Закон парных случаев

«Савельев — уд. 36,6, Саттарова — уд. 36,8, Седов — вып., Сельских, Семенов, Сергеева…» — Коля просматривал бюллетень состояния больных отделения рядом с окошком справочного. Фамилии «Селезнёв» в списке не было. Окошко было закрыто, в холле стояла тишина и было пусто, только у двери, ведущей в отделение, сидя за столом, лениво разгадывал кроссворд молодой парень в чёрной форме ЧОПа. Коля направился к нему. Звук шагов гулко разносился по пустому холлу. — Здравствуйте, что-то я не могу найти фамилии больного в списке, — Коля мотнул головой в сторону справочного окошка. — Здравствуйте. Фамилия? — охранник отложил газету и взял скреплённые степлером листы. — Селезнёв. — Кирилл? — чоповец, как показалось, несколько удивлённо посмотрел на Колю. — Да. — Его вчера вечером в РАО перевели, — вздохнув, сообщил охранник, откладывая бумаги. — Куда? — В реанимацию. Коля на мгновение оторопел. «Реанимация?! Киру стало хуже?! Или Гюндузов до него добрался?!» — мелькнула мысль. — Да вы не волнуйтесь, — продолжил чоповец как будто спохватившись. — С ним всё в порядке. А вы, собственно, кто ему? Он вдруг резко встал из-за стола и сделал шаг к Коле. В его движениях почувствовалась решительность и даже, как будто, угроза. — Я дядя Кирилла, — сказал Коля, собравшись. — А что с ним? — вопрос был задан машинально, очевидно же, что охранник не может быть в курсе состояния больных. — У-у-у, вчера у нас был цирк с конями, — неожиданно весело заговорил парень. — Я уже после смены домой собрался, стояли, со сменщиком болтали, и тут ввалились какие-то оборзевшие урюки и давай барагозить. — Кто ввалился? — не понял Коля. — Да двое каких-то нерусских. Наглые, капец! Требовали, чтобы мы их немедленно проводили к Селезнёву, представляете? Ну, во-первых, время посещений уже закончилось, а во-вторых, мы не провожаем к больным. Ходячих приглашают через справочное, а к неходячим пускаем по пропуску от врача. Один из них молча стоял, а второй — начал на меня наезжать, грубить. Я ему спокойно объясняю, что сегодня уже всё закрыто, посещения закончились, приходите завтра, а он не слушает, отталкивает меня и пытается пройти. Володя, сменщик, подскочил к нему, взял его за грудки, слегка приподнял и говорит: «Ты чо тут раскомандовался? Тебе же сказали — нельзя, куда прёшь?» Володю нашего видеть надо — Геракл, под два метра ростом, здоровый, КМС по вольной борьбе. Он обычно флегма, спокойный как удав, но этот саксаул его просто выбесил. И тут на него второй сзади запрыгнул и давай душить. Ну, Володя ему затылком нос разбил, он и отцепился. В общем, скрутили мы их, ментам сдали, — охранник был явно рад неожиданному собеседнику. — Совсем нюх потеряли, козлы горные, в Москве как у себя в кишлаке, — закончил он. — Говорите, двое были? Нерусские? — забеспокоился Коля. — Ага. Ждём мы, значит, ментов, я одного держу, Володя на втором верхом сидит, кровища кругом, и тут наш завотделением выходит. Офигел, понятное дело, ну и распорядился Селезнёва пока перевести в реанимацию — там на входе пост охраны, муха не пролетит. Так-то здесь тихо, такого на моей памяти вообще не было, мы тут больше сидим чтобы наркоманов отгонять. Володя рассказывал, пару лет назад от них жизни не было — свободно проходили в отделения, вещи, лекарства воровали. Вот тогда больница с нашим ЧОПом договор и заключила. А Кирилл в порядке, только к нему нельзя никого не пускать. Для его же безопасности. Завотделением так и сказал — «от греха подальше, пока есть свободная койка — пусть там лежит, а потом посмотрим». — Совсем никого? — Совсем. А Кирюха у вас молодец! — парень вдруг сменил тему и по-доброму улыбнулся. — В смысле? — Он мне вчера две контрольные помог сделать — по английскому и по дифурам. Я в МАИ на вечернем учусь, «хвосты» у меня с весны, башка после армейки совсем не варит, — со смущённой улыбкой пояснил охранник в ответ на вопросительный взгляд Коли. — А Кирюха ваш в семнадцать лет задачи за второй курс как орешки щёлкает! — Какие-какие контрольные? — удивился Коля неожиданному повороту разговора. — По английскому и дифференциальным уравнениям! — охранник говорил с гордостью, как будто Кир был его сыном. — Ну да, Кирилл такой, он в математической школе учился, — уклончиво согласился Коля. — Кирюха — классный парень, открытый, коммуникабельный. Он же мне сам с английским помочь вызвался. А дифуры я вообще в шутку предложил и, честно скажу, когда он всё решил — просто офигел. — Понятно. Эх, жаль, что не получится зайти. А можете ему передать, — Коля протянул пакет с одеждой. — Там одежда, он просил привезти. И ещё телефон сотовый. — Конечно передам, давайте, — охранник взял пакет и поставил под стол. — Но сотовый в реанимации не разрешат. Идею передать сотовый телефон подкинула Аля. Идея была здравая, с телефоном и Киру будет удобнее, и Коле, если что — достаточно просто позвонить. Коля оформил симку и положил в пакет с одеждой, предназначавшейся Киру, свой старый Сименс. Батареи у телефона хватает на пару часов, но это не имеет значения — у Кира рядом с кроватью розетка. