Токийский восход

Девушка приходила в себя с неохотой, будто ее организм находился в состоянии анабиоза, страстно желая не прерывать спячку до лучших времен. Вокруг было тихо и тепло, но не душно, где-то рядом приятно гудел вентилятор, обдувая кожу лица свежестью, текущей через приоткрытую форточку. Мягкость разливалась под спиной и возле бока, а по плечу кто-то настойчиво похлопывал рукой, в попытке дозваться до утихшего от слабости сознания. Но мысль-воспоминание о том, как и где всё произошло, буквально вытолкнула ее на поверхность из черноты, на встречу с обеспокоенным скелетом рядом. Эфир принес ее сюда, в комнату подсобного помещения, где персонал мог спокойно отдохнуть, пообедать и даже прилечь на маленьком, велюровом диванчике, на который тот ее и уложил, успев закрыть гейм-клуб, в котором, по счастью, на момент ее обморока больше никого не было. Она что-то неразборчиво промычала, тяжело открывая глаза и начав дышать глубже, в попытке собрать уплывшие мысли в кучку. Первым, что она рассмотрела, подняв веки, был мерцающий персиковый взгляд Эфира, блестевший от волнения. На его черепе цвета топлёного молока даже как будто стало меньше веснушек, словно монстр и сам побледнел от беспокойства. — Хей, малышка, ты в порядке? — тихо спросил он оглядывая ее всю, будто рыжеглазая была готова рассыпаться в пыль прямо на мягкой мебели бурого цвета с приятными песочными клеточками на обивке. — Чё за нахрен? Где я? — тихо пробормотала девушка, желая сесть, но монстр обеими руками настойчиво удержал ее за плечи, не давая менять положения, на что та с удивлённым непониманием все же подчинилась, постепенно придавливаемая ещё и осознанием, что упала в обморок прямо на его глазах, — о, черт... Меня вырубило, уффф, как невовремя, — Велари прикрыла рукой глаза, обреченно вздыхая. Объяснений, совершенно точно, было не избежать: она морально готовилась к непростому разговору, предполагая, что такой как Эфир так просто теперь не отстанет. — Велари, ты ведь весь день ничего не ела, как так? При твоей комплекции это критично, ты... слишком худая, я, пока нёс тебя сюда, это почувствовал, — укоряюще прищурился монстр, убирая от нее руки, просто оставшись сидеть на одном с ней диване. — Хах, весь день. И так ещё четыре раза, — иронично добавила девушка, поймав его полный ужаса шокированный взгляд. Эфир был взбудоражен тем, что эта маленькая девушка четыре дня не ела вовсе. Это было страшно... Он тут же встал, уходя к маленькому квадратному столику возле дивана, включая чайник и подвигая к нему пустую кружку, в которой уже болтался язычок чайного пакетика. Прибор тут же забурлил, демонстрируя, что его недавно уже грели, а после, Эфир заварил Велари сладкий чай, методично достав с полки над столиком пачку рисового печенья. Девушка медленно села, ощущая слабость в конечностях, и Эфир вложил в ее руки еду и напиток. — Не ешь много разом: после такой голодовки это опасно, — скелет сел рядом, терпеливо глядя на то, как девушка оживилась, получив чай и простое сладковатое угощение, с потерянным видом откусывая кусочек с приятным хрустом воздушного риса. — Спасибо, — тихо ответила та, избегая смотреть на монстра, — походу, я опять тебе должна, парень. И, наверное, пора признать, но мне и впрямь не помешает нормальная работа. — Велари, почему ты раньше не сказала и дотянула до такого? Это, по меньшей мере, безрассудно, но в любом случае, лучше поздно, чем никогда. Послезавтра уже можешь выходить на смену, я договорюсь. Завтра будешь отдыхать: я занесу тебе завтрак, где ты живёшь? — монстр немного расслабился, глядя на то, как девушка оживала на его глазах, принимаясь за второе печенье. Сладкий чай наполнял ее кровь энергией, разливая по каждой клеточке живительное тепло и приглушая собой застарелый, болезненный голод. — В двух кварталах, в семиэтажке с лиловыми стенами, на последнем, где терраса, — на автомате отчеканили та, вдруг осознав, что только что выдала свой адрес, и теперь Эфир знал, что они были соседями, но удивления, как ни странно не выказал, хотя про себя безусловно, самую