Сломанный компас

*

      — Могу я войти? — Сынмин заглядывает в каюту капитана, застав Чана не в лучшем расположении духа.       — Да, что ты хотел? — Чан игнорирует их с Минхо встречу в дверях, как и тот факт, что Сынмин подслушал разговор. Что ж, достаточно снисходительно с его стороны.       — Я обещал передать вам компас.       С этими словами Сынмин кладёт свёрток на стол перед капитаном. Чан опускает на него уставший взгляд и стучит пальцами по краю стола.       — Помнишь весь уговор? Компас к тебе не вернётся.       — Да, я знаю.       Чан убирает свёрток в нижний ящик и возвращает взгляд к карте, развёрнутой на столе. Беседа явно окончена, но Сынмин неловко мнётся, не желая уходить. После подслушанного разговора у него появилось много вопросов, которые он не решается задать.       — Ты явно хотел поговорить не только о компасе, — Чан подпирает рукой голову, усмехаясь сынминовой неловкости.       — Да, мой дедушка… — Сынмин садится на стул, двигаясь ближе к Чану. — Он правда связался с вами?       — Да, но как ты наверняка слышал, это не даёт тебе никаких привилегий. Если мы усомнимся в твоей годности — вылетишь с борта на ближайшем острове.       — Я понял, да. Меня больше волнует вот что: если у вас есть связь с дедушкой, то вы наверняка знаете, где он?       — Мне известно лишь, что его арестовали, а значит, он находится в тюрьме на Центральном острове Пёнмуля. Тебе известно, чем занимался Сыджон?       — Я знаю, что он один из приближённых к Парламенту.       — Раньше он был одним из его членов. Ты тогда был настолько маленьким, что даже не помнишь ничего из того возраста, — улыбается Чан и откидывается на спинку кресла, предавшись воспоминаниям. — Впрочем, те времена я тоже помню смутно. Знаю лишь, что его исключили из круга, потому что он был в корне не согласен с авторитаризмом Парламента, и его опасались. Сыджон всегда знал, что на него зуб точат, однако продолжал рыть яму Парламенту и, кажется, на него наконец нашли управу. Это, — Чан указывает на компас. — Не просто редкая вещица. Все такие компасы принадлежат верхушке, и вряд ли его захотели одолжить Сыджону.       — Вы хотите сказать, что он украл его? — Сынмин опускает взгляд в пол. Дедушка никогда не рассказывал подробностей своей работы. Сынмин не догадывался, насколько всё серьёзно.       — Скорее всего. И наверняка намечалось что-то, раз он решил действовать в открытую. Он тебе ещё что-нибудь рассказывал?       — Нет. Даже об аресте он сказал только в последнюю ночь. Скажите, вы знаете, будет ли он в порядке? — Сынмин поднимает на Чана щенячьи глазки, надеясь услышать от него что-нибудь ободряющее, но тот непреклонен.       — Не хочу давать тебе ложных надежд. Боюсь, что Парламент упорно ищет любые доказательства его измены, чтобы приговорить к казни.       —Что? — Сынмин не верит своим ушам. — Мы можем его освободить?       — Я бы с удовольствием, но это слишком рискованно, — отрезает Чан, но увидев расстроившегося Сынмина, меняет настрой на более позитивный. — Хей, не отчаивайся. Они не могли даже найти причину для его ареста целых пятнадцать лет. Сыджон умело прятал все следы. Вряд ли это будет быстро, а мы пока что-нибудь придумаем. Возможно, в этом нам и поможет компас.       Чан дарит ободряющую улыбку. Сынмин пытается её повторить, но выходит натянуто. Мысли о дедушке не выходят из головы, и как Сынмин не пытается переключиться на новый образ жизни, выходит туго.       — Вы правда поможете? — Сынмин не знает, стоит ли ему довериться. Он на этом корабле, по сути, никто, и нет причин разворачивать корабль для решения его проблемы. Но других вариантов нет, надеяться больше не на кого.       — Не могу дать тебе обещание, но Сыджон также не чужой мне человек. Мы с Мином обсудим этот вопрос.       Сынмин кивает и выходит из каюты поникшим. Он находит Ёнбока сидящим перед ведром картошки. Тот сдувает упавшую на лицо чёлку и поднимает взгляд на Сынмина.       — Что-то случилось? — Ёнбок бросает во второе ведро чищеную картофелину и принимается за следующую.       — Да так.       Сынмин двигает к Ёнбоку свободный стул и присоединяется к чистке картофеля. Ликс сканирует его недоверчивым взглядом, чувствуя, что ему что-то недоговаривают, но отмахивается от идеи выпытать правду и переводит тему.       — Ты никогда не бывал на борту ранее, верно? Почему вдруг решил стать пиратом?       