Fesseln der hoffen

1 сентября 1941 год. Война. Такое короткое слово, но столько боли есть в его звучании и действиях. Война преследует, забирает спокойную жизнь, превращая твое существование в ад. Больше не было тех красок жизни, светлого неба над головами — их заполняли клубы темных дымов да звуки громких взрывов. Становилось страшно спать, не говоря уже о прогулках, было не известно, куда фашистские ублюдки решат пустить свой снаряд завтра. Первое сентября. Столько радостных детей-первоклассников, что с радостным писком бежали по дороге, усыпанной пожелтевшими листьями на путь к новым знаниям. Теперь же здание школы напоминало пыль, песок да обвалы. Дети не встретят друг друга, не смогут больше смеяться. Наступает час боли… Фашисты. Лишь от воспоминания начинаешь вздрагивать. Если кто и выживал от их звериных лап, то оставался инвалидом, а во время войны лучше уж смерть, чем быть в положении калеки. Они — настоящие твари. Люди ненавидят их, но боятся говорить в открытую. Война не знает плохих и хороших людей. В Смоленской области, деревне Криволес, дни тянулись сущим адом в ожидании и своей погибели. Местность оставалась не захваченной немцами, но это ещё больше не давало покоя жителям. Население не было столь многочисленным: пару домов на отшибе да и десяток в самом центре. В том отшибе и был тот дряхлый деревянный дом. Хозяйством похвастаться не было возможности: небольшой огород, пару деревьев яблонь да груш и почти заросший мхом колодец. Надежда Мальковская, девушка 20-ти лет, оставалась внутри помещения, смотря вдаль в полнейшую пустоту. Она, как и все, потеряла веру на хорошую жизнь ещё летом. Каждый раз слушая новости по старому радио, на ее глазах вновь и вновь наворачивались слёзы. Она очень боялась за себя и свою семью. Родителей девушки не стало ещё до войны, словно проклятие обрушилось на их род. Отец, Тарас Артемьевич Мальковский, добрейшей души человек. Надя очень любила его сказки, выдуманные им же. Она часто ходила с отцом в лес. Мужчина многое ей рассказывал о лесных жителях, грибах, природе. Судьба не была так добродушна к нему, потому Тарас Артемьевич скончался ещё в 1935 году, чем нанёс удар в хрупкое сердце девчушки. Она ещё долго после носила траур. Мать, Ярослава Никифоровна Мальковская, в девичестве Куприянова, была полячкой, чем в будущем завоевала сердце юного Тараса. Она смогла стать настоящей, хорошей матерью 3 сыновей и дочери, воспитала настоящих патриотов своей страны. Надежда унаследовала красоту своей матери: темные волосы длинной по плечи, изумрудно-зеленые глаза, аккуратные черты лица и тела. С детства девушка считала мать своей подругой, делилась секретами, переживаниями, чего не могли сделать её братья. Но и тут судьба не стала милосердной. На заводе по производству комбайновой техники произошёл несчастный случай, в ходе которого у Ярославы и шансов на жизнь не оставалась. В середине 1940 года женщина отправилась на тот свет. Тогда Надя осталась единственной, на ком держались братья и все хозяйство в доме. В какой-то мере она была рада, что родителям не удалось повидать этот страх и ужас войны, но и одновременно жалела, что теперь осталась без любящих ее наставников. Ещё в самом начале войны старшие братья Нади — Кирилл и Кондрат — были призваны на фронт. Братья трепетно прощались с сестрой, доверяя ей младшего брата Савелия. Кирилл давно заметил, как младшая сестра стала напоминать маму, не только внешне, но и повадками. Они пообещали, что если и вернутся, то только с победой либо же с похоронкой. За последнее оба получили подзатыльники от и без того напуганной девушки. На этом моменте их руки разжались, провожая друг друга взглядами. Надежда практически перестала света белого видеть, проводя время то за готовкой, то за стиркой и другими домашними делами. Савелий охотно помогал ей, вызывался ходить на охоту в лес. Надя долго не соглашалась на его походы — парень только-только окончил 8 класс, но со временем не стала держать его дома. Каждый раз он приходил с разной добычей: когда зайца подстрелит, утку словит, а когда с охотой не складывалось, то просто ягоды или грибы носил. Также с время ухода старших в их дом переехала Ася Федкова, невеста Кирилла. Надя имела хорошие отношения с ней, в какой-то степени считала ее подругой. — Все света белого не видела? — произнесла Федкова, принося в дом ведро воды.