малость, ощутил негодование. Ведь Велари с самого начала это знала, а ему ничего не сказала. — Отлично. Соседи, значит. С террасой, эта квартира сдаётся. Номер сто пять? — Эфир поймал ее подтверждающий кивок, — класс, я прямо под тобой живу, хех. Мир тесен, ничего не скажешь. Хей, тебе получше? Голова не кружится? — скелет заглянул в ее глаза, наклонившись слишком близко, что девушке явно не понравилось, но ее живой отклик лишь порадовал монстра, ведь это означало, что ей действительно лучше. — Да господь мой, Виндоус, не трогай ты меня, рентгенограмма говорящая! — девушка оттолкнула локтем его руку, норовившую коснуться шеи в том месте, где билась теплая венка живого пульса. Эфир на это лишь посмеялся, сверкая хитрыми глазами, от которых не укрылось зарождение ее улыбки, застрявшей в едва заметно приподнятых уголках губ. — Ладно-ладно, малышка. Пойдем домой, раз уж всё равно по пути, тебе не отвертеться, — монстр с готовностью встал, ожидая девушку, что в нерешительности поднялась следом и медленно поставила на стол кружку, будто боялась, что ее организм снова ее предаст, отправив в нокаут, и скелет, заметив ее небольшое опасение, за которым на самом деле был скрыт вполне реальный и понятный страх, бережно взял ее под руку, уводя из уютного помещения, напоследок щёлкнув в нем выключателем, оставляя в темноте прогретый девичьим телом диванчик. Велари даже не сопротивлялась, сбитая с толку небольшим головокружением, разумно решив, что опора в виде живого скелета ей не помешает, и довольствовалась ролью ведомой, ощущая в душе яркие вспышки благодарности, что засияли в холодной темноте ее прошлого тёплыми бенгальскими огнями настоящего. Непривычно и тепло стало от этого чувства, и рыжеглазая впервые притихла вот так, у чужого бока несмелым комочком, желая поскорее добраться домой и лечь спать, позабыв обо всей неловкости ситуации, что произошла одним сплошным тайфуном скомканных проблем. И не сразу Велари ощутила и осознала это касание его костей к коже, не скрытой одеждой на уровне предплечья. Холодные руки. Будто и неживые вовсе, вопреки теплу вечера и ушедшему жару дня. — Тебе холодно что ли? — решила спросить Велари, выйдя с ним на улицу, тут же жадно вдыхая приятный воздух уже подступившей вплотную ночи. И к ее изумлению Эфир странно потупил взгляд, нерешительно отпуская ее руку, а свою пряча в карман темных карго-штанов. На его необычных костях на уровне скул проступили облачка молочно-голубоватого смущения, через которые едва заметно просвечивала россыпь веснушек. Его смятение выглядело необычно, и Велари, сама того не ведая, засмотрелась на такое непривычное явление в исполнении ее особо острого на шутки знакомого. — У меня всегда такие руки, — буркнул он, закрыв дверь клуба на ключ и разворачиваясь к дороге в сторону их дома. — Добро пожаловать в Зомбилэнд. Ты да я – идеальные мертвецы, — пошутила Велари, на что Эфир не сдержал смеха, с удовольствием переводя на нее заинтересованный взгляд. Его душу окатило теплом от ее попытки разрядить обстановку, как и то, что на ее щеках появился живой и мягкий румянец, свидетельствующий об улучшении ее самочувствия и расположения. — Ты да я, м? То есть, ты не против? — прицепился к словам парень, хитро кося на нее расширившиеся зрачки сердечек в персиковом наполнении глазниц, выражая тем самым удовольствие от испытываемых эмоций. — Не против тебе по наглому черепу заехать, разве что, — Велари предупредительно сощурилась, демонстрируя ему кулак – до смешного маленький в сравнении с его собственной рукой. Эфир снисходительно смерил ее сверху вниз взглядом, добродушно хмыкнув в ответ. — О, ну разве так надо благодарить своего спасителя? Я тебя, между прочим, уберёг от падения на пол и отнес в комнату. Чаем напоил, домой провожаю, — укоризненно начал перечислять монстр, не переставая хитро улыбаться. — О, так я тебе ещё и должна осталась? — фыркнула девушка в ответ, по пути рассматривая свечение вывесок ночного города и поворачиваясь на шум поезда, ехавшего чуть поодаль над виадуком, на котором шелестели шины