Лейн

…Как Дарья и ожидала, от этого не изменилось ровным счетом ничего. Всю последующую неделю они, как и прежде, вместе ходили в школу и обратно, ели вместе пиццу и периодически зависали перед телевизором. Когда наступили выходные, Джейн пригласила девушку к себе в дом, и они вместе зависали в подвале, слушая, как Трент пытается написать новую песню и периодически целуясь так, словно старший брат не наблюдал за ними. Так это превратилось в череду цикличных событий. Так дни сменились неделями и прошло еще пару месяцев. На Лондейл опустилась зима, покрывая город тонким покрывалом грязно-белого снега. Сиблинги Лейн нехотя собирались на рождественскую семейную встречу. — Не хочешь поехать с нами? — спросила Джейн, бережно засовывая в рюкзак свой блокнот с набросками. — И попытаться вытерпеть больше двух Лейн в одной комнате? Вынуждена отказаться. У меня есть дела гораздо полезнее для моей психики. — Например? — Например, чтение. Или уборка. — Ой, да ладно тебе, не будь такой занудой! Дарья обиженно отвернулась, скрестив руки на груди. — Джейн, родители не отпустят меня к твоим родственникам, — заверила она. — Ты у них даже не спрашивала, и кто вообще сказал, что тебе нужно спрашивать? — Потому что моя семья заметит, если я исчезну на несколько дней. Особенно в рождество. — Я так не думаю, — хмыкнула Джейн. — Ты сама говоришь, что в последнее время они слишком много ругаются. Кто знает, может, они наконец разведутся? Дарья испытывала раздражение от этого разговора. Конечно, никогда нельзя было сказать, чтобы Джейн находилась «в себе», но сейчас это особенно выводило из себя и Дарью. — Ненавижу тебя, — сказала Дарья, впервые вкладывая всю серьезность голоса в эти слова. — Я тебя тоже люблю, дорогая. — Мне необходимо проветриться. С этими словами Дарья вышла из комнаты и спустилась в подвал, где сидел Трент. — А почему ты не собираешь вещи? — спросила девушка. Трент хмыкнул, распахивая куртку. Из внутренних карманов торчало все самое необходимое: полная бутылка какой-то мутной коричневой дряни с очевидно высоким процентом содержания алкоголя и мп3-плейер. — Все самое необходимое, — пояснил он. — Все уже с собой. Почему ты не с Джейн? — Она становится невыносимой. Я была вынуждена оставить ее наедине с собой. Надеюсь, между ней и ней завяжется драка. — И ты даже не захочешь на такое посмотреть? — Тогда мне придется драться самой. Дарья села на ступеньки, прижимая колени к груди. Последние несколько дней она не испытывала ничего особенного рядом с Джейн. Как будто побочный эффект от эксперимента постепенно рассеивался и вот-вот готов был покинуть ее тело насовсем. — У вас трудности в отношениях? — спросил Трент и учтиво придвинулся ближе. — Типа того. Не знаю. — Не хочешь поделиться? Может, моя беспристрастная оценка тебе поможет. — Такая уж беспристрастная? — А у тебя большой выбор, с кем посоветоваться? Дарья задумалась. Трент был прав. — Я не чувствую, чтобы делала что-то правильное. — А так и должно быть. Отношения — это всегда что-то в корне неправильное. Человеку в принципе не свойственно заводить романтические отношения. Это не сочетается с базовыми инстинктами. А заводить отношения с моей сестрой, к тому же, никак не сочетается с самым важным — инстинктом самосохранения, во имя которого мы едим, пьем, спим и свели время, проведенное вне дома, к минимуму. — Ты ведь сам сказал мне встречаться с Джейн. — Нет, я просил тебя просто с ней поговорить. Дальше вы сами. — Спасибо, Трент, твой совет очень помог. Дарья встала, чтобы уйти, но Трент подошел еще ближе и взял ее за руку. — Погоди, я не закончил. Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что вы обе, мои дорогие девчонки, совершенно, абсолютно не знаете, зачем вам это нужно. Дженни воспринимает Дору как должное, Дора не воспринимает Дженни как любовницу… Псу под хвост. Вы долго не протянете. — Во-первых, это Дарья, а не Дора. Во-вторых, с чего ты решил? — Опыт. Всего лишь горький опыт. — И что теперь делать? — Логичнее было бы расстаться, конечно, но, зная скверный характер моей сестры, это закроет тебе доступ сюда. Возможно, навсегда. — Черт. — Именно. Скажи, ты с нами не полетишь? — Нет, я останусь с родителями. — Прекрасно! Потрать это время на раздумья. Ты умная, ты обязательно что-нибудь придумаешь, Дарья. Трент потрепал рукой волосы девушки и отодвинулся, разрешая уйти.

