Токийский восход

Велари в тот день вырубилась прямо на диване в уютной гостиной, не помня даже, как голова коснулась подушки, откуда та вообще там взялась, как и мягкое одеяло, укрывающее тело от прохлады включенного на минимум кондиционера. Плотные блэкаут шторы приятно темнили комнату, мешая прогнать дрёму. Сонно что-то бухтя в попытке проснуться, девушка поворочалась, отмечая, что лежать чистой, сытой и согретой было так сладко, что даже факт того, что она дома у Эфира казался не таким уж кошмарным. Даже наоборот — вполне себе неплохим. Постельное белье приятно пахло душистым стиральным порошком и чем-то ягодным... И всё было хорошо, ровно до того момента, как владелец квартиры собственной персоной вдруг не возник едва ли не над ней, весело улыбаясь, практически искрясь бодростью и неуемным энтузиазмом. — Соня~, проспишь всё на свете. Просыпайся, малышка, — скелет мягко потыкал ее пальцем через одеяло, наслаждаясь тем, каким сонным и милым комочком та смотрелась на его диване. В его одежде... От этого душа билась в какой-то широкомасштабной эйфории, врезаясь в кости изнутри радостным сгустком счастья. Но внешне он оставался уравновешенно спокойным, улыбаясь довольно и ровно; только веснушки-звездочки бежали по гладким костям чуть быстрее и ярче обычного. Опять разлепив глаза, Велари вперилась заспанным взглядом в эту россыпь кадмиевых созвездий, фокусируясь на излишне близком лице. — Мффф, Эфииир... Выходной же, — недовольно протянула она, носом зарываясь в одеяло, — я так хочу... спать, — зевнула та, свернувшись калачиком, и Эфир едва ли не сдался, умиленный такой прелестной картиной, но слишком много он напланировал на этот выходной день, что впервые за долгое время выпал им обоим одновременно. — Ну, нет, Велари, уже едва ли не полдень, так что пора вылезать. Хотя, если не хочешь, то с удовольствием составлю тебе компанию, — промурчал он чуть тише, нарочито медленно приподняв край одеяла, что моментально помогло ей проснуться. — Ты и мертвого поднимешь, — обиженно пробубнила она, садясь и спуская голые ноги на пол, выжидательно щурясь на активного монстра, сидевшего на коленях у дивана, согретого ее телом. Так не хотелось покидать это уютное гнездо, но заразительный энтузиазм монстра даже заинтересовал её, и рыжеглазая с любопытством вперила в него пристальный взгляд. — Ты чего ещё удумал? — девушка бегло осмотрела гостиную, которую вчера рассмотреть особенно не успела, отмечая, что и здесь хватало разной техники, хотя и меньше, чем на кухне. Особенно контрастно смотрелся черный прямоугольник большого телевизора и устроенная рядом игровая консоль с двумя геймпадами, приятно контрастируя с белой мебелью крупного стеллажа и шкафа с зеркалом от потолка до пола рядом с ним. — А потом узнаешь, для этого надо встать и позавтракать. Я, кстати, тебе кофе сделал – капучино, — скелет дружелюбно улыбнулся и встал, намереваясь пойти на кухню и разложить по тарелкам готовящийся завтрак на двоих, чей аромат уже долетал до комнаты приятными волнами аппетитных оттенков, в которых девушка признала нотки жареного хлеба и действительно кофейного запаха. Монстр вышел, и Велари потянулась всем телом, ощущая приятную дрожь долгожданного отдыха, после которого не деревенело все тело, и доносящийся запах вкусностей радовал не меньше. Эфир же в свою очередь радовался совсем другим вещам. Тому, какой отдохнувший теперь выглядела подруга, такая бледная и измученная вчера, что бедняжка заснула, просто сев на диване. Монстру поздним вечером пришлось осторожно укладывать ее спящее тело поудобнее, принеся подушку и одеяло, ещё какое-то время просидев с ней в темноте, желая убедиться, что с ней действительно все хорошо. И теперь, когда она взлохмаченным чудом вошла в кухню, душа мягко потеплела в ответ на ее заинтересованный взгляд, скользивший по кухне в поисках вожделенного напитка бодрости. Эфир вручил ей белую кружку с