***
— Ну же, серафимушка, не тяни. — Не унималась Элиза. Ребекка лениво отмахнулась от навязчивых расспросов компаньонок, качнула головой, точно собиралась отказаться, но резко передумала, позволив рассказу самому литься из уст. В её интонации стала угадываться нотка откровенности, доселе не проскакивающая. — Я стала замечать за собой странную практику. Несколько часов разлуки стали достаточным условием, чтобы я начинала думать о Винчесто, скучать по нему в разгар рабочего дня. Мне стало его не хватать. Особенно, в постели. Нет, это не то, о чём вы обе подумали. — Обычно спокойная и величественная, она неловко перевела взгляд на собственные руки, обласканные пузырьками радона, не выдержав пристальных взглядов демониц. — Вернее, то, но дело не только в этом. Приходить домой после изнурительного хаоса рутины, а он уже там, с порога накидывается с объятиями и интересуется моими делами и самочувствием, не из вышколенной вежливости, коей обучают слуг всех мастей, а из искреннего беспокойства… Это дорогого стоит. — Подруга, да ты влюблена в него, как кошка! — Восхищённо подытожила жена Мамона. — Помню времена, когда Винчесто только заступил на пост адмирона, и наши мужчины не придумали ничего лучше, как обмыть сие назначение рыбалкой. — В аду есть подходящие водоёмы? — Ледяное озеро — единственное, где водится какая-никая рыбёшка. — Да разве ж это рыба? Одни кости, а мясо сухое и пресное. — Резюмировала Элиза. — В общем, рыбалочка у них выдалась отменная. — Иронично хмыкнула рыжая. — Ничего не поймали? — Спросила Ребекка. — Это, как раз, не новость, но если бы только это. Сначала они потеряли трезвость, затем удочки, а потом и Рондента. — Точнее сказать, они его там забыли. — Поправила брюнетка. — С тех пор и порешили: ходить на все пьянки без удочек и без Рондента.***
— Давно хотел спросить, адмирон. — Спрашивайте, босс. — Как ты терпишь Ребекку? Это ведь не женщина, а злостная альфа-машина, которая задавит всех на своём пути. Такая, знаете ли, хуманизация танка. — Не терплю. Я её люблю, этого достаточно. — Красиво выкрутился, вопросов нет. Тогда за дам! — За дам! — Поддержал Мамон. — Винчесто, держи. — Всучил товарищу стопку. — До дна! — Ну, если за дам, то неприлично отказываться. — Засомневался адмирон, пригубив. — А давай заспорим, кто дольше в парилке просидит, не меняя человеческий облик? — И тут Сатана не удержался от того, чтобы не превратить типичную попойку в мероприятие азартное. — Договорились, босс. Люци, разбей. — Винчесто обратился к зятьку. — Так, стоп! Что ж это вы меня в расчёт не берёте? — Уязвлённо бросил молодой демон. — Маленький ещё, в другой раз. — Хохотнул Сатана. — Мне потом твоя мать башку оторвёт, сынок. А впрочем, почему нет? Берём! Давай, вместе с твоим почти тестем против меня одного сидеть будете. — Коль пошла такая пьянка, режь последний огурец. Я тоже учавствую. — Мамон охотно присоединился к спору. — Я вам троим фору дам! — Самоуверенно загорланил Самаэль. — Глянем, шеф, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. — Тебе что, дочка сборник фразеологизмов с земли притащила?***
— А самое забавное, что даже после развода для всех я оставалась номинальной женой Сатаны. И все мои подруги отчего-то жалели меня, хотя это я стала инициатором разрыва, первой ушла от него, первой завела любовника. А эти наивные курочки приходили ко мне рассказать, какой мой бывший муж мерзавец, причём возмущались его бесчинствами и мерзостями с подобострастным упоением и такими подробностями, которые не приобретёшь понаслышке. — Лилит подняла свой бокал, изучая болтающуюся внутри жидкость. — Полагаю, именно поэтому на твоём девичнике нет ни Сесиль, ни Ромины, ни прочих. — Элиза проницательно, но всё же совершенно беззлобно усмехнулась. — Думаешь, я вижу в них соперниц? Нет, Лиззи, пустое. Здесь нет места обиде. Я слишком взрослая девочка, чтобы ни понимать простой истины: свято место пусто не бывает. Конечно, почётно быть женой графа или герцога, но возможность побороться за сердце, или хотя бы ширинку, ещё не старого Сатаны выпадает нечасто, вот они и боролись… И сегодня их нет в нашем уютном женском кругу отнюдь не потому, что я ревную, а потому что более не могу их уважать. С детства не могла дружить с теми, кого не уважала.***
