Токийский восход

Свыкаться с новым положением пришлось далеко не один день, но Велари делала успехи, успев за долгие недели даже достичь достаточного уровня смирения, чтобы, наконец, разобрать сиротливо стоявший у дивана чемодан, который Эфир пригрозился отправить в свободное плавание или же разобрать самому, если та его не опустошит самостоятельно. Особенно хорошо это подействовало, стоило хитрому скелету упомянуть о нижнем белье подруги, которое любезно предложил "самолично уложить в комод ровной стопочкой". Былое ворчание по поводу того, что девушка ощущала себя должницей постепенно сменилось на то же, но по поводу постоянных неприличных шуточек друга, хотя лёгкий дискомфорт от вынужденного соседства никуда не ушел. А потому, Велари хоть и была колючкой и недоверчивым зверьком, но чувства теплой благодарности не растеряла, незаметно (как она сама себе думала) стараясь радовать Эфира разными мелочами, пристально вычленяя его личные предпочтения. Поэтому, порой, приходя на работу, скелет в своей сумке находил разные подброшенные ему с собой угощения: солёную жидкую карамель, лакричные конфеты или маленькую упаковку клубничного коктейля с трубочкой. До того это монстра умиляло, что по этому поводу он даже не стал отпускать шуток, не желая, чтобы из-за такого подруга прекратила это делать. Сам он, к слову, в долгу решил не оставаться, желая узнать Велари как можно ближе: вёлся поиск ее слабых мест и пристрастий, но не с целью давить на это (только если слегка пощекотать), а дать этим точкам защиту и возможность порадовать в ответ. Только вот получалось это невероятно трудно: рыжеглазая чрезвычайно трепетно охраняла свою личность, скрывая большинство своих прочих увлечений, вместо которых стояли защитные шипы. Эфиру ужасно хотелось больше ее доверия, и монстр был на многое готов, чтобы попытаться подступиться поближе. И его шутки в этом играли не последнюю роль, являясь прекрасным способом для целенаправленного пробития ее защиты, в попытке вывести на смущение или эмоциональный ответ, в котором она показывала настоящую себя. И случай для такого метода исследования не заставил себя долго ждать. Прошлым вечером после работы и долгого раунда в турнире за денежный приз Велари легла спать неприлично поздно. Что называется, "уже не поздно, а рано", когда за окнами забрезжили всполохи рассвета. В привычном жесте, она сбросила с себя одежду, оставшись спать лишь в белье — единственный вариант, хорошо спасавший от духоты вкупе с кондиционером, делавшим воздух до блаженства прохладным. Эфир в этот раз дежурил на работе всю ночь, помогая с разбором новых компьютеров, и вернулся лишь с утра, устало зевая и потягиваясь. Скинув обувь, лениво и тягуче он протопал до кухни, чтобы утолить досаждавшую ему жажду, а после решил наведаться к подруге, понятия не имея, что та до сих пор спала беспробудным сном заядлого геймера. Мягко открыв дверь, он вошёл, уже открыв рот для веселого приветствия, да так и замер перед мебелью истуканом, вперившись взглядом в очень плавные изгибы лопаток и позвоночника, обнаженными молочно-белыми линиями раскрытыми перед ним сползшим на пол одеялом, прикрывающим только бедра и ноги крепко спящей девушки. — Черт, — прошептал он как можно тише, присев рядом перед таким зрелищем, зная, что делать этого вроде и не следовало бы, но кого это волнует, если душа напрочь эти опасения и предупреждающие мысли затолкала поглубже. Эфир занёс над голой спиной прохладную руку и одним пальцем тронул холмик седьмого позвонка шеи, откуда вниз убегала волнистая ложбинка середины спины, теплая, несмотря на включенный в комнате кондиционер, и потрясающе нежная. Хотелось провести пальцами ниже, но скелет остановил себя, заметив, что дыхание подруги сменилось, возвещая