проезжавших ночных автомобилей и мелькали блики фар и алых габаритов. — Я не настолько плох, как ты думаешь, — ответил он ей, искренне улыбаясь в ответ на ее ухмылку, ощущая радость даже от такой прогулки в ее обществе, поворачивая к подъему по холму по узкой улочке, что приятной мощеной плиткой вела в тихие спальные кварталы, где на отшибе стояла пресловутая семиэтажка, известная тут благодаря необычному цвету стен и красивой террасе на последнем этаже. Эфир сам ни разу на ней не был, хотя и имел ключ к выходу к крыше на этот общий этаж: не было повода, да и тревожить жильцов не хотелось. Но теперь, зная, кто именно там жил, его мнение и желание поменялись, обрисовав любопытные перспективы их дальнейшего общения, ведь взглянуть на вид с высоты его дома он всегда мечтал. — Я и не думаю, что ты плохой, — серьезно ответила Велари, идя с ним рядом и разглядывая фонари, над которыми тянулись многочисленные провода коммуникаций, — уж точно не после всех твоих поступков. Чего обо мне не скажешь... — Хей, малышка, ты не плохая. С чего ты взяла? — Эфир даже замедлился, удивленный ее отношением к самой себе, — колючая, бесспорно, но это не делает тебя плохой. Даже наоборот, — монстр хмыкнул, вспоминая все ее подколы и ответы на его шутки, которые ему несомненно нравились именно в ее исполнении. — Ага, ври больше, — буркнула девушка, вспоминая отношение к ней абсолютного большинства всех тех, с кем она когда-либо общалась. Ее считали странной. Грубой. Чёрствой. Бессердечной. Но... кажется, Эфир так действительно не думал, снисходительно улыбаясь на ее ответ и слегка подталкивая под спину ладонью, чтобы продолжить движение в прежнем темпе. Остаток пути до дома прошел в расслабленном молчании и созерцании спящей улицы, где множество окон дышало темнотой отдыхавших в них обитателей. Свет фонарей отражался от автомобилей, и где-то внизу, у более оживленных кварталов, слышался стук колес очередного поезда, везущего последних пассажиров до конечной. Велари с недовольством скривила носик, представив, что придется после обморока ещё и тащиться на седьмой этаж пешком, всеми возможными методами ругая напрочь сломанный в доме лифт. Эфира же такие неудобства особенно не заботили: он невозмутимо пошел на штурм лестницы, лихо преодолев первый пролет, пока Велари с убитым видом и бледным лицом плелась позади, старательно пряча взгляд в черные квадратики плиточного рисунка на полу. А потом вдруг монстр снова вернулся на половину лестничного подъёма, подхватив девушку за талию, давая опору и помогая добраться этаж за этажом к своей квартире. — Ты в порядке? — уточнил скелет, когда та полезла за ключами, лениво открывая дверь и не понимая, почему Эфир не уходил к себе. И стоило ей кивнуть и открыть её, как скелет нагло вошёл к ней в квартиру, преспокойно скидывая разномастную обувь и включая свет. — Эм... Ты жильём не ошибся? — Велари приподняла бровь, кидая ключи на тумбочку и бросая взгляд на его кеды разных цветов. — Я должен убедиться, что ты не свалишься через десять минут и не разобьешь свою голову, а ещё, — монстр вытащил из кармана пакетик с зелёным логотипом, — я быстренько заварю тебе суп, который взял с работы. Выпьешь его, и я пойду домой. Велари лишь закатила глаза, не имея сил спорить и, сбросив обувь, пошла следом, чтобы проследить за наглым монстром, осваивающим новую территорию с любопытством кота. Скелет шустро оценил пустоту шкафчиков в кухонном уголке и отсутствие большей части необходимой техники: даже микроволновки здесь не оказалось, озадачив монстра подобным почти экстремальным минимализмом. Но чайник, по счастью, имелся, и Эфир тут же наполнил его водой и включил, повернувшись к девушке, уже завалившейся на постель прямо в одежде с мрачным видом и единственным желанием — спать. Монстр не стал ее тормошить, просто тихо рассматривая убранство крошечной квартирки, где и вещей девушки было почти не сыскать. Но те, что он замечал, надолго вреза́лись в память. Маленький спил дерева с изображением морского пейзажа на тумбочке у постели. Ноутбук бордового цвета