Выбор

      — Обещай мне... Обещай, что обучишь мальчика... Он Избранный, Оби-Ван. От него зависит равновесие Силы...       — …Его сила так велика, что он думает, что его решения также велики. Если он считает что-то правильным, то действует исходя из этого. Он приводит доводы против тебя, при этом совершенно не слушая, потому что уверен в абсолютной истинности своих чувств. Его связь с Силой настолько огромна, что однажды может ослепить его и тогда… Как мы сможем быть уверены в нем в таком случае? Как мы сможем доверять ему?..       — Растлению темной стороны юный Скайуокер поддался…       — Я верю, в нем есть добро. Оно еще в нем есть…       Больше всего на свете Оби-Ван хотел просто помедитировать. Ему было почти физически необходимо найти свой внутренний баланс, обрести равновесие, снова почувствовать себя самим собой. Но вместо этого его заново принялись терзать противоречивые голоса из прошлого. Давние воспоминания переплетались с недавними событиями, хоровод из образов хаотически мешался в сознании, а сонм голосов нарастал все сильнее. Оби-Вану больших усилий стоило сохранять концентрацию. Чем сильнее он пытался, тем отчетливее ощущал свою неспособность погрузиться в Силу. Тело по-прежнему было слишком напряжено, и его разум, казалось, совершенно забыл, что значит состояние «безмятежности» или «покоя». Кеноби больше не ощущал ничего из этого в себе, но еще сильнее его страшило то, что и в будущем он не сможет достичь гармонии. И какой-то частью сознания он понимал, что этого следовало ожидать.       Как бы ни пытался, а джедай не мог отделаться от ощущения, что уже проиграл. И что своим отчаянным побегом и надеждой на возвращение бывшего падавана, только больше продлевал собственную агонию. Кеноби говорил себе, что делает это ради самого Скайуокера, ради друга, которым Энакин ему был еще совсем недавно, ради будущего всей галактики, но была ли это вся правда? Или же он хотел сделать это ради себя? Чтобы снова что-то доказать кому-то или самому себе? У Оби-Вана не было ответов. Куай-Гон часто повторял, что больше всего тайн хранит в себе человеческое сердце. Сейчас как никогда Кеноби убеждался в правдивости этих слов. Если он сам не мог разобраться в себе, как ему помочь в этом Энакину?..       Солнечный свет заливал комнату. Оби-Ван чувствовал, как ласковое тепло касалось его кожи, словно чье-то мягкое утешающее прикосновение. В этот самый момент джедай снова очень четко ощутил свою изолированность от мира. Сила все еще была с ним, но он больше не чувствовал самого себя ее частью. Будто между ним и восприятием всего сущего образовалась какая-то заслонка. Он знал, что должен был ощущать связь со своим окружением, но отчего-то все воспринималось не так ясно, как раньше. Оби-Ван не знал почему. Из-за этого он чувствовал себя непривычно уязвимым, будто существующим отдельно от всего живого, запутавшимся и бесконечно одиноким. Схожие ощущения донимали его когда-то давно на Мелиде-Даан, и они же тогда помогли ему понять, что решение покинуть Орден было ошибкой. Неужели и сейчас с ним происходило то же самое?.. Он совершил ошибку, решив не бросать Энакина?..       Оби-Ван нахмурился и бесшумно выдохнул. Разобраться в себе по-прежнему не получалось, как если бы он все еще был желторотым юнлингом, неспособным осмыслить, что хотела или что говорила ему великая Сила. Куай-Гон наверняка нашел бы его замешательство ироничным. Всегда собранного и рационального ученика поставили в тупик собственные же чувства.       