен. При её приближении рубцы начинают быстро затягиваться, а когда стена вновь становится ровной и гладкой, в ней появляется арка. Через распахнувшиеся двери врывается свежий ветер. Перешагнув порог, Моракс обнаруживает себя на вершине колонны — одной из нескольких десятков, плывущих над розовыми облаками и кое-где соединённых тонкими переходами и небольшими площадками. Однако нигде не видно ни одного здания, а оглянувшись, Моракс больше не обнаруживает двери. — Ловко, — щёлкает языком Барбатос, последовавший за ним и сейчас тоже косящийся через плечо. — Дальше вы сами сможете добраться, — раздаётся в ушах голос воительницы, хотя её присутствие совершенно не ощущается. «Это намёк, что здесь нам не стоит вести неосторожные разговоры?» — Вам случайно не нужна помощь? — интересуется Барбатос, облетев колонну по кругу и с любопытством оглядываясь, но почему-то не спеша улетать совсем. — Нет, благодарю, — мотает головой Моракс. После чего просто спрыгивает с колонны и превращается в дракона. — О! У вас нет крыльев? Оказывается, юноша последовал за ним. — Как будто вы, Барбатос, без своих летать не способны… — Ну, не скажите, — Барбатос делает кувырок и подлетает ближе к уху Моракса. — Без крыльев ведь маневрировать намного сложнее! Он так и продолжает сопровождать его через первый слой розовых облаков, которые почти тут же растворяются в небесной синеве и сменяются белыми. И даже когда далеко внизу появляются очертания континента, Барбатос не выказывает ни малейшего намерения отправиться по своим делам. А вот Мораксу нужно спешить. Его так просто отпустили… и это не может не настораживать. До Ли Юэ ещё слишком далеко, чтобы восстановить полноценную связь с кем-то из генералов, однако Моракс смутно ощущает, что Сяо в порядке — по крайней мере, его энергия и душевное состояние хоть и кажутся несколько нестабильными, но в пределах нормы, как если бы якса был сейчас на тренировке или участвовал в спарринге. Только это ещё не означает, что в Ли Юэ ничего не случилось. — …ох… я действительно ни разу видел драконов, подобных вам, — продолжает восхищаться Барбатос, даже когда Моракс увеличивает скорость. — И даже не слышал! Ваши янтарные рога просто восхитительны! А как отливает медью чешуя! И эти изысканные гребни, словно сотканные из тончайших лучей закатного солнца… Неужели не было никого, кто воспел бы ваш облик в балладе? Его дружелюбие настораживает. Но совершенно не раздражает. — Разве вам не нужно в Мондштадт? — Ох, ну… по правде, я не думаю, что… Беззаботный тон Барбатоса неуловимо меняется, кажется, он вот-вот признается в чём-то… но Моракс наконец улавливает тревожные сигналы от адептов в Ли Юэ. И не только. Над Разломом поднялись в воздух несколько подозрительных чёрных точек и направляются прямо в сторону гавани. — Давайте продолжим этот разговор позже, Барбатос. — …вам всё ещё не нужна моя помощь? — вновь доброжелательно улыбается юноша. — Всё ещё нет. Вытянув тело в струну, Моракс нацеливается на гостей.