Этот дневник принадлежит Драко Малфою

6 февраля Дорогой дневник! На берегу Чёрного Озера возвели трибуны. Уже ни для кого не секрет, что второе испытание Турнира Трёх Волшебников будет проходить в воде. Интересно, что предстоит делать чемпионам? Искать затонувшие сокровища? Добывать слёзы русалок? А быть может, сражаться со злобным близнецом нашего гигантского кальмара? Чтобы победить этого монстра, придётся отсечь одно за другим все его жуткие щупальца. Держу пари — они тут же, как ни в чём не бывало, отрастут вновь, если только у тебя не будет с собой волшебного меча. Сегодня на артефакторике мы как раз изучали такие мечи. Оказалось, помимо всем известного Экскалибура — меча короля Артура, существует ещё масса самых разнообразных волшебных мечей: эльфийский Рингил, меч «Разящее Серебро», созданный для уничтожения демонов, самосражающийся меч Хундингсбана, японский Кусанаги, меч чёрных карликов Грейстил — все и не перечислишь. Профессор Ранрок упомянул даже о мече Годрика Гриффиндора, который, якобы, может явиться в минуту смертельной опасности только истинному гриффиндорцу. На мой резонный вопрос, зачем великому магу понадобился меч, если у него имелась волшебная палочка, профессор ответил, что благородные волшебники прошлого считали неэтичным сражаться с обычными людьми при помощи волшебной палочки и выбирали то оружие, которым владели маглы. Держу пари, дорогой дневник, Салазару Слизерину и в голову не пришло бы заниматься такой ерундой — ведь можно просто-напросто раскидать несчастных маглов по сторонам хотя бы при помощи тех же Отталкивающих Чар, которые мы на днях проходили с профессором Флитвиком. Возможно, наш Поттер, как истинный гриффиндурок, в решающий момент битвы на дне Чёрного Озера сможет достать этот меч из своих плавок. Жаль, что с трибун мы не сможем увидеть этот воистину исторический момент! 11 февраля Дорогой дневник! Сегодня, когда мы с ребятами прогуливались вдоль Чёрного Озера, я видел, как Виктор Крам в одних плавках сиганул с борта дурмстрангского корабля прямо в ледяную воду. Мне показалось, будто Тео едва слышно пожелал своему счастливому сопернику отморозить все интересные места. Жестоко, Теодор! Диггори, насколько я знаю, тоже оттачивает свои навыки пловца — видел его в Больничном Крыле, пускающего дым из ушей: мадам Помфри отпаивала хаффлпаффского неженку Бодроперцовым после очередного заплыва. Интересно, дорогой дневник, Поттер вообще собирается тренироваться или рассчитывает, что русалки обомлеют от восторга при виде его очкастой рожи и на руках понесут его к месту испытания? 17 февраля Дорогой дневник! Кажется, я знаю, где Шрамоголовый учится плавать! Сегодня я случайно подслушал разговор старшекурсников. Наш староста Дэвид Мейкхей громко возмущался, что гриффиндорцам правила не писаны. Вчера вечером он своими глазами видел, как Поттер в пижаме и халате выруливал из ванной старост. Спрашивается, как Шрамоголовый попал в эту святая святых Хогвартской правящей верхушки, если вход туда исключительно по паролю, а пароль известен только старостам и капитанам квиддичных команд?! Похоже, наш бесстрашный герой боится намочить ножки в холодной водичке? Или стесняется сверкать своим худосочным телом перед случайными зрителями? Что ж, Поттер, не хочу тебя расстраивать, но скоро тебе придётся предстать во всей своей дистрофичной красе перед сотнями улюлюкающих болельщиков. Жду не дождусь того прекрасного момента, когда смогу от души освистать тебя! 21 февраля Дорогой дневник! Ты не поверишь, остолоп Хагрид снова ведёт у нас Уход за Магическими Существами. Он, видимо, решил доказать, что может справиться с преподаванием этого предмета не хуже старухи Граббли-Плэнк, и поэтому притащил на урок двух жеребят-единорожиков. Справедливости ради стоит сказать, дорогой дневник, что это было великолепной идеей. Панси чуть не растеклась розовой сахарной лужей прямо под копытца золотых жеребят. Оказалось, что малыши, в отличие от взрослых единорогов, не боятся мальчиков, так что мне тоже удалось погладить детёнышей и покормить их яблоками. Мы все столпились