о пробуждении, сопровождаемым ее сонным бормотанием явно недовольного тона. Стоило ей приоткрыть один глаз и увидеть рядом друга — в голове живо сложилось два и два. Коротко пискнув, она пихнула монстра подушкой прямо в череп, ловко извернувшись и натянув одеяло до самого носа. — Мать твою, Эфир! — зашипела та, пока скелет тихо хихикал, и не думая смущаться или уходить. — Доброе утро, Велари. Неплохо встречаешь, хотя я бы предпочел тематический костюмчик, — Эфир подмигнул, расплываясь в коварной улыбке, сжимая руками кинутую в него подушку, в которой до сих пор осталось тепло её сна. — А жареных гвоздей не хочешь? Иди нафиг, дай одеться! — возмущалась та, сетуя, что легла спать в таком виде на чистом автопилоте. Растерянность в заспанном взгляде добавляли ее рассерженности совершенно умильный вид, и монстр сжалился над подругой, коротко прыснув смехом в ответ на ее досаду. Осторожно погладив сбитые в лохматую бурю волосы Велари, он уже без тени подкола снова заговорил. — Колючая малышка. Опять легла поздно, да? Я сейчас тоже пойду отсыпаться, только вернулся, — монстр встал, снова потягиваясь, да так, что хрустнули где-то на пояснице уставшие позвонки, — зато, все компьютеры обновили и поставили парочку новых автоматов. — Ого, ты всю ночь там был? — с долей лёгкого беспокойства спросила Велари, немного поубавив пыл, увидев во взгляде монстра неподдельную усталость, что заволокла персиковую мягкость оттенка зрачков лёгкой дымкой бледности, — я там это... Вчера поесть приготовила, ты хоть позавтракай перед сном, — неловко добавила она, потирая глаза рукой, пока вторая все ещё крепко держала одеяло. — Спасибо, Вел, — тепло улыбнулся скелет и вышел, отдав подушку подруге, оставив мягким сокращением ее имени странный греющий след на ее душе, который быстро сменился неприятными иголочками, ведь настоящего имени та до сих пор отчего-то не раскрыла. Это было похоже на стыд. Жгучий и липкий — от такого так просто не избавиться. С досадой простонав что-то нечленораздельное в постельное белье, девушка стала шариться в поисках одежды, но, вспомнив, что почти все валялось в стирке, и, наверняка, машинка по таймеру уже запустилась сама, с досадой начала ворчать. Осталась только рубашка Эфира, та самая, оранжевая, что он выдал ей в самый первый день. И больше ничего подходящего кроме разве что гольф не было и в помине. Сетуя на саму себя, что не занялась стиркой пораньше, накопив для этого едва ли не все малочисленные вещи, та облачилась в этот своеобразный наряд, радуясь, что рубашка хотя бы доставала до середины бедра, а гольфы с полосками разных оттенков бордового создавали видимость хоть какой-то одежды до тех пор, пока не выстирается и не высушится всё остальное. При такой теплой погоде сушка едва ли занимала больше часа, а грядущий выходной не обещал проблем вроде вынужденного выхода на улицу или дел на работе. Разогнав активными действиями, включая расчёсывание длинных волос, остатки сна, Велари потянулась на кухню в стремлении сделать кофе, к которому пристрастилась ещё больше, стоило познать все возможности потрясающей кофе-машины в кухне приютившего её друга. Последний сидел на маленьком диванчике уставшим пятном, лениво доедая лапшу, приготовленную девушкой накануне, да так, как он действительно любил — острую с грибами, приятно хрустевшими на зубах мягкой пряностью. Внешний вид вошедшей подруги едва не вынудил его поперхнуться: его личный фетиш разгуливал по кухне сгустком нежного тепла, делая себе кофе уже привычными нажатиями нужных клавиш на аппарате. Эфир, как ни старался, не мог отвести взгляда от скрытых за его рубашкой изгибов плеч, рук и бедер Велари, сонно прислонившейся к древесной столешнице в ожидании бодрящего напитка. Ей, можно сказать, повезло