Закон парных случаев

Поднявшись в квартиру, Коля первым делом отдёрнул штору и выглянул в окно. «Золотого» Мерседеса уже не было. Дома было пусто — Маша на работе до утра, а Аля, видимо, куда-то ушла, у неё каникулы. Коля прошёл в комнату и лёг на диван. Потянулся было к пульту от телевизора. Нет, лучше в тишине. Интересно, как Гюндузов узнал адрес и что он задумал? Зачем-то же он приезжал. И зачем он приходил к Киру? Кир пока в относительной безопасности, но что делать дальше? Где-то через неделю его выпишут. Коля мысленно оглядел квартиру. Не хоромы. Кухня и две комнаты, в одной живут Коля с Машей, в другой — Аля. Даже раскладушку поставить негде, не на кухне же ему два года жить. Похоже, всё-таки, Киру придётся вернуться к Зинаиде Артемьевне. Вариант, конечно, так себе — там и Гюндузов рядом, и полиция, в покое они Кира не оставят... И всё же, что задумал Гюндузов? От невесёлых мыслей Колю отвлёк звук открываемой двери и через минуту в комнату ворвалась раскрасневшаяся Аля. — Пап, привет! — Привет! Как жизнь молодая? — Лучше всех! — дочка была явно в хорошем настроении. — Мы с Наташкой в музей ходили! На выставку Брассая — это фотограф из Венгрии. Он не только фотограф, он ещё картины рисовал и скульптуры делал! Вообще класс! Сходите с мамой, не пожалеете! У него такие фотки ночного Парижа! Он же с Дали и Пикассо знаком был! — Сходим. А где это? — В Мультимедия-музее, на Остоженке. Там классно! Ты там был когда-нибудь? — Не знаю, по-моему нет. — Пап, ты что, не в настроении? На работе что-то не так? — Нет, Аля, всё хорошо, просто устал. — Ну лежи, отдыхай. У нас ужин есть? — Не знаю, я только пришёл, ещё не смотрел. — Я сейчас посмотрю, если нет — приготовлю что-нибудь. — Хорошо. Дочка вышла. Коля проводил её взглядом. Совсем взрослая. Самостоятельная. Хозяйственная. Давно уже не «ребёнок с военной фотографии»… — Папа, у нас рыба в холодильнике, — раздался голос из кухни. — Я могу суп сварить. Хотя, к супу хлеба нет, может её в фольге запечь? И макароны сварить? — Запеки, только, может, лучше гречку или рис? Что-то по такой жаре макарон не хочется. — Рис? — Пойдёт. Коля дотянулся до пульта телевизора. На экране появилось жизнерадостное лицо молодой ведущей выпуска новостей на фоне какого-то зрительного зала или собрания. «В Москве состоялось заседание коллегии столичной прокуратуры, на котором выступил с докладом прокурор Москвы Сергей Куденеев», — быстрым уверенным голосом сообщила она. Далее на экране появился круглолицый усатый дядька в белой форменной рубашке с погонами. Он возвышался над трибуной и не поднимая глаз от бумаг в руке, монотонно вещал: «По итогам полугодия общий уровень раскрываемости в Москве ухудшился. При этом на 6 процентов снизилась раскрываемость особо тяжких преступлений. Необходимо отметить, что в Москве и Московской области меняется общая структура преступности. В столице растёт количество мигрантов, увеличилось количество нарушений миграционного законодательства. В первом полугодии иностранными гражданами и лицами без гражданства совершено каждое шестое преступление, каждое третье изнасилование, каждый шестой разбой, каждое восьмое преступление в сфере незаконного оборота наркотиков. Нелегальная миграция несет угрозу всему московскому региону, отрицательно влияет на общую криминогенную ситуацию». Дядьку на экране снова сменила ведущая. На этот раз за ней была заставка выпуска новостей. «Вместе с тем Сергей Куденеев отметил, что в столице на 12 процентов снизилось количество убийств, на 15 процентов — умышленного причинения тяжкого вреда здоровью со смертельным исходом и почти на 20 процентов — изнасилований», — оптимистично подытожила она. Коле вспомнилась Илона Александровна, потом Гюндузовы, потом охранник Валентин. «И о погоде», — продолжала ведущая. — «Жара в столичном регионе не ослабевает. Завтра синоптики снова прогнозируют до 30 градусов. И предупреждают, что похолодания не предвидится и на следующей неделе. В целом температура в последний месяц лета будет выше средних значений, хотя и аномальной жары 2010 года не ожидается». Коля никак не мог заснуть. Наступивший вечер не принёс прохлады. Стояла липкая духота, от которой не спасали открытые настежь окна — было безветрие, ни малейшего сквознячка, который бы позволил прохладе войти в нагретые за день здания. Коля ворочался под простынью, и в его голову лезли обрывки мыслей. А почему?.. А что если?.. Зачем?.. И что тогда?.. Коля встал, в темноте прошёл на кухню, не зажигая света набрал в стакан воды. Тёплая вода отдавала ржавчиной и облегчения не принесла, но смочила пересохшее горло. Зачем-то выглянул в окно. Знакомый Мерседес снова был во дворе! Стараясь не шуметь, Коля поставил стакан и направился обратно. Спать! В его комнате, которая днём служила гостиной, а ночью спальней, горел свет! В дверях Коля опешил. На расправленном диване, прямо на колиной постели по-турецки сидел Гюндузов в своих цветастых шортах. Пиджака на нём не было, не было и рубашки с галстуком. Левой рукой он обнимал… Илону Александровну в красном купальнике… — Что вы здесь делаете?! Как вы сюда попали?! — охрипшим от неожиданности голосом спросил Коля. — Отдай нам Кирилла, ты всё равно проиграл, — спокойно сказал Гюндузов. — Убирайтесь отсюда, я сейчас милицию вызову! — Не надо никого вызывать, — улыбнулась Илона. — Я уже здесь, — и прижалась щекой к плечу Гюндузова. — Что вы хотите? — Кирилл наш, он никуда от нас не денется, его же скоро выпишут, — сказал Гюндузов и тоже нехорошо улыбнулся. — С чего вы вы так решили? — сказал Коля и удивился тому, что он так спокойно разговаривает с непрошеными гостями. — Потому что мы — бааанда, — жеманно растягивая слова ответила Илона фразой из старого анекдота и погладила волосы на груди Гюндузова. — Убирайтесь! — разозлился Коля и шагнул к дивану. Ноги не слушались и этот шаг дался Коле с трудом. Илона, отстранясь от Коли, резво вскочила с дивана и превратилась в белую пони, на которую удивительно лихо для своей комплекции запрыгнул верхОм Гюндузов, внезапно превратившийся в своего сына. — Каждое шестое преступление, каждое третье изнасилование, каждый шестой разбой! — издевательски выкрикнул Гюндузов-младший и звонко шлёпнул Илону-пони ладошкой по гладкой мускулистой лошадиной заднице. — Похолодания не предвидится и на следующей неделе, — голосом ведущей новостей сказала Илона-лошадь и вместе со своим наездником выпрыгнула в открытое окно. С ноги Гюндузова слетел резиновый тапочек и остался на полу. В последний момент Коля успел схватить Илону-пони за хвост, но хвост остался у него в руке... Коля открыл глаза. Он лежал на диване, сжимая в руке скомканную простынь. Сердце колотилось. По тёмному потолку медленно ползло светлое пятно окна от фар машины на улице. Коля проводил его взглядом, потом перевел глаза на пол. Тапочка не было. Изображение окна погасло. «Приснится же…» — успокаиваясь и закрывая глаза, подумал Коля.