Сынмин поджимает губу и задумчиво вертит в руках картофелину. После не обнадёживающего разговора с Крисом возвращаться к прошлому и затрагивать дедушку не очень хочется.       — Мне больше некуда было податься. В один момент я остался без дома и без семьи.       — От многих людей, решивших стать пиратами, я слышал подобные истории, но все они не до конца правдивы.       — Почему?       — Нельзя стать пиратом просто так. Ты можешь грабить и воровать, если у тебя туго с деньгами, а потом, когда всё наладится, вновь вести жизнь обычного образцового человека. Но если уж ты попал на борт и знаешь команду по лицам и именам, тебя так просто не отпустят. — Ёнбок поднимает взгляд и видит замешательство на чужом лице. — Оу, кажется, я слишком нагнетаю.       — Нет, всё нормально, — отмахивается Сынмин. Он, конечно, знает, что не в сказку попал, но слышать что-то столь удручающее от весельчака Ёнбока… пугает. — Если пиратами не становятся просто так, то как здесь очутился ты?       — Тебе это кажется странным?       — Ты выглядишь мягким для такого образа жизни, — Сынмин осекается. — Прости, прозвучало грубо.       — Всё в порядке; ты сказал, что думал. На самом деле многие так считают. Касаемо моей истории… — Ёнбок задумчиво потирает подбородок. — Я расскажу её, как только узнаю твою. Договорились?       — Договорились, — усмехается Сынмин и пожимает протянутую руку.       Вдвоём ужин приготавливается гораздо быстрее и веселее. Ёнбок жарит кусочки говядины и хвастается, что они будут есть мясо впервые за долгое время, и что их вылазка в столицу прошла максимально успешно. После приготовления они намывают кубрик и переносят готовые блюда в кают-компанию, где накрывают большой стол.       — Мы даже закончили раньше, чем обычно, — довольно улыбается Ёнбок. — Хочешь подняться на смотровую площадку?       — А можно? — у Сынмина сразу загораются глаза.       — Спрашиваешь? Пойдём! Последний моет вечером посуду!       Ёнбок выбегает на верхнюю палубу и ловко забирается на канаты. Сынмин притормаживает, не ожидая такой прыти, но лезет следом. У него это выходит неумело: канаты раскачиваются и кажется, будто он вот-вот сорвётся. Главное в такой ситуации не смотреть вниз, ибо высота приличная. Можно сказать, что Сынмин и не с такой падал, но что-то в этот раз внизу нет желающих его поймать.       Медленно, но верно, Сынмин забирается к смотровой площадке, где его давно ждёт Ёнбок. Тот протягивает руку и помогает Сынмину забраться на доски.       — Для первого раза очень даже неплохо, — ободряюще улыбается Ёнбок и похлопывает его по плечу.       — Спасибо.       Сынмин оглядывает смотровую площадку, которую Ёнбок называл «вороньим гнездом». Изнутри она напоминает большую бочку с бортами по пояс с отверстием в центре. Над ними возвышается пик мачты с чёрным флагом, на котором изображён череп с винтами. Снизу площадка кажется небольшой, однако она достаточно просторная, чтобы вместить троих.       Да, троих. На противоположной стороне на лежанке из пледов сидит девушка. Она кажется совсем юной, в глазах блестит озорной огонёк. Одета она проще всех на корабле: холщовые штаны с протёртой коленкой, куртка на молнии и пошарпанные ботинки.       — Привет! — она энергично вскакивает и протягивает Сынмину руку. — Так это ты тот парень, что утром свалился с неба?       — Типа того… — Сынмин неуверенно пожимает ладонь. Он вообще не из стеснительных, но теряется рядом с настолько раскрепощёнными людьми.       — Хесс, кажется, ты его застесняла, — смеётся Ёнбок, а у Сынмина стремительно краснеют щёки.       — Вовсе нет. Меня Сынмин зовут.       — Ты такой милашка! — Хесси беззастенчиво треплет его за щёки. — Думаю, что Ликс рассказал обо мне. Можешь звать меня Хесси или Юна.       — Приятно познакомиться.       — Хесс, ужин уже готов, — прерывает их знакомство Ёнбок. — можешь созвать ребят?       — Без проблем.       Юна спрыгивает со смотровой площадки и спускается вниз. Сынмин не торопится уходить, наоборот, опирается локтями на борт и с детским восторгом рассматривает то палубу снизу, то простирающиеся насколько хватает глаз облака. «Видишь небо? Голубое, а края нет. Теперь представь, что это не небо, а вода. Вот это и есть океан.»       