душистой пенкой взбитого молока и маршмэллоу, а сам налил в стакан знакомый молочный коктейль, садясь за столик у стены с малахитовой скатертью, приятно сочетавшейся со шторами. Тарелки уже ждали парочку, покрытые жареными тостами с каким-то сыром, весьма аппетитного вида. Девушка с готовностью села напротив, щедро отпив кофе и принимаясь за еду под пристальным, лукавым взглядом друга, который даже есть начал не сразу, рассматривая, как тост исчезает в мгновение ока, наполняя голодную Велари энергией сытости. Вид его одежды на девушке все ещё вызывал приятную щекотку за ребрами, а потому парень поспешил присоединиться к завтраку, кусая значительную часть хрустящего бутерброда и отводя персиковый взгляд от девичьего плеча, готовившегося скинуть набок ворот его рубашки на нем. Велари задумчиво почесала нос, озадаченная внезапной мыслью-вопросом. "Что делать, Лу?" — так он звучал, на миг перекрыв голод мрачной тенью неизвестности. Жить с Эфиром? Неловко до умопомрачения... Искать жилье? Непростая задача... Кажется, единственным решением было задать этот же вопрос монстру, ведь тот, несмотря на своеобразное чувство юмора, в адекватности не отказывал ни разу. — Эфир? — неловко начала она, сверля взглядом тарелку с завтраком, на что скелет тут же посерьёзнел, чувствуя, что сейчас прозвучит нечто важное. — Да, Велари? — он отложил бутерброд, расслабленно уронив на стол руки с тонкими, длинными пальцами, на которые девушка перевела взгляд, опасаясь смотреть в глаза. — Я, это... Постараюсь побыстрее найти жилье, прости, что так все вышло по-идиотски, — начала она, привычно хмурясь, но Эфир наклонился немного поближе, через стол, уложив палец на эту ямочку её озадаченности меж бровей, заставив вздрогнуть и замереть в недоумении. — Не хмурься, — он мягко провел пальцем по ее шелковистым, едва ощутимым бровям, пристально глядя в глаза, — не надо ничего искать. Живи здесь, я только за. Знаешь, как невыносимо скучно одному? Хотя бы поговорить есть с кем, да даже в приставку поиграть или обсудить что-то по играм, работе, нашей программе, знаешь, как... этого не хватает, — тихо рассудил он, убирая руку обратно на стол и немного грустнея, вспомнив въедливое ощущение одиночества до встречи с Велари. А та сидела напротив, не веря, что ей не снился сейчас сон. — Что? В смысле... Ты же не шутишь сейчас? Эфир, это же неудобно... Давай, я хотя бы платить буду, — девушка растерялась, невольно хмурясь ещё сильнее, но скелет прервал ее, коснувшись руки и уверенно сжав пальцы своими, призывая помолчать. — Велари, перестань! Все хорошо, слышишь? Давай, ешь, а то остынет. Зря я что ли купил хлеб? Обычно ведь не ем его... А потом поедем в одно классное местечко, — Эфир отпустил ее и как ни в чем ни бывало переключился к любимому напитку, с наслаждениям делая большой глоток, пока Велари, неловко бросив взгляд на вплывший в кухню робот-пылесос, уткнулась в тарелку со своей порцией тостов. Из-за штор выглянуло солнце, приятно согревая дерево мебели и немного слепя ее рыжие глаза, снова на свету обретшие удивительные оттенки огня. Эфир вновь засмотрелся на красоту этих бликов, не сдержав мечтательной улыбки, пока подруга все ещё немного сонно поправляла воротник его рубашки на себе, мечтая поскорее забрать удобные ей вещи из подсобки гейм-клуба, чувствуя себя в мужской одежде, принадлежавшей другу, совершенно странно, чуждо и неловко, чего не скажешь о ее обладателе. Она случайно поймала его пристальный и довольный взгляд, едва не поперхнувшись от такого к себе внимания. — Ты чего? — прищурилась она, пока скелет тихо хмыкнул, отставляя в сторону стакан. — Хах, ничего. Кстати, я утром не только хлеб купил, но и вещи твои принес. Запрятала ты их, конечно, знатно. В общем, чемодан я в коридоре поставил. Собирайся и пойдем тогда, — подмигнул он ей и, заметив, что девушка помедлила, добавил в привычной манере, — или тебе помочь с