— Начинать всё заново с бывшей женой, это было… интересно. — Да ну? — Мамон между делом следил за тем, чтобы рюмки его спутников ни пустовали. — Нас многое объединяет. — Продолжил Самаэль. — У обоих за спиной неудачный брак. У каждого сын. Один. Я её сына принял как родного, клянусь. — Он разразился низким глубоким смехом, поглядывая на Люцифера, тот судорожно промакивал полотенцем пот со лба, и практически не реагировал на разговоры. — Смотри, шеф, как бы вам на радостях не обзавестись ребёнком от второго брака. — Задорно подначивал Мамон. — Дьявол! Я вышел из этой репродуктивной викторины. Больше туда не ногой! Пойми меня правильно, секс и для здоровья полезен, и настроение улучшает, но стругать ещё спиногрызов, упаси Шепфа! Вот! — Сатана хлопнул сына по спине с такой силой, что тот чуть не повалился с полки парилки. — Пусть теперь молодёжь познаёт с лихвой родительское счастье, а мы уж так, потискаем наследника! — Наследницу. — Поправил Винчесто. — Ты как, адмирон, сидишь? Дышишь ещё? — А чего не дышать-то, босс?! Тут чуть теплее, чем на улице. Только несколько градусников лопнули, да лава в котле по пятому кругу закипела, но это мелочи. Хорошо сидим. — Хорошо. — Согласился властитель. — Ещё бы пара побольше! — А это мы мигом. Мамон, подлей-ка ртути на раскалённые камни. Только смотри, адмирон, чтобы у тебя уши в трубочку не свернулись! — Поддать? — Уточнил демон богатства. — Поддай-поддай. — Повторил рогатый. — Лодка, океан, спиногрызы. — Донёсся заметно ослабший голос Люцифера. Трое мужчин обернулись в его сторону. — Люци, что с тобой? — Винчесто взволнованно дотронулся до его лба. — Ты меня слышишь? — Океан, лодка. — Он бредит. — Предположил Мамон. — Перегрелся чуток, бывает. Уходим! — Скомандовал Сатана. Полчаса спустя, гостиная в резиденции: — В ушах звенит? — Лилит склонилась над сыном, не скрывая досады и беспокойства во взгляде и голосе. — Нет. — Подташнивает? — Нет. Всё нормально, мам. — Убеждал Люцифер. — Значит, не беременный. Беременных тут и так хватает. — Сатана непринуждённо оскалился. — Смешно тебе, старый дуралей?! — Бестия с силой пихнула бывшего-будущего мужа в бок. — Всего-то хотел разрядить обстановку. — Лучше бы ты её не накалял до предела! Вы уже просто бухать не можете? Решили вывести этот процесс на новый уровень? — Лилит, ну зачем вы так? — Винчесто попытался реабилитировать начальника. — Я тоже в какой-то степени ответственен за случившееся. — Не надо, адмирон, не надо. — Рыжая фурия быстро пресекла его попытки, вновь обратившись к супругу: — Ну что, урод, ребёнка чуть не угробил и стоишь довольный. Совесть не мучает. Правильно, а откуда ей взяться для начала. — Мам! — Оклик пострадавшего. — Что такое, мой хороший? — Ребёнок уже взрослый, просто мы с ребятами поспорили, кто дольше в парилке просидит. — Поспорили? — Лилит теперь уже по-настоящему взбешённо посмотрела на Сатану. — Живо за мной! — Зачем, Дорогая? — Обкашлять надо кое-что, и лучше не зли меня больше прежнего! — Иду, Дорогая. В спальне бывших-будущих супругов: — А ну, в глаза мне смотри, банщик хренов! — Пригрозила бестия. — И что я там увижу? Кроме дичайшего обожания и грешной страсти к своему жениху? — Отчаянная попытка выкрутиться через заигрывание. — Да это я хочу увидеть в твоих бесстыжих глазах… когда ты уже успокоишься?! — Я малыша Лю, который, к твоему материнскому сведению, уже взрослый кабан, за руку в парилку не тащил, и к полке за ногу не привязывал! И потом… адмирон первый спор начал. А я что? Ты же меня знаешь. — Именно от того что знаю, потому и отхватил! — Она ударила мужчину кулаком в грудь. Потом ещё и