Срывая цепи

***

Моракс никогда ранее не бывал на настолько масштабных торжествах… а вот натянутые улыбки видел множество раз. И беседы Кассии с вельможами, например, напомнили ему недавний визит в Селестию: та же снисходительная сдержанность и то же легко читаемое в глазах презрение. Причём — с обеих сторон. Не похоже, что захват трона вызвал у знати восторг, ведь если верить словам дворцового советника, цвета — это способ завуалированного общения при дворе, а красный символизирует защиту от тьмы… таким образом получается, что, заявившись в алых одеждах, большинство гостей выразили недоверие к правящей семье. Потому что незачем одеваться в защитные цвета там, где по определению не может и не должно быть и следа Хаоса. Или же всё-таки… Неизвестно как, но даже слуги прознали, что Кассия нанесла решающий удар после того, как тело короля было отравлено скверной — а значит, она не только победила его нечестно, но и, поглотив, сама подверглась заражению. Конечно, слуги шепчутся об этом очень тихо, а из гостей пока вслух никто ничего подобного произнести не посмел… однако у Кассии то и дело справляются о состоянии здоровья, подмечая то «усталость в глазах», то «бледный цвет лица», то… прочую чушь. Моракс не вмешивается. Потому что, во-первых, обещал вести себя доброжелательно, а во-вторых, у него нет никакого желания вставать на защиту сестры — достаточно волевой и умной, чтобы заранее составить многоходовый план по свержению отца и потом до самого конца не выдавать своих истинных намерений. Ну и в третьих… любая реплика — это очередная задержка, продление наискучнейшего разговора, а вместе с ним и всей церемонии приветствия высоких гостей. «Быстрее бы уже всё закончилось». Вчера Моракс быстро и легко запомнил наставления советника, потому ему несложно раз за разом выдавать прописанные в этикете фразы. Хотя он предпочёл бы провести те несколько часов с Кассией наедине и обсудить их договор — однако сестра отказалась: — Тебе нужно восстановиться, и у меня сейчас куча других хлопот. Честно говоря, я вообще не уверена, что меня признают королевой. — Кто посмеет возразить? У тебя достаточно сил, чтобы сравнять Золотую Гору с землёй одним мановением пальца. — Ха-ха… не одним мановением… но, в общем-то, верно. Кассия тогда рассмеялась, однако помня, как хорошо она при необходимости сохраняет спокойствие, Моракс всё же сделал зарубку на памяти и приказал Сяо сопровождать себя на случай, если вдруг начнутся беспорядки. Да и в целом… Моракс хотел увидеть его. Мимолётный разговор после пробуждения оставил горькое послевкусие, однако юноша продемонстрировал, что готов и дальше служить ему… да и по словам Бронзового Воробья все десять дней, пока Моракс восстанавливался в том зале, сконструированном особенным образом для успокоения внутренней энергии, Сяо находился рядом. Значит ли это, что якса простил его? Но почему заявил, что ничего не помнит? Или всё дело в сущности якс, заставляющей несмотря ни на что служить дракону, пусть и наполовину? «Нет. Я хожу по кругу… Природа якс здесь ни при чём, я же чувствую… чувствую, что он не такой, как прежде, и что очень страдает…» «И даже сейчас… Наверное, мне всё же не стоило заставлять его приходить». Минуты сменяются часами, лица гостей, порой очень причудливые, сливаются в размытые пятна — уже начинает казаться, что они идут по второму кругу. Тем не менее, Моракс старается запоминать особые приметы и имена. Конечно, вряд ли это понадобится, да и взгляд при каждом удобном случае постоянно возвращается к Сяо… «Ему скучно? Жарко? Неудобно в тесной одежде?» «Может, отпустить его? …нет, если что-то случится, я хочу быть рядом». Все гости, с кем заговаривает Кассия, вроде бы ведут себя почтительно, но