Сынмину и не нужна вода. Не нужен солёный запах, о котором говорил дедушка. Достаточно видеть эти белые клубы облаков под кораблём. Если присмотреться, то они перекатываются под порывами ветра, совсем как волны на воде. Сынмин опускает взгляд на палубу. С его высоты люди выглядят совсем крошечными, точно снующие муравьи. Вот он видит Юну, поднявшуюся к Чонину, а вот и Ёнбока, заглядывающего к капитану. Стоп, Ёнбок?       Только сейчас Сынмин замечает, что он остался один на смотровой площадке. Вот же Ёнбок, маленький предатель! Сынмин усмехается этой мысли. Что ж, раз его оставили тут, то он имеет полное право задержаться, верно? Тем более, когда впервые в жизни ему открывается настолько потрясающий вид. Внутри бушует адреналин, от переизбытка эмоций хочется кричать. Если и существует чувство свободы, то оно ощущается именно так.       Он так и сидит на смотровой площадке, пока не замечает внизу идущих в кают-компанию Чана и Минхо. Что ж, навряд ли вся команда будет его ждать, но задерживаться всё равно некрасиво. Сынмин спускается по канатам вниз и это оказывается сложнее подъёма. Ноги то и дело попадают мимо хитросплетённых петель. Кое-как спустившись вниз, Сынмин спешит к команде.       За столом собрались все пираты, которых Ёнбок ему представил. Никто не притронулся к еде до его прихода, и это заставляет Сынмина вдруг чувствовать себя неловко. В самом деле, у них не было причины дожидаться его. За столом одно свободное место, прямо напротив Чана. Сынмин занимает его под неотрывные взгляды окружающих, и чрезмерное внимание нервирует ещё больше.       — Итак, — переводит на себя внимание Чан. — Думаю, вы уже все знакомы, но я сохраню некоторые формальности. Разрешите представить вам нового члена команды Чармера. Представься.       Чан переводит взгляд на Сынмина и тот, кивнув, поднимается с места. Наступает неловкая тишина. На самом деле, на смотровой площадке Сынмин многое успел обдумать. И сейчас он с некоторой гордостью произносит:       — Для меня большая честь присоединиться к вашей команде. Меня зовут Ким Сынмин, но вы все можете звать меня Рэй.       Наступает небольшая пауза. Сынмин было думает, что сказал какую-то глупость, как Ёнбок с улыбкой поднимает над головой кулак.       — За Рэя!       — За Рэя! — подхватывают все остальные, также воздев кулаки. Дальше следуют громкие овации, под которые Сынмин неловко опускается на своё место.        Один лишь Минхо скрещивает руки на груди и отводит взгляд в сторону, едва заметно сморщившись.       — Значит, мы можем выпить? — обращается к капитану Юна. Тот смотрит на неё с осуждением, но быстро сдаётся и вздыхает. В самом деле, у команды была тяжёлая вылазка под носом у Парламента. Можно и отметить.       — Две бутылки.       — Что? Всего две? На нас всех это ни о чём! — разочарованно тянет Юна.       — Я и Джуди не пьём, так что на вас хватит. Не обсуждается, — в этом вопросе Чан непреклонен. Юна не торгуется под страхом, что количество разрешённого алкоголя может снизиться до одной бутылки, и уходит на склад.       — Но ты, — в дверях она показывает пальцем на Сынмина. — Выпить обязан. В честь тебя попойка.       Сынмин кивает под протяжное пиратское «у-у-у». А что такого? От пары рюмок он не опьянеет до состояния полена.       — Ты, видимо, не знаком с пиратским пойлом, — хихикает Ёнбок.       — А что в нём такого?       Ёнбок на это смеётся в голос, предвкушая веселье.       — Следи за своей кружкой. Ты сидишь рядом с Хесс, так что есть вероятность, что она никогда не будет пустой.       Юна возвращается с двумя тёмными бутылками, разливая напиток. Только сейчас до Сынмина доходит, что рюмок никто не принесёт, и пить придётся прямо из кружки, которую Юна наполняет наполовину. И то, потому что бутылка опустела, пока до него дошла очередь.       Сынмин принюхивается к бардовой жидкости и вздёргивает голову от терпкого запаха под общее улюлюканье. Ром.       — Ну? — Юна поднимает кружку. — За Чармер!       — За Чармер! — все стукаются кружками в центре стола. Сынмин, видя, как остальные легко пьют, смело делает большой глоток и тут же закашливается от ударившей в горло горечи. Однако неприятное ощущение компенсирует разливающееся в груди тепло. Через пару глотков алкоголь ударяет в голову, и до Сынмина доходит смысл сказанных Ёнбоком слов. Это последняя информация, которую его мозг был в состоянии обработать, потому что его кружка вновь наполняется до половины.