Во дворе щебетали птицы, тихо шелестела высокая трава, иногда до ушей джедая долетали звонкие детские восклицания и смех. Солнечный свет медленно перемещался по комнате, тени постепенно укорачивались и исчезали. Оби-Ван дышал глубоко и размеренно, чувствуя мягко обволакивающее тепло, но вместе с тем прохладу и сладковатый запах цветов и фруктов, которые ветер доносил до него из открытого окна. Безмятежность, как она есть. Но все же она неумолимо ускользала от Оби-Вана, стоило ему попытаться принять ее и сделать своей частью. Это было весьма утомительно, но джедай все продолжал упорствовать. Он позволял мыслям течь, не зацикливаясь на них, не реагируя, не испытывая эмоций… Покой. Ему так необходим был покой, чтобы вернуть ясность, но как бы он ни старался обрести его, все было тщетно. Все, что ощущал Оби-Ван, так это только горечь, сомнения и сожаления. У него не было времени, чтобы оплакать своих друзей, чтобы принять поражение Ордена. Воспоминания терзали душу, и этому не видно было конца. Кеноби старался не препятствовать им, надеясь, что вскоре они отпустят его, но этого не происходило. По сути, чем глубже он погружался в Силу, в поисках гармонии, тем хуже ему становилось.       …Энакин смотрел на себя в зеркало, и на его лице отображалась практически непередаваемая гамма эмоций. Он еще толком не умел скрывать своих чувств, и Оби-Вану не нужно было особенно напрягаться, чтобы понять их сейчас. Его новый ученик слегка взволнован, возбужден и, несмотря на горечь утраты, радостен. По крайней мере, робкая улыбка, время от времени проскальзывающая на его лице, трактовалась новоиспеченным рыцарем именно так.       И это совсем чуть-чуть, но все же грело душу.       — С ума сойти, я теперь выгляжу как настоящий джедай! — Энакин сложил ладони вместе и, сымитировав жужжание светового меча, принялся рассекать руками воздух, круша вокруг себя воображаемых врагов. Оби-Ван был бы и рад хоть немного улыбнуться комичности этого зрелища, но губы не слушались. Да, мальчик теперь действительно выглядел как падаван, которым и являлся, однако Кеноби видел в нем нечто совсем другое. Тень учителя, свой провал, надежду на лучшее будущее, и, возможно, нового друга…       Он мысленно одернул себя: сейчас не время для этого. Энакин по-прежнему вертелся перед зеркалом: такое большое он увидел впервые, и все его внимание было поглощено новым нарядом и прической. Мальчишка вертел головой то вправо, то влево, и короткая еще падаванская косичка прыгала туда-сюда, вторя непоседливому характеру владельца. В его жизни произошло слишком много перемен за короткое время и Скайуокер, еще не научившийся держать себя в руках, излучал столько энергии, что рядом с ним начинала кружиться голова. Оби-Ван полагал, что привыкнет и искренне надеялся, что с возрастом это у мальчика пройдет.       В противном же случае, юный падаван доведет учителя до седых волос еще к тридцати. Такого расклада Кеноби не очень-то хотелось.       — Идем, мой юный друг, — Оби-Ван положил ладонь на плечо мальчика, и Энакин на секунду замер. — Пора представить тебя миру как подобает.       Какое-то мгновение мальчишка еще смотрел на их общее отражение в зеркале, а затем искорка в его глазах померкла. Оби-Ван почувствовал нервозность падавана, хоть внешне Энакин практически никак это не проявил. Только забавно нахмурил брови, а уже через секунду с серьезным видом повернулся лицом к наставнику. Кеноби и сам чувствовал себя не в своей тарелке: он еще слишком четко ощущал на своем собственном плече большую ладонь учителя, и ему все еще непривычно было не видеть рослую фигуру Куай-Гона рядом с собой. Теперь, вместо того, чтобы смотреть вверх, на наставника, ему нужно было привыкать опускать голову, дабы встретиться взглядом с падаваном, которого он еще совершенно не знал. С мальчишкой, который смотрел на него с живым интересом, у которого на языке вертелся миллион вопросов, но которые он не задавал, потому что… Оби-Ван мысленно вздохнул. Он не знал, почему, но пообещал себе, что обязательно выяснит.       Им обоим просто нужно еще немного времени, чтобы свыкнуться с новыми ролями.       — Хорошо, Оби-Ван, — кивнул Энакин и поправил себя почти в то же мгновение. Прежде, чем Кеноби вообще успел открыть рот: — Простите. Учитель.       «Учитель». Слово еще сильно резало слух, но Оби-Ван знал, что по-другому никак.       Энакин распрямился, а его лицо оставалось все таким же серьезным: он был готов выйти навстречу своему новому дому и его обитателям. Кеноби понимал: Скайуокеру сейчас куда сложнее, чем ему самому и он сжал плечо падавана чуть сильнее, таким незамысловатым образом показав мальчику, что тот не один.       