«Родной — тот, чья боль тебе больнее собственной.»
¹
В зале приёмов резиденции этим утром было оживлённо. Демоны разных рангов спешили представить Сатане свои доклады за прошедшую декаду. После шестого вызванного на ковёр делегата Самаэль, израсходовав приличный набор ругательств, изрядно заскучал на троне и не сдержал презрительного зевка. Четверо из шести докладчиков, стыдливо опустив носы в пол, вместо вразумительных отчётов сыпали жалкими оправданиями за очередные неудачи в переговорах с ангелами и сорванные сделки.
— Ну что, уважаемые сотрудники, продолжим говорить о вашей работе или, может, поговорим о блядях?
— Давайте лучше о блядях, шеф. — Вякнул Рондент заинтригованно.
— Хорошо! Что же вы, бляди, работать не хотите?
— Но мы… — Начал расшаркиваться невысокий мужчина тучного телосложения. — Небеса, пользуясь своей монополией в вопросах сельскохозяйственного обеспечения, до беспредела задрали ценник на продовольствие.
— Вы уверяли меня, что начатые несколько месяцев назад переговоры о поставках в хранилища преисподней зерна по приемлемой для нас цене продвигаются полным ходом. Что же случилось, советник?
— Серафим Ребекка наложила своё Вето в момент, когда договор уже почти был подписан другими серафимами.
— Ну, мымра златокрылая, ты у меня ещё пожалеешь! — Прохрипел дьявол недовольно.
— Вы что-то говорили, босс? — Винчесто, по счастью, не расслышал дьявольского ропота.
— Говорю, передаю этот вопрос под твоё личное ведение, адмирон. Только ты способен переубедить эту женщину. Советую не тратить время на пустую болтовню, лучше сразу запрись с ней в спальне и… убеждай, убеждай, пока она не согласится отменить проклятое Вето.
Винчесто чуть смутился, но сохранил бесстрастное выражение лица, лишь мимические морщинки вокруг глаз и рта стали глубже. Он выпрямился и отчеканил деловым, даже в какой-то степени жёстким тоном: — Простите, босс, но я не стану мешать личное с рабочим.
— Увы, это была наша последняя надежда. — Заключил Сатана с иронией в голосе.
Тем временем в спальне молодых:
— Вики, мы проспали! — Восклик будущего отца разнёсся по комнате.
— Не мы, а ты! — Демоница лениво отвернулась в другую сторону, зарываясь лицом в подушку.
— Где мои трусы? — Брюнет, любивший, по обыкновению, спать в неглиже, судорожно шарил руками по полу возле кровати.
— Не я их вчера с тебя снимала, Люци. — Пробурчала демоница.
— Жаль. — Вырвалось у Люцифера между делом. — И всё же, где они?
В памяти, как нельзя кстати, всплыл ещё один ценный наказ отца:
По утру, надев трусы, не забудь и про часы.
— А галстук? — Возобновил он утренний бытовой допрос, в торопях натянув боксеры.
— Пойдёшь на совещание в трусах и галстуке? — Съязвила спросони младшая Уокер.
— Очень смешно, Непризнанная, лучше бы помогла любимому мужу.
— Как ты мне надоел! В шкафу посмотри.
— Тут ничерта не найти, всё твоими тряпками завалено. — Пожаловался наследник преисподней, распахнув дверцы, и уже в следующую секунду с верхних полок на наго попадали гужом сваленные вещи. — Чёрт, Вики!
— Помоги мне встать. — Демон подскочил к кровати и протянул жене руки. Враскорячку, придерживаясь за поясницу, та попыталась слезть с постели. Муж приобнял её со спины и помог подняться. На таком сроке даже самые, казалось бы, примитивные действия походили на настоящий квест. — А теперь отойди! — Скомандовала Виктория, когда они вдвоём подошли к шкафу. И как по волшебству, гардероб покорно предоставил хозяйке запрашиваемую одежду, более не предпринимая попыток никого покалечить вешалками.
— Спасибо, клубничка. — Люцифер чмокнул жену в щёку, переняв из её рук классический костюм.
— Если хочешь меня отблагодарить, собирайся и проваливай на работу. Я хочу ещё поспать, малышка всю ночь пиналась, чувствую себя ужасно разбитой.
— Ты по утрам всегда такая милая, Викуль.
— Ох-х, что это? — Простонала беременная демоница.
— Что именно?
— Шепфа, у меня воды отошли!
— Что, все? Ещё слишком рано, а можно это оттянуть?
— И как я это сделаю, умник? Ох-ххх…
— Я не знаю, может, гимнастика какая, на курсах для беременных говорили, ты невнимательно слушала.
— Успокойся, этот процесс не обратим. — Обнадёжила Вики.
Люцифер склонился над животом демоницы, приговаривая: — Не высовывай головку, барышня! Ещё рано! Папа скажет, когда будет пора, ладно?
— Прекрати орать на мою вагину! Немедленно позови сюда повитуху и уведоми моих родителей!
— Сию минуту, клубничка! — Люцифер, в чём был, рванул в коридор.
В Зале приёмов:
— Продолжим, господа. А кстати… — Сатана внимательно огляделся по сторонам. — Кто-нибудь знает, куда запропастился наш новый
генеральный? Генеральный директор помойки.
Дверь с грохотом распахнулась, явив собравшимся делегатам взволнованного будущего отца в наполовину застёгнутой рубашке, кое как заправленной в брюки без ремня, придерживаемые руками. Не закреплённый галстук болтался на шее, подобно удавке, а домашние тапочки, вместо строгих лакированных туфель, изысканно завершали образ.
— А вот и ты! Что за видок, сынуля? Столько лет потратил, чтобы привить тебе вкус, и всё впустую. Говорил же тебе, нельзя выглядеть как чмошник, и при этом требовать должного уважения к себе.
— Там… Вики… — Всё, что смог вымолвить демон, лихорадочно пытаясь отдышаться.
— Что с ней? — Адмирон тут же подошёл к зятю, чуть грубо тряхнул за плечо, обеспокоенно заглянув в глаза.
— Кажется, началось… — Ответил Люцифер размыто, но Винчесто всё понял.
Впрочем, понял не только он.
— За
«началось» нужно обязательно выпить. — Мгновенно среагировал Сатана. — Без Мамона тут не обойтись. Его первая алкогольная помощь будет, как никогда, кстати.
По прошествии получаса будущий папаша, ещё не состоявшиеся дедушки и Мамон собрались в коридоре резиденции, где их уже поджидали сватьи, а прямо за стенкой проходил самый главный процесс — деторождения.
— О, явились наконец! — С явным недовольством произнесла Лилит.
— Как дела, ещё не родила? — Воодушевлённо поинтересовался дьявол.
— Я тебя сейчас так оприходую, что ты сам у меня родишь! — Эмоционально бросила рыжая. — Где вы шлындались столько времени?
— Заходили за мной. — Ответил демон богатства.
— Да? Великолепно, а для чего? — Продолжила за сватьей Ребекка. — Или вы и в акушерстве разбираетесь, Мамон?
— Увы, Бекка, если они заходили к этому весельчаку, то лишь по одной причине. — Обречённо заверила бестия. — Что, уже тяпнули?
— Мы волновались за Вики, и нам пришлось выпить. У меня так вообще стресс. — Попытался выгородиться рогатый.
— А какой это, интересно, у тебя стресс? — С недоверием поинтересовалась дьяволица.
— Как, какой? Ушёл утром на совещание молодым мужчиной, а тут уже вот-вот дедом стану.
— Боюсь, молодым мужчиной вы перестали быть задолго до сегодняшнего дня, Самаэль. — Съязвила старшая Уокер.
— Здесь ничего не поделать, сватья. Моложе мы век от века точно не становимся. Впрочем, то, что на горе лежит снег, не означает, что вулкан потух. — Деланно загадочно подмигнул Сатана.
— Как Виктория, она в порядке? — Винчесто задал первый вопрос по существу.
— Состояние роженицы стабильное, схватки каждые шесть с половиной минут, раскрытие четыре сантиметра. — С медицинской точностью просветила серафим.
— Значит, будем ждать. — Адмирон кивнул, а потом немного беспокойно почесал затылок.
— С вашей щепетильностью и вниманием к деталям, Ребекка, вам бы работать не в Совете Цитадели, а смотрительницей в женской колонии.
— Возьму к сведению, любезный сват.
— Если что, могу устроить.
— Вижу, гений сарказма даже сейчас вас не покидает.
— Тебе вежливо намекнули заткнуться. — Лилит закатила глаза и сердито уставилась на мужа.
В воздухе разлилось тяжёлое молчание, прерываемое лишь долетавшими до ушей криками и стонами роженицы и мерными указаниями повитух, коих на родах присутствовало целых восемь, дабы подчеркнуть высокий статус будущей матери и малышки, что совсем скоро должна была появиться на свет. Так полетели минуты и часы томительного и напряжённого ожидания.
В какой-то момент адмирон резко встал, заскрипев стулом по полу, и принялся нервно ходить из стороны в сторону, как затравленный зверь.
— Отставить панику, Винчесто. — Окликнул начальник, расслабленно прислонившийся к холодному мрамору колонны. — И без того голова раскалывается, так ещё ты глаза мозолишь. Укачало от твоих хождений.
— А тебе напомнить, отчего она у тебя раскалывается, Сат? Внучка ещё родиться не успела, а дед уже обмывает. — Посетовала Лилит.
— Дорогая, выпить за будущего члена семьи и социума — никогда не рано. И потом… в последнее время столько радостных событий произошло.
— Как будто ты никогда не перекладывал свои пьянки на вымышленные праздники!
— Самаэль, а вы для чего стену подпираете могучими плечами, боитесь, что упадёт? — Ребекка не планировала вступать в перепалку, но тяжёлое ожидание вкупе с переживаниями вынуждали её открывать рот, чтобы время от времени пульнуть в дорогого родственничка новой колкостью. При том, что внешне ангел, казалось, сохраняла безупречное спокойствие. Её спина оставалась безукоризненно прямой, брови хмурились только самую малость.
На удивление дьявол даже не посмотрел в сторону сватьи, предпочтя скрасить ожидание момента в компании Мамона и «золотого» запаса его нахваленных погребов.
— А ты какой стати подскочил? — Придралась серафим уже к мужу. — Сядь и успокойся! — Рявкнула она суровым, как всегда, голосом, завуалированно вымещая собственное беспокойство.
— Прости, Любимая, я дико нервничаю. — Признался адмирон, не стыдясь своих чувств. — Как я могу не волноваться? Там
моя дочь… — Изрёк в сердцах демон, а после чуть стушевался, неловко посмотрев на супругу. — В смысле, твоя. Короче, наша. — Он безвольно опустился на прежнее место, грубо растёр лицо ладонями, уперев лоб в сцепленные в замок пальцы.
На мгновение оторопев, Мамон и Самаэль разразились смехом, но отнюдь не злобным, скорее понимающим.
Ребекка опешила от такого заявления, но осознав смысл прозвучавших слов, почувствовала нежность к любимому мужчине, а в груди всколыхнулась волна тепла. Ведь он не просто принял её ребёнка, но и сумел полюбить, как собственное кровное дитя.
Ангел коснулась его спины и приобняла, прошептав на ухо, так как не желала устраивать мелодраму в присутствии сватов: — Извини за грубость, Винчесто, нервы сейчас не к чёрту. — Её голос прозвучал ниже, хриплее. Ребекка словно была готова расплакаться, но держалась.
Демон молча сжал ладонь жены и наградил её мягкой улыбкой, поблагодарив за искренность. Уокер знала — он не злился. Знала, что ему не требовалось объяснений, чтобы понять её душу.
Она услышала шорох его костюма, когда супруг подался к ней, готовясь прошептать что-то в ответ: — Это твоя защитная реакция, Бекки, я знаю. Тебе не нужно за это оправдываться. — Адмирон всегда хорошо улавливал все мельчайшие перепады в её настроении. Вот и сейчас он чувствовал стальные обручи тревоги, сковавшие материнское сердце. Ребекка прикрыла глаза, опустив голову на его плечо.
— Как слащаво, до жути. А меж тем на повестке дня подвис вопрос, не терпящий отлагательств. Мы так и не определились с именем для наследницы. — Напомнил владыка о насущном. — А как известно, в самый решительный момент самый способный берёт руль в свои руки.
— Хочешь наречь внучку в свою честь? — Проницательно уточнила Лилит.
— А почему нет? Самали́на — чудесное имя для девочки королевской крови.
— Скорее уж для собаки. — Съехидничала сватья.
— Попрошу без критики, златокрылая.
— Надеюсь, однажды в честь вас назовут какое-нибудь психическое расстройство, Самаэль.
— Эх, зря только распинался. Приземлённая вы субстанция, Ребекка.
— Не понимаю, зачем мы спорим. Насколько мне известно, дети уже давно решили, как назовут малышку. — Тактично вмешался Винчесто, оборвав назревающую склоку.
Хлопнула дверь и из спальни вывалился Люцифер. Его глаза расширились от пережитого шока. Он обессиленно скатился по стене на пол и уставился перед собой невидящим взглядом.
— Вижу, партнёрские роды не задались, сынок? — Смешливо поинтересовался дьявол, и три пары глаз неодобрительно затаращились на него.
— Прекрати! — Резко оборвала Лилит, сочувственно нахмурившись. Одного её взгляда было достаточно, чтобы муженёк замолчал. Самаэль лишь изумлённо хохотнул, поражённый собственной покладистостью, но от комментариев воздержался.
— Как она? — Спросила Ребекка, обратившись к зятю.
— Повитухи говорят, что всё идёт, как положено. Состояние роженицы стабильное.
— Как она себя чувствует? — Старшая Уокер свела ладони как при молитве и в раздумьях прижала к губам.
— Мучается. — Односложно ответил демон с болью в голосе. — Ещё никогда я не чувствовал себя таким беспомощным. Видеть, как та, кого ты любишь, страдает — просто невыносимо. И хуже всего в этой ситуации знать, что я ничем не могу ей помочь.
— Она справится, сынок. — Жизнеутверждающе произнесла рыжеволосая бестия. — Взгляни на свою тёщу, дорогой, и сделай выводы о том, что Виктории повезло с генетикой.
— Спорное заявление. — Сатана опрокинул в себя остатки Глифта и поморщился, то ли от терпкости напитка, то ли от неминуемого родства с златокрылой, игнорировать которое становилось всё труднее.
— Я имела в виду, Вики — сильная девушка и с достоинством выдержит это испытание репродуктивной функцией.
— Она едва не потеряла сознание от боли, мама. — Люцифер повернул к ней хмурое озабоченное лицо, ещё никогда он не смотрел на мать волком, будучи столь напряжённым и нервным.
После этих слов Винчесто, что до сей пор сидел, оперев локти в колени и уронив лицо в сложенные ладони, поднял голову. На его лбу отпечатался след от пальцев. Черты стали острее, даже темнее. Он, точно потеряв остатки самообладания, вновь подскочил на ноги. Пальцы бездумно сжимались и разжимались, свидетельствуя о внутренней борьбе.
На этот раз Ребекка не стала давать оценку поведению мужа. Ангел беспокойно перебирала пальцами, бросая взвинченные взгляды на дверь. Её перламутровые ногти отстукивали неровный ритм по тоненькой ножке бокала, предложенного Мамоном в качестве успокоительного средства, к содержимому которого она так и не притронулась.
— Я пойду туда! — Адмирон, ведомый какой-то идеей, подступил к двери спальни.
После того, как он это произнёс, наступила тишина. Бессмертным потребовалось время, чтобы пережевать услышанное. Даже Сатана в кои-то веки казался искреннее потрясённым, очевидно, засомневавшись в здравом рассудке своего заместителя.
— Сдурел? — Прямолинейно выпалил дьявол. — Без тебя разберутся как-нибудь.
Лилит не спешила с выводами, сощурилась, глядя на Винчесто. Люцифер не знал, что и думать, и только Ребекка не выглядела удивлённой, будто сразу разгадала замысел мужа.
— Как отец, я понимаю твои чувства, приятель. — Проявил эмпатию Мамон. — Но посуди логически, чем ты сейчас сможешь помочь Вики? Сам ведь за неё ни родишь. В таких делах у женщин одна помощница — природа. Вот она-то и подскажет.
— Ещё во времена учёбы в академии обнаружилась у меня одна способность… — Торопливо и чуть сбивчиво начал Винчесто, более не желая терять время. — Способность забирать себе чужую боль.
— Довольно странный талант для демона. — Резюмировал сват.
— Быть может, вы правы. — Коротко ответил адмирон, не ввязываясь в неуместную полемику.
— Способности бессмертных всегда открываются в неожиданных обстоятельствах. — Заговорила Лилит, словно цитируя пыльную энциклопедию. — Что насчёт тебя, Винчесто, как ты понял, что обладаешь столь неординарным талантом?
— Бекки не щадила себя во время учебных тренировок. Всегда выбирала соперников, вдвое превосходящих по силе. Для тех, кто не знал, регенерация у непризнанных проходит небыстро и недостаточно интенсивно, в отличие от рождённых бессмертных. Я не мог спокойно наблюдать за её увечьями. Мне до того хотелось облегчить ей страдания, что однажды я почувствовал, как рана Ребекки стала медленно затягиваться прямо под моими пальцами. После окончания академии надобность в применении этой способности отпала. Я не развивал свой дар, о чём сейчас жалею. Но я могу попробовать ослабить муки Виктории. Чувствую, что должен сделать это.
— Так ты, оказывается, у нас целитель, адмирон. Поразительно, сколько нового узнаю о подчинённых. А виной всему сентиментальные чувства к бывшей Непризнанной, но этот момент мы опустим.
— Да погоди ты, Сат. — Зло фыркнула бестия. — Если я правильно поняла из слов Винчесто, боль не уходит в никуда?
