***
Ещё немного, и дышать будет нечем. Воздух здесь не при чём. Гораздо быстрее она сама попросту не сможет вдохнуть. Над головой пробирающий до мурашек гул. Утопающее в алом свете небо разрезают слепящие лучи заряда Зайфорджей, разрушителей планет. Ещё один залп, ещё взрывы. Всё вокруг утопает в огне, вздымающемся до небес, в языках пламени искореженным букетом цветут оплавленные камни и железные пики. Земля под ногами изрезана трещинами, забирающими в темноту обломки совсем недавно жилых зданий и тех самых живых, кто не успел убежать. Никто не успел. Все они мертвы. Сколько было пройдено, сколько было сделано, чтобы избежать катастрофы. Они пожертвовали лучшими ради того, чтобы перекроить саму реальность, но даже этого оказалось недостаточно. Первым был Кит. Насмешливое предупреждение. Упавший у ворот базы истребитель с обезображенным телом в кресле. А спустя мгновения на голову обрушилась армада, дождь из сияющих выстрелов, за считанные минуты превращающий города в пепелище. Они не были готовы к удару. Кажется, не были готовы ни к чему. Львы покинули их много лет назад и они, при всём своем вооружении, при всём своем опыте и подготовке, оказались совершенно беспомощны. Остальных похоронило взрывами и обломками одного за другим. Стремительно и безжалостно, секунды оглушительного грохота оборвали голоса всех, кто был настолько дорог. Пидж держится из последних сил, кажется, лишь одним упрямством пытаясь отсрочить неизбежное. Перед глазами темнота и смазанные искры пламени, от слез, от боли, отсутствия давно разбившихся очков. Она пыталась выползти из-под придавившей её плиты, но, кажется, сделала только хуже.— Будь у тебя шанс вернуть всё назад, что бы ты сделала?
Неизвестный голос, будто сразу два, неразличимо, мужской или женский, звучит в голове четко до звона в ушах. Кажется, она начинает бредить. Слова даются с трудом, сквозь кашель, где-то между попытками не задохнуться от дыма, от пыли, от слез и невозможности вдохнуть полной грудью в принципе. Зачем она вообще пытается говорить вслух? Загадка. Но от собственного голоса будто легче. — Всё, чтобы не допустить… этого. Они не должны были умирать. Никто не должен… Где они так ошиблись? Когда они упустили тот самый момент, где Империя вновь обозлилась на них квизнак их знает за что? Она хотела бы всё исправить. Найти тот самый момент, когда всё пошло под откос. Если бы знала, где его искать. Боль медленно исчезает. Кажется, она просто привыкает, переставая чувствовать что-либо. Тело попросту не выдерживает. Реальность плавно, душно уплывает в черноту. Сознание бьется в панике, глаза невольно закрываются сами. Темноту снова режет окутывающий звоном голос, стремительно утопающий в тишине.— Тот, кто уже умер однажды, помнит всё.
Узнать правду сможет лишь один, завоевавший доверие.
***
— Всем подъем, Заркон атакует! На фоне мерзко орущей сирены судорожный, панический вдох почти не слышно. С колен падает ноутбук, с носа улетают очки. Пидж вздрагивает всем телом, пытаясь, кажется, вдохнуть весь возможный воздух вселенной, тут же нервно осматриваясь по сторонам. Лазарет замка, вокруг куча активных капсул со знакомыми инопланетными лицами. Минутку, замок? — Не-не-не, не может быть, нет… — коротышка нервно ощупывает себя с ног до головы, потянув за волосы, ущипнув, отвесив пощечину, тянет себя за волосы. На бешено колотящемся сердце, кажется, можно улететь покорять космос, используя вместо двигателя. Но следом за осознанием, что она, черт возьми, жива, приходит другое, — Это был сон. Твою мать… Нервный, кривой смешок. — Нет, это… кошмар. Это ёбаный пиздец! Как же прекрасно, что рядом никого нет и некому отчитывать её за брань. -… Да, голова Аллуры? Какие твои последние слова? Коран в динамиках начинает нести какую-то ахинею, давая намёк, что надо взять себя в руки и явиться, наконец, на мостик, иначе Лэнс в халатике и забавной масочке её опередит, пока Аллура отчитывает остальных. Минуточку. Что?***
На Лэнса в халатике она смотрит с явным недоумением, даже не пытаясь как-то это скрыть. Почему этот квизнаков халатик выглядит настолько знакомо? Почему вся эта ситуация выглядит и звучит так, будто это второй дубль? Каждое слово, каждое движение. Недовольная их безответственностью Аллура, Лэнс со своим халатиком и тапочками, неизменно дуркующий Коран и сонно ноющий Ханк. Именно ноющий. Нравоучения и попытки Аллуры донести серьезность происходящего до ушей паладинов тонут за пеленой странных мыслей. Они и правда ведут себя, как кучка совершенно несерьезных нытиков. Её не должно это удивлять или парить, но почему-то начинает раздражать уже сейчас. На фоне продолжается бубнеж про важность миссии, войну, Заркона и прочее-прочее, добавляя мыслям красок. Перед глазами вспыхивает взрыв и искры пламени, заставив встрепенуться в момент, когда остальные уже удрали по тоннелям. Время собирать Вольтрон. Пидж чувствует странный диссонанс. Это их вторая попытка собрать Вольтрон, только и всего. Но ощущается — как сотая или тысячная, почему-то давшая сбой. Они летают туда-сюда уже полчаса, а результата ноль, лишь имитация воодушевления забавными звуками. Ханк