Как приручить преподавателя

Мэн Яо тяжело вздохнул и уткнулся в телефон, быстро что-то набирая, то и дело поглядывая на дверь. Хуайсан, прожевав первый кусок, вопросительно посмотрел на него и, поймав взгляд, спросил: — Мэн Яо, ты чего такой напряжённый? Неужели Дагэ и на тебя накричал? — Хуайсан, не бери в голову. Я просто не уследил за продуктами в доме, а доставка, как назло, задерживается. Ты ведь понимаешь, что твой брат не любит и обычно не ест бутерброды, поэтому их понёс Лань Сичэнь, а не я. — Ну да, на Лань Сичэня-то Дагэ никогда не орёт. Мэн Яо немного грустно улыбнулся и снова уткнулся в телефон, не замечая за собой нервных покусываний губ. Вэй Усянь, наблюдая за этой картиной, решил выяснить подробности происходящего. — Неужели твой брат такой грозный? И почему за едой в доме следит господин Мэн, разве он не помощник в бизнесе? — Придержи язык, — тут же зашипел на него А-Чэн, но Мэн Яо поднял глаза и снова улыбнулся. — Всё хорошо. Я правая рука господина Не и по работе, и дома. — Ого, получается, что на вас огромная ответственность, — уважительно протянул Вэй Усянь. — Я бы так не смог. — Потому что ты лентяй и бездельник, — тут же резюмировал Цзян Ваньинь и взял себе бутерброд. — Перестань совать нос в чужие дела. — Тогда мне будет совсем скучно и придётся выпросить у учителя учебники за второй семестр. — И он невинно похлопал ресницами, рассматривая Лань Ванцзи. Тот перевёл взгляд на него, отставил от себя пиалу и промолчал. Снова. — Ты можешь есть молча? — спросил брата А-Чен, пытаясь незаметно ударить в бок. — Я поел, — пожал плечами на это в ответ Вэй Усянь, не отрывая взгляда от преподавателя. Его просто завораживало такое непередаваемое спокойствие и он неотвратимо желал его возмутить. А-Чэн закатил глаза и принялся за свой бутерброд, краем глаза следя за братом — чтобы не натворил дел. В этот момент в комнату вернулся Лань Сичэнь. — А-Яо, идём, дождёмся лапши в кабинете. У нас ещё есть дела, к тому же молодые люди наверняка хотят пообщаться на свои темы. Мэн Яо поднялся на ноги, следом за ним дёрнулся и Лань Ванцзи, но брат остановил его. — Ванцзи, а ты пообщайся с учениками в домашней обстановке, может быть, у них есть вопросы, которые они смущаются задать при всех в университете. Вэй Усянь чуть было не подскочил, чтобы сказать спасибо и поклониться, но вовремя одумался и с победным видом уставился на учителя. И тут произошло чудо. Губы Лань Ванцзи немного дрогнули, а сам он бросил на брата не очень радостный взгляд. У Вэй Усяня от этого внутри всё дёрнулось, и он сделал себе отметку, что брат имеет огромное влияние на их учителя. Он понятия не имел, зачем ему подобные знания в будущем, но нутром чуял, что пригодятся. Лань Сичэнь вышел вместе с Мэн Яо, а парни уставились в упор на Лань Ванцзи. Правда, Хуайсан тут же потупил взор и сделал вид, что ему жизненно необходимо налить всем чай, зато Вэй Усянь с наслаждением рассматривал попавшего в такой удобный капкан преподавателя. Цзян Чэн напряжённо поглядывал на них обоих и усердно жевал, чтобы иметь возможность одёрнуть