***

Рождественские каникулы длились мучительно долго для Джейн. Она не могла вспомнить и часу, проведенного трезвой и без наушников. Она ненавидела взаимодействие со своей семьей. Она также не шибко-то любила находиться рядом с Трентом, но это было хотя бы привычно, поскольку он предпочитал оставаться дома. Наконец, они возвращались домой. Дарья не могла сказать, что ждала этого дня с нетерпением. Она позволила себе утонуть в собственных домашних делах, таких, как домашняя работа на каникулы или уборка. Она даже почти смогла забыть о своих проблемах в отношениях с Джейн. Однако любые выходные имели неприятное свойство заканчиваться. Джейн позвонила и пригласила Дарью зайти в гости. В этот самый момент Дарья поняла, что даже не начинала составлять хотя бы приблизительный план действий, и что проблема никуда не исчезла сама собой. Дарья совершенно не хотела идти в дом Лейн. Но придумывать отмазки она тоже не хотела. Пришлось взять себя в руки и прийти. От Джейн разило перегаром и едким запахом острых приправ. Она смотрела на Дарью сонными глазами и слегка пошатывалась, держась рукой за дверной косяк. — Доброе утро, ранняя пташка, — раздраженно буркнула Джейн, пропуская девушку в дом. — Я надеялась, ты задержишься по дороге. — Ты ведь сама меня пригласила. — Да, но я не думала, что ты придешь так быстро. Дарья бегло обняла Джейн и направилась на кухню. Кофе было сейчас естественной потребностью для них обеих. — Скучала? — поинтересовалась Джейн, следуя за ней. — Время от времени. — Только время от времени? — Я всегда найду, чем себя занять, ты ведь знаешь. — Оу, ладно. Джейн явно была недовольна ходом разговора. Она села за стол, пока Дарья заваривала кофе. Она могла кожей ощущать, насколько девушка не хотела здесь находиться. Впрочем, за те полчаса, что Дарья добиралась сюда, Джейн сама уже успела ощутить немалое сожаление от того, что позвала ее. — Нам надо поговорить, — выдавила из себя Джейн, с каждой секундой ощущая себя все более подавленной. Дарья поцеловала ее в макушку и села рядом, слегка притронувшись руками к горячей чашке кофе. Пальцы ужасно мерзли на этой кухне. Конечно же, Трент не оплатил отопление. Он попросту не успел. Сама Джейн куталась в отвратительно толстый свитер, такой же измятый, как и она сама, и смотрела на все вокруг полным ненависти и раздражения взглядом. Джейн явно была сегодня не в себе. — Говори, — ответила Дарья. — Мне кажется, у нас в отношениях что-то не так. Дарье подумалось, что Трент обсуждал с сестрой то же, что и с ней. — Мне тоже, — призналась Дарья. — Как ты думаешь, почему? Потому что изначально не стоило начинать, думала Дарья. Потому что это был эксперимент, обреченный на провал. Потому что смена статуса взаимоотношений ничего не меняла и смысла, следовательно, не имела. Потому что была огромная разница между тем, кто именно, даже если и Джейн, и Трент были Лейн. Потому что физиология не равнялась морали. Потому что… — Я не знаю, — ответила она. — Я не знаю. — Мне кажется, нам стоит откатиться обратно. — Я не знаю, — исступленно повторила Дарья. — По крайней мере, на некоторое время. — Я