Ученик, что не знал, как быть учителем, и мальчик, что не знал, как быть учеником. Они научатся, Оби-Ван не сомневался. Вместе…       Кеноби невольно нахмурился сильнее, не в силах больше смотреть на это — слишком больно. Он терпеливо ожидал, когда воспоминание наконец исчезнет, оставив его, и меньше всего хотел, чтобы оно сменялось каким-нибудь другим, еще более болезненным. И поэтому когда до его ушей донесся короткий стук в дверь, Оби-Ван был больше рад его услышать, чем наоборот.       Открыв глаза, джедай практически сразу увидел своего брата. Оуэн несколько нерешительно замер на пороге и выглядел самую малость обеспокоенным. Впрочем, он очень быстро вернул себе самообладание, и его лицо сделалось нейтральным, как только он понял, что его заметили.       — Извини, я не хотел тебе мешать.       — Ничего страшного, — Оби-Ван медленно поднялся с пола, стараясь ничем не выдать своего дискомфорта — даже несмотря на лечение и собственные усилия, направленные на восстановление, мышцы все еще отказывались подчиняться ему должным образом.       — Я должен сменить повязки, — пояснил Оуэн, войдя внутрь комнаты и Оби-Ван, только сейчас обратил внимание на поднос с бинтами и раствором бакты, который он держал в руках.       — Конечно.       Для Оби-Вана стало небольшой неожиданностью то, что младший брат занимался медициной, поскольку внешне он совсем не походил на человека, которого при первой встрече можно было бы назвать врачом. Будучи крепким физически, у него на руках и пальцах имелись шрамы и давно загрубевшие мозоли от тяжелой работы на поле, поэтому Кеноби даже не представлял, что могло бы заставить Оуэна изучать искусство врачевания. Впрочем, тут же напомнил сам себе джедай, он вообще много чего не знал об этом человеке, так что ему совсем не стоило удивляться. Оби-Ван считал, что не имел права лезть с вопросами, и с искренней благодарностью принимал то, что брат готов был ему дать, даже несмотря на неловкость, что все еще ощутимо витала в воздухе, стоило им оказаться один на один. И как бы Кеноби ни хотелось ее хоть немного сгладить, этот первый шаг должен был сделать не он. Если его, конечно, вообще стоило делать…       Оби-Ван аккуратно присел на кровать, предоставив Оуэну заниматься своим делом. Некоторое время в комнате царило молчание, которое перебивали только громкие восклицания играющих неподалеку детей.       — Что бы ты ни делал, не кажется, что ты стал чувствовать себя лучше, — негромко сказал младший брат, сняв повязки с шеи Оби-Вана. Кеноби бесшумно выдохнул.       — Как и всем живым существам, на полное выздоровление требуется время, которого у меня нет. Как мой друг?       — Стабилен, — откликнулся Оуэн. — Если он и дальше будет излечиваться такими темпами, то очнется в ближайшие день-два. Сравнивая ваш прогресс, я могу сказать только то, что у него дела идут однозначно лучше, чем у тебя. И это при его-то травмах.       Оби-Ван непроизвольно поморщился, когда брат накладывал ему новую повязку. Он не подал виду, но все же слова Оуэна его немало обеспокоили. Кеноби совершенно не чувствовал себя готовым к новому раунду противостояния с владыкой ситхом. И дело было даже не в отсутствии должной физической формы.       — Где мой световой меч?       — Я спрятал его. Не хотел, чтобы Лаяна или дети поняли, кто вы, — ответил доктор и перевел взгляд на Оби-Вана. Какой-то момент он просто его разглядывал, а потом нахмурился, и между бровями у него залегла складка. — Что ты собираешься делать?       Кеноби на секунду прикрыл глаза.       — Нам нельзя оставаться здесь. Я должен увезти отсюда своего друга как можно дальше прежде, чем он очнется, — Оби-Ван устало покачал головой. — Но корабль нуждается в ремонте, поэтому в ближайшее время мы вряд ли сможем куда-нибудь улететь. Может, ты знаешь какое-нибудь уединенное место, где мы бы не попались на глаза местным? Я уверен, что как-нибудь смогу достать инструменты, необходимые для починки…       — Об этом я уже позаботился, — вдруг перебил Оуэн и Кеноби удивленно взглянул на него. — Договорился с одним механиком. Она слегка ехидная, но дело свое знает, так что твой корабль наверняка скоро починят. В наших общих интересах помочь тебе улететь как можно скорее.       Оби-Ван моргнул. Вообще-то, это было не совсем то, на что он рассчитывал. В его ситуации, чем меньше людей знали о присутствии на планете джедаев, тем было лучше. Но с другой стороны, было бы неблагодарностью не оценить рвение, с которым брат пытался ему помочь. «Скорее, помочь себе», — скептично пронеслось в голове Кеноби, однако эта мысль не вызвала у него никакой досады или расстройства. Они были совершенно чужими друг другу, разумеется, в первую очередь Оуэн должен был думать о своей семье. Настоящей семье. Оби-Ван понимал это.       — Прости, — негромко сказал Кеноби, пристально вглядываясь в сосредоточенное лицо младшего брата. — По своей воле я бы никогда не втянул тебя во все это.       — Может быть, но этого мы уже не узнаем, — лаконично отозвался Оуэн, но Оби-Ван не услышал в его голосе злости, только усталую обреченность. — Полагаю, твой друг уже достаточно окреп для того, чтобы перемещать его, так что вечером я отвезу вас обоих на заброшенную ферму, где чинят твой корабль. Это похоже на то самое уединенное место, которое ты искал. Я соберу все необходимые припасы и медикаменты на первое время. Но если вдруг понадобится что-нибудь еще, дай мне знать.       — Спасибо, — ответил Кеноби и невольно поморщился, когда брат закрепил новую повязку на груди. — Я у тебя в долгу.       — Мне ничего от тебя не нужно, Оби-Ван, — покачал головой Оуэн, и, взяв поднос в руки, направился к выходу. Уже у самых дверей он вдруг остановился и обернулся. На лице его застыло жесткое выражение. — Я помог тебе только в память о родителях. Поэтому… Просто улетай. И, пожалуйста, больше не возвращайся.       Не став дожидаться ответа, доктор вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Оби-Ван тяжело выдохнул: это было справедливо.       Поднявшись, он медленно подошел к окну и увидел, как Кирран и Кетани бегали вокруг огорода, что-то крича и весело смеясь. Лаяна рядом пропалывала грядки и время от времени пыталась успокоить детей, но тщетно: минута тишины вскоре снова взрывалась радостным гомоном и весельем. Оби-Ван украдкой наблюдал за ними некоторое время, и сердце его невольно сжималось от тоски. Когда-то он тоже бегал так со своими друзьями, которых вполне мог называть своими братьями и сестрами. В доме, который всегда был наполнен спокойствием, теплом и светом. Место, в которое любой джедай был рад вернуться после долгого путешествия, в котором никогда не отказывали в помощи, если ты в ней нуждался. Где всегда могли выслушать и дать совет.       Оби-Ван устало прикрыл глаза. Теперь у него ничего нет. Только владыка ситх, ненавидящий бывшего наставника до самых темных глубин своей души. Кеноби был более чем уверен, что никто, кроме, пожалуй, Куай-Гона, не оценил бы его затеи. Как бы больно ни было признавать это, но любой джедай на его месте не дал бы Вейдеру шанса. За то, что он сделал с Храмом, за убийство ни в чем неповинных юнлингов, за предательство, которое стало ключом к истреблению тысяч рыцарей, что были ему семьей… Оби-Ван горько усмехнулся и, отвернувшись, покачал головой в ответ собственным мыслям. Энакин видел в джедаях кого угодно, но только не семью — теперь это было для Кеноби более чем очевидно. В противном случае, он бы никогда не дал Палпатину завлечь себя.       «Прими то, что случилось, Оби-Ван, и отпусти. Доверяй себе. Прислушайся к тому, что говорит твоя интуиция, и отбрось остальное. Только так ты сможешь ему помочь».       Оби-Ван распахнул глаза и моргнул, невольно нахмурившись. Он почувствовал, как сердце предательски забилось быстрее.       — Куай-Гон?       Кеноби прислушивался изо всех сил еще некоторое время, но ответа так и не последовало. Только ветер неутомимо шуршал листвой и бескрайным морем зеленой травы.