— Именно. — Кивнул демон, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Трудно не испытывать восхищение перед таким добросердечным мазохизмом. Но если мужчина решил побыть героем-заступником, не будем отговаривать. — Произнёс Самаэль без особого интереса.
Винчесто, не ожидая ничьего одобрения, взялся за дверную ручку и, не позволяя себе передумать, вошёл в комнату.
***
Вики резко распахнула раскрасневшиеся от слёз глаза, когда почувствовала на своём предплечье чьё-то бережное прикосновение. В иных обстоятельствах она бы без труда узнала близкого ей бессмертного по одной только энергии, но не сейчас, когда участившиеся схватки измотали её до предела, не тогда, когда всё тело: от пят до самой макушки сотрясала мелкая дрожь. Как только мир перед глазами снова приобрёл очертания, перед демоницей замаячило бледное лицо Винчесто.
— Папа?! Что… Как… — Мысль никак не хотела формулироваться в словесную обёртку.
— Тише, побереги силы. — Он перебил падчерицу ласковым, почти убаюкивающим голосом, одновременно пододвигая себе стул, чтобы сесть у самого изголовья постели.
— Что ты здесь делаешь? — Наконец оформила свой вопрос Виктория, облизнув пересохшие губы.
— Не мог же я бросить свою девочку одну. — Ответил демон с ласковой улыбкой, подумав про себя:
Как же ты уже натерпелась, милая, но нужно ещё продержаться. — Я здесь, чтобы помочь. — И предвосхищая все последующие вопросы, которыми бы Вики засыпала его, не удовлетворившись скудной формулировкой, Винчесто с трогательной осторожностью взял её ладонь в свою. Попытался настроиться, представляя, как забирает боль у той, что уже давно считал дочерью. Но ничего не произошло. Почти готовый признать свой провал он вдруг почувствовал, как тоненькие девичьи пальчики плотнее стиснули его ладонь, а в следующий миг по телу прокатилась волна изнеможения. Адмирон согнулся пополам, упираясь ногами в пол, втянул воздух сквозь сжатые зубы, откинул голову назад и тихо взвыл. По лицу пробежала болезненная судорога, но демон подавил её, посмотрел на падчерицу, и вымучил улыбку. Кривую, но радостную.
Поняв, что произошло, Вики взмолилась дрогнувшим голосом: — Только не уходи. Не убирай руку.
— Никогда, милая. Никогда. — Заговорил Винчесто успокаивающе, точно с ребёнком в горячке.
Близился момент, которого все так долго ждали. У роженицы начались самые активные, беспрерывные схватки. Грудь вздымалась тяжело, рвано, из глаз текли горячие слёзы, которые больше не получалось сдерживать, крылья сжимались и подрагивали. Винчесто тоже переживал не самые приятные ощущения в жизни, но и помыслить не мог о том, чтобы отдёрнуть руку, лишив назывную дочь единственной посильной поддержки.
Размеренно робкий скрип открывающейся двери заставил адмирона обернуться и замереть. На пороге стояла Ребекка. При виде жены на губах Винчесто проступила улыбка. Он мягко кивнул ей, как бы говоря:
Не стой в дверях, Бекки. Ну же, подойди. Смелее. Ты нужна ей как никогда.
И серафим, уже не скрывая волнения, порывисто шагнула вперёд, направившись к изголовью кровати с противоположной стороны от мужа. Она аккуратно коснулась лба дочери, заботливо убрала прилипшие к её лицу пряди.
— Мамочка, ты пришла! — Какое-то время Вики рассматривала материнское лицо, не веря в реальность её присутствия. Несколько слёз скатилось по щекам.
— Я здесь, с тобой. И никогда тебя не оставлю. — Ангел придвинулась ближе, требовательно протянула ладонь, обхватив запястье дочери и нежно погладив его. Их пальцы переплелись, сомкнувшись в замок. — Ты мой единственный ребёнок. Частичка моей души. — Серафимская сдержанность внезапно растворилась без остатка. Ребекка почувствовала, как ни с того ни с сего защипало в носу. Давно и напрасно сдерживаемые чувства прорвались наружу. Она запнулась, подавившись собственными словами. Её голос осип от напряжения, но железная леди нашла в себе силы продолжить: — Спустя столько лет и сквозь все бесконечные преграды, я чувствую с тобой неделимую связь. Потому что для матери нет ничего дороже её ребёнка. Потому что мы — семья,
котёнок. — Милое прозвище пробуждало воспоминания из далёкого детства. Так маленькую Вики Уокер называла только мама. По прошествии многих лет уже повзрослевшая Виктория не могла забыть, как ласкательно из материнских уст звучало это обращение, высеченное на сердце. Ребекка, как выяснилось, тоже не забывала.