– Сходи хоть ненадолго на улицу, Надька, а то бледная, словно поганка. — Все хорошо, Ася, не думай об этом, — отмахнулась девушка.– Сева ещё утром с дома ушёл, и главное же не предупредил. Вот вернётся он — получит. — Не сердись на него. Юный он совсем и хобби свое не предаст, — ответила невестка, подсев рядом.– И вообще, на твоём месте сейчас должна быть я, все же моего жениха забрали на верную смерть, — закончила она, тяжело вздохнув. Зря решила об этом вспомнить, ведь лишь одно упоминание о Кирилле давало Асе тяготу на душе. — И вестей никаких, ни письма, — добавила черноволосая. В этот момент, дверь с грохотом отворились. С ружьём в одной руке и с пристреленной уткой в другой руке ввалился брат Савелий. Надя не знала, хвалить его за добычу или сразу ругать, что ушёл, не предупредив. Девушка подбежала к двери и закрыла ее, ведь руки брата были заняты. Он поставил ружьё за печь, а тушку небрежно кинул в кастрюлю возле печи. — Тебя не учили предупреждать о своих планах? — скрестив руки на груди, отчитывала черноволосая. — Не начинай, Надь, я же вернулся, — отмахнулся Сева.– К тому же с добычей, — после сказанного парень получил подзатыльник от сестры. — На первый раз прощаю, но в следующий раз говори мне, куда ты идёшь, — наказала Надежда. — Иди умойся и есть садись, — доставая веточку из кучерявых светло-рыжих волос юноши, произнесла она. Мальковская тяжело вздохнула. Всем своим братьям она представала как строгая, дисциплинированная, похожая на их покойную мать, девушка. Но одновременно очень добрая, миловидная и рассудительная. Сева старался никогда не потакать и не злить сестру, а если и делал это, то никогда не одерживал победу. Можно сказать, что он ее боялся? Определённо, в какие-то моменты — да, но не смотря на это, очень ее любил и уважал. А Надя всегда отвечала ему взаимностью. С печи она сняла горшок с сваренным супом. На овощах она не шиковала, не говоря уже про специи, внешне это могло быть похоже на бульон. Продуктов было мало и с каждым днём всё меньше, что очень тревожило Надю и Асю. Девушка наложила в две тарелки еду, после чего поставила на стол. К этому времени вернулся и Савелий, и будто от жажды в спешке съедал свою порцию. Ася же ела медленно, не думая, что когда-то ещё сможет наслаждаться вкусной едой. — А ты чего не ешь? — отстранив взгляд от тарелки, спросила Федкова. — Я не голодна, — оперевшись о стену ответила Надя.– У нас мало продуктов и моя голодовка будет только на пользу. — Так ты только изведешь себя, — вступился Сева.– Если хочешь, то я стану есть меньше и продуктов хватит нам намного дольше. Мальковская поражалась доброте и заботой своего брата, что и заставило ее улыбнуться. — Ты ходишь на охоту, тратишь свои силы, всегда приходишь с добычей, тебе не нужно ограничиваться себя в еде, — заботливо ответила она.– Я просто не голодна. Больше всего Надежда говорила убедительно, дабы все домочадцы верили ей. Однако сейчас она не врала, у девушки и вправду не было аппетита. Но чаще всего она утоляла голод курением, ни Савелий, ни Ася не знали об этом. В основном она уходила в глубь двора или же темной ночью, там и курила. Мальковская знала, как это вредно и как это скажется на здоровье, но разве в такое время стоит об этом думать? Стоит думать о здоровье, когда и так тебя в любой момент поджидает смерть?

