Этот дневник принадлежит Драко Малфою

5 декабря Дорогой дневник! Весь наш школьный двор замело снегом. Гулять теперь стало гораздо веселее, главное — потеплее одеться. Хорошо, что у меня есть меховая шапка с ушами. Такие шапки носят в Дурмстранге, отцу прислал её для меня его старый друг Антонин Долохов. Сегодня во время послеобеденной прогулки мы с ребятами чуть не лопнули со смеху, глядя на то, как рыжие близнецы с Гриффиндора — старшие братья Уизела, зачаровали снежки, и те начали преследовать профессора Квиррелла, врезаясь ему в затылок. Мы так надеялись, что снежки собьют с головы Квиррелла тюрбан, и мы наконец-то увидим, правда ли, что под ним находится связка чеснока для защиты от вампиров! Но, к сожалению, тюрбан остался на месте, а близнецы получили штрафные очки за своё хулиганство. Жаль, что эти весельчаки не у нас на Слизерине! Мне кажется, с их склонностью к пакостным розыгрышам, им у нас было бы самое место. Мы с ребятами тоже попробовали зачаровать свои снежки, но у нас ничего не вышло. Снежки никак не хотели лететь в нужную сторону. Мой направился в сторону Запретного Леса, снежок Блейза стукнул по голове стоящую рядом Панси, за что она совершенно безо всякой магии натолкала снега ему за шиворот. Снежок Грега развалился в полёте и залепил ему рот. Тогда мы начали просто гоняться друг за другом и пулять друг в друга снегом, как какие-то маглы. Я надеялся, что Поттер со своими прихвостнями тоже выйдет погулять, и я смогу хорошенько забросать его снежками, но он так и не высунул носа на улицу. И где его боггарт носит? В конце концов Панси замёрзла и принялась ныть, что хочет вернуться в тёплую гостиную (девчонка, что с неё возьмёшь!), Тео заявил, что ему наскучила эта «бессмысленная детская беготня» и он лучше почитает книгу, сидя у камина (вот же зануда!), а Грег с Винсом синхронно проголодались (кто бы сомневался!). Блейз убежал играть в снежки с девчонками из Хаффлпаффа. Пришлось тащиться в замок, так и не дождавшись Поттера. Всё настроение испортил, кретин! 12 декабря Дорогой дневник! Хогвартс готовится к Рождеству. Это, впрочем, ничуть не мешает преподавателям нагружать нас домашними заданиями. Только профессор Флитвик решил дать нам немного расслабиться, и мы весь урок левитировали разноцветные стеклянные шарики на красующуюся в кабинете Чар пушистую ёлочку. В Большом Зале уже стоит несколько огромных пихт. Но их разрешают украшать только старшекурсникам. От Слизерина в Комитете по подготовке к Рождеству — Орла Яксли и Аманда Джагсон. Они снова неразлучны и, кажется, больше не попадались Кровавому Барону. Во всяком случае, синяков на их шеях давно уже не видно, непонятно только, почему они обе такие печальные? Вот кто их поймёт, этих девчонок? Все они мечтают очутиться под расцветающей омелой, чтобы поцеловаться с каким-нибудь мальчиком. Поэтому нужно всё время быть начеку. Вчера мне не повезло, дорогой дневник. Я зазевался, и Панси затащила меня под дракклову омелу. Фу! Не понимаю, что девчонки находят в этих поцелуях? Слюняво, противно и ужасно негигиенично! ***** Дорогой дневник, я узнал, что Поттер и Уизли остаются в школе на рождественские каникулы. Подслушал, как они говорили об этом с заучкой Грейнджер в библиотеке. В библиотеке! Что Поттер, интересно, там делает, его ж в библиотеку и пирогом с патокой не заманишь! Уж вряд ли корпит над домашкой, оценки-то у него лучше не стали! Наверняка, что-то замышляет со своей убогой компанией. Вот бы подглядеть, что именно они так упорно выискивают в толстенных фолиантах! Если бы я тоже мог остаться на каникулы в Хогвартсе, тогда я точно сумел бы потихоньку проследить за Поттером! Но отец ни за что не позволит мне! Придётся зевать от скуки на торжественном рождественском приёме в Малфой-Мэноре, улыбаться всем этим напыщенным павлинам — папиным друзьям и деловым партнёрам (Да, мистер Шафик, я учусь на Слизерине и мечтаю стать политиком, как мой отец!) и терпеть поцелуи маминых подруг (О, Салазар, неужели это наш белокурый ангелочек Драко?! Вы только посмотрите — настоящий юный лорд! У-тю-тю, му-сю-сю…) — тьфу! Говорят, что во время рождественского ужина на столах в Большом Зале будут целые башни из волшебных хлопушек! Я слышал, что эти хлопушки взрываются с пушечным грохотом, пускают густой синий дым и плюются живыми белыми мышами! Отец никогда не покупает мне такие хлопушки, считая их «плебейским развлечением, недостойным чистокровного наследника». Дорогой дневник, я знаю, что нехорошо так говорить, но иногда я просто ненавижу быть чистокровным наследником! 