вокруг жеребят, стараясь не шуметь, чтобы не напугать их. Если честно, дорогой дневник, я впервые в своей жизни видел, чтобы слизеринцы и гриффиндурки стояли так близко друг к другу. Несчастного Теодора притиснули вплотную к Грейнджер. Поглаживая шёрстку единорожика, грязнокровка случайно задела его ладонь и, покраснев, испуганно пролепетала: «Прости!». Идиотка! Решила, небось, что наш Теодор сейчас начнёт демонстративно распинаться, что ему необходимо срочно помыть руки (ну, я, во всяком случае, именно так бы и сделал, дорогой дневник!). Бедняга Тео так покраснел, что я побоялся, как бы он не воспламенился с ног до головы, точно грёбаный феникс. Панси, хвала Мерлину, тоже заметила это и, чтобы отвлечь гриффиндурков, взвизгнула: — Тебе что, места мало, Грейнджер? Оттоптала мне все ноги своими копытами, корова зубастая! А Поттер вообще не подошёл к жеребятам. Весь урок тёрся у ограды с Хагридом. Хотел бы я знать, что они там обсуждали, дорогой дневник? Может, великан инструктировал Поттера, как не навредить бедненьким миленьким монстрам, с которыми ему придётся сражаться на дне Чёрного Озера: «Ты тока этта… Гарри… Не напугай их, они, знамо дело, создания нежные, чувствительные!». 24 февраля Дорогой дневник! Если бы ты только видел, каким идиотом выставил себя сегодня наш святой Поттер! Расскажу по порядку. После завтрака мы всей школой отправились к Чёрному Озеру смотреть на второе испытание. Покрытые гусиной кожей Крам, Диггори и Делакур в купальных костюмах уже топтались у судейского стола, готовые по свистку Людо Бэгмена броситься в воду на встречу с озёрными монстрами. Только Поттер всё ещё не объявился. Наверное, я, действительно, был прав, дорогой дневник, и Шрамоголовый на самом деле никак не мог решиться предстать перед сотнями зрителей в одних плавках. Наконец, когда я уже было подумал, что второй тур начнётся без Поттера, он соизволил явить нам свой светлый лик и тщедушное, синеватое от холода и пронизывающего ветра тельце. От быстрого бега наш чемпион совсем запыхался, и со страдальческим лицом держался за бок правой рукой. Левая была крепко сжата в кулак, и я терялся в догадках: что этот придурок захватил с собой на испытание? Может быть, какой-то талисман, оберегающий от утопления? Я слышал, что девчонка Лавгуд с Рейвенкло мастерит такие из чешуи «пухлых заглотов». (Не спрашивай, дорогой дневник!). Бэгмен бодрым голосом, усиленным Чарами Соноруса, сообщил, что чемпионам даётся ровно час, чтобы найти на дне Чёрного Озера и вернуть себе то, что у них украли. Стоило Бэгмену свистнуть — Крам, Диггори и Делакур резво взбежали на мостик и синхронно нырнули в чёрные воды. Трибуны взорвались восторженными криками и рукоплесканиями. Поттер, однако, и не подумал двинуться с места, словно всё происходящее никоим образом его не касалось. — Давай, Гарри! — завопил кто-то из гриффиндурков, кажется, Финниган. Поттер наконец-то отмер, оглянулся вокруг и… вместо того, чтобы, как все нормальные люди, взбежать на мостик, медленно поплёлся в воду, словно собрался просто окунуться и поплавать в своё удовольствие тёплым летним деньком. Зайдя по пояс, Шрамоголовый остановился, разжал ладонь, поднёс её ко рту и с выражением неописуемого отвращения на физиономии, проглотил что-то, чего я не смог разглядеть в омнинокль. Минут пять он столбом торчал посреди озера, не обращая внимания на всеобщий гогот и улюлюканья. Я уж было начал беспокоиться, что его и так небольшой мозг окончательно повредился от переохлаждения, как вдруг… вдруг Поттер вздрогнул и схватился ладонями за шею. Мерлин всеблагой! Я увидел, как под его ушами то открываются, то закрываются широкие щели! — Жабросли! — ахнул сидящий рядом со мной Тео. — Вот что съел Поттер: жабросли. В этот момент Поттер нырнул, и на миг я увидел, как над водой мелькнули его ступни, превратившиеся в настоящие лягушачьи ласты! Целый час ничего не происходило, и я, от нечего делать, принялся исподтишка глазеть в омнинокль на скучающих зрителей. Кто-то в ожидании возвращения чемпионов со дна озера резался во взрыв-карты, кто-то чавкал