имитирует воодушевление до последнего, а она, на волне всеобщего разочарования, почему-то улыбается. Почему? — Может, попробуем построить Вольтрон с земли? — Что ты имеешь в виду? Пидж давит смешок, дабы не мешать Киту продолжать эту потрясающую мысль. — Я имею в виду, буквально построить Вольтрон. Стоя друг на друге. — Типа, — Лэнс усмехается весело, — Как пирамиду чирлидерш, что ли? — А у тебя что, есть идеи получше? Пидж не в состоянии сдержать смех, но всё еще тщетно пытаясь, колыхается в кресле с едва слышным сипением. Улыбка от уха до уха. Возможно, это самая гениальная его идея за всю историю их совместных приключений. Стоп. Каких ещё совместных приключений? Всё это было чертовым сном, не больше. Сном до того реальным, что происходящее здесь кажется лишь вспышкой счастливых воспоминаний в предсмертной агонии. Пирамида не сработала. Дважды. Ханк, бесконечно мило и наивно, пытался вклеиться на место Широ, до того упорно, что Пидж даже почти поверила, что он всегда там был. Стояние друг на друге ничего не дало. Попытки удрать от выстрелов со стороны замка — увы, заставили всех разбежаться по углам, пока Коран не отключит систему защиты. Хотя, признаться честно, убегать от выстрелов ей было даже весело. Очередная порция нытья в комнате отдыха, куда они забурились, пока злая принцесса их не спалила. Злая — потому что заставляет тренироваться. Хотя, если подумать, то всё правильно делает. Они же не могут сесть за штурвал и всё знать. Кит, вероятно, может, он в этом ас, Лэнс, можно допустить, тоже, о Широ и говорить нечего, а они с Ханком от пилотирования чего-либо далеки так же, как Эрус от Земли. Были. Нет, есть. Всё бы ничего, но за штурвалом Льва она чувствовала себя так, будто уже провела за ним годы. Неразлучно. — Я не вернусь домой, пока не найду свою семью. От чего-то вслух это прозвучало убедительнее, чем отозвалось в голове. Они же все давно нашлись, зачем их искать? Нашлись и погибли под завалами, как и все остальные. Пидж ругает себя за лишние мысли, когда в спину прилетает выстрел дрона в тренировочной, заставив провалиться в люк в полу. Впрочем, она в этом не виновата, Ханк её так и не прикрыл. По какой-то загадочной причине. Одна провальная тренировка идёт за другой. Команда из них, прямо сказать, на начальном этапе не то чтобы удалась. Прикрытие, доверие. Последнее явно не их конёк. Не её конёк, если быть точнее. — Вы не будете способны сформировать Вольтрон до тех пор, пока… «Пока ваша связь со Львом не будет безупречна.» Ей кажется, будто она слышит эти слова уже в сотый раз. — Пикируйте! Картинка перед глазами знакома до дрожи в коленках. Деревья, горы, какие-то скалы. Она будто чувствует, что через мгновение картинка исчезнет. И она исчезает за черной пеленой, с легкой руки Корана, решившего заставить их скооперироваться со своими Львами лучшим из возможных способов. Паника берет свое, Ханк отваливается первым, Лэнс с Китом громко спорят на фоне, ее собственные руки трясутся, но она не отпускает штурвал, вдруг уверено сжав его. Сколько раз она уже делала это? Нисколько не делала, она за штурвалом второй день! Она чертов техник, какое еще пике, какие полеты и вот это всё?! «Ладно, я делала это во сне, это не должно быть сложно.» Единственный, кому она доверяла в своем сне по-настоящему, это её Лев. Если всё так, как было там, это должно работать, она может ему открыться. Глаза закрываются, за шлемом всё равно ничего не видно. Она расслабляется, отпуская все возможные мысли, чувствуя теплый рык в груди. Перед глазами вспыхивает яркая картинка, краями размытая, она снова видит те самые деревья и скалы, так странно и искаженно, но видит, теперь уверенно давая себе подлететь впритык, еще ближе. Где-то на фоне с грохотом Лэнс и Кит синхронно впаялись в песок на всей скорости, начав ругаться ещё громче. Руки дергают штурвал в последнюю секунду, она выравнивается с подозрительной лёгкостью, поднимая под собой клубы пыли и устремляясь вперед, петляя между скал вместе с Широ, заметив неподалёку его Льва. — Пидж, Широ, у вас получилось! — Как вы это сделали?! — Да это же легко! — Пидж улыбается, искренне, чувствуя личную победу, — Ты должен доверять своему Льву, Лэнс. Доверять, а не выёбываться. — Пидж, следи за языком… Она уже забыла, что Широ её тоже слышит. Пожалуй, летать с закрытыми глазами ей нравилось куда больше, чем делиться с кем-то доступом к своим мыслям. Очистите разум, да? Сформируйте Вольтрон. Практика показала, что для лучшего эффекта совершенно не обязательно забираться друг к другу в голову. Сонная практика. Во сне. Да, именно. Изображение перед её лицом сбоит и сменяется одно другим каждую секунду. Взрывы, корабли, море огня и развалины, всё это мешается с обрывками каких-то сражений, чем дальше, тем больше шока вызывая у остальной команды, уже забывшей об испытании. — Пидж?.. — Нет, с меня хватит! — та с силой швыряет это подобие шлема в сторону, поднимаясь на ноги. И чуть было не падая назад от того, насколько этот внутренний взрыв отозвался звоном в голове, до боли сдавившим все внутри. Это хуже, чем дежавю. Это слишком реально. — Нам надо отдохнуть. Хотя бы немного. Бунт на корабле замаскирован успешно, ей лишь нужно время немного собраться с мыслями, чтобы понять, что происходит с ней и со всеми остальными. Всё это слишком странно. И куда страннее то, что она догадывается, что будет дальше.***