Серафим поймала мимолётный взгляд мужа, полный теплоты и уважения, на это она, в свойственной себе манере, покачала головой, как бы намекая:
Не вздумай разреветься, Винчесто!
Семейную идиллию прервал хлёсткий голос старшей повитухи: Малышка уже идёт! Госпожа, дышите, чтобы не навредить наследнице.
Пальцами свободной руки Ребекка погладила живот дочери, внимательно следя за тем, как та дышала.
— Ай-й-й. Ауу-у-у. — Застонала Виктория, переходя на ультразвук.
— Тужься, а не бездумно ори. — Строго приказала серафим. — Ты сюда полежать пришла?
То, как резко поменялось выражение её лица, голос и подача одновременно ошарашило и адмирона, и Вики.
— Бекки, возможно, стоит помягче…
— Не начинай, Любимый. Ты уже очень помог, дальше мы сами. Да, котёнок?
— Мамочки! — Взвыла демоница.
— Ничего-ничего. Ты сама уже без
3 минут мать.
— Бекки, я буду за дверью. — Винчесто переступил за порог.
— Иди-иди. Проследи за Люцифером, держи наготове нашатырь. Это смельчак рвался перерезать пуповину, мало ли что.
— Мама-а-а, я больше не могу! — Всё тело ныло, руки дрожали, глаза застилал пот.
— Ты сможешь, ну-же! — Собранность Ребекки, такое необходимое сейчас хладнокровие, стальная уверенность и внутренняя сила передавались и дочери.
— Не выходит. Не хочет.
— Такая же упёртая! — Грязно выругалась ангел, припоминая собственные роды. — Ничего, выйдет. Должна выйти. Тужься, Вики!
— Осталось немножко, последнее усилие. — Сообщила повитуха.
— Младшая Уокер, — Серафим чуть надавила на живот роженицы. — Ты сегодня выйдешь или ты хочешь, чтобы тебя выгнали с позором?
Пространство разрезал долгожданный крик младенца. Виктория откинула голову на подушки, закрыла лицо руками, пытаясь отдышаться, и расплакалась от облегчения и радости.
В комнату почти вбежали Люцифер и адмирон. И пока новоявленный папаша под чутким руководством повитух возился с пуповиной, с трудом удерживая в трясущихся руках специальные щипцы, Винчесто подошёл к супруге.
Ребекка упрямо отвернулась от постели роженицы, украдкой вытирая беззвучные слёзы. Винчесто притянул её к себе и молча заключил в объятия. Затем слегка отодвинулся, чтобы видеть любимое лицо, и наигранно-недоумённо хмыкнул.
— Ты, кажется, запрещала мне реветь, а сама… — Перешёл на шёпот.
— Кто бы говорил, Любимый! — Посетовала ангел, заметив влажные блики в уголках алых глаз. — Ничья. — Винчесто тихо рассмеялся и, снова прижав к себе жену, чмокнул в висок.
Вики подняла на них глаза: на дорогих лицах бессмертных играли усталые улыбки, а взгляды красноречивее любых слов говорили, каких переживаний им обоим стоило рождение наследницы.
Малышку быстро подготовили знающие повитухи: омыли и запеленали. Люцифер, как и полагается, первым взял новорожденную на руки. И счастье его не помещалось в груди.
— Давай её сюда. Мою внучку. — Люцифер не желал так скоро выпускать родной комочек из рук, но перечить тёще не стал.
— Держите,
мама. — Новое обращение непривычно резануло слух, но отнюдь не походило на издёвку.
— Посмотри, чудо какое! — Ребекка кивнула мужу.
— Красивая какая! — Восхитился адмирон.
— Ну, ещё бы! — Супруга гордо вздёрнула подборок, подразумевая, что по-другому и быть не могло.
— Может, вы уже передадите дочку матери? — Произнесла Виктория негодующе.
— Точно. Пора бы. — Винчесто подошёл к изголовью, аккуратно передав падчерице новорожденную, приговаривая: — Прелестная девочка, как звёздочка в небесах. Да будет её судьба столь же светлой, как её ангельское личико.
Молодая мамочка тут же прижала младенца к груди, чувствуя через ткань, как бьётся крошечное сердечко.
— Она ведь демон, адмирон. — Поправил Люцифер, уже даже засомневавшись в непреложности сказанного.
— Конечно, демон. Но малышами все походят на ангелков.