не видеть потемневшего кадмия его глаз, скользивших волной интереса до коленей и тонких икр, скрытых за полосками мягких гольф. Решив, что завтрак лучше закончить побыстрее, скелет встал, чтобы уйти спать, кинул подруге безобидную улыбку, немного замешкавшись в проходе, буквально со скрипом сжимая челюсти и покидая кухню, где для него стало жарковато. Велари же ввиду немного потерянного, после сбитого режима выходного дня, самочувствия странностей не заметила, благополучно списав непривычное молчание друга на его усталость. Та уже хотела угнездиться прямо на широком подоконнике за зеленоватыми гардинами, где полюбила сидеть в последнее время, как рыжий взгляд зацепился за оставленный монстром смартфон, на экране которого маячило сообщение начальника с работы. Велари, полагая, что это может быть важным, закатила глаза, обреченно вздыхая, и, подхватив вещь, отправилась возвращать ее владельцу, пока тот ещё не уснул. Войдя без стука, как и сам монстр делал всегда совершенно беспардонно, ее слова застряли в горле неразборчивым междометием на пересечении их взглядов. Свой же она неминуемо опустила туда, где веером расходилась клетка ребер в расстегнутой черной рубашке, которую тот намеревался снять да так и замер перед девушкой с приоткрытым ртом. Чернотой турмалина ткань мягко повисла на плечах, а топлено-молочные кости сверкали подвижными искрами созвездий цвета нежной абрикосовой мякоти в участках стыков костей, мелкого шрамирования и симфизных дисков позвонков. И где-то в глубине, под пятном солнечного сплетения ярче моргнула душа Эфира, будто волнением взорвавшись этим светом, льдистого оттенка, который скелет поспешил прикрыть руками, напрочь растерявшись и позабыв, что мог бы просто запахнуть полы рубашки. — Аа, эээм... Прости, я это... Кхм-кхм. Ты телефон оставил, а там шеф написал, я здесь положу, — сбивчиво разъяснилась девушка, спешно поднимая взгляд на налёт румянца его скул, такого же тона, что и взволнованная душа друга. Уложив предмет на ближайшую тумбочку у двери, Велари, на одном выдохе, покинула обитель монстра, куда прежде не смела совать носа, ретируясь к оставленному в кухне одинокому кофе, понимая, что даже не запомнила обстановку комнаты. Перед глазами до сих пор стоял образ его тела, который та пыталась сморгнуть почти безуспешно, забираясь таки на подоконник с напитком, пытаясь остудить пылающие щеки прохладой оконного стекла, к которому прислонилась в попытке унять пожар чувств и смущения. Чертовски неловко вышло. Кажется, этот момент они оба будут замалчивать, ведь Эфир смутился не меньше, ещё долго простояв в комнате, прикрыв руками ребра, не сразу вспомнив про принесённый ей телефон, а уж желание спать и вовсе вернулось не сразу. Ничто не бодрит сильнее, чем настойчивое биение собственной души... И это был не единственный момент, где все в свои руки брала воля случая, словно жизнь специально сталкивала их в ситуациях двусмысленного толка, пока те притирались в жизни друг с другом, бок о бок. Хотя Велари во всем этом винила, как правило, Эфира, чьи шутки доводили до белого каления и желания полезть в драку. — Да, ну, ты опять, Эфир?! — завопила та, когда монстр после ее рабочей смены, привычно встретив и дойдя до дома вместе, поинтересовался, от чего Велари так долго пробыла в ванной и не требуется ли его прямое участие в "снятии напряжения", хотя та просто отчищала кофейное пятно с юбки, неосторожно облившись напитком перед походом домой, прежде чем вернуться в гостиную в подобающем виде. — Да, ахаха, ладно тебе, — не мог угомонится монстр, глядя, как глаза девушки мерцают подобно огненному агату и перехватывая ее руки, норовившие дать тому подзатыльник, — чуть что, сразу драться, малышка, ха~. — Да с тобой невозможно просто, все об