брата, который зачем-то лез к молодому мужчине и пытался вывести его из себя. Уж он-то знал, как бывает невыносим его братец, и частенько сравнивал его с обезьяной. — Итак, господин учитель, как вы любите проводить своё свободное время? — А-Сянь, — тут же встрял Цзян Ваньинь. — А что такое? Простой вопрос. Тем более что я действительно постеснялся бы спросить это на лекции. А господин Не сказал, что мы вообще не должны утруждать нашего учителя рабочими моментами. Я выбрал нейтральную тему. Я вот люблю играть на флейте. Только не смейтесь. А вы на чём-нибудь играете? — Гуцинь. Ответ Лань Ванцзи был неожиданным и, как всегда, лаконичным. Одно слово, но это уже прогресс! Правда, выбор показался Вэй Усяню загадочным. Всё-таки семья Лань Ванцзи вряд ли так уж строго придерживалась традиций, хотя… может быть, так и было. В любом случае нужно цепляться за каждую мелочь и развивать тему. — Я вот никогда не слышал гуцинь вживую, сыграете мне? Или вы любите покорять своей игрой красавиц, а до меня не снизойдёте? Тычки он получил сразу с двух сторон, но продолжил следить за реакцией учителя, а этим двоим решил отомстить позже, без свидетелей. — Вздор. Вэй Усянь кисло изогнул губы и застонал. — Ну, пожалуйста, учитель. Это же такая редкость в наше время, — он сложил руки перед собой и состроил свою самую жалобную мордашку. Лань Ванцзи равнодушно смотрел на него, словно на пустое место, и это немного напрягало. Он привык, что любая его выходка заставляет людей хоть как-то реагировать. Это ведь нормально смеяться, раздражаться и просто проявлять эмоции. Но нет, упрямый преподаватель словно заключил с ним негласное пари. — Братец Вэй, если ты так хочешь послушать игру на гуцине, попроси Мэн Яо или Лань Сичэня. Сичэнь-гэ, конечно, мастер, но и Мэн Яо обучался у него. Вэй Усянь нахмурился, ведь Хуайсан срывал его план, но любопытство пересилило негативные эмоции. — А зачем Мэн Яо было этому учиться? Такое условие для приёма на работу? — Ну… просто Дагэ довольно вспыльчивый, а музыка его всегда успокаивает. Вот Мэн Яо и попросил обучить его, чтобы помогать брату расслабляться. Теперь на Хуайсана смотрел и Цзян Ваньинь, не понимая, что тут происходит. — У этого какой-то лечебный эффект? — Можно и так сказать, — рассмеялся Хуайсан и немного склонил голову набок. — В древности так действительно лечили людей, музыка приводит мысли в порядок, даёт возможность отрешиться и медитировать. И я сейчас, конечно, не о современной музыке говорю. Это очень красиво, брату нравится, мне тоже, но я так и не смог осилить гуцинь. Это сложно. А ты зачем на флейте научился играть? Вэй Усянь пожал плечами. — Скучно было. Ну чего смотришь? Ладно. У меня в детстве лёгкие были слабые, игра на флейте их укрепила, а потом просто втянулся. А-Чэн на фортепиано играет, если что. — Правда? Цзян Ваньинь за выдачу секрета цокнул языком, но бить брата не стал. — У нас вся семья музыкальная. Сестра играет на цитре. — У вас ещё и сестра есть? — Да, старшая. — А почему с вами не учится? Вэй Усянь тут же погрустнел и замолчал, а Цзян Ваньинь после небольшой