ещё. Самаэль мужественно перенёс побои, не отстранившись и не пытаясь присмирить распоясавшуюся фурию. Он знал, она имеет право злиться сейчас, и позволял ей делать это от души. Перестав дрожать от ярости и заметно успокоившись, Лилит спросила: — Сат, расскажи мне, у тебя что, появились запасные сыновья, что ты решил этим пожертвовать на спор? — Не говори глупостей, Дорогая. Кроме того, бессмертные не умирают от несчастного случая. Ну, словил наш мальчик тепловой удар, но всё обошлось. — САТ! — В кои-то веки, Лилит, прекращай, а то я тоже завтра перед алтарём передумать могу. — Ты мне угрожаешь? — Я? Никогда. — Видеть тебя не могу, рогатый. А ну, сгинь! Сегодня ночуем раздельно, а завтра посмотрим на твоё поведение. — Всё, Лили, ухожу. — Сгинь! — Полетело в спину. — Уже ухожу, Дорогая.***
— Так вы поспорили? — Серафим подошла к мужу. — Бекки, мы… — Ничего мне не говори, просто иди за мной. Остановившись в ближайшем коридоре, где в эту минуту, по счастью, не оказалось слуг, Ребекка не скупилась в эпитетах. — Ответственным назвался? Только где тут ответственность, Любимый? На лицо полная безответственность! Просто вопиющая. Я бы даже сказала, граничащая с идиотизмом. Как ты мог это допустить, Винчесто?! — Бекки, ну пожалуйста… — Не смей называть меня «Бекки»! — Любимая, я признаю свою вину полностью. Что мне сделать, чтобы твоё лицо вновь осветила улыбка? — Лёгким массажем не отделаешься, не надейся. — Она закусила губу, перебирая в голове возможные варианты. — С честью приму любое наказание от Вас. — Ангел только рассмеялась на его притворство, а супруг, не теряя времени, поцеловал её шею. Она словила на себе его плутоватый взгляд, значение которого слишком хорошо знала. Взгляд мужчины, полного интереса и желания. Блондинка играючи ткнула его в живот и ощутила, как напряглись под пальцами мышцы. — Слишком долгий вечер без тебя. Я чертовски соскучился. Поедем в имение… — Винчесто нежно провёл рукой по щеке жены, затем коснулся большим пальцем её губ. И когда она уже была готова согласиться на всё, в нос ударил запах. Нет, не желания. Алкогольные пары. — Винчесто, ты выпил? — Любимая, поедем. — Нет, погоди. — Она педантично принюхалась. — Всё-таки выпил? — Во-первых, я взрослый мужчина. — О, я понимаю, Любимый. Ну-ка, дыхни. — Видишь, я даже дыхнуть не могу без твоего приказа. — Демон прижал голову жены к своему плечу, перебирая волосы. — Да нет, можешь. Да какие проблемы, можешь. Но тогда… в имение я вернусь одна, а ты оставайся здесь, ищи себе спальное место и дыши там сколько угодно. Увидимся на завтрашней свадьбе, если она, конечно, состоится. Чао, Любимый! — Ребекка развернулась на каблуках и зашагала прочь.***
Когда молодые демоны остались наедине, Виктория не упустила возможности урвать свой кусок нотаций. — Ты вообще в своём уме, Люци? Или мозги дома оставил, когда в баню пошёл? — Викусь, хоть ты не начинай, ладно? — Я ещё и не начинала. — И не начинай. — Да очень ты мне сдался, дурак! — Она демонстративно отвернулась, зашмыгав носом. — Клубничка, ты обиделась что ли? — Я? Обиделась? Да что ты, я радуюсь! Перспектива вдовой побыть нарисовалась, чего обижаться-то. — Не сгущай, Непризнанная. Просто у меня банного опыта мало. — Печально-мечтательно протянул Люцифер. — Так, ты издеваешься надо мной?! Иди отсюда! — Ну, куда я пойду на ночь глядя? — Иди ты в баню, Люци! 40 минут спустя, за ночным перекуром: — Хлипкая нынче молодежь пошла, да, адмирон? — Сатана сделал продолжительную затяжку. — Мда. — Равнодушно выдохнул Винчесто. — Отец, адмирон, я же не специально. — Растерянно зароптал молодой демон. — Это понятно. Обидно только. На кого преисподнюю оставлять, да, сват? — Мда. — Столь же безэмоционально ответил заместитель. — Мы, конечно, с тобой тоже хороши. Особенно, Ты. Какой чёрт тебя дёрнул этот спор затеять? — Меня? — Протестующе уточнил адмирон. — Ну, или меня. Я уж не помню, как там всё начиналось. — Заотпирался владыка. — Ладно, черти, завтра свадьба. Само собой всё устаканится. А сейчас — отбой!***