одном думаешь! — обиженно надулась та, отодвигаясь от него на диване, где те сидели в безуспешной попытке отыскать какой-то фильм поздним вечером. Скелет наслаждался ее сердитым видом, за которым та явно прятала что-то другое. То, чего монстр отчаянно хотел коснуться, и в его хитрую голову пришла необычная идея. — Вел, давай поиграем? Все равно фильм скучный, — заговорщически понизил голос друг, прищурив веселые глаза, в которых плясали искорки смешинок. Велари, словно зверёк шедший на манок, живо среагировала на его игривый тон, каким он обычно звал ее в действительно интересные возможности нескучно провести время, будь то игра в приставку или настольное приключение, к которым девушка пристрастилась с подачи Эфира не меньше, чем к геймерству. — Окей, и во что? Только попробуй что-то неприличное предложить – ужин завтра не приготовлю, — уже остывая пробухтела та, немного ерзая на диване. И Эфир тут же понял, успев неплохо ее узнать — девушка в нетерпении и действительно хочет отдохнуть за чем-то весёлым. И его предложение ещё больше крепло в своей задумке, отражаясь в мерцании звёздочек на черепе и оголенных съехавшей набок футболкой ключицах. — В жмурки, мелочь. Выиграешь и сможешь меня безнаказанно бить за шутки, — подмигнул он чуть запрокинув голову, в ожидании ее ответа. — Окей, вот он подвох. Если проиграю я, то что? Возьмёшь в рабство? — фыркнула Велари, намереваясь отказаться, но монстр лишь усмехнулся на ее сарказм, отвлекая от рассматривания сложенного в стопочку одеяла. — Неплохо конечно, но нет. Если проиграешь, то сходишь со мной в кино, — будничным тоном заявил монстр, буравя маленькую фигурку непрерывным взглядом, в котором теплом мерцали огоньки магии. Велари поразмыслила, в попытке выхватить намек на какой-то подвох, но в голову ничего не приходило, кроме того, что если фильм будет не на английском, то вряд ли будет понятно хоть что-нибудь. — Эм, допустим, я не против, но зато против будет мой языковой барьер, — мрачно отметила та, скривив в ухмылке рот. — Здесь кино можно и на английском посмотреть, в этом вся соль. Так что, по рукам? — Эфир протянул ей ладонь. — По рукам. Играем до пяти, — Велари сомкнула пальцы на его костях, согревая ее мягким теплом своей кожи, которая монстру казалась чем-то волшебным и почти наркотическим – чем дольше касаешься, тем хочется больше. Качнув рукопожатием, они, не сговариваясь, встали, осматривая достаточно ограниченный простор для игры, для верности отодвинув к стене журнальный столик, чтобы об него нечаянно не убиться. Диван хотя бы был мягким, и упасть на него было бы даже веселее. Эфир ненадолго скрылся в комнате и вернулся уже с каким-то подобием ленты, на деле оказавшейся куском черной ткани, вроде той, из которой была соткана его рубашка, что он носил чаще футболки, невольно подбросив Велари воспоминание об их неловкости. И она расцвела пуще прежнего, когда Эфир, подойдя сзади, начал медленно завязывать ей глаза, не упустив этот прекрасный вид внезапно расцветшего на мягких щеках смущения. — Что, любишь, когда тебя связывают? — муркнул он ей почти на ухо, отчего по телу прошлась нешуточная волна горячих мурашек, всколыхнув в ней желание защититься, а потому Эфир тут же получил под дых локтем, согнувшись пополам от ощутимого удара. По звуку поняв, что сделала монстру больно, она сама охнула и слепо развернулась цепляясь за монстра и спешно извиняясь. — Черт, прости, прости, прости! Ааа, я не хотела так сильно, ты, блин, такие вещи говоришь, — она на ощупь нашла его грудину, скрытую за мягкой футболкой, бережно ее потирая, хотя монстр вовсю улыбался, умиленный ее искренним беспокойством, наслаждаясь им по полной программе. Для верности он даже уткнулся лбом в ее плечо, усердно делая вид, что согнут