— Роды были сложные, но слава Шепфа, всё позади. Вселенная благословила нас чудесной крохой. — Ребекка с трепетом наблюдала, как внучка преспокойно уснула на груди Виктории. — Ты большая умница, мы так гордимся тобой. Но сейчас нужно отдохнуть. Ты истощена и обессилена. Поспи, котёнок. За малюткой пока приглядят няньки. Мы все будем рядом.
Оставшись наедине с женой, Люцифер широко зевнул, протёр глаза и стал прохаживаться по комнате, готовясь рассказать что-то очень личное, о чём прежде молчал.
— Когда я достиг относительной зрелости и впервые стал задумываться о том, что однажды встречу свою женщину и продолжу свой род, я вдруг с изумлением заметил, что в моих идиллических картинах будущего мелькает непоседливая белокурая девчонка. Странно, ведь на протяжении многих поколений первенцами правящей семьи были исключительно мальчики. А один из моих пращуров даже утаил факт рождения дочери, как что-то нелицеприятное и порочащее честь. Девочку отдали в другую семью, и ни она, ни усыновители не знали тайны её происхождения.
— Это ужасно! — Возмутилась Виктория.
— Таковы были старые нравы. Времена изменились, но остался закон, согласно которому наследование трона в аду передаётся только по мужской линии. Я всегда об этом знал, но чем больше времени проходило, тем отчётливее я понимал, что вопреки порядкам и здравому смыслу мечтаю о дочери. Я представлял, как буду будить её по утрам, обнимать и убеждать в необходимости почистить зубки. Как буду показывать этот мир таким, каким она заслуживает его видеть. Я представлял, что положу весь мир к её ногам, что мы станем самыми лучшими друзьями. И я безмерно благодарен одной доброй волшебнице. Сегодня мечта сбылась наполовину.
— А почему только наполовину?
— Потому что дальше всё зависит от меня. — Он улыбнулся, целуя демоницу в макушку, а после ненадолго прижался своим лбом к её. — Закрывай глаза, тебе нужен отдых. Спи, богиня Моя, отдыхай.
***
Вернувшись в имение уже под утро, адмирон и серафим вяло прошаркали в свою спальню, чувствуя тяжёлый туман усталости, окутавший их с ног до головы. Потрёпанные и уставшие они буквально валились с ног.
— Ты натянута как струна, может, возьмёшь выходной, хоть выспишься нормально. — Каким бы усталым демон ни был, он всегда первым делом думал о благополучии возлюбленной.
— Ага, в следующей жизни непременно буду больше отдыхать.
— Шутница. Может, я хоть плечи тебе разомну перед рабочим днём?
— Знаю я эти твои убалтывания, Винчесто. — Она кокетливо закусила губу, на секунду отдаваясь сладким воспоминаниям, но быстро вернулась в реальность. — У меня не так много времени.
— А если бы было много, ты бы не возражала? — Демон усмехнулся, явно довольный собой. — Обещаю, только массаж.
— Тогда приступай. — Блондинка томно вздохнула и растянулась на кровати в предвкушении.
Винчесто начал нежно растирать ей спину, умелыми движениями массировать чересчур напряжённые женские плечи. Его руки работали мастерски, не упуская ни единого зажима, медленно, но уверенно добираясь до самых глубоких мышц. От сильных ладоней демона исходило расслабляющее тепло, выныривать из которого совершенно не хотелось, и каждое чувственное касание по-особенному приятно отзывалось в теле Ребекки, заставляя практически выгибаться в его руках.
— Лучше?
— Не представляешь, насколько. Я будто заново родилась.
— Рад это слышать.
— Возможно, я тоже могу что-нибудь для тебя сделать?
— Это просто забота, не требующая платы. Но уж если ты сама предложила… — Адмирон устроился рядом с женой на кровати. Она почувствовала его дыхание на своей шее, и в следующую секунду ангел оказалась зажатой в тисках его рук и лишённой воздуха горячим поцелуем. Ребекка ахнула от удивления, возмущённо проворчав:
— Дурак, я не это имела в виду.
— Да? Прошу прощения за эту вольность. — Притворно раскаялся брюнет. — Может, тогда серафим Ребекка отменит своё Вето на поставку зерна в адские хранилища?
— И не подумаю! Погоди-ка, откуда тебе… Так ты сердцеед-карьерист, оказывается? Используешь женщин для достижения рабочих целей. Я знала, что в тебе должен быть какой-то подвох, не можешь же ты быть таким хорошим. — Она шутливо блефовала, упиваясь этим грандиозным «разоблачением».
— Сдаюсь, ты меня уличила, Любимая. Можно сказать, прижала к стенке и выбила всю информацию. — Подыграл демон.
