***
Приближение Надежды к комнате Любы, не заставило вторую вздрогнуть или же просто повернуться и поприветствовать её. Девушка сидела за столом, застывшим взглядом смотрела куда-то в стену. В руках ее была расческа, которой она все продолжала гладить одну и туже прядь волос. Люба летала в своих мыслях, словно в облаках. И они обе знали, что мыслей в ее голове было куча, начиная от ее брата Кондрата, и заканчивая ночных перестрелкой. Мальковская потянулась правой рукой к деревянной двери-порогу и ритмично стукнула несколько раз, чем напугала Михееву. Подруга вздрогнула, поворачивая голову в бок. – А, это ты,- выдохнув, произнесла она. – И тебе доброе утро,- без приглашения войти, Надя перешла порог ее комнаты и коридора.– Не боишься, что долго сидя тут, просидишь всю свою молодость и красоту?- саркастически задала вопрос она. – Я немного задумалась,- неуверенно сказала та в ответ.– Я..как раз выйти хотела... – Ты ведь и вправду очень красивая и к тому же умная, только глупый парень не заметит это. Хорошо, что Кондрат то не глупый,- услышав это имя, Любаша неуверенно замотала головой, стараясь словить взгляд подруги. – Что ты сказала?- словно не услышав, переспросила девушка. – Не строй из себя дурочку. Я давно видела, как ты засматриваешься на моего брата, и сейчас вижу, как ты тоскуешь по нему,- Надя аккуратно провела пальцем по щеке подруги, зацепилась за торчащую прядь волос и заправила за ухо.– Всем нам не легко. Каждый боится за свою жизнь , родных, чужих. Однако я даю слово, что скоро это безумие закончится, и все будут живы. Веришь мне? – А чего ж тебе не верить, Надька?- посмеялась Люба, чему была очень рада черноволосая. – А сейчас, нам лучше отвлечься, пошли прогуляемся, как в старые добрые времена,- с энтузиазмом произнесла Мальковская. – Ой, Надька, ты и мёртвого поднимешь,- вновь посмеялась Михеева, вставая со стула и направляясь к выходу. Надежда лишь последовала за ней. Этот день был переломный в отличии от всех других. Девушки, долгие дни серее тучи сидели у окна, словно ожидая своего последнего дня. Сегодня будто детское веселье вновь окутало их. Архип Иваныч косо, но и одновременно с одобрением смотрел на девушек, что хоть в кои-то веки вынули настроение с туч грозовых. Люба и Надя шли меж улицами, под подозрительные взгляды со стороны соседей. Девушки вспоминали свои прошлые дни, проведенные вместе, как они были счастливы и понимали, что это может повториться ещё совсем не скоро. Смех стал их защитной реакцией. По пути им встретилась маленькая девочка, сестра их старого друга Яна, которого, как и остальных мужчин призывного возраста и военнообязанных отправили на фронт. Девочку ту именовали Вера. Она осталась вместе со своей бабушкой, после того, как и родителей отправили в след за их сыном. Верочка была маленького роста, худощавая, русые волосы были заплетены в два хвостика и мелкие волоски торчали по бокам, белое платье в цветочек было одето на ней. – Надя!- с радостным писком к ней подбежала Вера. – Привет, красавица,- с такой же улыбкой ответила Надежда, после чего присела на корточки.– Как ты? Как бабушка твоя? – Я в порядке. Бабушка сказала, что с ней все хорошо, но я ей не верю. Она всегда так говорит, а после в подушку плачет да молитвы читает. Надежда столько понимала и сочувствовала старушке. Проводила сына и внука на верную, хоть и героическую, смерть. Единственная радость, что внучка рядом с ней, живая. Люба тяжело вздохнула, вновь вспоминая про Кондрата. – Вера! Чего там лясы точишь? А ну бегом домой,- выйдя на порог избы, позвала старушка девочку. – Мне пора, прости, бабушка не хочет, чтобы я общалась с кем-то за пределами двора,- сказав это, Вера скрылась с поля зрения незваных гостей. С момента ухода родственников, бабушка становилась странной. Сначала переставала здороваться со всеми, после выходить на улицу дальше своего двора, а в конце и вовсе перестала внучку пускать долго играть с ребятней. Все действия старухи можно было понять. Беспокойство, бессонные ночи, а будь все родные рядом, так и не было волнения. Надя, кинув мимолётный взгляд на дом, продолжила свой путь следом за Любой.***
Деревянная дверь скрипнула – Надя не спеша вошла за порог дома. Полная тишина, не считая отступающего звука закрывающейся входной двери. За столом, как и она вчера, словно копия, сидела, поглядывая в окно, Ася. Кроме невестки дома Мальковская никого не наблюдала, это значило лишь то, что Савелий вновь ушёл из дома. Федкова убийственным взглядом уставилась в сторону черноволосой, а она лишь безнадежно пожала плечами, словно нашкодивший ребёнок. – Судя по всему у вас это семейное, пропадать рано утром, не предупредив никого,- с некоей усмешкой произнесла девушка. – Я не хотела будить тебя,- оправдалась Надя, проходя ещё вглубь дома. Сразу в нос ударил запах приготовленной пищи, и, судя по запаху, то была вареная картошка.– Ты и не сильно без меня скучала...