***
- Господин, господин, осторожнее,- Лян Пин поддерживает Не Хуайсана за локоть, помогая дойти до покоев. Молодому человеку кажется, что проходит вечность, пока он ведет Главу от Тайной комнаты до постели на другом конце резиденции. Слуга впервые оказывается в запретном помещении, куда не ступала нога никого, кроме хозяина покоев уже более пятнадцати лет. Лян Пин бережно помогает господину опуститься на кровать. Он не задает лишних вопросов, за годы службы научившись безусловно доверять Главе Цинхэ Не. Вот только сейчас, глядя на того, кто всегда представлял собой образец стойкости и непоколебимости, даже в те моменты, когда скрывался за маской «Незнайки», главный помощник не может поверить собственным глазам. Не Хуайсан провел много дней не выходя на свет. Бледная кожа обтягивает истощенное тело, на котором явно проступают синие, фиолетовые, красные пятна. Синяки покрывают все видимые участки плоти: тонкие запястья, шею, лицо. - Господин, разрешите? - Лян Пин опускается на колени подле Главы Не, указывая на побои. Ему не отвечают. Хуайсан смотрит прямо перед собой, словно погружен в медитацию, только лицо не выглядит умиротворенным, скорее мужчина походит на человека, чью душу вытащили из тела, лишив возможности мыслить и чувствовать. Слуга достает целебную мазь, которую носит с собой предусмотрительно, в случае, если ему самому или соратникам потребуется залечить ранение на Ночной охоте. Он аккуратно размазывает средство на запястьях господина, стараясь не причинить боль, но тот и так не замечает ничего вокруг себя. Лян Пин тянется к шее Главы Не, дабы нанести лечебный препарат на багряные кровоподтеки. Хуайсан неожиданно отстраняется, откидывая руку помощника, и впервые смотрит на него. Слуга поднимается на ноги, извиняясь. - Уйди,- спокойно произносит его господин, а после отворачивается, больше не обращая на него внимание. Лян Пин беспрекословно подчиняется приказу и покидает покои Главы. Он не задает вопросы, но знает - что бы не произошло, он готов умереть за того, кому служит, готов защищать хозяина Нечистой Юдоли ценой собственной жизни и никогда не усомнится в нем.***
Хуайсан дрожит. Голова раскалывается от острой боли. Ночной ветер раскрывает окна, врываясь в помещение, сметая заброшенные листы бумаги со стола. Мужчина, покачиваясь, поднимается с постели. Трясущейся рукой он окунает кисть в тушь, принимаясь выписывать иероглиф за иероглифом, словно дитя, познающее грамоту, старается не сделать лишний штрих, не замарать лист. Перед глазами все плывет, слова накладываются друг на друга, а баночка с тушью чуть не разливается на поверхность. Он складывает письмо, и в нетерпении выходя из комнаты, бросается на поиски кого-то из слуг. Первому попавшемуся на пути, не дремлющему в этот поздний час, он отдает послание, заплетающимся языком пытаясь донести приказ. Хуайсан, не медля отослав слугу в Облачные глубины, направляется в обратном направлении к ненавистным покоям. - Дагэ? - он остановился, вглядываясь в темноту за поворотом на тренировочную площадку. Массивный силуэт наносит удары саблей невидимому противнику. Хуайсан, продираясь через пелену, окутавшую его разум вместе с головой болью, зовет снова: - Дагэ! Это не может быть он… Человек не откликается, продолжая совершенствовать технику боя. Мужчина подходит ближе, но вот силуэт, кажется, только отдаляется от него. Не Хуайсан срывается на бег, на который способен в состоянии сильнейшего тремора конечностей. Только человек с саблей в руках будто дразнит его, то оказываясь рядом - руку протяни - дотронешься, то совсем пропадая из поля зрения. - Дагэ, прошу тебя! - срывается глава Не, опускаясь на ледяную поверхность тренировочной площадки. Он устал. Смертельно устал. Он помнит, точно помнит, что оставил брата в Тайной комнате. Да, его брат находится именно там. Закованный в тяжелые цепи, рассвирепевший и не осознающий ничего и никого, в том числе и себя. - Господин! - кто-то подбегает к нему, поднимая с колен, и ведет в темные покои.***