захваченными с завтрака сэндвичами. Некоторые, как например, наш любвеобильный Блейзи со своей шармбатонской вейлочкой или Антуан с Фулбертом Найтли, сосредоточенно исследовали ротовые полости друг друга. Девчонка Лавгуд что-то тихонько говорила в большую розовую ракушку, приложив другую, точно такую же, к уху. Винсент развлекался тем, что выманивал при помощи «Акцио» шоколадки из рук ничего не подозревающих младшекурсников. В общем, скукотища. Мне показалось странным, что на трибунах я не обнаружил поттеровских закадычных приятелей — Уизела и Грейнджер. Уродины Чанг тоже нигде не наблюдалось. Вскоре, однако, загадка разрешилась. Когда до окончания часа оставалось каких-то пара минут — чемпионы один за другим начали всплывать на поверхность. Первой вынырнула совершенно невменяемая и непривычно растрёпанная Делакур. Её завывания были слышны даже через скрывающий голову пузырь: «Моя сестра! Габриэль! Я не смогла, не смогла найти её!». Мадам Максим с прытью, удивительной для её габаритов, выскочила на мостик и буквально на руках утащила свою вопящую дурным голосом чемпионку к палатке мадам Помфри. Следующим над водой показался Диггори, тоже с башкой, защищённой головным пузырём. Он торжествующе выдернул из воды за шкирку похожую на мокрую, общипанную курицу Чанг. Трибуны взревели. Ещё через минуту зрители завизжали от ужаса, так как из воды высунулась голова акулы, а рядом болталась лохматая башка Грейнджер. Тео побледнел, как саван Кровавого Барона, и вскочил с места. — Тихо, успокойся, — зашипела Панси, дёргая его за рукав. — Это всего лишь Крам — анимаг недоделанный! Теодор послушно сел на место, испепеляя дурмстрангского чемпиона взглядом. Тот уже вернул себе человеческий облик и увивался вокруг своей спасённой грязнокровки, как навозная муха вокруг тролля. Поттера всё не было, и я уже, если честно, начал немного волноваться, дорогой дневник. В конце концов, мне не очень-то хотелось бы иметь дело с призраком Шрамоголового, если этот тупица вздумает откинуть ласты* на пустяковом испытании! Будет мне ещё являться во всяких неожиданных местах: к примеру, в душевой или, чего доброго, в спальне. Я и живого-то Поттера еле выношу, дорогой дневник! Мои опасения, однако, оказались напрасными. Не успели ещё отгреметь адресованные Диггори и Краму овации, как вода в очередной раз заколыхалась, и мы увидели замёрзшего, как щеночек крапа, Поттера. И можешь себе представить, дорогой дневник, этот идиот умудрился отбить у русалочьего народа не только своего драгоценного нищеброда Уизела, но и мелкую сестрицу Делакур! Малышка хлопала глазами и лопотала по-французски, очевидно, не понимая, какого боггарта в неё клещом вцепился какой-то жуткий, лохматый очкарик! Вейла Делакур вырвалась из медвежьих лап своей директрисы и метнулась целовать и тискать сестру, Поттера-спасителя и, с какого-то перепугу, Уизела! (Возможно, от волнения и долгого пребывания в холодной воде у неё слегка помутился рассудок). Грейнджер сузила глаза и, судя по нахмуренному лбу, уже прикидывала, каким заклятием приложить невоздержанную француженку. Брошенный на произвол судьбы Крам тщетно пытался привлечь внимание Грейнджер, снимая с её волос воображаемых водяных жуков, а на нашего Теодора просто жалко было смотреть. Надеюсь, дорогой дневник, меня никогда не угораздит влюбиться! Судьи долго совещались, не зная, как оценить неуместное геройство Поттера. Никому ведь и в голову не могло прийти, что наш святой гриффиндурок кинется спасать всё, что привязано к подводным корягам! После долгих раздумий Шрамоголовому дали сорок пять очков за «высокие моральные качества», несмотря на то, что этот недотёпа пришёл к финишу последним. Таким образом, он снова разделил первое место, только на этот раз не с Крамом, а с Седриком Диггори. Интересно, дорогой дневник, если бы это не милая малютка Делакур болталась там, бездыханная, на дне озера, а кто-нибудь из слизеринцев, допустим, я? Смог бы наш герой наступить на горло своей ненависти и спасти меня или, злорадно ухмыляясь, бросил бы на корм подводным чудовищам? 