заметно, что каждый только и ждёт повода, чтобы вцепиться в слабость новоявленной королевы, словно шакал — в нежное мясо раненого кабана. А потому Моракс продолжает играть роль невозмутимого сопровождающего (и, по мнению некоторых, «настоящего победителя королевской дуэли»), терпеливо дожидаясь окончания торжества. Но когда за спиной внезапно раздаются удивлённые, встревоженные и неодобрительные голоса, ему не удаётся сохранить спокойствие. С первого же взгляда становится ясно, что Сяо призвал крылья не специально. Его растерянность и злость на самого себя легко читаются на искажённом лице — Моракс даже пугается: с каких пор этот юноша настолько ярко выражает эмоции? — Позвольте мне пока занять его место, господин? — Властелин Камня, не беспокойтесь… мы о нём позаботимся. Верные слуги и товарищи приходят на помощь в нужный момент, но даже если кажется, что ничего серьёзного не произошло и что Сяо всего лишь ошеломлён появлением крыльев, к которым пока не привык… Мораксу сложно успокоиться. Вернувшись к Кассии, он продолжает поглядывать на далёкие балконные двери… пока королева вдруг не сжимает его локоть — она уже делала так несколько раз, когда требовалось сосредоточиться на разговоре, только ранее это были едва заметные сигналы, сейчас же её пальцы впились, будто собравшись пронзить до костей. — …будет щедрым жестом от достойной и добродетельной королевы? Вы юны, вам нужна поддержка- — А-Чисам! Кассия впервые перебивает кого-то, да ещё и таким холодным тоном, что Моракс всерьёз задумывается, а нет ли в её крови примеси от рода Ледяных Драконов? — В настоящее время я постепенно вникаю в государственные дела, — продолжает королева уже спокойнее, пока тот, к кому она обращается, демонстративно отводит взгляд и вызывающе вздыхает. — Прошу понять и подождать, Ваше Высочество… Однако, скорее всего, я не изменю решения отца: равнины Авроры продолжат быть нашей неприкосновенной территорией. — Но вы же в курсе, скольких трудов нам стоило доставить туда яков и начать их разводить! И что на территории Огненных Драконов просто нет подходящих территорий, где бы росло достаточно корма для этих животных! …или вы забыли, что ваш отец обещал нам? Взамен на нейтралитет в вашем старом споре с Царством Глубин? Или вы хотите войны? Тон очередного почётного гостя заставляет Моракса внимательнее присмотреться к нему: это молодой мужчина в полностью человеческом облике — конечно, что там у него под бело-серебристым костюмом, не видно, но на голове нет даже рогов. Зато тёмная кожа отливает особенным бронзовым блеском и резко контрастирует с абсолютно белой гривой волос — её явно постарались зачесать назад и прилизать, но почти безуспешно. А ещё у а-Чисама алые, как у Индариас, глаза, в которых сейчас гневно сузились вертикальные зрачки. Похоже, он принадлежит к королевской семье Огненных Драконов и, кажется, вот-вот выйдет из себя. [Не знал, что у вас принято объявлять войну на балах] Моракс обращается по духовному мосту к Кассии, но а-Чисам вздрагивает и тут же косится на него: — А я не знал… что ублюдкам позволено вмешиваться в разговоры королевских особ. — Рэкс Ляпис — мой брат! — повышает голос Кассия, гневно раздув тонкие ноздри. — Сейчас же извинитесь, Ваше Высочество а-Чисам! — Пф! И не подумаю, Ваше Величество. Алые глаза принца сужаются, продолжая испепелять Моракса. Или, скорее, изучая? Но откуда такой интерес? Ведь с начала разговора а-Чисам даже не смотрел в его сторону, словно рядом с Кассией было пустое место. Моракс в ответ лишь приподнимает уголки губ, изображая улыбку — и глаза мужчина мгновенно меняются, став полностью красными, не считая почерневшей радужки. «Не пойму, притворяется он или и правда взбешён?» — А-Чисам! — ещё громче и