Лань Сичэнь смотрит на бледное пятно, вместо лица Главы Цинхэ Не. Бесстыдно, не по правилам разглядывает мятое серое ханьфу, слишком простое, больше напоминающее одежду солдатов Нечистой Юдоли. Расписного веера нет в руках, мужчина стоит ровно - так никогда не стоял младший брат Чифэн-цзюня, даже после ударов ферулами во время обучения. - Цзэу-цзюнь,- Не Хуайсан подается вперед в поклоне, слишком выверенном для него, слишком правильном. - Глава Не? - Лань Сичэнь повторяет жест, не переставая вглядываться в столь изменившиеся черты. - Я вынужден просить вас о помощи,- чересчур резко произносит мужчина. - Я ведь говорил, ты всегда можешь обратиться ко мне, если…,- Глава Гусу Лань не договаривает. - Вы не должны говорить о том, что увидите. Никому,- Хуайсан бросает на гостя кажущейся грозным, но больше затравленный взгляд, - Я не ручаюсь за последствия. Сичэнь на мгновение застывает, решаясь, что ответить. Но видя в каком состоянии находится брат покойного побратима, он отбрасывает чрезмерную настороженность и отвечает: - Конечно. Цзэу-цзюнь переводит шокированный взгляд с воскресшего мертвеца на Хуайсана и обратно. Он не может поверить в то, что видит собственными глазами. Ему приходилось наблюдать то, как мертвый Не Минцзюэ переламывает кости Гуанъяо, как он, будучи марионеткой, не имеющей сознание, бросается на тех, в ком чувствует кровь ненавистного врага. Лань Сичэнь хочет сбежать из этого места, больше не смотреть на нечто, столь похожее на старшего названного брата. Он не решается заговорить, задать главный вопрос. Глава Лань лишь наблюдает, как Хуайсан медленно подходит к призраку в цепях, осторожно дотрагиваясь до него, за что оказывается отброшен в сторону. Мужчина поднимает глаза на свою последнюю надежду: - Мне нужна помощь,- а после добавляет, - Ему нужна помощь. - Хуайсан, я…,- Цзэу-цзюнь не знает, что ответить, не понимает, как должен реагировать и что делать. Глава Цинхэ Не хватает его за подол светлого ханьфу, оказываясь в коленопреклоненном положении: - Прошу, умоляю! - полными слез глазами он смотрит на Сичэня снизу вверх. - Хорошо…,- выдыхает Глава Лань и прикрывает глаза, пытаясь сдержать рвущиеся из груди чувства. Он осторожно подходит к призраку, стараясь не потревожить его. Садится и раскладывает гуцинь. Первая нота заставляет мертвеца обратить внимание на пришедшего, но последующие звуки чарующей мелодии укрощают порыв того схватить незваного гостя за горло.***
Прошло несколько дней с тех пор, как в Нечистой Юдоли поселился Лань Сичэнь. Много часов подряд играл гуцинь, но душа мертвеца все так же оставалась без просветления. - Хуайсан, зачем ты здесь? Ты губишь самого себя, твой брат бы этого не… - Я останусь, Цзэу-цзюнь, спасибо за то, что вы делаете,- без промедления откликается глава Не, присаживаясь подле закованного мертвеца, притихшего после мелодии. Глава Лань с нескрываемой жалостью смотрит на двух братьев, а после покидает Тайную комнату. Хуайсан наслаждается мгновениями, когда положив голову на грудь Минцзюэ, тот не отталкивает его, не бьет, не издает нечеловеческие звуки. Мужчина сжимает грубую ткань на груди призрака, обнимает крепче. Он не замечает, как засыпает. - …ан, а-Сан,- сквозь пелену сна заклинатель слышит голос, зовущий его так, как не звал никто, кроме… Хуайсан резко приходит в себя. Он чувствует, как ладонь, до этого месяцами приносившая только боль и горькое отчаяние, нежно поглаживает голову, растрепанные волосы. Глава Не смотрит перед собой, не в силах поднять глаза и столкнуться с тем, что это всего лишь греза. Но родной голос зовет снова: - А-Сан, прости меня. Мужчина впивается в собственную кожу ногтями, стремясь прогнать сладостные мечты. - Прости, я не должен был оставлять тебя. Превозмогая страх разочарования, Хуайсан отрывается от груди и смотрит. Взгляд Минцзюэ такое же как при жизни. На губах безмятежная, теплая улыбка. Он смотрит в ответ и крепче прижимает к себе младшего, ставшего таким взрослым брата. - Дагэ,- одними губами произносит Хуайсан, расслабляясь в объятиях вновь обретенного любимого человека.