переодеванием? — Да чтоб тебя, Эфир... И так неловко от того, что я тут, а ты ещё масла в огонь добавляешь, — Велари слегка смутилась, чем несказанно порадовала монстра, который едва ли не мечтал заставить её покраснеть от смущения, и этот первый румянец был его маленькой победой и личным достижением. Велари встала из-за стола и, буркнув слова благодарности, ушла копаться в вещах, малочисленных, но от того ещё более ценных. Оттащив скрипящий колёсиком чемодан в гостиную, Велари вынула из него нужную сегодня чистую одежду, и уже хотела переодеться, как взгляд зацепился за вещь на стеллаже с телевизором, где на полке, прямо над экраном стояла подаренная ей Эфиру картинка с морем после бури написанная на древесном спиле... Девушка замерла, ощутив какой-то благоговейный трепет от того, что монстр не просто взял этот подарок, но и поставил его на самое видное место, очевидно дорожа им так, что и представить было необычайно трудно... — Эфир... — тихо протянула она, не в силах сдержать умиление, и тут же с писком отпрыгнула, услышав откуда-то снизу механический голос говорящей колонки. — Эфир – в старых теориях физики: особая среда, наполняющая мировое пространство, — ровный голос огласил полумрак все ещё зашторенной комнаты, а потому эффект неожиданности удался на славу: Велари от испуга завалилась на диван. На шум и ее писк в комнату сунулась любопытная моська монстра. — Что, малышка, уже мое имя на вкус пробуешь? Или всё-таки нужна помощь с одеждой? — весело прокомментировал он ее встрепанный и недовольный вид, успев скрыться с громким смехом до того, как в него прилетела пущенная девушкой подушка. — Засранец! Колонка твоя идиотская меня напугала, — начала бухтеть девушка, с опаской косясь на странную технику, что теперь хранила вдумчивое молчание. Одежда, наконец, вернула девушке прежний вид, волосы собраны, а шторы были раскрыты; солнечный свет излился золотом в гостиную, согревая каждый уголок теплым уютом. Мягкий диван, на котором предстояло теперь спать, казался особенно приятным аспектом небольшой комнаты, почти маня ворохом чуть сбитого одеяла и обивки, чистого серого оттенка, в тон таких же затемняющих гардин, сдвинутых сейчас к самым бокам широкого окна. Велари вздохнула, ощущая облегчение напополам с неушедшим чувством неверия в происходящее, слишком успев за жизнь привыкнуть к гонениям, нестабильности и чувству постоянной безысходности и брошенности. Будто сейчас та попала в какой-то почти волшебный сон, поверить в который было ох, как непросто. Расчесав спутанные за ночь волосы, она скинула вещь обратно в чемодан, словно не желая оставлять всё на новых местах, отчасти немного стесняясь нового статуса, отчасти не понимая собственных смешанных чувств по этому поводу, решив пока все оставить, как есть. Готовая, она вышла в коридор, где монстр взял новую пару обуви: левая кеда была красная, а правая – зелёная. Критически осматривая шнурки на них, он счёл выбор приемлемым, пока девушка рядом тихо хихикнула, привлекая его внимание. — С таким лицом на кеды смотришь. Будто фетишист какой-то. Кстати, почему всегда разные? — она села на скамью перед скелетом, надевая собственные, фиолетовые кеды, нисколько не думая о том, что монстр стоял слишком близко. — А кто сказал, что я не фетишист, м? — он опустился перед ней на корточки, по-лисьи улыбаясь, но Велари лишь спокойно фыркнула, завязывая шнурок, — а разные, потому что частенько забываю, где какой валяется, мне не хочется каждый раз искать пару. И так даже лучше смотрится. Рыжеглазая оценивающе оглядела небрежно одетого друга в темной рубашке, не удержавшись, чтобы не поправить сбившийся воротник, чуть коснувшись пальцами шейных позвонков, казавшихся в свете солнца и бликов тени прихожей оттенка топленой сгущенки. Кости в этом месте были теплые, а между тонких полосочек редких шрамов бежала россыпь таких же веснушек, что и на черепе, который вдруг покрылся