такой запах приятный. Ася резко будто ожила. За время, что она здесь жила ей не удавалось готовить самом, разве что помогать Наде. И зная, что ее навыки оценили, вызывало у девушки улыбку. Федкова ритмичным шагом, отбивающим звук от туфлей, оказалась возле печи, где и взяла кастрюлю с едой. – Присоединишься ко мне? - девушка поставила кастрюлю на стол, после чего вернулась к тарелкам. – Хорошо,- только и ответила с улыбкой Надежда. Ася была счастлива, что ей наконец удалось уговорить подругу поесть.– Я же надеюсь ты не весь годовой запас приготовила?- с нотой юмора, спросила она. – Ох, не волнуйся, если и умрёт, то точно не от голода, - так же отозвалась невестка. Веселье девушек продлилось не долго. Не успев донести приборы до стола, как дверь вновь отворилась. Парень нелегкой ходьбой ввалился в дом. Рукав его рубахи был окровавлен, другая рука немного закрывала багровое пятно. Ружьё от бездействия с грохотом упало на пол, а за ним же последовали и тарелки, что несла в руках Ася. Надя находилась в ступоре, жадно вдыхая воздух. Она не могла поверить, что это происходит наяву, что сейчас в прихожей ее брат Савелий и его рука в его собственной крови. Ася опомнилась первая, подлетев к раненному и подхватив его за здоровую руку, аккуратно повела к кровати. Надя, опомнившись позже, закрыла за ним дверь и немедленно оказалась рядом с братом. – Ему надо перевязать руку. Ася, тащи бинты и спирт, воду с тряпкой ещё желательно, - сказала Мальковская, все ещё находясь в трансе, но что-то понимающая.– Сева, милый, что же случилось? Кто сделал с тобой такое? - помогая парню снять рубаху, спрашивала Надя. Ее состояние было на грани паники и стресса. – Немцы...за партизана, должно быть, восприняли меня...а может залез куда не туда, не знаю их мотивов, - шипя от боли рассказывал Мальковский.– Я хотел дать им отпор, но куда мне с ружьём на двух фашистов с несколькими винтовками на каждого. К этому моменту подоспела Ася вместе с бинтами, водой и спиртом. Девушки осторожно уложили парня на кровать. Сестра принялась холодной водой вытирать растекающуюся кровь по его плечу. Только приближаясь к самому основанию, Надя поняла, что от нее требуется как можно скорее извлечь попавшую пулю в кожу Савелия. Она боялась, как бы не повредить что-нибудь, что могло бы причинить сильную боль брату или ещё больше ухудшить ситуацию. Надежда думала бежать просить помощи, но боялась не успеть до того, как рана начнёт опухать – это могло привести к ещё более ужасным последствиям. – Ася, вопрос на засыпку: ты когда-нибудь извлекала пули из тела человека?- в голосе Мальковской звучала ирония, так она пыталась заглушить понимание своей безысходности. – Не поверишь, каждый божий день,- невестка разделяла с ней одинаковое понимание.– Нам нужно ножом, или другим острым, предметом раскрыть рану и чистыми руками достать пулю. Это пока все, что я знаю. – Мы должны попробовать, неси нож,- Надя была полна решительности помочь брату насколько это было возможно, даже переступив через границы своих возможностей. – Держись, мы поможем тебе, совсем скоро,- девушка пыталась приободрить парня, хотя начинала чувствовать, как с глаз начали капать слёзы. Савелий лишь тяжело вздыхал, корчась от невыносимой боли. Звуки страдания ещё сильнее оставляли отпечаток на сердце Мальковской, что перерождался в ненависть, в ненависть к фашистам, причинившим ему боль, которая заставляла страдать. Сколько ещё станет таких невинных жертв этих людей? Что бы стало, если пуля прилетела на несколько сантиметров выше, в голову? Надя и представлять боялась. Она слишком дорожила братьями, чтобы терять их. В дрожащей руке Ася сунула ножик к подруге. Надя не хотела, не хотела делать брату больно, боялась, что одно неверное движение и на ее глазах, от её же рук, умрёт брат. Однако, Надежда видела, какую боль причиняет ему эта пуля внутри, сколько крови вновь хлещет с раны. Её бездействия причиняли боль, и действия будут так же, но имея шансы, чтобы выжить. Просунув тряпку - которую Сева тут же сжал между зубами - он прикрыл глаза, словно готовясь принять свою участь. – Я открываю, ты достаешь,- на тяжёлом вздохе скомандовала девушка. Федкова молча согласилась. Надя аккуратно приложила нож к ещё свежей ране, чувствуя, как он проникает во внутрь. Она изо всех сил старается удержать брата, чтобы тот не брыкался, однако каждый бесшумный вопль заставлял ее сердце сжиматься, как игрушку для дворового пса. Ася вступила за своё дело. Ей было страшно, страшно проникать в место, где сочилась кровь - именно поэтому она бы не смогла быть врачом и лечить раненых на войне, - но мучения ее заканчивались, когда она пальцами ухватилась за сам предмет проблемы. – Скорее, пожалуйста,- практически плача, молила Надежда. Она не могла более слушать мучения Савелия. Девушка смогла извлечь пулю с плеча пострадавшего. Пальцы покрывало кровью, которую она старательно смывала, а пулю отложила в сторону. Мальковская не медля промочила тряпки спиртом, после стала похлопывающими движениями останавливать кровотечение. Сева и сейчас шипел, но по сравнению с пережитым, эта процедура была сладостью. – У нас получилось...- с улыбкой сквозь слезы, произнесла черноволосая. – Спасибо, - тихим голосом ответил парень.