паузы всё же ответил. — У сестры с детства слабое здоровье, так что отпускать её в другой город родители не захотели. Она сейчас учится рядом с домом и, между прочим, успевает получше многих. Цзян Ваньинь явно был готов защищать сестру даже от ещё не свершившихся нападок и оглядывал всех присутствующих грозно и внимательно. Впрочем, Лань Ванцзи просто промолчал, а Хуайсан закивал, согласный с утверждениями о достоинствах сестры Цзян заранее и безоговорочно. — У вас талантливая семья, я не сомневаюсь, что и сестра такая же. А вот мне не повезло, отец был выдающимся человеком, брат тоже, а я так… — Не переживай, уверен, что при должном усердии ты затмишь и отца, и брата. Всё у нас в голове, — и Вэй Усянь постучал себя по виску пальцем. — Научиться можно чему угодно. Да, учитель Лань? — Мы можем начать прямо сейчас, — воодушевился Хуайсан. — Если вы поели, то идём в мою комнату. Ой, а как же мы оставим учителя? Тогда сейчас сбегаю за учебниками, я быстро. И он умчался куда-то вглубь дома. Вэй Усянь на это только посмеялся, но тут раздался звук дверного звонка. Он мелодично пронёсся по дому и заставил гостей немного вздрогнуть от неожиданности. Всех, кроме Лань Ванцзи, он сидел с ровной спиной и даже бровью не повёл. — Это наверняка доставка, которую так ждал Мэн Яо, пойду открою. — Вэй Усянь встал, но его опередил учитель. — Я сам. Лань Ванцзи грациозно поднялся и вышел из гостиной. К удивлению Вэй Усяня, Лань Ванцзи не понёс еду в кабинет Не Минцзюэ, а взял маленький столик из гостиной и поставил пакеты у дверей, тут же удалившись. Правда, в гостиную он тоже не вернулся, а замер в дверях, словно не зная куда себя деть. Вэй Усянь, дав себе на размышления буквально секунду, подошёл к учителю и подхватил его под локоть. — Не стой, проходи. Учить нас не нужно, но если составишь компанию — будет здорово! Твой брат сказал, что ты любишь читать, можно попросить Хуайсана принести книгу! Он и сам не знал, почему разговаривает с учителем как с маленьким ребёнком. Может потому, что не мог считывать его эмоции? На лице Лань Ванцзи живыми были только глаза, поэтому он решил смотреть прямо в них. И те его не подвели. В них промелькнула какая-то искорка, он готов был поклясться, но что она значила, ещё не понял. Учитель прошёл к своему месту и снова сел, а тут и Хуайсан вернулся, таща стопку книг, одну из которых положил напротив Лань Ванцзи. — Вот, захватил ту, что вы читали в прошлый раз. — Ты просто телепат какой-то, — улыбнулся Вэй Усянь и хлопнул себя по ноге. — Вот видишь, мы ещё не начали, а у тебя уже начали раскрываться таланты. — А? — Он просто предлагал учителю почитать, — объяснил Цзян Ваньинь. — А, хорошо, — закивал Хуайсан. — Спасибо. Вэй Усянь даже немного опешил, услышав очередное слово из уст Лань Ванцзи. Настала пора считать их и решать — каков лимит у учителя и удостоит ли он их своим вниманием ещё раз за вечер. Впрочем, вскоре эти мысли отошли на второй план, и Вэй Усянь с головой нырнул в изучение хорошо знакомого ему материала, который он пытался по своей методике вдолбить в голову Хуайсану.