от боли в нешуточной муке. — Неплохой удар, малышка, — с притворной обидой протянул он, вдыхая запах Велари полной грудью, готовый даже снова получить по ребрам ради ощущения своего медового шампуня на ее маленьком теле. Но пришлось отстраниться, чтобы все же начать игру, пока девушка до сих пор винила себя за вспыльчивость на в общем-то почти безобидную шутку. — Вот же ж Линукс тебя за ногу, не говори мне ничего таким образом! — нервно продолжила девушка, чувствуя себя без возможности видеть максимально глупо и беззащитно. — С тебя штраф, Велари – дерешься до официального разрешения, сперва выиграй, — протянул монстр, игриво обходя девушку с черной тканью на глазах по кругу, словно ягуар примеривался к жертве тягучими и плавными шагами, пока девушка следовала за его голосом, неожиданно на него кидаясь, желая поймать. Но монстр быстро шагнул в сторону, начав двигаться настолько тихо, что было непонятно, присутствует ли он вообще в полутемном помещении гостиной. Велари прислушивалась как никогда, даже дыша через раз, чтобы понять, где притаился друг. Эта игра оказалась необычной, когда играешь не с человеком. Вдох. Тишина и тиканье часов будильника, нашедшего приют на стеллаже. Выдох. Шаг в сторону, и слышно, как за окном свистят над городом летящие на ночлег стрижи. Шорох газеты рядом, и выпад в сторону звука, но рука лишь скользнула по хло́пку ткани увернувшегося Эфира. Снова тишь. Повтор движений, пара шагов и остановка. Руки раскинуты в попытке ощутить дуновение движений, но они не осязаемы совершенно. Невидимы. Хотя Эфир стоит позади, подкрался абсолютно неслышно, подобно филину на охоте, ведя над ее руками, в сантиметре от кожи, будто гладя, но не касаясь. Дыхание задержано. Душа бьётся. Страшно, что ее биение раскроет присутствие неуловимого. Но Велари вдруг ощутила чужой выдох, на уровне шеи, отчего качнулась выбитая из пучка волос мягкая прядка волос. Резкий разворот и монстр пойман: девичьи ладони схватились за бока, отчего было щекотно, но несомненно приятно. Эфир даже вздрогнул, удивленный ее маленькой хитростью. — Ха, круто, малышка. Ловко выловила, — он бережно снял с ее глаз ткань, улыбаясь довольно, пока та победоносно усмехалась, отпустив его и отступая. — Похоже, это будет не так уж сложно, Эфир, — самодовольная улыбка и хитрый прищур – последнее, что увидел Эфир, перед тем как завязать свои глаза для нового раунда. И стоило этому произойти, как Велари неслышно, как ей казалось, скользнула за диван, притаившись где-то сбоку от монстра, пока тот внимательно прислушивался, приноравливаясь к слепоте. К ее удивлению, он тут же шагнул прямиком к ней, но упёрся в диван, едва не упав и ойкнув, на что подруга не сдержала смешка, выдавая свое сменившиеся положение. Снова бросок, и рука скелета мазнула по плечу, но не ухватила, и Велари, изогнувшись, скользнула под локтем Эфира, оказавшись между ним и диваном. И чтобы не выдать себя, замерла, задержав дыхание по настоящему, боясь, что уж он то ее по нему обнаружит в два счета. Да только Эфир уже знал, где она, нарочно растянув наслаждение, думая, на сколько же ее хватит. Но девушка была упряма, терпела так, что даже покраснела от недостатка кислорода, для верности зажимая ладонью рот и нос. Решение принято быстро — монстру не нравилось физическое мучение Велари, и, резким разворотом, он ее поймал, завалив на диван, предательски подставивший свою мягкость под их ноги в почти приглашающем мотиве. Испуганно пискнув и делая глубокий вдох, рыжеглазая пыталась отдышаться, придавленная сверху Эфиром, который оказался на удивление лёгким для кого-то настолько высокого, на что та не могла не обратить внимания, пока монстр, откровенно лёжа на подруге, снимал с глаз повязку. — Ты что из воздуха состоишь что