С каждым новым днём происходящее начинает пугать всё сильнее, как под копирку повторяя события из сна, запомнившиеся короткими урывками. Её попытки добыть информацию с разрушенного корабля вместе с Широ, упавший на планету робомонстр, маленькие жители Эруса. Она готовит свой шатл для полета. Зачем она это делает, если уже знает, где искать? Зачем ей вообще улетать и бросать их, если вместе будет гораздо легче? Руки с силой бьют по обшивке шатла. Кажется, от бессилия. — Всё это чёртов сон… Начинает казаться, что она сходит с ума. Чем дальше, тем сильнее едет крыша. Количество странных совпадений и дежавю не наводят на мысли, они лишь пугают до дрожи. Она ничего не знает. Не может знать, так не бывает. Но нужно оставить дверь открытой. Просто так, на всякий случай. Все действия и слова льются словно на автомате. Она едва успевает остановить себя же, чтобы не обидеть Аллуру в очередной раз неосторожной, глупой фразой. Но слова кажутся правильными. Как и действия. Будто иначе попросту быть не может. Всё кажется логичным, взвешенным, единственно верным. И всё ещё под копирку. Начинает казаться, что убежать — единственный разумный способ прекратить этот кошмар, построенный сплошь на дежавю. — Ты ставишь жизни двух человек выше жизней целой вселенной! Что-то неприятно отзывается внутри на его слова. И там, и здесь, она чувствует, что Кит прав. Но сказать, что сейчас причина даже не в брате и отце, будет слишком странно. «Я схожу с ума и мне везде мерещится мой странный сон, простите, я по съебам.» Звучит, как невероятный бред, даже в голове. Прогремевший взрыв не дает им договорить, не дает ей даже добраться до шатла. Замок теряет силу, свет гаснет и Пидж бросает в холод. Снова, уже в который раз. Взорван кристалл, конечно, что же еще? Конечно же, она отдаст свой шатл Корану с Ханком, чтобы те добыли новый. Широ остается караулить Лэнса. Кит уходит с Аллурой к деревне местных жителей, защитить от атаки. Она знает, что это ловушка. Почему, черт возьми, она молчит? — Ребята! Тишина. Попытка дозваться кого-либо остается безуспешной. До неё далеко не сразу доходит, что она без шлема. Он остался в коридоре у выхода, там же, где и её сумка. Там, где их застал взрыв и они метнулись на мостик, бросив всё и всех. Ровер тоскливо трещит от силы её объятий, когда перед глазами, как по щелчку, воедино сливаются еще две картины. Широ выведен из строя. Сендак, Хаксус, несколько роботов и огромный пурпурный кристалл на платформе. И весь этот цветастый багаж они утаскивают на мостик. Впрочем, а куда же ещё? Кажется, в этот раз у неё просто нет выбора — придется положиться на воспоминания из сна и проверить, всё ли действительно так, как ей привиделось. После всех этих безумных совпадений она всё ещё отрицает тот факт, что это всё же… не совпадения, да. Пусть это будет финальным тестом. Вереница коридоров и лестниц приводит к нужному округлому помещению. Центральный двигатель. В своем бесконечно длинном сне она бывала здесь даже слишком часто. И это — был первый раз. Они будут пытаться поднять замок в воздух, и здесь она может прервать этот процесс, чтобы задержать их и выиграть время для ребят. Бывать во сне в каких-либо незнакомых местах, а после попадать туда — нормально. Она часто читала о подобных случаях, это не редкость и не нечто новое. Но видеть события с такой безумной точностью, вот это уже ненормально. Может, ей пора считать себя провидицей космического уровня? Процесс пошел, мостик под ногами загудел и завибрировал, все вокруг ожило и яркая сфера перед глазами становится всё больше. Пидж бледнеет, заглядывая за щиток под панелью. За привычностью управления Львом она даже не заметила этой детали. И только сейчас, глядя на подписанные альтеанскими символами тумблеры, она осознает, что понимает язык. Не может. Не должна. Но понимает. Та щелкает нужным, мигом одернув руку, чтобы не шваркнуло разрядом. Не должно, в теории, но кто знает? Сфера возвращается в норму, вновь воцаряется тишина. Но, она уверена, это ненадолго. Её наверняка уже заметили и будут искать, и если она будет ждать ушастого здесь, её могут поймать раньше, чем он явится. Взгляд цепляется за лестницу высоко на потолке рядом с люком. Отсюда она не допрыгнет, но она уже знает, как добраться до этого люка с другой стороны незамеченной, чтобы не напороться на железяк раньше времени. Время идёт. Она затаилась в вентиляции, приоткрыв люк. Отсюда обзор на мостик перед панелью просто фантастический, осталось лишь дождаться виновника торжества. Оказалось невероятно удобно знать все ходы заранее, не нужно пытаться разобраться в замысловатой карте замка и бродить по ненужным коридорам, цепляя на себя хвост. В эту секунду она чувствует маленькую победу. Над собственным сознанием, смешно. Надо же, обставила свой сон, вот так достижение. У неё всё ещё есть наруч. Она могла бы попытаться