— Можно? — Не дожидаясь ответа, Самаэль вошёл в спальню невесты. Лилит примеряла украшения у высокого напольного зеркала. — Если скажу «нет» — всё равно ведь затащишься! Дьявол тоже подошёл к зеркалу, остановился, чтобы поправить костюм, важно приосанился. Бестия довольно скоро заметила, что Самаэль следил за её движениями через отражение. Она уже потянула руку к очередному комплекту дорогих безделушек, когда бывший-будущий муж перехватил её ладонь над шкатулкой. — Изумруды! — Что?! — Тебе более всего идут изумруды, любовь Моя. — Он подошёл ближе, выудив из кармана украшение. Несколько секунд возни с застёжкой, холод метала и тяжесть драгоценных камней легли на грудь. — Тонкая работа. — Бестия принялась разглядывать подаренное колье. Довольная улыбка озарила лицо властителя прежде, чем он смог себя остановить. — Поедаешь глазами. Значит, хорошо выгляжу?! — Будто ты хоть когда-нибудь не выглядишь хорошо. — Сказав это, он одарил невесту ещё одним долгим удовлетворённым взглядом. — А если ещё убрать это чёртово платье, которое прячет все достоинства, что у тебя есть… — Обойдёшься. — Я имел в виду, у тебя красивые лодыжки, Любовь Моя. — Я тебе безусловно верю, Дорогой. — А, может, ну его, весь этот официоз и треклятые формальности, перейдём сразу к… — Одна рука обвила плечи, другая плотно стиснула талию. — Каждому хотению есть терпение. Держи карман шире, женишок! — Отбросив его жадные руки, Лилит прошмыгнула в коридор. Свадебка, уже по традиции, проводилась в небезызвестном читателям ресторане «Dîner chez le démon». — Дамы, господа, я благодарен, что все вы откликнулись на приглашение и согласились разделить с нами наше скромное торжество. — Сатана поднялся со своего места, привлекая внимание собравшихся. — А первый тост я хочу посвятить адмирону и его супруге. — Мы, признаться, польщены оказанной честью, но Винчесто не пьёт. — Вмешалась Ребекка и показательно отодвинула от мужа бокал. — У него печень. У него сердце. А ещё поджелудочная. — Сват, я смотрю, у тебя все органы на месте! — Забавляясь, изрёк владыка преисподней. — Если уж на то пошло, то прийти на пьянку и не пить — это очередная грань невоспитанности. Это всё равно что прийти на оргию и сказать: не притрахивайтесь ко мне, я здесь тихо в уголке постою, продолжайте. — Сат! — Тяжёлый взгляд новобрачной упёрся в Сатану. — Но вообщё-то он прав, хоть выбор сравнений на любителя, впрочем, в его духе. Так или иначе, мне тоже есть что сказать… Эти бессмертные, — Она обернулась к сватам, — До недавнего времени, пока в резиденции шёл ремонт, терпели нас с Самаэлем в своём доме. Приняли как родных. — Да, подобрали, обогрели, обобрали. — Сат! — Шучу-шучу, Дорогая. Винчесто, Ребекка, за вас! — Гости охотно поддержали предложенный тост, ведь большинству, говоря по правде, было плевать за что пить. — Вот и сейчас мы сидим за одним столом и пьём из одного кувшина. — Лилит продолжила мысль новообретённого супруга. — Так вышло, что все мы стали близки друг другу, слишком многое нас связало. С кем-то дружили в молодости. С кем-то спали в одной постели. — Даже были женаты. — Уточнил Самаэль. — Да, и решили повторить. Кто-то кого-то хотел убить, а это уже кровная близость. В конце концов, скоро появится на свет наша внучка, ещё одно связующее звено между нами. Мы очень близкие бессмертные, хотим мы того или нет. Давайте выпьем за семью! — За семью! — Поддержал Винчесто. Ребекка промолчала, но чокнулась со сватами в знак того, что готова отпустить былые обиды и разногласия, а после всё-таки поднесла и соприкоснула свой бокал с адмироном. Постепенно порядок застолья нарушался. Разговоры растекались по группам. Пили гости тоже вразнобой, иногда чокаясь и обнимаясь, всё больше пьянея. Мамон, будучи не только хозяином заведения, но и прирождённым аналитиком, следил и проверял, чтобы у всех было налито. Рассадка в этот