морозным смятением, чуть перекрывшим эти милые созвездия, неспособные удержаться на одном месте. Скелет потупил взгляд больших зрачков, медленно выдыхая от того, как приятно было ее случайное прикосновение, и, сев, рядом, принялся обуваться, едва сдерживаясь, чтобы не начать напевать под нос какую-то ерунду из рекламы, чтобы отвлечь себя от неуместных мыслей. Улица пахла летом, цветами и немного бензином. Жарко. Велари порадовалась, что надела тонкую белую рубашку и юбочку, чуть выше колен, естественно красную, наслаждаясь тем, как лёгкий ветерок приятно охлаждал кожу, не давая солнцу слишком сильно кусать ее жгучим теплом. Собранные в высокий пучок волосы не падали на глаза, зато шея была открыта, и перегрев ей не грозил. Но грозило пристальное внимание Эфира, что не мог не бросать заинтересованные взгляды на маленькие ямки за ключицами, когда девушка поворачивала голову, заинтересованная жизнью улиц послеполуденного Токио. Монстр вел ее к метрополитену, но поняла она это, лишь когда парочка спустилась в подземку, поскольку Велари в городе не ориентировалась от слова "совсем". Эфиру порой даже приходилось брать её за руку, засунув собственное смущение неживой холодности ладоней куда подальше, чтобы не потерять в толпе подругу. И дорога прошла бы вполне тихо-мирно да вот только народу было так много, что на одной из станций Велари просто вжало толпой в монстра, заставив вместо поручня использовать его предплечье и балансировать на носочках, чтобы не ткнуться носом в его грудину. И в особо резкой остановке поезда Эфир не удержался, чтобы не поддеть подругу, державшуюся в неудобной позе из последних сил. — Велари, ну не здесь же, — громко хохотнул он безо всякого стыда, на что девушка хотела его пнуть, да только ещё сильнее завалилась на парня, ощущая через плотно прижатую ткань одежды тепло его ребер, — нетерпеливая до приставаний, да? — Да заткнись ты, извращенец! — прошипела она в ответ, пока скелет наслаждался теплом ее тела, нестерпимо желая коснуться чрезмерно заманчивых линий ключиц на худеньком теле, и подняться пальцами повыше, чтобы согнать лавину мурашек по теплу ее шеи... Но вовремя одернул свою фантазию, решив спокойно подшучивать и дальше, чтобы отвлечься от физических ощущений. — Что естественно, то не безобразно, если хочешь, приставай и дальше, — подмигнул скелет, хихикая от ее попыток отодвинуться, но качнувшийся вагон снова уронил ее в его объятия, — ого, да ты не из робких. — Эфир, твою мать! — девушка готова была его треснуть, но получалось лишь толкать, на что тот с лёгкостью перехватил ее руки, притягивая к себе окончательно и приобнимая. — Ну тише-тише, не дерись, малышка, — добродушно хмыкнул он, примирительно погладив ее по спине. И Велари, даже больше к собственному удивлению, нежели к его, действительно успокоилась, опираясь на монстра в бесконечном, живом потоке других людей и монстров в вагоне, пока поезд нес их в одно действительно любопытное местечко. Мимо мелькала подземка, но порой поезд выныривал из под земли, озаряя лица, стенки серых вагонов и стекла окон в них светом медового солнца, перебитого тенями высоток. Народу стало поменьше, и девушка мягко отстранилась от друга, почти нехотя, пригретая теплом его тела, берясь за холодный, неприветливый металл поручня, не заметив во взгляде монстра лёгкие искры абрикосового льда разочарования финалом их контакта. Скелету слишком понравилась мягкость ее тела, и он твердо решил, что хочет и будет касаться ее чаще, заодно приучая девушку к чувству безопасности рядом с собой. На нужной станции Эфир оживился, утянув подругу на выход из вагона, где по перрону бродили пассажиры, ожидавшие своего транспорта. Протиснувшись через эту живую стену всевозможных существ, парочка выбралась на улицу, где девушка, наконец, смогла вздохнуть свободнее, осматривая высокие, отражающие зеркалом окон солнце здания, яркие вывески