***

В кабинете горел только ночник, а на полу был расстелен тонкий матрас, принесённый Лань Сичэнем из смежной спальни. Можно было сразу устроиться там, но Не Минцзюэ категорически запретил им даже заикаться о подобном — когда Хуайсан был дома, его старший брат старался блюсти приличия и не принимал никаких аргументов. В привычках младшего Не не было стремления отрывать брата от работы, а вот в спальню он мог вломиться свободно, даже несмотря на страх наказания. Сообщать брату о своих предпочтениях Не Минцзюэ не собирался даже под страхом смерти. И не потому, что стыдился этого, а просто не имел привычки впускать в свою личную жизнь посторонних. Их дружба с Сичэнем была общеизвестным фактом, которого они придерживались много лет, и он прилагал массу усилий, чтобы окружающие так думали и дальше. Это вредило их отношениям, он отдавал себе в этом отчёт, но не мог переступить через собственные принципы даже в угоду чувствам. Звуки гуциня действовали умиротворяюще и расслабляли вечно напряженного Не Минцзюэ. Этот факт открылся им сравнительно недавно, но очень обрадовал Лань Сичэня, который беспокоился о частых головных болях своего возлюбленного. Сейчас же они играли вместе с Мэн Яо, и молодой мужчина делал большие успехи, изучая как сложный инструмент, так и ещё более сложного Не Минцзюэ. Встреча с Мэн Яо в целом стала большой удачей — до этого Не Минцзюэ сменил несколько десятков помощников и ни один не смог удовлетворить его требований в работе. Мэн Яо же будто лучше самого Не Минцзюэ знал, что нужно делать для него и компании, и очень быстро взял половину дел в свои нежные, но сильные руки. Сичэнь с первой встречи обратил на помощника возлюбленного особое внимание, но действовал крайне осторожно, чтобы не спугнуть Мэн Яо и подтолкнуть Не Минцзюэ к идее впустить в их жизнь третьего человека. О том, что им мало друг друга, Сичэнь думал давно: Минцзюэ отличался поразительной выносливостью и ненасытностью, а Сичэнь, хоть и мог выдержать многое, не всегда был готов дать ему столько, сколько нужно. К тому же только пассивная роль в постели приносила некоторый дискомфорт, больше, наверное, душевный, но компромиссы были необходимы. Разговор получился весьма нелёгким, тем более что Минцзюэ всегда отличался крутым нравом и первым делом захотел расстаться. — Я же вижу, как вы друг на друга смотрите, — заявил он в одно прекрасное утро, когда Сичэнь смог выкроить немного времени и заглянул с визитом прямо в офис. — И поэтому ты бросаешь меня? — улыбнулся посетитель, складывая руки ладонями друг к другу. — Тогда скажи, что делать мне, видя ваши взгляды? Не Минцзюэ зарычал и ударил по столу кулаком, отчего все мелкие предметы, находящиеся там, подскочили и опрокинулись. — Уволю его, и дело с концом! — Ты волен поступать так, как считаешь нужным. Я никогда не влезал в твои дела и не указывал кого брать на работу, а кого увольнять. Но не сделаешь ли ты глупость, уволив настолько талантливого человека, который смог освободить тебе массу личного времени? Я уже начал забывать, что такое чувствовать тебя рядом. И словно ответом на мои молитвы появился Мэн Яо. — Да уж, ты явно молился не только о том, чтобы освободить для нас время… Не Минцзюэ поднялся из-за стола и принялся собирать разбросанные вещи, не позволив заниматься этим Сичэню. — Цзюэ, разве я заслужил твой гнев? Или я не пришёл к тебе с открытым сердцем и честным рассказом о своих намерениях? Ты готов отказаться от меня и прогнать А-Яо, но что будет после? — Справлюсь как-нибудь. С отсутствием толкового помощника я уже смирился, а с тобой… — Не Минцзюэ прищурился и окинул Сичэня взглядом. — Хочешь быть с ним — будь. — Я хочу быть с тобой. Сколько раз мне это ещё доказывать? — и не дождавшись ответа, Лань Сичэнь глубоко вздохнул. — Я не хочу разрушать то, что есть между нами. Никогда