ли? — Велари с интересом потыкала его в плечо пальцем, — что за птичий вес? — Аха, ты недалека от истины, в моих предках стоят сильфы, — довольно ответил скелет, радуясь отсутствию возмущения девушки под собой. И особенно наслаждаясь тем, что ее дыхание до сих пор было чуть-чуть сбито. — Ого... Это... красиво... — неожиданно ответила она, рассматривая персиковые переливы его глаза будто видела впервые, серьезно и пристально, без тени шутки. И Эфир даже немного смутился, едва заметно выдавая это лёгким туманным оттенком на скулах. В такой ситуации подкалывать ее монстр посчитал кощунством, залюбовавшись знакомыми искрами спессартина в ее взгляде, все больше проникаясь к ней необъяснимой нежностью. — Продолжим? — предложил он, почти нехотя слезая с нее и передавая кусочек ткани для следующего раунда, и та с готовностью приняла его, поднимаясь следом. — Продолжим! — прозвучал полный энтузиазма ответ, и игра разгорелась с новой силой и пущим весельем, будто рамки и границы между ними на миг исчезли окончательно, что особенно касалось Велари. Она показывала себя настоящую. Юморную, игривую и совершенно беззлобную: такой она пряталась до того за острыми шипами излишней осторожности и язвительности, явно ее выматывающей, не дававшей дышать полной грудью. Эфир во что бы то ни стало хотел именно этого. Ее свободного дыхания. Веселье продлилось допоздна, и, проиграв Эфиру, Велари в конечном итоге сидела недовольной тучей на диване в позе лотоса, расфкусированно глядя в телевизор, где единственной понятной без субтитров передачей была круглосуточная трансляция видов дикой природы, от атмосферы которой неумолимо тянуло в сон. Эфир сидел рядом, притащив с кухни напитки и какие-то креветочные чипсы, протянув пачку подруге с встрепанным видом. Он поймал ее без особого труда все пять раз, не упустив возможность тактильного контакта: то снова уронив на диван их обоих, в этот раз усадив на колени почти случайно. То к стене прижав, нарочито слепо огладив руками под ее протестующие ругательства. То просто сгребая руками к себе, будто игрушку, нагло обнимаясь. Велари же больше ни разу его не подловила, пару раз больно влетев коленом в жёсткий подлокотник дивана, получив в награду синяк, а не победу. В общем и целом — разгромное поражение, и на самодовольную моську вновь переигравшего ее друга та старалась взгляд не поднимать, с мрачным видом поедая предложенный снэк. — Не дуйся, малышка, все было честно, — подбодрил ее друг, громко хрустнув отправленной в рот чипсиной, пока девушка бросила на него потемневший в полумраке комнаты взгляд. — Ладно, хоть в кино, а то зная тебя, удумал бы чего похлеще. И на том спасибо, — пробухтела отвернувшись девушка, к счастью не увидев, какие бесенята плясали в его глазах и уголках почти хищной улыбки. — Да~, просто кино, не волнуйся, — хитро хмыкнул он, вызвав в подруге лёгкое подозрение, заставившее ее нахмуриться, но желание спать было сильнее чувства справедливости, и она не стала возражать, тем более, когда у Эфира в кармане заиграл приятным мотивом звонок телефона. Далее последовала речь на японском, в котором Велари понимала только редкие междометия, а потому, сонно притулилась у подлокотника, убаюканная размеренными звуками какого-то ручья в телепередаче и чистым тембром голоса друга, ещё не зная о том, что этот телефонный разговор состоялся у Эфира не просто так. Он нашел того, кто настучал на девушку хозяйке квартиры наверху, как и выведал факт того, что девушку в свое время уличали не только во взломе правительственных сайтов, но и воровстве важных данных там же, ради того, чтобы себя прокормить... И теперь впереди их обоих ждала не самая приятная в их жизни беседа, которая станет отправной точкой перед уходом их судеб в крутой поворот.