кафетериев, ресторанов и каких-то уличных забегаловок, от обилия которых сильно рябило в глазах. — Эфир, куда мы идём всё-таки? Уже столько проехали, а ты молчишь, подозрительно, — прищурилась рыжеглазая, бросая недовольный взгляд на скелета, чей невозмутимый вид вызывал в ней почти раздражение, сдерживаемое ощущением сильной признательности за его помощь и участие. — Вон туда, — указал друг на здание в несколько этажей, на котором красовались галографические вывески с различными цветными рыбками из морей, океанов, рек и озёр, присмотревшись к которым Велари даже приоткрыла в изумлении рот. — А? Это что, океанариум что ли? — она пальцем ткнула в здание перед ними, поднимая удивленный взгляд к монстру, чья улыбка стала ещё шире. — Сюрприз! — он щёлкнул ее по носу, посмеиваясь, — что, неужели рыбок не любишь? — его голос прозвучал почти обиженно, но Велари поспешила его переубедить. — О, люблю конечно, и даже очень, но... Я никогда не бывала в таких местах. Разве что в зоомагазин ходила, ещё в Америке... Признаться, это... классно, Эфир. Спасибо, — она искренне улыбнулась, и ее радость для монстра была лучшей благодарностью, какую он только мог себе представить. — Отлично. Идём, малышка, там действительно красиво, — кивнул ей монстр, подмигивая озорным взглядом, в котором метались весёлые блики радости. В бодрой болтовне ни о чем они вошли внутрь, погружаясь в мир дивных подводных обитателей, где, казалось, океан действительно пустил на миг посетителей в свое лоно, показывая сокровенные тайны морской жизни его подопечных. Чего там только не было: акулы, с мощными хвостами и острозубыми мордами с хищным безразличием осматривали свои владения в стеклянном, огромном тоннеле, рыбы-клоуны копошились в цветных анемонах, потешно высовывая из жгучих щупалец рыжие мордочки, стайки серебристых ставрид сновали у камней и водорослей, чешуей отражая зеркальные блики освещения. Мурены скалили длинные, сердитые морды, пряча змеистое тело в укромных расщелинах скал. Многочисленные рифовые рыбки, вроде хирургов, попугаев и ангелов, яркими живыми пятнами контрастировали на узорах тел живых беспозвоночных животных: кораллов, анемонов, морских звёзд, ежей и голотурий. Велари надолго залипала у каждого аквариума, с детским восторгом показывая на особо интересных ей существ, комментируя каждое, смеясь или задумываясь, читая информационные вывески на английском языке, чтобы побольше узнать о каком-то конкретном животном. Эфир же больше смотрел на нее: ее радость, эмоции, частые улыбки, столько, сколько он не видел прежде на ее лице. Все эти чувства — и его, и ее — стоили того, чтобы прийти сегодня в это место, полное живого волшебства подводного мира. На последнем этаже и вовсе ждал восторг аквариумов под открытым небом, апофеозом чего стал один конкретный — в форме огромного бублика, в котором кружили в движении многочисленные рыбки. — О, пресвятые клавиши, как здесь офигенно! — Велари с восторгом задрала голову, рассматривая необычную инсталляцию над ними, едва ли не прыгая от восторга, и тут же подбегая к краю крыши с оградой, рассматривая открывающийся на город вид с многочисленными домами, между которых пушились уже изрядно позеленевшие деревья, вступавшие в период летней жизни. Эфир, пока та любовалась видами, успел быстренько купить в маленьком киоске напротив два рожка с мороженым, взяв себе клубничное с мятой, а ей — шоколадное, наугад, не зная наверняка, какое любит подруга. Подойдя к ней со спины, он протянул к ее лицу угощение, жалея, что не видит ее удивлённого взгляда. Велари даже немного отпрянула от неожиданности, спиной прислонившись к его груди в прогретом солнцем черном хло́пке рубашки. — Ой, это мне? Спасибо, — она развернулась и приняла лакомство, снова поворачиваясь к виду с высоты, а Эфир устроился рядом, облокотившись руками о линию перил заграждения, — а у тебя с чем? — Клубника с мятой, — он лизнул аппетитный