раз была более тесной, чем в прошлый, и даже дополнительные накрытые столы не слишком-то спасали положение. Винчесто и Ребекка сидели рядом. При малейшем движении они тёрлись друг о друга. Пальцы демона едва коснулись её талии, когда он слегка подвинулся, упёршись рукой о сидение своего стула. Не исключено, что специально, ведь свадьба, даже чужая, располагает к романтике. Да и сама Уокер неосознанно стремилась прижаться ещё крепче к нему. В голове ангела мелькнула мысль о том, как легко было бы сейчас протянуть руку и провести пальцами по густой щетине любимого мужчины, но она не привыкла проявлять чувства в окружении чужих и нетрезвых чертей. Музыканты заиграли вальс, среди них был и Энрико. Мамон, очевидно, решил дать юнцу ещё один шанс покорить сердца слушателей. Игра саксофониста заметно улучшилась, по крайней мере, уже не вызывала разрывы ушных перепонок, и местами была даже мелодичной. Винчесто привстал, собираясь пригласить супругу на танец, но тут к ним подошла высокая, с точёными чертами лица и очень красивая демонесса. Её чёрные, недлинные, но густые волосы слегка перекатывались по плечам во время ходьбы. Ребекка не знала эту женщину, понятия не имела, кто она и какое положение занимает в обществе, но обратила внимание, как другие гости, заметив появление таинственной незнакомки, благоговели перед нею и приходили в восторг от невероятной грации, женственности и буквально летящей походки. Мужчины расступались перед ней, с восхищением сворачивали шеи, только бы встретиться с роковой брюнеткой взглядом. Они будто выпрашивали её внимания, безмолвно просили удостоить их хотя бы одной улыбкой, но незнакомке, похоже, было плевать. Она гордо проходила мимо, не поведя и бровью в сторону томящихся кавалеров. — Доброго Вам дня. — Она поздоровалась с парой. — Триса! — Воскликнул Винчесто, молниеносно укутав возникнувшую из ниоткуда даму в объятиях. — Ну-ну, здоровяк, отцепись, задушишь ведь ненароком! — Незнакомка уткнулась в его грудь обеими руками, норовя вырваться из удушающего плена. Отстранившись, демон нежно оглядел её лицо и сказал: — Это в самом деле ты, Трис! Поверить не могу, сколько лет, сколько зим… — Он поднял её ладонь к губам и мягко поцеловал. Незнакомка в ответ одарила его самым тёплым взглядом. В приветственной улыбке Винчесто, адресованной этой женщине, было столько воодушевления, что Ребекка почувствовала какую-то неловкость, словно мешала им двоим, и оттого в груди заворошилась неприятная тревога. Незнакомка чуть перевесилась через стол, обратившись к старшей Уокер напрямую: — Серафим Ребекка, позвольте одолжить вашего супруга на один танец. — Излишняя официозность тона резко контрастировала с заданным вопросом. Слишком будничным, учитывая, что блондинка впервые видела эту демонессу. Ангел оглядела обоих, хлопая глазами, пытаясь понять, к чему бы это. Подобная фамильярная просьба задела её, но она искусно это скрыла. — Он полностью в вашем распоряжении. — Винчесто благодарно кивнул на слова жены, а незнакомка, услышав ответ, тут же разулыбалась. Она просияла и повела рукой, приглашая мужчину следовать за ней в центр зала, где уже собрались танцующие пары. Адмирон сложился в учтивом поклоне, выполненном по самым высоким меркам демонической аристократии. Его партнёрша по танцу не уступала в изяществе, провернув глубокий реверанс. И они закружились, повинуясь плавному течению музыки. Ребекка молча буравила их взглядом, сжав губы.***