высокомернее осаживает Кассия принца. От неё уже некоторое время исходят волны силы, и сейчас они усиливаются. Начинает трескаться мозаичный пол, вокруг становится заметно просторнее — лишь Индариас и паж Кассии остаются в нескольких шагах… А рыцари в золотых доспехах, расставленные, словно колонны, по всему залу, принимаются лениво вытаскивать щиты. Похоже, их задача в том, чтобы защитить гостей. [Господин, только отдайте приказ!] [Это на вас бычат, господин? Нам вмешаться?] Голос Меногиаса раздаётся в голове одновременно с голосом Каразетсу. Моракс краем глаза замечает, как его яксы пробираются сквозь толпу — не слишком рьяно, но доставляя заметные неудобства отходящим подальше гостям. [Просто оставайтесь настороже] Взгляд падает на Бонанас, прикрывающую за собой двери на балкон. Моракс кивает ей и выпускает часть своей энергии, заполняя зал и не позволяя эманациям силы Кассии выйти за пределы этого барьера. Почти тут же внутренности пронзает боль — напоминает о себе и не думающая заживать рана… а всё потому, что его душа сейчас напоминает готовый в любой момент взорваться колодец с водой, в которой бешено крутятся сразу сотня водоворотов — сложно выделить даже небольшой поток и при этом не потревожить остальное. — Ха-ха! — хмыкает а-Чисам. — Какая самоуверенность! Не успевает Моракс посмотреть на него, как к энергетическим волнам гео стихии добавляются такие же только пиро: принц сплёл руки на груди и будто превратился в сердце готовящегося извергнуться вулкана. Волны энергии сталкиваются, порождая всё усиливающуюся вибрацию, трескается уже не только пол, но и колонны поблизости… обрушиваются столы с угощениями, музыка затихает… — Я требую уважительного отношения к наследнику трона. На этот раз Кассия понижает голос — и всё же её слова разносятся по всему залу. — Что? — вздёргивает белесые брови принц. — К какому наследнику? — Здесь и сейчас я объявляю Рэкс Ляписа своим преемником. — Но он же- А-Чисам осекается, а Моракс хватается за грудь, которую словно коснулось раскалённое клеймо. Даже сквозь плотную ткань чёрного камзола пробивается золотое свечение. Алые глаза принца снова сужаются, вернувшись к спокойному состоянию, но удивление проступает на смуглом лице ярче, делая это лицо более юным и простодушным. — Таково решение Небесного Короля, — с видимым усилием, будто проталкивая что-то, договаривает Кассия. И жжение под одеждой начинает стихать. Зал погружается в очередную тишину… пока гости, один за одним, не принимаются опускаться на колени, как было во время коронации. Только сейчас они выражают почтение вовсе не Кассии. Некоторые делают это заметно неохотно. Другие, вроде а-Чисама, и вовсе остаются на ногах. Но исходящие от него волны огненной энергии затихают. И Кассия тоже, вроде бы, успокаивается. — Какой насыщенный день… какие отважные решения… Ваша смелость достойна похвалы, так почему бы вам не проявить великодушие и касаемо нашего вопроса? А, Ваше Величество? — возвращается к прерванному разговору а-Чисам с таким видом, будто тот и не прерывался. — Отдайте нам равнину Авроры. — Ваше Высочество… И вновь Моракс будто превращается в пустое место: принц Огненных Драконов больше не смотрит на него, слуги быстро и незаметно устраняют последствия локального землетрясения — на заменённых столах выстраиваются башни из закусок, гости постепенно возвращаются к прерванным занятиям… Но метки контрактов на лицах и телах якс из мира людей продолжают сиять, без слов сообщая о сохранении ими боевой готовности. К счастью, больше никаких инцидентов не происходит, и Моракс спокойно приветствует оставшихся трёх гостей, а потом Кассия наконец отпускает его. Но напоследок просит зачем-то: — Пожалуйста, будь внимательнее к своему избраннику. Не