рожок большим экто-языком в тон веснушчатой россыпи, почти абрикосовым, чем несомненно подругу удивил, но Велари лишь хитро прищурилась на его жест, — что? Хочешь лизнуть? — Эфир подмигул, акцентируя ее внимание на последнем слове. Рыжеглазая спокойно фыркнула и, нагло взяв рожок из его рук, тоже лизнула сладкое мороженое, нарочно задержав на нем язык, по которому тут же иголочками разбежалась ментоловая свежесть. Монстр выглядел довольным — провокация удалась. — Ага, непрямые поцелуи любишь? — монстр забрал свою сладость обратно, повторяя ее жест, но девушка невозмутимо принялась поедать шоколадную порцию, добродушно жмурясь в лучах солнца, уже привыкая к странным намёкам своего друга, на его подначивание лишь несильно толкая локтем под ребра. — Отстань уже, озабоченный скелет, сам, видимо любишь их, не я это упомянула, — она с наслаждением увлеклась угощением, пока тот блаженно улыбался, наблюдая за тем, какой живой она могла быть, стоило подарить лишь самую малость тепла и доброты вместо привычных ей больше безразличности, необоснованного осуждения и даже откровенной агрессии. — Я бы и от прямого не отказался~, — игриво протянул монстр, на что девушка недоуменно нахмурилась, отчего-то восприняв его слова в негативном ключе, но комментировать это упрямо отказала самой себе, уперто продолжая есть мороженое, — Велари~, — позвал ее монстр и, повернув к нему лицо, девушка получила мягкий мазок мороженным прямо по носику, коротко вздрогнув от его шалости. — Блин, совсем дурной, перегрелся что ли? — беззлобно пробубнила рыжеглазая, вынув из кармана бумажный платочек и принявшись чистить от сладости лицо. — Ага. Не обращай внимания, я просто шучу. Пойдем дальше? Там есть морские котики, — весело предложил скелет, и подруга с готовностью кивнула, расслабившись после его слов, от которых до этого на миг предательски замерла душа. Парочка до самого вечера наслаждалась потрясающими видами в этом необычном океанариуме, то спускаясь до первого этажа, то вновь поднимаясь на крышу, где можно было посидеть, отдохнуть и поговорить о любой мелочи. Велари все охотнее шла на контакт, невольно опустив былые барьеры, начав на одной волне с Эфиром отпускать шуточки, подкалывать друга или даже по чуть-чуть рассказывать о себе. Так, Эфир узнал, что рыжеглазая на самом деле увлекалась серфингом, живя раньше в Америке, частенько наведываясь к океану, чтобы оседлать особо своенравные волны, а Велари была посвящена в тайну его необычных предпочтений в еде, вроде чая с клубникой, бананом и мятой, шоколада с сыром или лакрицы с солоноватым, нечитаемым привкусом, который нравился далеко не всем. Домой они ушли уже к закрытию центра, когда Токио погрузился в темную, летнюю ночь, превратившись в паутину огней, дорог и спящих пятен кварталов. Велари устало сидела в почти пустом вагоне поезда, везшего их в уютную окраину, где тишина путалась в дыхании ставшего прохладным ветерка. Эфир что-то ей рассказывал про одну из игр, где нужно было строить колонию на какой-то планете, да только девушка уснула, опустившись на его плечо головой, отчего монстр вздрогнул и замолк, в неверии повернувшись к девушке. Сытая и счастливая, она пригретым, расслабленным тельцем неслышно сопела, опираясь боком на его руку, и скелет боялся пошевелиться лишний раз, чтобы не помешать ей отдыхать. Мимо мелькали огни тоннелей, изредка прерываясь блеском фонарей, стоило транспорту вынырнуть на поверхность, снова затем ныряя во тьму подземки. Убаюкивающее покачивание, мерный стук колес на рельсах, гладких, полированных, зеркально отражающих ночь. Почти никого кругом: только они сидели, не в обнимку, но плечом к плечу, голова к голове... Души в едином ритме, похожем на качание вагона. — Малышка~, просыпайся. Наша остановка, — нехотя, но Эфиру пришлось ее будить, мягко потормошив за плечо сонную девушку, тут же вскинувшуюся в растерянности в тонкую, прямую