6 марта Дорогой дневник! После победы на втором испытании на Шрамоголового свалилось столько славы, что даже нищебродскому Уизелу перепало. С каждым днём героическое повествование рыжего неряхи о пребывании на дне озёрном обрастает новыми впечатляющими подробностями. По последней версии ему пришлось в одиночку отбиваться от полусотни вооружённых до зубов русалок и тритонов. — В конце концов они схватили меня, связали и уволокли на дно, — вещает он рассевшимся вокруг благодарным слушательницам, размахивая куриной ножкой, — но перед этим я сунул в рукав волшебную палочку. В общем-то, мне ничего не стоило расправиться с этими водными болванами! — куриная ножка отправляется в незапланированный полёт и врезается прямо в лоб блондинке Браун, но та и бровью не ведёт, не спуская с хвастливого «героя» влюблённых глаз. Ну право слово, такое чувство, что не в меру болтливый дружок нашего чемпиона объелся на гербологии плодов вруктового кустарника и теперь просто не в состоянии остановить тот поток вранья, что льётся из его рта. ***** Вот, кстати, о вруктовом кустарнике**, дорогой дневник. Это просто прелюбопытнейшее растение! Его листья и плоды — прямоугольной формы и свешиваются со строго горизонтально расположенных веток, словно книги, теснящиеся в шкафу. Когда профессор Спраут впервые привела нас в теплицу, где произрастает это редкое растение, я сначала подумал, что его заросли — это книжные полки! Спраут дала каждому из нас попробовать по одному прямоугольному фрукту. На вкус они были приторно-сладкими с ужасно горькой сердцевиной, называемой «горькая истина». — Тот, кто отведает этих плодов, оказывается в двойственном положении, — объяснила профессор. — Ему открывается истина, но магия вруктового кустарника заставляет его безбожно врать. Рейвенкловцы, с которыми у нас совместное занятие по гербологии, тут же принялись уверять друг друга, что считают своих товарищей по факультету умнее себя. Панси получила массу цветистых комплиментов своей внешности. Милли заявила, что родители обещали подарить ей на день рождения единорога. Винсент торжественно поклялся раздать купленные в Хогсмиде сладости первокурсникам-хаффлпаффцам. И только на меня эти сладко-горькие плоды совершенно не подействовали, дорогой дневник! Первое, что я заявил, отведав их, это то, что я всеми фибрами души ненавижу Гарри Поттера. А ведь это, как тебе прекрасно известно — чистая правда! Вероятно, у меня какая-то редкая врождённая невосприимчивость к плодам вруктового кустарника, дорогой дневник! 10 марта Дорогой дневник! Хорошая новость для Поттера и Уизела! Сегодня на зельеварении профессор Снейп наконец-то показал нам, как сварить зелье прибавления ума. Главное, чтобы этим придуркам хватило ума верно приготовить его, а в этом-то я как раз сильно сомневаюсь. И на этот раз даже Грейнджер им не поможет, потому что наша заучка на сегодняшнем зельеварении не столько слушала объяснения профессора Снейпа, сколько изучала журнал «Ведьмополитен», который ей любезно презентовала Панси со словами: «На-ка, Грейнджер, почитай, держу пари — тебе понравится!». А там было на что полюбоваться, дорогой дневник! На первой же странице красовалась фотография нашего героя, с хмурым видом потирающего свой шрамированный лоб, а под ней была статья, озаглавленная «Разбитое сердце Гарри Поттера». Я думал, дорогой дневник, что от нашего гогота разобьются светильники в гостиной, когда мы всем Слизерином читали это душещипательное творение Риты Скитер! «Гарри Поттер мальчик необыкновенный, но, как все мальчики его возраста, испытывает муки юности». Знаем мы эти муки, дорогой дневник! У Поттера, небось, и вовсе постель не просыхает с таким-то количеством смотрящих ему в рот поклонниц. «Рано потерявший родителей и лишённый родительской любви, он думал, что обрёл утешение в своей школьной подруге Гермионе Грейнджер». Ну, тут Рита, конечно, ткнула пальцем в небо, дорогой дневник. Грязнокровка скорее нищеброда Уизела утешить мечтает. Вон как вытаращилась на Делакур, когда та вздумала облобызать её рыжее «сокровище». «Мисс Грейнджер тянет к знаменитостям, и одного