на подушке у ее изголовья. Брелок в виде планеты на сумке, которую та изредка носила с собой. Кажется, это был Юпитер. Блокнот, весь обклеенный милыми стикерами на столе, в середине комнаты. Скелет ощутил острое, призывное любопытство узнать, что в нем таилось, но подобной наглости он сам себе уже допустить не мог. Только не в такой момент, когда наметился первый эскиз доверия. Велари тем временем, уткнувшись в подушку, почти задремала, и скелет тепло улыбнулся, глядя на тихонько вздымающееся в дыхании пятнышко бордовой одежды и лиловых прядей с фисташковыми концами, за которыми пряталось измученное жизнью лицо милой девушки. В молчании монстр заварил ей суп, слегка охладив его водой из фильтра и, раздобыв в одном из ящиков около раковины ложку, принес к ее постели, бережно коснувшись худенького плеча. Та тут же вздрогнула, поднимая голову и встречая тепло мягкого взгляда, а в нос мгновенно ударил аромат, до неприличия аппетитный, на что желудок отозвался болезненно и жгуче. — Давай, малышка. Поешь, и я пошел, — Эфир сидел у постели на коленях, протягивая круглую миску с незамысловатым луковым супом с гренками и ложку. Велари сонно поморщилась и всё-таки сменила положение на сидячее, принимая еду из чужих рук, едва сдерживаясь, чтобы совершенно неженственно на нее не накинуться. Эфир невольно сравнил ее с маленькой лисичкой, вроде фенека, дикого и нелюдимого, маленького и очень милого, которого пытался приручить. Это заставило теплую улыбку расцвести на его черепе, сильнее акцентируя точечную россыпь веснушчатых пятнышек на костях, на которые Велари сонно засмотрелась, чувствуя, что тепло супа полностью лишало ее способности соображать. Скелет терпеливо ожидал, когда она доест, неторопливо перебирая в пальцах бахромчатый край покрывала ее кровати, присматриваясь ближе к пейзажу на спиле деревяшки на тумбочке. Маленькая картина была написана акрилом, изображая пенный, бушующий океан с проблеском света в аквамариново-рыжем небе, сразу по окончании шторма. — Это ты рисовала? — поинтересовался Эфир, указав пальцем в изображение, переводя ее внимание к предмету неровной, круглой формы. Это был спил яблони, и эту картинку девушка, как память, привезла из Европы. Ещё до того, как жизнь вынудила ее перебраться в штаты, а затем в Японию. Она медленно помотала головой в знак отрицания, продолжая есть, но от картины взгляда не отвела, вспоминая, зачем вообще её купила тогда, и почему до сих пор таскает с собой повсюду. И тут, ей вдруг пришла одна мысль; идея, показавшаяся ей как нельзя более подходящей. — Забирай, я дарю. Наверняка у тебя дома впишется лучше, чем в моей пустой коробке, — девушка перевела взгляд на него, доедая поздний, но такой желанный, спасительный ужин, встречая его изумленный взгляд. — Что? Ты... даришь? — скелет немного заволновался. Нечасто кто-то дарил ему что-нибудь, но этот жест отчего-то показался невероятно важным не только поэтому. — Ага. Считай, что благодарность за помощь. Спасибо, Эфир, — девушка взяла деревяшку и, взглянув на картинку в последний раз, отдала ему, впервые улыбаясь, а не кривя рот в ухмылке. Монстр покрылся голубоватым, почти белым свечением смущения, но подарок принял, хотя не удержался от очередной шуточки, весело подмигнув девушке и забирая ее пустую тарелку. — Смотри-ка, сперва следила за мной, теперь подарки дарит. Какая нетерпеливая, — хихикнул он, уворачиваясь от полетевшей в него подушки. — Да чтоб тебя, троянский вирус, — прорычала девушка, сердито щуря рыжие глаза, — вали уже домой, чего хозяйничаешь? — Ооо, пациент спасён, отлично. Ну все, малышка, отдыхай. Я утром приду, притащу поесть, — Эфир добродушно улыбнулся и отправился к выходу, по пути погасив в квартире свет, чтобы девушка не вставала лишний раз, — спокойной ночи, Велари, — махнул он длинной рукой, скрываясь на лестничной клетке, захлопнув за собой дверь. Девушка устало выдохнула и откинулась на кровати, жмурясь в накатившей тишине квартиры, когда приятная, благодатная темнота ласково успокаивала все тревоги и волнения пережитого дня. В желудке