струну. — О? Зараза, опять я уснула, — Велари зевнула, прикрыв рот кулаком, пока парень любовался её сонным видом, поднимаясь с места в готовности выходить на их остановке. Невольно душа его опять заворочалась каким-то тяжёлым комком, стоило ему подумать, что они идут с ней в один дом. В одну квартиру... Разделенные всего одной стенкой, меньше десятка сантиметров толщиной. Улица дохнула на них свежим порывом ветра и, прикрыв глаза, Велари отвернулась, заметив на платформе у фонаря большого, пушистого кота, пройти мимо которого девушка считала делом неблагодарным, круто сворачивая с траектории, чтобы посмотреть на пушистика поближе. — Ааа, какой ты классный! — восхищённо запищала та, подходя к животному, присев перед ним на корточки и тут же начав гладить широкую, полосатую голову крупного кота, что, вероятно, жил на станции. Он выглядел вполне упитанным, чистым и холеным, выдавая то, что явно не был брошен на произвол судьбы. Велари взяла его на руки, наслаждаясь тарахтящим мурчанием мохнатого здоровяка и мягкостью теплой шерстки. — Ну вот, а я думал, что ты обо мне, — разочарованно вздохнул монстр позади, подходя ближе, — но раз ты о нем, то поспорить сложно. Монстр тоже присел и потянулся погладить милое животное, да только то зарычало почти демонически и, извернувшись юркой дугой, с громким мявком вырвалось из рук девушки, крепко расцарапав нежную кожу предплечий. Велари от неожиданности вскрикнула, расставив окровавленные руки в стороны, пока Эфир шокированно так и замер, глядя, как гранатовыми бусинками окрапляется под кедами темный асфальт. — Вот черт, я же не хотел... Велари, прости, — монстр потянул ее на себя, чтобы встать с корточек, бережно беря ее руки в свои и рассматривая порезы, длинными, тонкими нитями расчертившими молочно-белую кожицу до запястий и ладоней. — Да хрен бы с ним, кошак дурной просто, ничего страшного, — ободряюще фыркнула та, отдернув руки, по которым неприятно жгло плетью боли последствия от немаленьких когтей, — у тебя дома найдется перекись или типа того? — Конечно, малышка. Пойдем, сейчас обработаем, — Эфир все равно упрямо взял ее за ладонь, уводя домой, достигнув которого быстрее привычного и едва скинув обувь, монстр, не слушая возражений, утащил девушку в ванную, для верности зачем-то закрыв за ними дверь, словно опасаясь ее побега. Из шкафчика над раковиной моментально были добыты флакон с перекисью и ватные диски. Велари промыла руки в чистой воде, и монстр самолично взялся обрабатывать ранки, которые тут же нещадно обожгло антисептиком. Эфир бережно дул на каждую, пока Велари ощущала странный прилив смущения от его нежности, близости и бережной ласки без намека на пошлые шутки. Его осторожные движения пальцами, державшими влажную ватку, ободряющий тихий голос, словно ребенка убеждающий, что тот почти закончил, и его взволнованный взгляд больших, персиковых глаз. Все это вносило в душу сумятицу мыслей с неясными очертаниями, осознать которые пока что возможным не представлялось. Оставалось лишь тихо краснеть и терпеть внезапную, но несомненно приятную заботу, которую одновременно хотелось и остановить и продлить больше, однако, первое желание все же одержало победу. — Эфир... Да всё уже, — она аккуратно перехватила его холодные пальцы с ватным диском, сталкиваясь с его взглядом, непростительно близким, непозволительно проникновенным, запретно потемневшим... Монстр тихо выдохнул и кивнул, отвечая спокойно, будто у него у самого в душе был штиль. — О, конечно, Велари. Увлекся, извини. Просто не понаслышке знаю, как долго болят кошачьи следы от когтей. Ну... Тогда спать? — он дождался ее утвердительного кивка, — доброй ночи, Велари. — Спасибо... Доброй ночи, Эфир, — тихо кивнула она, бросая взгляд на зеркало, чтобы умыться перед сном, пока монстр безмятежно вышел за дверь, закрыв которую медленно сжал ткань рубашки на груди. В его душе бушевал девятибальный шторм.