— А если серьёзно?
— Я ничего изначально не планировал. Сегодня утром услышал, как босс отчитывал Рондента за сорванную сделку. Насколько я понял, и ты там не последнюю роль сыграла, Бекки. Подумал, вдруг у меня получится тебя убедить там, где советник облажался.
— Не знаю, что этот фантазёр рассказывает вашему шефу, да только правды в его речах вовек не отыщешь. Он едва не облапошил Цитадель на кругленькую сумму, а теперь, чтобы не попасть в немилость начальства, винит во всём ангелов.
— Это как?
— Когда начинались торги, в документах одна сумма значилась, а когда Рондент пришёл с бумагами на подпись, то цена закупки волшебным образом потеряла несколько нулей. Другие серафимы не обратили на это внимания, не говоря уже о палате архангелов, пропустившей недоброкачественный договор выше, не потрудившись перепроверить. Ну, а у меня по математике всегда была твёрдая пятёрка, что в земной школе, что в небесной, вот я подлянку и распознала там, где другие не смогли.
— Так а с чего вдруг он самолично изволил из договоров нолики вычёркивать? Куда собирался пустить казённые средства?
— А это уж вы между собой разбирайтесь, мальчики. Но на будущее… Можешь меня почаще так убеждать.
***
Месяц спустя.
Виктория развалилась на подушках у камина, наслаждаясь драгоценным и редким в последнее время моментом тишины и относительного покоя. Как ни странно, ей самой дико нравилось проводить время в компании ранее чужих и неугодных ей бессмертных, которые всего за несколько месяцев сумели превратиться в семью. Благодаря радостному событию, что сплотило их и тронуло даже самые чёрствые сердца. Люцифер рядом подбрасывал поленья в очаг. Сватьи, расположившись в глубоких креслах, обтянутых кожей экзотического существа, попивали пряный глинтвейн. А неподалёку два демона в годах, склонившись над колыбелью мирно посапывавшей наследницы, проводили прелюбопытнейшие вычисления.
— Ну что за прелесть! — Восхитился адмирон, не сдерживая умиления. — Нос мой, это точно.
— А я спрашиваю, какая тебе разница? — Ревностно бросил Самаэль.
— Никакой. Абсолютно. Мы оба дедушки, вот и всё. Это факт.
— Согласен. А вот ушки и впрямь феноменальные. Видите ли, в чём дело, уже много лет понимающие бессмертные делают комплименты моим ушам. Отчего я надеюсь, Кристэль унаследовала их от меня.
— С ума сойти! Комплименты ушам! — Хохотнула серафим.
— Ребекка, я говорил про бессмертных, знающих, как аристократическая кровь формирует определённые черты, не имея в виду Вас. — Старшая Уокер демонстративно отвернулась от «представителя голубых кровей», а Сатана загоготал, радуясь тому, что издёвка удалась.
— Не буду спорить, ушки у малышки чудесные, но я вот ещё что заметил: пронзительно голубые глаза, как у моей Бекки.
— Ох, ну это сложно не заметить, адмирон! — Дьявол высокомерно скривился. — А что вы скажете про изумительную форму ступней?
— Даже не думай разуваться! — Предупредила Лилит. — И поаккуратнее там, будь добр, не суй свои грабли в колыбель, дитё напугаешь.
— Жизнь не справедлива, адмирон. — Пожаловался властитель. — То, что внучка не похожа на меня — это ещё полбеды…
Счастье, что не похожа. — Подумал Винчесто, но благоразумно не озвучил.
— Сильнее меня огорчает другое… — Сатана перешёл на грозный шёпот. — С годами в ней может пробудиться бабкина генетика. Хотя, если учесть, что Виктория не такая уж заноза в заднице, как её мать, есть слабая надежда на то, что во внучке эти ядовитыё зёрна и вовсе не прорастут.
— Ты своим старческим брюзжанием сейчас ребёнка разбудишь. — Злобно шикнула Лилит.
— Я же молчал, Дорогая.
— Значит, молчи усерднее.
— Верно, лучше не будить лихо, которое спит тихо. — Проявил своеобразную заботу рогатый дедушка.
— А меж тем, красавица наша щекастенькая, как маленький хомячок. Ну, прямо Люци в детстве, один в один!
— Мама! — Люцифер недовольно покосился на родственницу.
— Главное, чтобы мозг был мамин. — Выпалила Вики, довольная собой.
— Упаси Шепфа! — Не сговариваясь, синхронно и единодушно произнесли все присутствующие, пока малютка Кристэль безмятежно улыбалась во сне, а её мамочка обиженно дулась.