разливалось приятное чувство долгожданной сытости, от которого непреодолимо тянуло в сон. И стоило невероятных усилий стянуть с себя штаны, футболку и лифчик, засыпая прямо в таком виде, почти голышом, под мягким одеялом, едва ли помня, как голова коснулась подушки. Утро встретило настойчивым стуком, который доносился сквозь сон неприятным буханьем где-то в голове. Далеко не сразу Велари осознала, что это не происки ее спутанных прошедшими событиями грез, в которых все предыдущие дни смешались в неразборчивую череду картинок, будто все было лишь сплошным, нескончаемым и ужасным потоком неразберихи. Но стук не оставил ее в покое и повторился. Громче и дольше, вынуждая разлепить веки и почти полминуты таращиться на тикающую стрелку часов на тумбочке в попытке зацепится хоть за одну мысль. Снова стук, уже куда сильнее, и Велари подорвалась с постели, быстро натянув футболку и просеменив к двери, мысленно пытаясь вспомнить, где успела накосячить, что по домам ходят как минимум полицейские, далеко не сразу вспомнив, что с утра должен был зайти монстр. И открыв дверь непонятливо уткнулась в силуэт скелета с кучей пакетов в руках. — Велари, я уже волноваться начал. Все в порядке? — скелет придирчиво осмотрел сонную и встрепанную фигуру девушки в одной футболке, быстро отводя взгляд от тонких голых ног обратно к изумлению ее глаз, что после сна мерцали охрой. Та в свою очередь обреченно вздохнула, посторонившись, припоминая его вчерашнее обещание зайти с утра, которое сладко проспала, восстанавливаясь после стрессовой голодовки. По ногам приятно огладился сквозняк, стоило подержать дверь немного открытой, и едва Эфир вошёл, как та поспешила ее захлопнуть, недовольно жмурясь, когда монстр поставил у холодильника четыре пакета с продуктами. — Эфир, ты спятил? Куда столько, ну? Да я с тобой за всю жизнь не расплачусь! — рыжеглазая протестующе подскочила к скелету в черной рубашке, частично расстегнутой и криво заправленной в джинсы. Один рукав был закатан, оголяя лучевую и локтевую кости до плеча, такого же цвета, как и частично открытые ребра и ключицы в расстегнутом верхе у воротника. В утреннем свете рассветного солнца кости казались почти абрикосовыми из-за лучей, что падали на их тела через открытую террасу. Эфир непоколебимо вытаскивал из пакетов продукты, выставляя часть на столе, а остальное убирая в старый холодильник, хитро улыбаясь и молча, ожидая нового всплеска ее эмоций, наслаждаясь тем, как этот теплый и лохматый комочек негодования вился рядом, желая привлечь внимание. — Ты меня слушаешь вообще? Я с тобой натурой что ли расплачиваться должна? Ты... — но договорить монстр ей не дал, развернувшись на пятках и кладя палец на ее губы. — Тшшш. Все хорошо. Отплатишь тем, что сходишь со мной в то кафе снова, но на этот раз плачу я, поняла? — он убрал руку, ощущая, как на холоде его пальца осталось гулять призрачное ощущение тепла ее кожи, так некстати приманивая взгляд к ее голым коленкам, — и надень что-нибудь, а то действительно приму твое предложение оплаты. — Ах ты... — но сказать кто именно, так и не смогла, беспомощно, словно рыба, открывая и закрывая рот. Капитуляция. Велари фыркнула и ушла к кровати, отыскивая в ворохе одежды на стуле рядом спортивные штаны, шустро их натягивая, не слишком заботясь о том, что выглядела при этом далеко не грациозно. При этом она постоянно что-то ворчала под нос, как всегда делала по привычке, чем умилила монстра, который даже отвлекся от дела, глядя на то, как не прекращая бухтение, Велари начала причесываться. — Что будешь на завтрак? Хотя, лучше ты сама приготовь, а то мало ли, — монстр пожал плечами, продолжив разбирать еду, отставляя в сторону яйца и бекон, полагая, что для завтрака это вполне сгодится. — Что, готовить не умеешь? — ехидно спросила девушка, подходя к столу, с интересом рассматривая, что принес Эфир. — Не то что бы. Готовить могу, но кулинар из меня, как из тебя соперник в игре, — хитро протянул монстр, искоса глядя на недовольство соседки, которая тут же легко ткнула его в ребра, но у самой на