связаться с ребятами, но прекрасно знает, что сигнал сразу же перехватит Сендак и… а в прочем, какая разница, её же уже обнаружили. Она видела рыскавших по одному из коридоров роботов. В любом случае, действовать в одиночку драйвовее, потом просто скажут спасибо и будут восторгаться её шпионскими навыками. А после… Вот же квизнак, а они же не знают, что она девчонка на самом деле. Пока ещё. Собственные мысли отвлекают ее от главного и Пидж, до того рассматривавшая царапины на боках Ровера, вспоминает о том, что, вообще-то, ждёт тут ушастого, только когда слышит его голос далеко у панели, моментально ожив. Вновь по накатанной. Те же картины перед глазами, те же панели, шкалы. Тот же истошный вопль от разряда за спиной, когда перегруженная система бьет шоковой волной всё помещение разом. Она чудом успевает спрыгнуть с лестницы, прокатившись на дроне до мостика. — И столько проблем из-за какого-то… коротышки? «А куда делся «ребёнок»?" Был бы повод жаловаться, а тут даже возмутиться не на что. В конце концов, ее рост её никогда не смущал. Драка завязывается без слов. Если сражение моськи со слоном вообще можно назвать таковым, ведь она оказывается лежачей в считанные мгновения. Вновь как по сценарию. Рука дергается на автомате, когда Ровер маячит у галра перед носом и отвлекает его от цели, у неё появляются доли секунд, чтобы действовать. Но дальше всё будто в замедленной съемке. Всё по сценарию. Подножка канатом выводит его из равновесия, заставив отступить на самый край, и отважный, чтоб его, дрон мчится в бой, впечатав ушастому в нос от души. Душа падает в пятки, когда он хватается за Ровера в попытке не упасть. Испуганный взгляд. Не её. Его. Он умрёт. Если она ничего не сделает сейчас — он умрёт. А ей есть до этого дело?! «Они не должны были умирать. Никто не должен…» — Ровер, стой! Пидж срывается с места за считанные секунды до того, как дрон окончательно отключится, перестав левитировать. Падает на лету, ракетой скользя к краю, пока ещё не поздно, нога цепляется за стойку панели и она практически ныряет следом за ним, хватая галра за руку до того, как он улетит дальше. Они оба смотрят друг на друга в шоке, молча. Галра, кажется, уже успевший частично смириться со своей участью, попросту растерялся. Кто вообще ждет помощи от врага? Какой в этом смысл? Но он, кажется, есть. Паладин смотрит на него так, будто, немыслимо, но знает его. И он не решается делать что-либо, лишь крепче хватается за её руку, понимая, что сама она его точно не удержит, он слишком тяжелый для такой мелочи. Что ж, в этом он прав. — Какой же ты, блять… слон! Вырвалось. Она судорожно ищет взглядом что-то, за что можно было бы зацепиться, метнув крюк баярда к поручням мостика. Теперь есть, за что держаться. Спасённый не болтается мертвым грузом, при первой же возможности помогая себе забраться на платформу, плюхнувшись рядом с ней. Ему, пожалуй, не привыкать. А ей нужно отойти. От шока. И понять, как быть с тем, что он сидит напротив молча и просто сверлит её взглядом, ничего не делая. Придумывает, как побыстрее прихлопнуть. Но до того, как он и правда успеет что-то придумать, она тычет в него баярдом, вырубая ушастого внезапным разрядом. Нервный смех. Всё тело трясется. Ни то от эмоций, ни то от попыток удержать настолько тяжёлую тушу. Но у неё получилось. Она спасла его. И она в очередной раз наебала свой предсказательный сон.***
Времени на желанное «просто сесть и подумать», увы, так и не нашлось. Дни помчались ракетой куда-то вперед с невиданной скоростью. Вот они уже знакомятся с Роло и Наймой, вот она снова дурачится с их роботом. Раз уж у неё нет времени просто обдумать происходящее, единственной логичной мыслью показалось пустить всё на самотёк. В самом прямом из всех прямых смыслов. И что-то подсказывает ей, что не уничтожить того робомонстра на Балмере до конца было плохой идеей. Глядя на поросшего кристаллами робота в очередной раз, Пидж ловит воспоминание о другой битве. Но её ещё не было. Будет, гораздо позже. Отрицание уходит всё дальше. Столь огромное количество совпадений — это система. Но она не знает, что ей с этой системой делать сейчас. И нужно ли что-то делать вообще. Хаксус, как и Сендак, были пойманы и распиханы по разным углам замка. Сендак маринуется в капсуле. Его помощник оказался в камере в наручниках, ведь добить его у них, всё же, не хватило духу. На что она и рассчитывала. В конце концов, она спасла его тушку не для того чтобы снова убить. — А ты уверена, что это хорошая идея? — Ханк неуверенно мнется, нарезая, кажется, какие-то овощи с Эруса, стоя к ней спиной, — В смысле, он же типа плохой парень, всё такое. Разве он не пытался тебя убить? — Пытался. Но мы ведь не знаем наверняка, какие они, только со слов Аллуры и Корана. Может, его можно будет как-то переубедить. Она помнит тех галра из сна. Далеко не все из них пытались их убить. Пожалуй, даже, многие с ними работали. Наверно, это должно давать надежду на что-то? — Ну… допустим. Но я всё-таки про то, что тебе не стоит относить ему еду в одиночку. — Ханк, он же связан, что он мне сделает? Голову откусит? — А вдруг?! Пидж