— Как поживаешь, Триса? Всё так же прохлаждаешься среди смертных? — А ты ожидал чего-то другого, дорогой? Да, всё так же коротаю вечность на земле в окружении людишек. Представляешь, я открыла свою сеть кондитерских в Европе! Моему бренду скоро исполнится 111 лет. Красивое число, не правда ли? Конечно, не такое красивое, как 666, но всё же. — Она искренне гордилась своим детищем, как ребёнок, создавший по-настоящему удачную поделку. — Ни у кого на земле не возникли вопросы по поводу долгожительства бизнес-леди-сладкоежки? — О, ну разумеется, мне временами приходится уходить в тень, менять личину, разыгрывать несчастные случаи, приводящие к смене руководства компании. Всё началось с Маршелин — скромной женщины, открывшей небольшую шоколадную лавку в Цюрихе. А сейчас у руля крупнейшей на континенте корпорации стоит Мертей — праправнучка основательницы. Заметил, как сочетаются их имена? Я хотела передать преемственность поколений в схожести звучания. Я даже четырежды выходила замуж. Все мои мужья оказывались беспросветными бабниками, впрочем, и меня нельзя было назвать паинькой. Однако, я позаботилась о том, чтобы всех их похоронили на одном кладбище, недалеко друг от друга. Так проще ухаживать за могилами. Да, я не любила ни одного из них, но они были неплохими людьми, серьёзными партнёрами по бизнесу с деловой хваткой, с которыми было приятно работать. Я похлопотала, чтобы души троих из них попали в рай после смерти. — Чем же тебе не угодил четвёртый? — Из шутливого любопытства уточнил Винчесто. — Изменил мне с моей секретаршей. Как я уже сказала, из меня примерной жены тоже не получилось, но тут дело принципа. Изменять мне с моделями, кинозвёздами или танцовщицами фламенко — это одно. Но подкатить к убогой замухрышке, которую я взяла на работу из жалости, — верх абсурда. На такое мог отважится только человек, вкрай утративший самоуважение. Пожалуй, Роуэн был единственным моим мужем, с кем я предпочла официально развестись, заодно лишив доли в компании. С остальными мы сохраняли добрые отношения до гробовой доски. После смерти каждого из мужей я даже помогала деньгами их многочисленным любовницам и детям, становясь незримой покровительницей. Не хотела, чтобы бедняжки прозябали в нищете. — Твоё благородство не знает границ, Триса. — Но никогда не сможет сравниться с твоим. — Демон смущённо рассмеялся.***
Со стороны танцующие могли показаться влюблённой парочкой, воркующей о чём-то личном посреди вальса. Ребекка не могла услышать их разговора, но видела, как заметно повеселел супруг с приходом этой женщины, чей ясный блеск в глазах перебивал румянец. Мерзавка вдруг придвинулась ближе к адмирону, что-то шепча ему на ухо. Взгляд Уокер, прикованный к ним, стал ещё более оценивающим. Ангел нахмурилась, внимательная и сосредоточенная: её мужчина сейчас танцевал чёрт знает с кем. От этого её сердце раздирала обида.***
— Что это мы всё обо мне да обо мне? — Стушевавшись, поправилась демонесса. — Слыхала, самый неприступный адмирон за всю историю распрощался с холостяцкой жизнью. — Прости, Трис, но с поздравлениями ты немного запоздала. — Усмехнулся Винчесто. — Я, знаешь ли, нечастая гостья в аду, поэтому все новости доходят до меня сильно позже. Но знаешь, я совсем не удивилась, прознав о твоей женитьбе, Често. Кто угодно удивился бы, но не я. — Неужели? — В тебе всегда это было… — Что? — Семейный идеализм, благородство и огромное сердце, полное любви и принятия. Я не сомневалась, что однажды мой амбициозный братец скатится в тихую семейную рутину в кругу детей и внуков. — Вот как? Я уже и забыл, что ты можешь быть такой милой, Беатриче. — Иногда случается. — На её лице расцвела красивая, по-своему сентиментальная улыбка. Она коротко рассмеялась. — Ладно, была рада встрече, мне пора. — Как, уже? — Спохватился Винчесто. — Никогда не любила долгих застолий, в этом мы с тобой схожи. И не забудь объясниться с Ребеккой, как только останетесь наедине. — Демонесса повернула голову и поймала встревоженный и чуточку злой взгляд серафима. — Что ты имеешь в виду, Триса? — Твоя жёнушка с меня взгляда не сводит, заламывает руки, нервничает, очевидно, ревнует. — Нет, Бекки бы не стала. — Убеждённо заверил адмирон. — Эх, братец, ты по-прежнему ничерта не смыслишь в женщинах. Ревность — это часть нашей сущности. Если женщина тебя не ревнует, значит, ревнует кого-то другого. Винчесто печально улыбнулся и погладил Беатрису, а именно так звучало её полное имя, по плечу, прощаясь.***