13 декабря Так я и знал! Дорогой дневник! Сегодня утром я получил письмо из дома, и даже посылка с моими любимыми конфетами не смогла смягчить моего разочарования. Отец запретил мне даже думать о том, чтобы остаться в Хогвартсе на Рождество! Я так разозлился! Да ещё и Поттер на зельеварении принялся шёпотом обсуждать с Уизелом, как они на каникулах будут с утра до вечера играть в Волшебные Шахматы! Придурки! Как только Снейп куда-то отлучился, я с притворной жалостью уставился на Поттера и громко, чтобы слышали все в классе, сказал: — Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждёт. Бедные ребята, мне их так жаль! Винс, Грег и Панси захихикали. Поттер вздрогнул, рассыпав порошок из толчёного позвоночника морского льва, который как раз собирался взвесить перед закладкой в зелье, но сделал вид, будто не слышит моих фальшивых сожалений. ***** Когда мы после урока вышли из подземелья, путь нам преградила огромная пихта. Из-за ствола торчали гигантские ступни лесничего Хагрида. (Вот недоумок, он даже не владеет Чарами Левитации, да их же на первом курсе проходят!). Рядом, разумеется, ошивался Поттер со своими друзьями — напрашивались помочь с украшением пихты! А ничего, что это разрешено только старшекурсникам? О, ну конечно, ради святого Поттера можно и этим правилом пренебречь! Можно подумать, мне не хотелось бы левитировать украшения на эту величественную пихту! Она же не идёт ни в какое сравнение с той чахлой ёлочкой, что мы наряжали в кабинете Флитвика! Я уверен, у меня гораздо лучше получится развесить шарики и звёзды, чем у косорукого Уизела и Поттера, страдающего полным отсутствием художественного вкуса! — Может быть, вы будете столь любезны и дадите мне пройти? — процедил я, как можно сильнее растягивая слова. — А ты, Уизли, как я понимаю, пытаешься немного подзаработать? Я полагаю, после окончания школы ты планируешь остаться здесь в качестве лесника? Ведь хижина Хагрида по сравнению с домом твоих родителей — настоящий дворец! Уизли покраснел, выпучил глаза, точно разъярённый бык, и прыгнул на меня с кулаками. Вот псих! К счастью, из подземелья как раз в этот момент вышел профессор Снейп, и Гриффиндор лишился пяти баллов за попытку затеять драку в школьном коридоре. Я с видом триумфатора протиснулся мимо Хагрида и его дурацкой пихты. — Я его достану! — пропыхтел за моей спиной Уизли. Ага, мечтай, придурок! — Ненавижу их обоих — и Малфоя, и Снейпа! — пробурчал Поттер. Я тоже ненавижу тебя, Шрамоголовый! Ты и представить себе не можешь, КАК я тебя НЕНАВИЖУ! 5 марта Дорогой дневник! Прости, что долго не писал. После каникул нас снова завалили домашними заданиями. Одно только эссе «Различные способы исцеления от укусов волка-оборотня», которое задал нам профессор Квиррелл, чего стоило! * Всё время, пока я работал над ним, меня мучили ночные кошмары. Мне снилось, что Защиту от Тёмных Искусств у нас ведёт настоящий оборотень, и этот учитель-оборотень кусает каждого, чьё эссе не дотягивает до длины его хвоста. Я просыпался с криком от того, что видел во сне, как у нас в Мэноре поселился жуткий оборотень, который свернул шеи папиным белым павлинам. Но страшнее всего был тот сон, в котором я сам был оборотнем и загрыз ту всё время глупо хихикающую блондинку с Гриффиндора — Лаванду Браун. Утром я даже взглянуть на гриффиндорский стол боялся! ***** Всё это время не происходило абсолютно ничего интересного. Поттера почти не видно — он снова пропадает после уроков на тренировках. Скоро состоится матч между Гриффиндором и Хаффлпаффом. Я придумал классную шутку, что вместо Поттера команде Гриффиндора нужно будет выпустить на поле древесную лягушку, ведь её рот гораздо шире, но никто не смеялся! Поттер совсем не обращает на меня внимания. Кажется, даже шутки про гнездо на голове и четыре глаза его больше не трогают. Интересно, о чём он всё время шепчется с Уизелом и Грейнджер? 