смеется, забрав поднос. Вот это вряд ли. Хотя, глядя на их размеры и огромные острые зубы, она прикидывает, что они вполне себе могут не то что голову откусить, а без зазрения совести сожрать, не подавившись. Однако, она спускается на нижние уровни замка к тюремным камерам не для того, чтобы переубеждать в чём-то их пленника. Чтобы не загнулся и не оголодал, логично и очевидно. Но у неё есть пара вопросов, если он, конечно, вообще ей что-то скажет. — Пришел поиздеваться, паладин? Глухой голос из темноты пробирает до мурашек. При свете открытой двери, в полумраке в глубине камеры сверкнули сощуренные желтые глаза. Всё же, есть ощущение, что она пришла на убой к безумному хищнику. — Нет, с чего бы? Она быстро привыкает к полумраку, рискнув подойти ближе к койке, ставя поднос рядом с сидящим на ней галра. Ни брони, ни оружия. Одно лишь серое трико и недовольный взгляд. Стоило оказаться здесь, у неё появился новый вопрос. Куда делся свет в камере, он ведь должен быть, вряд ли кто-то выключил его нарочно, чтобы пленника помурыжить, такого она точно ни за кем из ребят не наблюдала. Однако, пока она думает, ушастый замахивается скованными наручниками руками, намереваясь показательно опрокинуть поднос у неё перед носом. Она реагирует раньше, пожалуй, даже раньше, чем сама сообразит, что происходит, перехватив удар. — Хаксус, — парень замирает, не столько от звучания собственного имени, сколько от взгляда коротышки перед ним. Практически детский голос, как и телосложение, рост. Но всю эту картину безумным диссонансом рушит взгляд паладина, осознанности в котором куда больше даже чем во взгляде их лидера. В этом взгляде настоящая бездна, от которой становится не по себе, — Давай без приколов. Я понимаю, что ты весь из себя гордый солдат и всё такое, но если ты тут загнешься от голода, никому легче не станет. В ответ молчание. Но медленно опущенные плечи всё же дали намек на то, что он хоть немного, но остыл. Пидж чувствует что-то мокрое под пальцами, удивленно одернув руки. В полумраке цвет понять сложно, но стоит сдвинутся на свет, она вздрагивает. Пурпурно-фиолетовая, свежая. Все ее ладони в крови, как и его руки, которые она тянется осмотреть, кажется, удивив этим бедного пленника еще больше. Все его руки изрезаны, где-то кровь уже запеклась, где-то нет. Огромные когтистые лапы. Лапищи. В сравнении с её собственными крохотными лапками просто гигантские. На её вопросительный взгляд галра молча отворачивается, нахмурившись, и ответ на очевидный до боли вопрос приходится искать самой, оборачиваясь осмотреть камеру. Светильники разбиты, все до единого, пол усыпан осколками. Что ж, это ответ сразу на пару вопросов. — Зачем? — Слишком ярко. Много белого даже в тюремных камерах, много света в каждой дырке. Даже им, поначалу, было непривычно. Это примерно так же адски, как выйти на заснеженную улицу под солнцем — минус глаза. Девушка тоскливо вздыхает, глядя на его руки. Не оставлять же так? Хотя что-то внутри требует отомстить ему за попытку прибить ее и еще и укусить сверху, чтобы жизнь малиной не казалось. Он остается один, снова. Хотя в этот раз ему составил компанию поднос с неизвестными закусками, и это совсем не похоже на тюремный паёк. С чего вдруг такая щедрость, интересно? Но соблазн слишком велик, несколько дней сюда вообще никто не совался, соответственно, всё это время он вообще ничего не ел. А на перекусе из местных фруктов далеко не уехать. Только если сожрать целое дерево разом. Вместе с ветками. Нет, овощи и фрукты — это замечательно, но выжить без мяса это пытка. В прочем, на подносе мяса тоже не обнаружилось, но лучше так, чем никак. Вся их операция по захвату замка и Львов укатилась веблюму под хвост. Забилась, пожалуй, душевным пинком. Где бы ни был Сендак сейчас, коммандеру крышка, с большей вероятностью. Да и ему самому тоже. Правда, после всего произошедшего, в последнем он уже не уверен. Коротышка зачем-то спас его, в этом должен быть хоть какой-то подвох. Перед глазами мелькает удивленный взгляд в момент этого внезапного спасения. Ему кажется, что даже сам паладин был в шоке от собственных действий. Коротышка, легок на помине, нарисовался в дверях, стоило о нем вспомнить, с медикаментами в руках. «Нет, это уже ни в какие ворота. Ему заняться нечем?» Вопрос, правда, остается в голове. С порезанными руками, мягко говоря, жить неудобно. Он чувствует себя идиотом. Можно было попытаться привыкнуть к свету и не устраивать сцен, но желание выпустить пар взяло верх. — Зачем ты это делаешь, мелочь? — А тебе нравится сидеть с порезанными руками? — Ты лечишь пленника. Ты в своем уме вообще? Лечишь, спасаешь, кормишь. Я собирался тебя убить, какого г… — Почему ты не назвал меня «ребенком»? Вопрос выбивает землю из-под ног, заставив лишь удивленно клацнуть зубами. Она, даже не глядя, занимаясь его ладонями, чувствует, как он напрягся. — Откуда ты знаешь, что я собирался это сказать? А как, собственно, это объяснить? Что сказать? «Ты это уже говорил». Он уже считает, что она ёбнутая на голову, наверно, хуже не станет, но что-то ей подсказывает, что усугублять ситуацию настолько сейчас