— Мамон, не мало ли мы пили за мою невесту? — Из-за стола встал Сатана. — Шеф, весь мой погреб… — Не надо весь. У твоих официантов по две руки, вот пусть каждый и принесёт два кувшина. А мы пока разольём по бокалам то, что осталось на столе, а я скажу пару слов о женщине, которую с этого дня вновь могу величать своей женой. Когда-то мы с ней не сберегли любовь, и разошлись, как любят говорить любители морских метафор, коих за этим столом предостаточно, как будто в море корабли. Я жалел тогда, не скрою, что мы расстались. — А я вот о прошлом не грущу. — Лилит поднялась следом. — Но если уж я решила повторно повиснуть на твоей шее, то теперь это навсегда. И теперь тебя, Дорогой, никуда не отпущу! Ты снова мой! — Ты моя! Навсегда. — Руки властителя легли на талию невесты крепко, основательно, словно в отместку всем годам, разделявшим их. Он поцеловал Лилит страстно и самозабвенно. Бестия обвила его шею, приникла грудью и всем телом, погружаясь в этот поцелуй глубже, без остатка. — Браво! Прекрасный тост! Все фразы одна к одной! А какое... пикантное завершение. — Подпрыгнул на месте Мамон. — Господа, за молодожёнов! Стоя и до дна! — Скорее, за старожёнов! — Все взгляды устремились на Ребекку, не сумевшую удержаться от этого маленького сарказма. — Прости, любезный сват, я против дискриминации по возрастному признаку, но назвать тебя молодожёном, язык не поворачивается. И всё же, горько! — Если краткость сестра таланта, то вы, сватья, его дальняя родственница. — Отсалютовал Самаэль. — Горько! — Поддержали собравшиеся. Прошло несколько часов. Многие гости уже покинули торжество, иные спали, положив голову на стол, или нелепо свесившись со стульев. Праздные разговоры поутихли, им на смену пришли храп, бормотанье, невнятные стоны посреди обветренных закусок, пустых бутылок и кувшинов, некоторые из которых оказались упокоенными на полу, под ногами. Дьявол допил содержимое своего бокала и жарко обнял избранницу. — Мне кажется, или ты выпил всё, что было, Сат? У тебя взгляд затуманился. — По-моему, самые красивые глаза у того, кто смотрит на тебя с любовью, Лили. И совсем не важно, карие они, голубые или пьяные. Но будь спокойна, Дорогая, от супружеских обязанностей я не отказываюсь, готов немедленно приступить к исполнению. — Он огладил пышные бёдра бестии, медленно поднял руки и сжал её грудь. — Прям здесь? — Завопила невеста. — Только посмотри на них, Лилит, достопочтенные гости нахрюкались до той степени, что ничего не соображают. Я могу взять тебя прямо на этом столе, всем будет совершенно не до нас. — Тебя в последнее время часто тянет на кухонную романтику. — Рыжая обольстительно провела пальчиками по скатерти. — Не вопрос, мы можем переместиться в более подходящую для первой брачной ночи обстановку. На втором этаже ресторана есть несколько приличных комнат для… — Не продолжай! Даже не буду спрашивать, когда и с кем ты там кувыркался. — С близняшками. — Провокационно ответил женишок. — Одну звали Сесиль, а вторую, если мне не изменяет память, Сельма. — Чудесно, и с обеими я дружила. Впрочем, я догадывалась. Профурсетки! — Тебе следовало лучше выбирать подруг, Дорогая. — Слушай, сколько их у тебя было, а? Этих проклятых баб? Тысяча? — Лилит! — Возмутился Сатана. — Ты наслушалась сплетен! — Но ведь Рондент всё считал! — Сама подумай, какой из него счетовод?! Смех один! Сколько раз говорил этому дураку: перестань приписывать! — Но тысяча всё-таки была? — Да ничего подобного! Ну, 80-90… Во всяком случае, не более полутора сотен. — Ну почему, скажи, почему у всех мужья как мужья, а мне достался негодяй и развратник? — Такого выбрала. — И то правда. Когда старожёны поднялись по винтовой лестнице на второй этаж заведения, где располагались гостиничные апартаменты, в глазах правителя вспыхнул почти звериный голод. Он подхватил Лилит под бёдрами и усадил на себя, закинув её ноги за спину. Прижатая