Гарри Поттера ей мало. Теперь она поймала в свои сети Виктора Крама и играет чувствами обоих мальчиков». Эх, Рита, Рита, знала бы ты, чьё сердце на самом деле разбила «непостоянная мисс Грейнджер»! Но слизеринцы своих не выдают, дорогой дневник! Даже Панси, у которой язык и вовсе без костей, ни словом не обмолвилась о страданиях нашего Теодора, когда давала Рите интервью для этой статейки. «Грейнджер просто страшилище, — говорит о ней Панси Паркинсон, миловидная, привлекательная студентка четвёртого курса. — Но она умна, и ей вполне по силам сварить приворотное зелье. В этом-то, я думаю, всё и дело!». Кстати, дорогой дневник, Панси и впрямь не исключает возможности, что Грейнджер каким-то образом умудрилась проклясть или опоить зельем беднягу Теодора! Однако, вопреки ожиданиям Панси и к её глубокому разочарованию, Грейнджер, ознакомившись со статьёй, нисколечко не смутилась, а лишь презрительно фыркнула, помахала нашим девчонкам рукой и преспокойно отправилась за сушёными скарабеями! Мы непонимающе переглянулись, а Тео расцвёл нежной улыбкой, точь-в-точь — Хагрид при виде новорождённых соплохвостов. Вскоре, однако, он помрачнел и принялся с такой силой толочь в ступке своих скарабеев, что в два счёта превратил их в труху. — Виктор меня пригласил в Болгарию сразу же, как вытащил из озера и вернул себе свою нормальную голову вместо акульей, — донеслось до меня. Я обернулся к гриффиндуркам. Уизел, как и наш несчастный Тео, с остервенением работал пестиком, даже не замечая, что толчёт парту. — Что ты ему ответила? — трагическим шёпотом просвистел Уизел, усердно покрывая стол вмятинами. Теодор перестал толочь скарабейную пыль и навострил уши, но узнать ответ «непостоянной мисс Грейнджер» нам было не суждено, так как именно в этот момент к гриффиндуркам бесшумно подкрался профессор Снейп. — Ваша жизнь, мисс Грейнджер, без сомнения, полна любопытных событий, — вкрадчиво произнёс он, и Панси тут же предвкушающе взвизгнула, — но не следует обсуждать её на уроках. Минус десять очков Гриффиндору. Все побросали свои пестики и уставились на Снейпа и его жертв в ожидании шоу. — А, так вы ещё и журналы на уроках читаете! — профессор, брезгливо морщась, ухватил двумя пальцами «Ведьмополитен». Поттер на колдографии нахмурился ещё сильнее. Настоящий Поттер повторил его гримасу. Я, злорадно ухмыляясь, написал в воздухе: «Поттер — вонючка!». — Ещё минус десять очков Гриффиндору. Ах, ну конечно, — Снейп заметил колдографию и у него сделался такой вид, словно его сейчас стошнит слизняками, — Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне. Слизеринцы грохнули хохотом. Панси подвизгивала, как раненая гиена. Грег разлил своё почти готовое зелье, отрезав себе возможность поумнеть в ближайшем будущем. Даже занудная Гринграсс так разошлась, что нечаянно хрюкнула и залилась краской смущения. Снейп, однако, и не думал останавливаться на достигнутом. Он с пресерьёзным выражением на лице, делая театральные паузы после каждого предложения, зачитал всю эту бредовую статью, явно наслаждаясь мучениями своего «любимого студента». Мне чуть плохо не стало от смеха, дорогой дневник! Закончилась эта прилюдная экзекуция и бесчеловечная пытка неудержимым хохотом несчастных слизеринцев тем, что профессор рассадил поттеровскую троицу по разным углам. Особенно «повезло» Грейнджер, которой пришлось весь оставшийся урок смешивать толчёных скарабеев с желчью броненосца в компании корчащейся от смеха Панси Паркинсон. Я уж было испугался, что Поттера в таком случае Снейп вздумает посадить со мной, но Мерлин милостив, дорогой дневник, и профессор велел дрожащему от ярости Шрамоголовому занять место прямо перед самым учительским столом. — Вы, может быть, полагаете, будто весь волшебный мир от Вас без ума, Поттер? — прошипел Снейп, как только его «любимый студент» перетащил на первую парту свои пожитки. — Лично мне нет никакого дела, сколько раз Вашу фотографию печатали в газетах. Для меня Вы, Поттер, всего лишь мальчишка, который считает, будто школьные правила писаны не для него. Отлично сказано, профессор!