совершенно не к месту. — Это не важно. Просто ответь мне и всё. Чем дальше в лес, тем больше странностей. На лице океан подозрения и недоверия, однако ответ всё же находится. — Обычно ребенок с оружием в руках выглядит напуганным перед лицом врага, даже если это происходит не в первый раз. — но когда привыкают, от этого не остается ни следа. Так может, в этом всё дело? — Ты выглядишь, как ребенок. А смотришь так, будто уже прошел войну. Или смерть. Руки на автомате завязывают бантик на его повязке, но она даже не видит, что делает. Перед глазами снова огонь и руины, ребра заныли отголосками фантомной боли. А следом за ними обрывки, кажется, не существующих битв, одна за другой, взрывы, выстрелы. На самом деле, ничто не мешает ему просто взять и задушить её прямо сейчас, пока она в прострации пялится на его руки. Но ничего не происходит, он молчит, не двинувшись. И ждет хоть чего-то. Нужно быть слепым идиотом, чтобы не заметить. Что-то в сказанном зацепило мелочь, кажется, настолько. — И ты бы убил ребенка? — Если ребенок берет в руки оружие и пытается тебя убить — это воин. Солдат, как минимум. Если ты думаешь, что в бою должна работать мораль, то ты действительно ещё ребенок. — И много детей ты убил? — Я — нет. — Тогда откуда тебе знать, как это выглядит? — Не убивал - не значит не сталкивался. Но напуганные дети с пушками наперевес в подавляющем большинстве случаев просто сдаются. Их никто не убивает. Пидж наконец отпускает его руки, отшатнувшись. Всего этого становится слишком много. Мыслей и событий. Лучше бы ничего не спрашивала и просто ушла. Как бы ей не хотелось ему врезать сейчас, до скрипа зубами доводит понимание, что сказанное слишком логично и очевидно. Если тебя пытается прибить ребенок, ты ведь не будешь стоять и молча смотреть на это. Она мечется нервно, несколько секунд, не зная, куда деться, ведь просто телепортироваться подальше не получается, природа не доложила таких способностей. И решает просто уйти, чтобы не наговорить случайно каких-нибудь глупостей и не распалиться на очередные разговоры. Но она останавливается у двери, вспоминая, зачем вообще пришла сюда. — За что ты сражаешься? — За благополучие Империи. — здесь нечего даже думать. Коротышка оборачивается, одарив его неожиданно печальным, пристальным взглядом. Ему не показалось, он видел слезы, прежде чем паладин скрылся за заперевшейся дверью, оставив его в темноте наедине с ужином. К счастью, он прекрасно видит в темноте.***
Она должна сейчас пытаться выжать из галрийского кристалла хоть какую-то информацию. Так было по сценарию, написанному в голове неизвестно кем. Но вместо этого она заперлась в каюте, стоило разминуться с ребятами. Они так и остались ждать, когда замок удосужиться выжать из Сендака хоть какие-то воспоминания. Он выжмет, рано или поздно. А потом Широ в приступе квизнак пойми чего выкинет его в космос. Пидж запрокидывает голову, со звоном ударяясь затылком о стену в нише с кроватью. Плевать. Сейчас, кажется, побиться головой о стену было бы отличной идеей. Вытрясти куда-нибудь всё это безумие и выбросить. В космос, именно. Подальше. Кристалл уже заразил корабль. Он будет пытаться их грохнуть, она должна быть с ними сейчас. Нет, позже, еще рано. У неё есть время до сирены, пожалуй, либо ребята сами её позовут. Здесь она, все же, в безопасности. Хотя не то чтобы опасно этот кристалл должен пытаться их достать. Отсутствие гравитации и взбесившийся шланг с жижей в своей опасности по шкале от одного до десяти болтаются где-то на троечке. Но не это, пожалуй, важно. Она перестает сомневаться в этих совпадениях. День за днем будто повторяется, снова и снова. Будто она проживает вторую жизнь по одному и тому же сценарию. Сползает с кровати, бродит по кругу. Все же, да — бьется головой о стену. Мается, не находя себе места. — Этого не может быть. Так не бывает. Просто. Не бывает. «Будь у тебя шанс вернуть всё назад, что бы ты сделала? » Пидж останавливается на месте, потянув себя за волосы. Снова огонь, снова эти отголоски ядовито стреляющей боли во всем теле. Незнакомый голос перед пробуждением. Что это было? — То есть я… умерла, а время откатилось назад, чтобы я что-то исправила? Это же бред! Это просто бред! Блуждания по комнате не помогают. Чему бы ни должны были помочь и какой бы эффект ни должны были дать. Успокоение? Как же. Девушка смотрит на прислонённый к стене кусок от обшивки шатла, который незнамо зачем припёрла к себе в каюту. Сувенир? Странно, конечно, но пусть будет. Она даже не помнит, как и зачем это сделала. В голову приходит безумная мысль. Но озвучивать это, с учетом того, что корабль сейчас их враг и подслушивает из каждой дырки, она не решилась. Для чистоты эксперимента. «Хорошо. Если то, что я сказала, на самом деле правда, пусть эта штука возьмет и упадёт.» Говорят, в бесконечно сложной ситуации, поверишь даже в единорогов, лишь бы это как-то помогло. Она, что, наверно, вполне очевидно, никогда не верила в какие-то невероятные высшие силы, будь то Бог или еще какая невъебенность космического масштаба. Верить нужно в факты, не набор случайностей. Как в этом случае. Если это