не хотел. Я дорожу этим, в отличие от тебя. И ему удалось пробить всегда такого непробиваемого Минцзюэ. Мужчина рывком поднял его из кресла и сжал так крепко, словно хотел сломать, а затем отпустил и уткнулся лбом в плечо. — Он не выходит у меня из головы. Словно ядом расползается по венам, отравляет всё светлое, что было между нами эти годы. — Ты несправедлив к нему, Цзюэ. Мэн Яо очень уважает тебя и любит. Разве ты не видишь? Нет? Зато вижу я. Кто бы ещё стал вникать во все твои тяготы и пытаться помочь? Кто как не он взвалил на себя заботы о твоём доме, работе, здоровье? Кто бы ещё позвонил мне утром и сообщил об отмене встречи, чтобы я мог прийти и провести с тобой немного времени наедине? Ты несправедлив, Минцзюэ-сюн. — И что нам с этим всем делать? — Вопрос в том, что ты готов с этим делать. И есть ли у тебя стремление принять в своё сердце кого-то, кроме меня. — Я не знаю, всё это бесит до такой степени, что мне проще его придушить. Лань Сичэнь вздохнул и осторожно запустил пальцы в волосы возлюбленного. — Он не заслужил твоей злости и ты сам прекрасно об этом знаешь. Мы с тобой так легко обсуждаем возможность принять А-Яо третьим, но даже не поинтересовались его мнением. Ведь может оказаться, что он совсем в этом не заинтересован. Резко выдохнув, Не Минцзюэ отстранился от Сичэня и принялся мерить шагами кабинет. — Такие как он всегда заинтересованы в подобном. — Такие как он? Что ты имеешь в виду? Уловив нотки раздражения в голосе Сичэня, Не Минцзюэ обдумал свои следующие слова. — Амбициозные и хитрые люди используют любые возможности, чтобы подняться наверх. — И что же, ты хочешь сказать, что талантов А-Яо для этого недостаточно? Ему не нужно тащить кого-то в постель, чтобы преуспеть в делах. — Не нужно, но кто сказал, что он откажется? Ты ведь знаешь, что его семье подобное не чуждо. — Минцзюэ, не знаю, где ты набрался подобной грязи, но настоятельно прошу тебя не продолжать. Не Минцзюэ кивнул и наконец остановился. — Ты прав, это всё мерзко и недостойно, просто меня на части от эмоций разрывает, не выношу такого. — Ты слишком много думаешь там, где нужно чувствовать. Отпусти всё и просто скажи мне, что он не заинтересовал тебя в том самом смысле. Если ты скажешь мне, что нет, я поверю. И приму это. — Я не могу тебе лгать, ты же знаешь, — Минцзюэ сжал руки Сичэня чуть выше локтя. — Чувствую себя предателем каждый раз, когда он улыбается мне. Я бы отпустил тебя, честно. — Разве я прошу этого? Всё, чего я хочу, это быть с тобой. — И с ним. — Верно. Я просто хочу предложить тебе попробовать. Это, несомненно, изменит нас, но мы уже изменились. Стоит мне взглянуть, как вы вместе работаете, и я вижу совсем иную картину. И она не отталкивает, а наоборот привлекает. Тебе ведь мало того, что я могу дать в постели. Не возражай, прошу. — Я всё равно люблю тебя. — Как и я люблю тебя. Ну же, Минцзюэ-сюн, это не конец света. Это завершение одной главы и начало новой, ещё более интересной. Просто доверься мне. На Сичэня смотрели хмуро, но любимые глаза не могли солгать, и он улыбнулся. Не Минцзюэ был грозен и властен во всём, но внутри него горел огонь, который смог приручить он, Лань Сичэнь. Дело оставалось за малым, но сложным: узнать, действительно ли А-Яо питает к ним те же чувства, что они к нему, и даст ли он им шанс. И этот разговор откладывался раз за разом, приводя Не Минцзюэ всё в большую ярость, а Лань Сичэня в смятение. Мэн Яо то ли нарочно, то ли из природной скромности в упор не желал понимать намёков и, оставаясь таким же почтительным и улыбчивым, ни на шаг не выходил за рамки деловых отношений. Сичэнь уже начал думать, что им всё показалось, что они надумали ответную симпатию, а после снова замечал долгие и грустные взгляды А-Яо, когда тот думал, что его никто не видит. Стоило поговорить обо всём прямо и