лице заиграла лёгкая улыбка, знаменуя собой то, что рыжеглазая уже не воспринимала его так колюче и ядовито. — В таком случае, готовишь ты вкусно. Но, так и быть, раз ты добытчиком заделался, я приготовлю завтрак на обоих. Велари с любопытством заглянула в ещё не разобранный пакет, опять умиляя этим монстра, уступившего ей место у стола. В ее квартирке при свете солнца было куда уютнее, и он с удовольствием жмурился, когда лучи попадали прямо в глаза, согревая кости, до которых могли дотянуться через светлую тюль, парусом дувшуюся от дыхания лёгкого ветра. Завтрак она сделала шустро и ловко, утянув монстра на террасу, чтобы поесть на свежем воздухе. Здесь приятно пахло ветром, что путался в зелёных насаждениях у стен и ограды, перекинув плети листьев и плетущихся лиан через серебристые поручни и скамейку, на которую с видом самым довольным приземлилась девушка с уже набитым ртом. Приготовленная ей шакшука оказалась на диво вкусной и эстетичной на вид, и Эфир какое-то время с изумлением ел завтрак, рассматривая яркое смешение красных и жёлтых красок в тарелке, украшенную свежей зеленью. По душе приятной, слабой щекоткой бежала волна удовольствия, из эпицентра мысли о том, что она готовила и для него тоже. И вид ее блаженной улыбки отзывался в нем самом неопределенным волнением и счастьем, ощущать которое было несомненно приятно. Велари впервые чувствовала себя так спокойно. И до крайней степени невероятно ей было понимать, что столько счастья может принести чувство сытости и ощущение чужого небезразличия, в которое верилось с большим трудом. Ведь всегда и везде, где бы ни шел ее жизненный путь, никому до неё не было дела. Чужая безучастность сделала ее тем, кем она являлась сегодня: девушкой со вспыльчивым, колючим нравом и яркой внешностью, которую выставила щитом, словно предупреждая о яде. И до сегодняшнего дня этот яд отравлял ее саму, не давая видеть и чувствовать больше и глубже, чем было скрыто на поверхности. И, подумав о внешности, она с интересом бросила взгляд на скелета, рассматривая какие-то новые для себя ей одной известные детали. Тональность костей, просветы симфиза между позвонками, точки веснушек, которые было видно и на них тоже и на местах сочленения рёбер и грудины. И даже на руках, особенно заметные на той, где был небрежно закатан рукав черной, хлопчатобумажной рубашки. И шрамы. Множество светлых чёрточек, будто небольшие царапины или трещинки, светлее на полтона, бежали пунктиром по светло-пергаментным костям левой руки. Эфир ее интерес заметил, даже словно бы почувствовал, повернувшись к ней, сталкиваясь взглядами. В ее — любопытство, в его — добрая хитринка. — Не думал, что ты голодна настолько, что готова пожирать меня взглядом, — мурлыкнул монстр, откидываясь на спинку скамьи цвета морёного дуба и игриво отправляя в рот кусочек шакшуки. — Я не ела четыре дня, имею право есть даже глазами, — отмахнулась девушка с абсолютным спокойствием, доедая свою порцию с удивительной скоростью и запивая все травяным чаем, который тоже принес Эфир, — ммм, как же вкусно. — Если ты обо мне, то я польщён, но лучше пробовать живьём, — снова поддел ее монстр, отпивая свой напиток. — Нет, я о себе и своем кулинарном успехе, не обольщайся, — Велари отставила на пол пустую тарелку и кружку, сладко жмурясь в лучах рассвета, выкатывающего светило все выше, между высотками далеко впереди. Эфир тихо хмыкнул, скользнув по ней яркостью зрачков, ехидно улыбаясь, на что та опасливо покосилась, стреляя взглядом от улыбки до его глаз. — Только не надо отвечать что-то в духе: "Я бы попробовал тебя на вкус", это слишком предсказуемо. Ты меня разочаруешь, — засмеялась девушка, беззлобно толкая хихикающего скелета локтем. Монстр скользнул взглядом по цветам, отмечая, что многие из них завяли на жаре: девушке явно было не до полива растений. Хмыкнув, он встал, отыскав где-то за скамейкой лейку и сходив набрать ее водой, планомерно полил каждое, срывая сухие листья под удивлённым взглядом Велари. — Забываешь поливать, да? Я видел твои стикеры у окна, хах. Мило, — скелет