к двери номера крепкими руками бестия растворялась в ощущении того, как его губы оставляли обжигающие поцелуи на её шее, а нетерпеливые пальцы добрались до развязок корсета. Его голос, в эту минуту похожий на гортанный рык, коснулся её кожи. — Ты сводишь меня с ума, чертовка. Всегда сводила. Лилит почувствовала, как по телу пробежала томительная волна желания. Сердце застучало громче, а грудь вздымалась от глубоких вздохов. Наконец, зайдя в апартаменты, они вдвоём завалились на кровать, страстно ласкаясь. Фамильное имение рода Винчесто тем же вечером: — Не можешь заснуть? — Адмирон пересёк спальню в несколько шагов и сел у ног жены, положив голову ей на колени. — Я так… ждала тебя. — Неожиданно искренне призналась ангел. — Моя золушка так быстро убежала с бала, что едва не обронила туфельку. — Винчесто поднялся с пола и уселся на кровать рядом. Затылка Ребекки коснулся щетинистый подбородок, и нежный поцелуй у виска убедил в том, что ни она одна желала обрести покой. Демон устало положил голову ей на плечо, вдыхая аромат волос. — У меня что-то от выпитого голова разболелась, поэтому ушла раньше. — Правда? — Да. — А может, я смогу тебя вылечить? — Он взял жену за руку и поднёс к губам. — Почему ты здесь? Праздник ведь сейчас в самом разгаре. — И что мне там делать без тебя? Я попрощался с новобрачными и помог Люциферу отвести Викторию домой. — Что с Вики? — Переполошилась за дочь серафим. — Ничего серьёзного, Бекки. — Успокоил супруг. — Ей немного поплохело, закружилась голова. Слышал, на её сроке такое бывает. По возвращении в резиденцию, Виктория легла отдыхать. Когда я удостоверился, что ей полегчало, засобирался в имение. Люцифер и Мими остались подле неё. — Почему не вызвал меня? — Этого не требовалось. Как я сказал, ничего серьёзного, но если тебе мало моих слов, навестишь дочку завтра и лично убедишься. Не будить же её сейчас. — Ты прав. Лучше завтра. А как же… Триса? — Триса? А она тут причём? — Изумился брюнет, пожав плечами. — Постой-постой, я понял. Всё-таки Трис была права. — У него вырвался едва слышный усталый смешок. — Насчёт чего? — Насчёт тебя. Бекки, ты ревнуешь, поэтому так быстро убралась с пирушки. — Я? Ревную? Одурел что ли? Вовсе, нет. Не собиралась. — Любимая, твоя ревность очаровательна. Особенно в том, как ты пытаешься её отрицать, но это того не стоит. Ведь Беатриса моя сестра. — Сестра? — Ребекка пристально посмотрела на адмирона. — Ну да. Я сглупил, мне нужно было сразу её тебе представить, но я думал, ты сама догадалась, мы ведь с Беатриче, как любил называть её отец, довольно сильно похожи: глаза, волосы, форма носа. — Ну знаешь, по таким признакам я могу приписать тебе родство с доброй половиной всей преисподней. Почти все демоны, которых я знаю, брюнеты с алыми глазами. — На земле есть выражение: все люди — братья. Демоны, в каком-то смысле, — тоже. Хотя, теоретически мы с Трисой могли пожениться. — Демоны практикуют инцест? — Ошеломлённо ахнула Уокер. — Давно уже как нет! Мы с ней двоюродные. И часть родни даже пыталась нас сосватать по молодости, но не получилось. — Почему? — Мы росли вместе, слова «кузен» или «кузина» никогда не использовались. Всю осознанную жизнь я считал Беатрису своей вредной, но любимой младшей сестрой. Я бы просто не смог посмотреть на неё другими глазами. — А она на тебя? — Забавно. — Усмехнувшись, он продолжил. — Если кому-то и стоит переживать за сохранность нашего брака, то только мне. Ведь Трис всегда привлекали женщины. Преимущественно, блондинки, кстати. Возможно, в этом мы с ней тоже схожи. — Наклонившись, Винчесто положил руку на щёку жены и прижался своими губами к её. В этом безмолвном жесте таилось невыразимое послание любви и преданности. В тихом, заботливом присутствии этого мужчины ангел могла найти решение всех своих проблем и горестей. Она молча погладила его по ноге, почувствовав, как волнение ослабло и покинуло её душу теперь, когда они снова были вместе.