***

      Оуэн сдержал свое слово и уже вечером отвез своих гостей на покинутую ферму, что располагалась далеко на севере. Они ехали практически в полном молчании: Оби-Ван задумчиво созерцал неподвижно лежащего в грависанях Скайуокера, в то время как сам доктор был полностью сосредоточен на дороге. Лишь несколько раз в пути они перекинулись формальными фразами по поводу состояния Энакина, и на этом разговор был окончен. Кеноби отчасти был рад тому, что Оуэн больше ни о чем его не спрашивал, потому что не был уверен в том, что сумел бы ответить. Ему с лихвой хватило выражения лица брата в тот момент, когда он сообщил о том, что сам стал причиной многочисленных травм своего спутника. Но с другой стороны, сомнения, что переполняли джедая, нуждались в выходе. Но в такой огромной галактике не было никого, с кем он мог бы ими поделиться, с кем мог бы поговорить откровенно, не утаивая ничего. Больше не было. Даже Йода… Даже Йода не смог бы понять до конца.       Воспоминания о гранд-мастере Ордена сами собой привели джедая к мыслям о Падме. Сенатор была в плохом состоянии, когда они виделись в последний раз, но как она теперь? Все ли с ней хорошо? Родила ли она? Оби-Ван искал ответ в Силе и своих ощущениях, но не находил. Все вокруг было слишком искаженным и мутным, окутанным мраком. Темная сторона застилала взор, притупляла восприятие. Вероятно, пройдет много времени, прежде чем он узнает наверняка, что случилось с Амидалой…       Солнце постепенно клонилось к закату, раскрашивая небосвод в ярко-алый цвет. Некоторое время Оби-Ван просто наблюдал за ним, прокручивая в голове слова, которые услышал в доме брата несколько часов назад. Кеноби хмурился всякий раз, как только мысленно возвращался к ним. Голос Куай-Гона он бы ни спутал ни с чьим другим во всем мире, но все же… Ранее на Мустафаре, а теперь здесь. Если учитель желал помочь с той стороны Силы, то почему не мог изъясниться чуть более ясно?.. Оби-Ван с тоской признавал, что ему не помешали бы советы от того, кто уже проходил через подобное. Но покойный наставник оставался глух к его мольбам. Как всегда он сказал только то, что посчитал нужным сказать, предоставив падавану все остальное додумывать и предполагать самостоятельно. Эхо застарелой детской обиды вдруг неприятно кольнуло джедая: даже после смерти учитель ничуть не изменился…       Оби-Ван бесшумно вздохнул и невольно перевел взгляд на бывшего ученика. Энакин выглядел лучше: дышал он теперь фактически самостоятельно, имея на груди только датчик контроля жизненных показателей вместо кучи поддерживающей аппаратуры, а лицо его постепенно приобретало более здоровый оттенок. Новые протезы успешно прижились, как и синтетическая кожа на обгоревших частях тела. Если на начальных этапах и существовала какая-нибудь инфекция, то ситх успешно ее подавил. Он и впрямь регенерировал гораздо быстрее, чем того можно было ожидать в его состоянии, и чем больше Кеноби думал об этом, тем неспокойней ему становилось. Сейчас, пока Скайуокер был под препаратами, он выглядел совершенно спокойным и совсем не походил на чудовище, которое Оби-Ван лицезрел на Мустафаре. Так легко было обмануться его умиротворенным видом, поверить, что произошедшее на вулканической планете считанные дни назад ему просто приснилось. Так легко было представить, что вот он сейчас откроет глаза и по-доброму съязвит что-нибудь в адрес своего старого потасканного учителя.       Оби-Ван потупился и отвернулся. Какая-то его часть не хотела, чтобы Скайуокер открывал глаза. Какая-то его часть малодушно боялась увидеть их цвет.       Чтобы хоть немного отвлечься от безрадостных мыслей о грядущем неизбежном пробуждении ситха, Кеноби повернулся к брату. Оуэн смотрел исключительно вперед, будучи полностью сосредоточенным на дороге. Оби-Ван просто наблюдал за ним украдкой некоторое время, невольно отмечая всю иронию ситуации: сейчас он был в окружении самых близких ему людей — с одним по духу, с другим по крови — но оба не желали иметь с ним ничего общего. Джедай мысленно покачал головой, по-прежнему чувствуя себя виноватым перед братом: своим присутствием здесь он делал все только хуже. Видела Сила, он того не хотел, но уже не мог ничего изменить.       — Насколько хорошо ты ее знаешь? — в какой-то момент спросил Оби-Ван, разбив тишину, и вопросительно посмотрел на брата. Ранее тот дал ему несколько расплывчатый ответ о механике, которая чинила «колчан», поэтому джедай решил, что сейчас было подходящее время расспросить о ней поподробнее.       Оуэн передернул плечами.       — Думаю, что лучше, чем тебя.       Оби-Ван решил не придавать слишком большого значения его словам. Колкость брата в текущих обстоятельствах была вполне ожидаема.       — Ты говорил, она не местная.       — Прилетела несколько лет назад. Честно говоря, я не знаю, откуда. Она особо об этом не распространялась.       Оби-Ван с некоторым сомнением посмотрел на брата. Множество существ, населявших галактику, любили путешествовать, еще больше — стремились при этом скрыть свои настоящие личности. С одной стороны в этом не было ничего необычного, но в нынешних обстоятельствах подобная неопределенность его несколько беспокоила.       — Пелли хороший человек, — уверенно ответил Оуэн, правильно истолковав долгое молчание старшего брата. — Да и к тому же, у тебя нет выбора.       «В этом-то и вся проблема», — мимолетно пронеслось в голове джедая, но вслух он не стал ничего говорить. На некоторое время вновь воцарилось молчание, во время которого Оби-Ван в основном обдумывал свои шаги при встрече с механиком и просчитывал вероятные неприятности, которые в дальнейшем могут возникнуть.       — Вон там, — в какой-то момент сказал Оуэн и Кеноби тут же повернулся в сторону брата. Почти тотчас же из-за соседнего холма вынырнул большой амбар, а несколько правее — заметно обветшалый старый дом. Не слишком надежное пристанище, подумалось Оби-Вану после того, как он окинул строение придирчивым взглядом, но ему не оставалось ничего другого как удовольствоваться тем, что имелось под рукой.       Когда они миновали ограждение и припарковались, Оби-Ван увидел, как из старого зернохранилища показалась невысокая хрупкая фигура. На вид ей вряд ли было больше двадцати: темные вьющиеся волосы, защитные очки, руки в перчатках и потертый, заляпанный маслом рабочий комбинезон. Джедай с первого взгляда понял, что это и была та самая загадочная Пелли, о которой Оуэн рассказал ему по дороге. Когда механик подошла ближе и убрала с лица защиту, Оби-Вана на мгновение посетило какое-то странное ощущение. Сила на миг всколыхнулась, будто предупреждая его о чем-то, но это закончилось также быстро, как и началось.       — С возвращением, док, — вполне дружелюбно улыбнулась она, небрежно махнув рукой в знак приветствия. — Гляжу, на этот раз вы и друзей с собой привели.       Она прямым оценивающим взглядом скользнула сначала по Оби-Вану, а затем и по бессознательному Скайуокеру. Его необычное физическое состояние явно привлекло ее внимание, но вслух механик предусмотрительно не стала ничего говорить. Кеноби ощущал легкую нервозность, исходящую от нее.       — Корабль, который ты чинишь, принадлежит им, — Оуэн кивнул в сторону своих гостей. — Это Бен, а… его друг пока не удостоил нас своим именем.       Пелли показательно развела руки в стороны и проворчала:       — Да уж, это неудивительно после такого-то эпичного крушения. Вы здорово над ним «поработали», Бен, — обратилась она к Оби-Вану. — Будет настоящим чудом, если корабль сможет покинуть атмосферу планеты.       — Уверяю вас, что приложу для этого все силы. Он полетит, — ответил Кеноби, вложив в свои слова столько уверенности, сколько на самом деле совершенно не чувствовал. Девушка скептически приподняла бровь.       — Уф, если вы при деньгах, то спорить я не буду. Ладно, давайте перенесем все в дом, а потом я вам здесь все покажу.       Пелли с энтузиазмом принялась разгружать спидер, непринужденно болтая о подвижках в ремонте, и у джедая, наблюдавшего за ней, немного отлегло от сердца. Механик действительно не выглядела опасной, но все же Кеноби мысленно дал себе зарок держать ее в поле зрения, пока окончательно не удостоверится в том, что ей можно доверять хотя бы самую малость.       