обернулся через плечо и вновь принялся поливать замысловатые крупные цветы, напоминавшие разросшийся фикус и ракитник. — Да не до цветов было, это точно. Вечно мне нет дела до деталей: в США было то же самое, — Велари откинулась на спинку и закрыла глаза, наслаждаясь тем, как ещё не ставшее жарким солнце грело веки и скулы, а ветер мягко перебирал пряди волос, замирая в них свежестью островного воздуха. — А почему ты переехала? — спросил Эфир, аккуратно отрывая напрочь высохшие листочки с веток, давая больше света и пространства для роста новых побегов. — Взломала правительственные архивы шутки ради. Не удался розыгрыш, сказали, что если вернусь, то отправят за решетку. Я предпочла кочевать по миру, чем лишиться свободы, — Велари решила, что скрывать от монстра что-то подобное уже лишено смысла: он и так успел узнать так много, как никто не узнавал прежде. — Ты хороша не только в играх и готовке, да? Хей, наверняка ты не только ломать можешь, но и строить? Я пишу один любопытный софт, не отказался бы от твоих знаний. Признаться, в одном моменте я запутался с кодом, — монстр закончил поливать растения и снова сел рядом с девушкой, слегка касаясь её локтем и предплечьем, отмечая, как та нагрелась на солнце, приятно согревая кожей его оголенные кости руки, которые хоть и были значительно теплее кистей, но ближе к запястьям все ещё оставались ощутимо прохладными. — Ну, давай. Ха-ха, вместе мы бы и базы Пентагона ломанули, и нас бы точно посадили, — усмехнулась девушка, пригретая на солнышке, не замечая, что скелет рядом ей любовался, оперевшись локтем о колено, а голову подперев ладонью. А в мыслях приятно билось сказанное ей слово: "Вместе". Он повторял его вновь и вновь, не в силах прекратить, и сам точно не зная, от чего душе вдруг стало так мягко и нежно. — А чего ты не на работе? Филонишь? — спросила девушка, лениво открыв один глаз и щурясь, смеривая его любопытством, ведь рабочий день в клубе начался уже как минимум час назад. — Взял отгул. У меня их накопилось порядочно, а тратить некуда, лучше уж с тобой день провести. А то помрёшь ещё, а долг отдавать кто будет? — моргнул скелет, рассматривая, как ветер путает ее цветные волосы. Велари согласно ухмыльнулась, снова закрывая глаза и вздыхая, проникаясь к монстру непрошенным уважением и благодарностью, от чего душу неприятно ткнуло чувством неправильности. Словно предупреждение, что она может горько пожалеть позднее. Ведь, чем сильнее привяжется, тем больнее потом оборвать эту связь в случае очередной неудачи. Но тем не менее, никто прежде о ней так не заботился. Не позволял волноваться о ней и уж тем более не заявлялся на рассвете с кучей продуктов, взяв ради этого отгул. Эти мысли заставляли душу немного оттаять, полнясь этой признательностью за добро, касание которого та давно позабыла, скитаясь по миру, словно дикий зверёк. Непризнанный и неоцененный в своих способностях, далеко неординарных. Этот рассвет она впервые встретила не одна, и запомнит это надолго, как и сам день, который они провели вместе до самого вечера в непринужденных разговорах, шутках, в которых Эфир как обычно не упускал возможности пустить в ход пошлость, на которую та к его полному восторгу отвечала с неменьшей остротой. И та не замечала, но Эфир следил за ней. Неустанно и пристально, хотя и совершенно ненавязчиво, желая удостовериться, что она снова начала нормально есть. Ее проблемы больно ранили душу, и желание хоть немного, но позаботиться, крепко засело в мыслях парня, не позволяя оставить ее одну в момент трудности и невзгод. Словно монстр взял на себя негласную ответственность за маленькую судьбу, к чьему будущему с этого дня он не мог быть равнодушным. Почему? Он и сам не знал толком, предпочитая жить настоящим и решать проблемы по мере их поступления. Наслаждаться моментом, в котором Велари опустила, хоть и не полностью, шипы своего недоверия и обороны. Как мало однако надо, чтобы человек хоть немного, но отошёл от края отчаяния, в котором бесконечное одиночество пожирает изнутри. Необходимо лишь небезразличие.