6 марта Дорогой дневник! Сегодня была потеха! Я наложил заклятие «Локомотор Мортис» на плаксу Лонгботтома, и этому неудачнику пришлось прыгать всю дорогу от библиотеки до башни Гриффиндора с прилипшими друг к другу ногами. Я так смеялся, что у меня даже живот заболел, и пришлось идти к мадам Помфри за зельем. Представляю, как взбесился Поттер, когда узнал, кто заставил его друга скакать зайцем через весь Хогвартс! 7 марта Сегодня состоялся матч между Гриффиндором и Хаффлпаффом. Приятели Поттера — Уизли и Грейнджер сидели на трибунах с такими похоронными лицами, словно проводили своего друга в последний путь. Неужели они боятся, что в этот раз он не сможет удержаться на метле? Я заметил, что Грейнджер нервно сжимает в руках волшебную палочку и что-то бормочет себе под нос. Наверное, надеется смягчить заклинанием падение Поттера, если тот вдруг вздумает грохнуться оземь. Я даже немного заволновался. Чтобы привлечь внимание поттеровских друзей, я треснул Уизли по затылку и с самым невинным выражением лица сказал: — О, Уизли, извини, я тебя не заметил! Убедившись, что Уизел и Грейнджер заметили меня, я спросил Винса и Грега: — Интересно, как долго Поттеру удастся удержаться на метле в этот раз? Кто-нибудь хочет поспорить? Грейнджер, Уизли и Лонгботтом свирепо уставились на меня. — Может быть, ты, Уизли? — дружелюбно поинтересовался я. — Хотя да, спорить-то тебе не на что! Уизли, к моему удивлению, не удостоил меня ответом, вперившись взглядом в профессора Снейпа, который только что наказал Гриффиндор штрафным очком за то, что Джордж Уизли отбил бладжер в его направлении. Как же хорошо, что сегодняшний матч судил наш декан! Грейнджер сидела, как статуя, положив руки на колени и скрестив пальцы. Она не сводила глаз с Поттера, видимо, ожидая, что тот вот-вот начнёт падать. А Поттер кружил над полем, таращась, как сова, в попытках разыскать снитч. Ну нет, так дело не пойдёт! Кто-нибудь скажет мне, что происходит и почему все так тревожатся за дурацкого Поттера? — О, кажется я понял, по какому критерию в Гриффиндоре набирают сборную по квиддичу! — предпринял я ещё одну попытку обратить на себя внимание этих придурков. — Жалость — вот чем они там руководствуются. — Уизел навострил уши, и я торжествующе продолжил: — Вот возьмём Поттера — он сирота. Возьмём близнецов Уизли — они абсолютно нищие. Так что странно, что они не взяли в команду тебя, Лонгботтом, ведь у тебя напрочь отсутствуют мозги! Лонгботтом покраснел, как варёный рак, и обернулся: — Я стою десятка таких, как ты, понял, Малфой? — и это даже вызвало бы у меня уважение, если бы этот недотёпа не запинался на каждом проблеянном слове. Мы с парнями так и покатились со смеху. Но вот что странно: Уизел и Грейнджер продолжали пялиться на кружащего над стадионом Поттера. Да что тут, мантикора вас всех задери, творится?! — Знаешь, Лонгботтом, — громче и настойчивее произнёс я, — если бы мозги были из золота, ты бы всё равно был беднее Уизли, а это, согласись, показатель! Ты не поверишь, дорогой дневник, Уизли даже после этих слов не оторвал взгляд от Поттера, лишь прорычал: — Я предупреждаю тебя, Малфой, ещё одно слово… Вдруг заучка завопила так, что я чуть не оглох: — Рон, Рон, посмотри на Гарри! Я, конечно, тут же взглянул на Поттера и увидел, как он внезапно устремился вниз, явно намереваясь схватить снитч! Ну, хвала Мерлину, кажется, опасность миновала. — Тебе повезло, Уизли, — незаметно облегчённо вздохнув, процедил я. — Кажется, Поттер заметил на поле мелкую монетку! Проклятый Уизел, которому не надо было больше волноваться за Поттера, налетел на меня, как взбесившийся взрывопотам, повалил на землю и принялся мутузить кулаками, как самый распоследний магл! На помощь ему кинулся придурок Лонгботтом. Ну конечно, двое на одного — тут много храбрости не надо! А ещё гриффиндорцами себя называют! Винс и Грег, понятное дело, не остались в стороне, и вскоре мы уже катались по земле впятером, молотя руками и ногами по чему ни попадя, пока трибуны взрывались криками и аплодисментами, чествуя Поттера. Идиот Уизли подбил мне глаз, и мадам Помфри смазала фингал какой-то жутко щиплющей мазью. Но ничего! Зато Винс с Грегом хорошенько наваляли Лонгботтому! Буду заканчивать, дорогой дневник, ужасно чешется глаз. Я тебе этого так не оставлю, Уизел, можешь не сомневаться!