не знаю. — Может, если мы разберемся в самих себе, будет гораздо проще разобраться между собой, как думаешь? — Я не знаю. — А что ты тогда знаешь?! — закричала вдруг Джейн. Она вскочила из-за стола, разъяренная, разгневанная, и выбежала из комнаты. Дарья смотрела ей вслед невидящим взглядом. Все это ощущалось так странно и нереалистично, словно больная фантазия. Ей казалось, что было бы правильно побежать следом, но тогда эта глупая, бессмысленная игра в отношения продолжилась бы. Дарья нуждалась в отдыхе от этих игр. Она и сама хотела откатиться назад во времени. Теперь, в этой немыслимой ситуации, она задумалась о том, что просто томно вздыхать и краснеть в присутствии Трента было очень легко и беззаботно, в отличие от романтической пьесы, которую она пыталась ставить с его сестрой. Спустя некоторое время Дарья нашла в себе силы очнуться от этого странного, стремного оцепенения. Кофе давно остыл. Она выпила залпом свою чашку и медленно, на шатающихся ногах вышла из дома. Она не просто не знала, что происходит, но даже на интуитивном, полуживотном уровне не могла понять, связать и устаканить в своей голове. Набор случайных событий никак не собирался в единый паззл, и от этого начиналась жуткая головная боль. Выходя из дома Лейн, Дарья обернулась на окно комнаты Джейн. Та сидела на подоконнике, медленно потягивая сигарету и задрав голову вверх. Джейн курила крайне редко, но сейчас она была безнадежно пьяна, зла и сама вряд ли понимала, к чему был этот нервный срыв. Возможно, Джейн ожидала от Дарьи решительных действий. Но Дарья и сама ожидала того же от Джейн. Это была неразрешимая дилемма. Ее следовало или пережить, или отложить до лучших времен. И это единственное, что Дарья могла знать наверняка. Джейн не смотрела вниз, и Дарья, желая оставаться незамеченной, поспешила уйти. На углу она столкнулась с Трентом. Он кутался в старое пальто, прижимая к груди бумажный пакет. Заметив Дарью, он ускорил шаг, направляясь прямо на нее. — Доброе утро. — Сейчас четыре часа дня. — С учетом того, что я проснулся час назад, еще утро. — Откуда ты знаешь? У тебя нет часов. — Внутренние часы. Ты была с Джейн? — Да. — И… как? — Мне кажется, мы расстались. — Как-то ты равнодушно звучишь для той, кто только что потерял не просто девушку, но и лучшую подругу. — Я не знаю, Трент. Я ничего не знаю и ничего не чувствую. — Что-то произошло? — Не знаю. Отстань от меня. Это бесполезно и бессмысленно. Мне надо домой. Дарья сорвалась на бег, стремясь поскорее оказаться дома. Однако в какой-то момент она не стала сворачивать домой. Она бежала все дальше и дальше, пока не обнаружила себя посреди городского парка. Девушка легла прямо на снег и руками обняла себя за плечи. Хотелось расплакаться, но не получалось. Она еще никогда не испытывала такого внутреннего холода. Как прекрасно было не нуждаться ни в ком, ни в Джейн, ни в Тренте, ни в ком-либо еще, абсолютно ни в ком! Теперь это казалось безвозвратно потерянным, а сама Дарья могла бы описать себя как перегоревшую лампочку, нуждавшуюся в неминуемой утилизации, которая рано или поздно, а все равно наступит.