решить раз и навсегда, но как сделать это, не нарушив правил приличия, Сичэнь не знал. Советоваться с Минцзюэ было бессмысленно. Он стал ещё ненасытнее в постели и строже вне её. Это выматывало, как и желание обладать его помощником. Оставалось только положиться на провидение и ждать знака от небес. Работа тоже отнимала у Сичэня много времени, но он мог самостоятельно составлять свой график и подлаживать его под загруженность Минцзюэ. Для этого он установил полный контакт и взаимосвязь с Мэн Яо. Они созванивались и переписывались, согласовывали те или иные мероприятия, на которых могли бы появляться вместе. Сичэнь действовал очень тактично и ненавязчиво, стараясь узнать больше о помощнике, о его вкусах и предпочтениях. Мэн Яо был скромен, никогда не выставлял напоказ свои успехи и заслуживал всё больше уважения. И тогда Сичэнь пошёл на самые крайние меры, которые только смог придумать. — А-Яо, ты ведь снимаешь квартиру с друзьями? — задал Сичэнь вопрос в лоб на обеде, который они позволили себе в офисе, оторвав Не Минцзюэ от изучения очередного контракта. — Да, господин Лань, всё верно, — настороженно замер с нервной улыбкой на лице Мэн Яо. — И насколько я знаю, это очень далеко от дома Не Минцзюэ, как и от офиса. Теперь на него в упор смотрели две пары ничего не понимающих глаз. Минцзюэ прищурился и сжал палочки до побелевших костяшек. — Вы снова правы, господин Лань. — Я подумал, что это расточительная трата времени — добираться до работы и с работы по несколько часов, лишая себя возможности хорошо отдохнуть. Я вижу, что вы с господином Не часто задерживаетесь, много работаете. Минцзюэ, разве тебе не приходила в голову идея, что личный помощник мог бы жить поближе? Мэн Яо испуганно вскинул взгляд на начальство и затараторил: — Большое спасибо за заботу, господин Лань, я тронут. Но я не могу снимать дорогое жильё, я коплю деньги и экономлю на всём, чём только можно. Сичэнь поднял руку, прерывая тираду Мэн Яо, и мягко ему улыбнулся. — Разве я прошу тебя снимать дорогое жильё, А-Яо? Просто у Минцзюэ-сюна есть небольшой домик по соседству. Когда-то там жила мама Хуайсана, а после перебралась в большой дом со всеми вещами, и он опустел. Сичэнь коротко глянул на Не Минцзюэ, ожидая поддержки, и тот, догадавшись, куда клонит любовник, согласно кивнул. — Там нужно освежить ремонт, я полагаюсь на твой вкус, Мэн Яо. Если займёшься подбором материалов, бригад и дизайнеров, на время работы в моей фирме будешь жить там. А пока я предоставлю тебе комнату в своём доме, чтобы ты мог следить за всем и не тратить время на дорогу. Мэн Яо явно опешил и никак не ожидал ничего подобного. Он поискал взглядом поддержку у Сичэня, и тот мягко кивнул ему, чтобы соглашался. — Господин Не слишком великодушен ко мне. Мэн Яо ценит это и никогда не подведёт. — Я знаю, — бросил Минцзюэ и расслабился. Палочки в его руки перестали жалобно трещать и он смог применить их для еды. — Я приступлю сегодня же, — кивнул на это Мэн Яо и благодарно улыбнулся Сичэню. — Спасибо. Тот улыбнулся в ответ, откровенно любуясь юношей. Внутри уже давно всё пылало от желания потрогать нежные ямочки на щеках, поцеловать мягкие губы и зайти ещё дальше. В реальности же он мог только мечтать об этом, не смея портить то хрупкое, что рождалось между ними. Тяжёлый взгляд Минцзюэ Сичэнь не заметил, зато, кажется, его заметил Мэн Яо и поспешно поднялся, покидая кабинет с разрешения господина Не. — Почему не посоветовался? Минцзюэ обжёг Сичэня взглядом и подошёл к нему, нависая сверху. — Это была импровизация, не злись. К тому же я вижу, что ты сам едва держишь себя в руках. Думаю, нам стоит отпраздновать этот маленький шаг вперёд и надеяться на лучшее. Сичэнь провёл ладонью по щеке возлюбленного и потянулся к его губам, касаясь мягко и бережно, уравновешивая жёсткий нрав Не Минцзюэ.