случайности. Душа уходит в пятки. Будто в замедленной съемке, на её глазах кусок обшивки отлипает от стены, медленно падая на пол с грохотом, заставив ее шарахнуться назад с воплем, вжавшись спиной в стену. Ей не показалось. Ей не померещилось. Он взял, блять, и упал. Сам. Без каких-либо объективных причин, нагнув физику. И её представления об этом мире заодно. — Твою мать… Пидж добирается до кровати по стеночке, беспомощно рухнув на место и всё ещё не сводя взгляд с этой злосчастной железки, живущей своей жизнью. Кажется… нет, не кажется, она уже начинает бояться, что эта железка начнет кататься по полу, движимая невидимыми ей силами. Руками, ногами, что бы там ни помогло ей упасть на самом деле. Это был не сон. Всё, что она видела, видит, все эти воспоминания реальны. Были. Будут. Уже есть! Они уже происходят, одно за одним, как по писанному. За исключением тех, что она изменила намеренно. В этом, видимо, суть. Она помнит каждую. Гребанную. Деталь. Чудо, что не каждый день. События, одно за другим, вплоть до нападения и уничтожения Земли. Глаз дергается. — Я уже знаю, где их искать… черт возьми, я знаю, где они! Внезапная радость сменяется недоумением. Что ей это даёт сейчас? Когда она искала их в первый раз, она не знала, где они и что с ними. Сейчас она знает. Знает абсолютно всё. И правда — ебучий предсказатель. Но почему всё происходит именно так, как происходило в первый раз? Почему они идут по этой кальке шаг в шаг и принимают всё те же решения, что и раньше? Ответ на вопрос нашелся быстрее, чем хотелось бы. Ведь она сама с легкостью делала и говорила одно и то же по второму кругу с уверенностью, что так и надо. Будто это единственно верный вариант. Чтобы не допустить того, что произошло к концу её… что ж, жизни, им нужно действовать по-другому. Нужно сделать что-то, что не даст галра обозлиться на них. Понять бы еще, в чем на самом деле была причина. Но если её «выкинуло» практически к самому началу их пути, значит, перемены можно было начинать уже отсюда. Пересмотреть всю их тактику действий от и до. Пидж, пожалуй, с ужасом осознает, что переубедить их в правильности этой кальки, с большей вероятностью будет просто невозможно. Но ещё хуже другое. «Я не могу даже предлагать что-то другое, я знаю слишком много. На фоне нашего короткого на данный момент пребывания в космосе, всё это будет звучать безумно. И подозрительно, особенно для Аллуры.» Пидж трет лицо, взвыв. — Нет, это не плохо. Второй шанс это, блять, заебись как прекрасно. Но… — тяжелый, полный тоски и обреченности выдох, — Блять. Возможность отвлечься от мыслей и немного утрясти шок не заставила себя ждать долго. Завыла ожидаемая сирена и пришлось бежать спасать все их задницы от столкновения с готовящейся к взрыву звездой. Ей показалось логичным для желающего их убить вируса, захватившего замок, взять да и выпустить пленников. Почему нет? В конце концов, настолько разумная программа могла бы додуматься не скидывать замок с кучей Львов на горящую звезду. Заркон, узнав о подобной попытке лишить его Вольтрона, хлопал бы стоя. Кого-нибудь по голове. И тем не менее, попытку выпустить пленников замок не принял. Ну, что ж, одного пленника Широ собственноручно выпустил в дальний полёт. Для неё, на самом деле, невероятная загадка, как Сендак выжил после путешествия по космосу в одной капсуле. Может, получится разгадать её в этот раз? Честности ради, она попыталась. Самый безобидный из возможных вариантов — предложить поискать захваченные планеты и начать операцию по спасению вселенной с них, как было с Балмерой. Но мысль была отложена на полку, когда у них появился шанс покопаться в воспоминаниях Сендака и поискать координаты галрийских баз. «Зачем идти и громить их базы, если гораздо важнее попытаться спасти жителей захваченных планет?» Не озвученный вопрос так и остался без ответа со стороны. Как бы она не пыталась это понять — не вышло. В первый раз эта тактика не вызывала вопросов. Им было сказано раз, что галра плохие, и они с радостью решили, что надо всё рушить и взрывать их базы одну за другой, что в конечном итоге явно не давало никакого результата. Боевая мощь Империи от этого мало что теряла, они объединяли захваченные территории и в итоге поделили вселенную на два лагеря еще явнее, чем было до этого. Странно, не дальновидно. У Империи вполне хватало сил и средств на то, чтобы взять да и вернуть эти территории под свой контроль снова. Атаковать все разом, Вольтрона попросту не хватит на всех. В очередной раз заперевшись в каюте, Пидж зачем-то пишет эту мысль маркером на стене над кроватью. Потом сотрет, поверхность гладкая. А потом еще одну, еще и ещё. Рисуется целый список. «Базы. Территории. Повстанцы. Клинки.» Клинки размазываются, они в этом списке явно лишние и не имеют к предыдущим трем пунктам никакого отношения. Эти ребята всегда вели свою отдельную игру, сводя взаимодействие с ними к минимуму. Немного подумав, Пидж пишет это название рядом. Ниже, между ними, само рождается новое слово. «Галра.» Две стрелки, идущие к нему от обоих «списков». Вокруг галра крутится абсолютно всё. Надо же, вот ведь