Сперва они временно обустроили Скайуокера в одной из комнат: Оби-Ван очень сомневался, что старый дом вообще выстоит, если бывший падаван начнет буйствовать со всей своей силой и был очень удивлен, когда Пелли показала ему генераторы сдерживающего поля, которые привезла с собой и держала в одной из комнат под грудой самого разнообразного металлолома.       — Я берегла их на черный день, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд джедая. — Когда док показал мне этот корабль, я сразу поняла, что они мне понадобятся. Осторожность никогда не бывает лишней.       — Разумное предостережение, — согласился Оби-Ван, на какой-то миг вновь обернувшись на бывшего падавана. — Этим генераторам найдется применение. Большое спасибо.       Краем глаза Кеноби заметил, как многозначительно Пелли и Оуэн переглянулись между собой. Их обеспокоенность почти осязаемо витала в воздухе, не нужно было даже уметь пользоваться Силой, чтобы ощутить ее. Оби-Ван с тяжелым сердцем был вынужден просить помощи спутников в том, чтобы оборудовать для бывшего падавана специальную комнату.       Теперь он смутно начинал понимать, почему идея взять с собой испорченных сепаратистских дроидов не показалась ему нелепой. Если он сумеет их починить, они ему весьма пригодятся.       Они покончили со всеми приготовлениями к тому моменту, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Перенесли в дом запасы провианта, воды и медикаментов, затем установили вокруг комнаты ситха специальное ограждение и подключили к нему генераторы. Оби-Ван был несказанно рад тому, что никто из его невольных помощников не давал его странным действиям никаких комментариев и не задавал лишних вопросов. Положа руку на сердце, сам Кеноби чувствовал себя преотвратно, запирая бывшего падавана, бывшего раба в очередную клетку. Но он понимал, что другого выбора в данный момент не имелось: слишком уж Вейдер был опасен, в том числе и для себя самого. Оби-Ван не мог позволить себе рисковать чужими жизнями. Раз уж он привел ситха сюда, то обязан следить за ним и удостовериться, что он никоим образом не использует посторонних для побега. Как бы больно ни было поступать с ним как с неуправляемым зверем.       Перепроверив все припасы и удостоверившись, что ничего не забыли, Оуэн засобирался отправляться домой, пока еще окончательно не стемнело. Джедай проводил брата обратно до спидера, все еще пребывая в легкой задумчивости. Из амбара уже доносились недвусмысленные звуки резки и приглушенная механическая речь дроидов-помощников: Пелли занялась своим делом практически сразу после того, как они закончили с разгрузкой и установкой поля. Оби-Вана все еще терзало какое-то неясное ощущение, что было напрямую связано с ней, и которому он пока не мог дать должного определения.       — Вот, — внезапно сказал Оуэн, тем самым заставив Кеноби вернуться к настоящему моменту. Он протянул Оби-Вану хорошо знакомый продолговатый цилиндр. — Надеюсь, пока ты здесь, тебе не придется пускать его в ход.       Кеноби взял световой меч и сжал прохладную рукоять в пальцах. Воспоминания о том, как он использовал его в последний раз были готовы вот-вот прорваться наружу, захлестнуть его, и джедаю потребовался весь его самоконтроль, чтобы сдержать их.       — Я тоже, — тихо ответил Оби-Ван и посмотрел на брата. — Спасибо.       Повисла пауза. Кеноби понятия не имел, что еще сказать и не знал, должен ли был вообще что-то говорить. Оуэн, казалось, колебался: то ли ждал от него чего-то, то ли сам собирался что-то сказать… Но неопределенное мгновение прошло, и в конечном итоге никто из них так и не проронил ни звука. Джедай молча наблюдал за тем, как брат залез на спидер и, включив передний свет, завел мотор. Они еще раз встретились взглядом и Оуэн, мгновение поколебавшись, кивнул. Оби-Ван ответил ему тем же и доктор, больше не теряя времени, отправился домой. Джедай смотрел ему вслед до тех пор, пока силуэт брата окончательно не затерялся в темноте, а затем отвернулся и пошел в дом.       Ему предстояла еще одна бессонная ночь.