дави. «Словно специально напоминает…» Моракс опускает взгляд на всё ещё держащуюся за его локоть руку в белой перчатке: — Тот эликсир… ты правда не знала, какой у снадобья будет эффект? — Конечно, не знала, — рука в перчатке мягко соскальзывает, и Кассия улыбается. — Я ведь уже говорила… что ожидала разве что временной дезориентации и потому специально оставила тебя с юношей, надеясь, что его присутствие создаст спокойную и комфортную обстановку. Ты мне не веришь? После коронации сестра перестала обращаться к нему на «вы», а в тоне её всё чаще проскальзывают снисходительные нотки. Не то чтобы Моракс против… но когда Кассия направляется к трону в центре зала, он провожает её задумчивым взглядом. «Она понемногу показывает себя настоящую? Или просто надела новую маску?» Впрочем, это не так уж и важно. Главное, что долгая церемония наконец-то подошла к концу — Моракс ждал этого момента почти трое суток, и всё же некоторое время продолжает стоять в нерешительности. Но не потому, что не верит Кассии… и не потому, что они ещё многое не обсудили… «Сяо…» «А есть ли у меня право идти к тебе?» «Ах… но я так соскучился…» Меногиас протягивает ворох какой-то одежды, но Моракс проходит мимо, даже не спросив, что это и зачем. Мысли увязают в тумане, который всё никак не развеется до конца с того мига, как эликсир коснулся его языка. А распахнув двери на балкон, Моракс и вовсе почти лишается рассудка: всё выглядит так, словно Сяо собрался прыгнуть в пропасть под замком. Только взлетев на парапет и подхватив ещё больше исхудавшее тело яксы, он вспоминает, что клялся себе не прикасаться к юноше без разрешения. Но Сяо вдруг сам целует его. Целует так жадно, словно тщательно скрывал свою страстную сущность долгие годы, однако сейчас та вдруг вырвалось на свободу. А может, это не Сяо? Его подменили? Нет-нет… эти неумелые, но страстные поцелуи, это отчаянье… У Моракса подкашиваются ноги от шквала заполнивших сердце эмоций. Кажется, пока их разделял барьер, в душе Сяо случилась настоящая буря, и сейчас его замешанная на горечи страсть льётся по каналам договора бурным потоком. Не хочется заглушать этот поток. Но тот буквально накрывает с головой — Моракс не верит, теряется, не понимает… А Сяо то смеётся, то плачет… «Проклятье, что творится в твоей голове?! Откуда опять взялись эти глупые мысли?!» Впрочем Моракс и сам не может похвастаться здравым рассудком: его бросает то в жар, то в холод, энергия то приливает к животу, то растекается по всему телу, в висках стучит… будто кто-то решил сыграть на них, словно на барабанах. И среди всего этого хаоса на ум приходит единственная здравая мысль: «Здесь неподходящее место». Подхватив Сяо, Моракс толкает двери в зал, однако, увидев тысячи устремлённых на себя взглядов, решает использовать другой путь. И вот они уже в его комнате, обставленной почти в точности так же, как покои в Ли Юэ. Здесь Мораксу удаётся взять себя в руки и наконец-то спокойно посмотреть на Сяо: юноша морщит покрасневшее и опухшее от слёз лицо — похоже, крылья причиняют ему неудобства… Но они прекрасны. До сих пор не было возможности как следует их рассмотреть, и Моракс только сейчас замечает, что каждое изумрудное перо блестит, словно зеркальная гладь… только гладь эта отражает свет приглушённо, превращая яркие цвета в мягкие полутона — изысканная, неаляпистая красота так подходит юноше, что Моракс не может сдержаться и не сказать ему об этом. — …они непростительно прекрасны. Как и ты. — Вам, правда, нравится, господин? Якса поджимает губы, сплетает и расплетает пальцы, уводит взгляд… и снова возвращает. Сяо будто опять подменили. «Но хотя бы он успокоился…» — Нравится, — улыбается Моракс, подпирая голову рукой. — И с ними… и без них.