сюрприз, они воюют с ними. Имена. Координаты. Важные события. Стены обрастают наскальной живописью со скоростью звука. Особо важные записи дублируются в ноутбук. Гораздо легче думать, раскладывая всё это неподъемное количество информации по полочкам, структурируя. Главное — никто не разберется в этом вихре стрелочек, незнакомых имен и событий, странных таблицах и записках, заполнивших почти всю стену над кроватью. Все три. На свое художество Пидж смотрит в легкой прострации. Впервые за последние дни в голове тишина и спокойствие, мысли улеглись в уютную стопочку, а воспоминания больше не маячат перед глазами рандомными вспышками. Почему было сразу так не сделать? Она лишь потратила время на пустое отрицание. Отдельный список заняли мёртвые. И список этот, чтож, получился до того длинным, что одной колонки попросту не хватило. Это только те, кого она сама помнит. И кто-то из этой толпы будущих, вероятно, трупов, должен помнить всё то же, что помнит она, если верить словам эфимерного кого-то, кто говорил с ней перед смертью. И первый в этом списке — Широ. Она могла бы пойти и спросить у него напрямую, но это, во-первых, нарушит условия сделки с, квизнак, вселенной или кем бы то ни было, а во-вторых — будет выглядеть тупо. Она не видела в его поведении никаких признаков осознания повтора сценария, никаких выбивающихся из этой кальки действий, а значит, нихрена он не помнит. Её должен пугать тот факт, что он умрёт пятым в этом списке. Но почему-то сейчас это кажется событием очень далеким. И не факт, что это случится. Первым список увенчал Хаксус. Однако он же нарочно зачеркнут, ведь он жив. Теперь жив, благодаря ей, и это уже какой-никакой прогресс, даже при учёте, что они враги. — Сколько трупов… От мысли, сколько их было на самом деле за пределами её видимости, стало не по себе. Еще страшнее стало от мысли, скольких перебили они сами. Пидж нервно мнет ладонь, продолжая рассматривать написанное. Все снова сводится к галра. Но главное — к ненависти к ним. Перед глазами мелькают мгновения, проведенные на флагмане, пока шло строительство кораблей Лотора. Они дурачились с ушастыми, общались с ними. Они работали вместе. Они работали вместе, когда всё закончилось. Вокруг галра рисуется несколько вопросов. Много вопросов. Они проработали с галра почти пятнадцать лет. И еще три года в сумме сражались с ними. Но так ничего о них и не знают. Она не знает, до сих пор. А того, что есть, недостаточно даже для мало-мальских выводов. Неожиданно для себя, Пидж находит трещину в этой системе. Почему они сами так ненавидели галра? Как они вообще к ним относились с самого начала? Она вычеркивает собственную ненависть за пропажу отца и брата. В общем масштабе это теряет вес, как причина для ненависти ко всей расе целиком. Аллура ненавидит галра за смерть своей семьи и гибель планеты. — Но в этом не виноваты галра, это было инициативой Заркона… «За благополучие Империи.» «Победа или смерть.» Что лежит в основе их преданности Империи? Они не могут не знать, что их правитель одержимый псих. Такое сложно проморгать. Пидж хмурится. — За Империю. Но не за императора. Для того, чтобы понять галра, наверно, нужно быть галра. Её осенило откровенно безумной мыслью, кажется, решающей её огромный ребус в зачатке. Чтобы разбить систему, нужно убрать из неё одну переменную. Всего одну, и тогда весь сценарий рухнет, как карточный домик. И эта переменная — паладин. Уже второй раз после ужина Пидж спускается по длинным коридорам на нижние уровни, прихватив с собой поднос. Она искренне надеется, что это не единственный раз, когда у пленного появляется шанс поесть, и к нему всё-таки приходит кто-то ещё. Надежда светлое чувство, как говорится. Дверь в камеру открывается, Хаксус медленно восстает из лежачего положения, сев, осунувшись. Снова пристальный взгляд, полный недоверия. Пидж косится на дверь, закрывая её и молча сменяя прошлый опустевший поднос новым, делая вид, что не замечает, как он наблюдает за ней, не отводя взгляда. Внутри всё дрожит. Адреналин, чтоб его, бьет ключом. — Я отпущу тебя. Хаксус нервно дергает ухом, решив, что ему послышалось. Но когда коротышка поднимает на него столь серьезный и уверенный взгляд, становится не по себе. По спине пробегает неприятный холодок. — Ты совсем рихнулся, коротышка? — Я спасла тебя, и это значит, что теперь ты обязан мне. Это вопрос чести. — она чувствует себя просто невероятным камикадзе в эту самую секунду, — Я отпущу тебя. Но взамен, ты должен выполнить моё условие. В этом с самого начала чуялся какой-то подвох. Длинный, омерзительный подвох. Паладин загнал его в угол, вполне справедливо и убедительно. Действительно, он спас ему жизнь, с этим нельзя не считаться. Кем бы ни был спаситель, он обязан отплатить ему за это. И это тонконогое лохматое нечто собирается ставить ему условия. Дожили. Но, в прочем, а что он теряет? Предложения удрать из плена на дороге не валяются. — Какое? Его заранее пугает блеснувший в карих глазах азартный огонь. Но куда больше выбивает из колеи сказанное следом, заставив окончательно потерять понимание происходящего. — Ты заберёшь меня с собой.