***

После обеда Надя и Ася вместе убирали стол, составляя грязную посуду в сторону. Савелий желал поскорее уйти с дома, ведь знал, что обычно его ожидает. Мальковская успела заметить сорванца. — Стоять! Куда мы намылились? — закидывая полотенце на плечо и сложив руки на груди, строго спросила она. — Ну, Надька, — словно ребёнок возмутился брат. — Кто-то мне обещал, что наконец прочитает «Войну и мир»… ну первый том уже прочитать можно было, — вновь начала, как часто говорит Сева, «читать нотации» Надежда. — Когда я была в твоём возрасте, я с удовольствием его читала и перечитывала. — Мне литература нисколько не интересна, — с недовольством беря книгу, ответил юноша. — Она мне и в жизни не пригодится! Как-то раньше на охоту ходил без знания «Войны и мира» и теперь справлюсь. — Меньше говори, больше делай, — вместо очередных «нотаций» ответила девушка.– Тебе ещё повезло, что я не учитель физики, так бы и решал тут задачи по законам Ньютона, Гука или кинематику. Надежда очень любила читать. Всю свою молодость она проводила в библиотеке в руке с очередным романом или поэмой. Кроме советской ее и зарубежная очень привлекала. Девушка окончательно решила связать свою жизнь с литературой, потому и хотела окончить педагогический университет. Неожиданная смерть матери и наступающая война заставили ее бросить всё, так и не закончив своё обучение. Дав задание брату, Мальковская последовала в прихожую, куда и отнесла грязную посуду. Следом же поплелась и Федкова, ставшая свидетелем беседы брата и сестры. — Не думаешь, что ты слишком строга с ним? — спросила она тихо, чтобы Савелий не подслушал их. — Побудь ты на моем месте и не такой станешь, Ась, — вздохнув, гремя тарелками, ответила Надя. — Мама всегда хотела видеть в своих сыновьях помимо мужественной силы ещё милосердие, ум и… всегда хотела, чтобы они были счастливыми. Я стараюсь воплотить ее желания, стараюсь не «потерять» их, — объяснила она. Было странно слышать советы рассказы Нади, будто давно повидавшей жизнь, Асе. Не смотря на то, что невестка все же была старше хозяйки на года 3, та всегда не могла относиться к ней, как к младшей. Жизненный опыт, навыки и уроки могли одним упоминанием обыграть Федкову, совсем не видавшую своего «семейного очага» и братьев, которые для Надежды были как родные сыновья. Неожиданно входная дверь громко отворилась. Мальковская невольно подумала, что находится в проходном дворе. Настолько ей не хотелось видеть кого-либо. Однако возмущения все ушли, когда Мальковская увидела подходящую Любу Михееву, соседку и лучшую подругу. Девушка обняла в начале Надю, а после Асю. — Какими судьбами к нам, Любаш? — девушка видела какую-то напряжённость и не веселое настроение подруги. Судя по всему, та пришла поделиться новостью, чтобы успокоить себя. — Взрывы сегодня слышала, где-то из-за леса, ближе к городу который, — рассказала Михеева. — Совсем рядом были, чувствую и до нас скоро дойдет. — Да сохранит нас Господь, что ж будет то с нами? — задала словно сама себе вопрос Федкова. — Это будет ожидаемо, наша участь предсказуема, — совсем без эмоций ответила Надежда. — Если господь все же есть, то нам повезет пережить нашествие поганых фашистов, — терпение Нади терпело крах — это отразилось в том, как она шумно, с силой кинула тряпку в таз с грязной водой. Помещение погрузилось в неловкое молчание, лишь с другой комнаты доносилось бормотание Савелия, что по наказу сестры читал. Каждый переживал о своей дальнейшей судьбе, каждый, хоть и давно имел представление о грядущем…