***

Тем временем, если Дарья не чувствовала совсем ничего, Джейн казалось, что она чувствует слишком много. Когда она опустила взгляд на лужайку, снег уже был покрыт следами Дарьи, а Трент гремел ключами от входной двери. Джейн окликнула брата и едва не свалилась наружу, едва удерживая равновесие. — Слезай оттуда! — крикнул ей Трент и отпер дверь. Джейн вылезла из распахнутого окна, небрежно прикрыла его и спустилась вниз. — Как дела? — спросил Трент, вынимая из пакета покупки. За окном медленно начинался снегопад. Трент не снимал куртки, не желая морозить свои озябшие кости. — Плохо. — Что-то случилось? — Кажется, мы с Дарьей расстались. — Почему? — Потому что она не знает, что делать дальше. — А ты знаешь, что делать дальше? — Нет. — Для начала, — Трент, в этот момент вынимавший из пакета банку пива, засунул ее обратно и спрятал пакет под стол, — перестать пить. Мы дома. Стресс всё. — Завтра перестану. — Дженни, я серьезно. — И что мне это даст? — Ты перестанешь так остро на все реагировать. — Я не остро реагирую. — Ты год не курила, Дженни, дорогая! Я абсолютно уверен, что случившееся не стоит того. — Прекрати меня так называть! — закричала Джейн. — Вот видишь, ты очень остро реагируешь. — Ты бесишь меня, Трент. Если ты никак не можешь помочь, просто, блять, не вмешивайся! — Следи за своим языком, — строго сказал Трент, хмурясь. Он крайне редко делал Джейн какие-либо замечания. Главным правилом ответственности Трента за сестру всегда оставалось «не делай того, чего не стал бы делать я», а Трент стал бы делать практически все, что угодно. Впрочем, он особо не питал надежд, что Джейн когда-либо к нему прислушивалась. Внезапно, Джейн расплакалась. Она не кричала, не ревела. Но ее плечи безудержно затряслись в ужасно измятом свитере, а из больших глаз потекли слезы, оставляя разводы черного карандаша для глаз на тощих бледных щеках. Трент запаниковал. Такое случалось редко. Это было из ряда вон. Это было экстренно. Он обнял сестру, прижимая ее к себе, пока та продолжала беззвучно трястись. — Я не знаю, что с тобой происходит, — сказал он, — должно быть, твой запоздалый переходный возраст, но, пожалуйста, Джейн, успокойся, — тихо попросил он. — Я не могу! Не могу! — Чшш. Можешь. Дыши глубже. Я запишу тебя к терапевту, хочешь? Джейн агрессивно замотала головой. Она не была настолько безумно бездумной, чтобы идти к психотерапевту и садиться на антидепрессанты, хотя и сама понимала, что она не в порядке. Она просто хотела, чтобы Дарья проявила хоть чуточку больше тепла. Она просто хотела ощущать, что это действительно отношения. — Ты нуждаешься в помощи. — Я нуждаюсь в любви! — Ну, прости, Джейн. Ты моя сестра и я тебя ненавижу. И ты прогнала Дарью. И… — Заткнись! Джейн начала вертеться, пытаясь вырваться из хватки Трента, но он не выпускал ее, пока девушка совсем не выбилась из сил. — Успокоилась? — терпеливо поинтересовался он. — Тебе необходимо поспать. Хочешь, я поговорю с Дарьей и выясню, в чем причина ее холода? — Не смей с ней разговаривать, — обессиленно, но по-прежнему агрессивно потребовала Джейн. — В таком случае, тебе придется разбираться с этим самостоятельно. Но только тогда, когда ты будешь достаточно в себе, чтобы не сделать еще хуже. Я все-таки не хочу, чтобы ты была истеричной и дальше. — Ну спасибо за беспокойство. Джейн, взяв себя в руки, все-таки направилась обратно в свою комнату, понимая, что ужасно хочет теперь только спать и ничего больше, до тех пор, пока не нужно будет возвращаться обратно в школу. — Вообще-то я действительно беспокоюсь, — ответил Трент, хотя его лицо по-прежнему не выражало ничего, кроме легкого раздражения и нечеловеческой усталости. — Что? — Ничего.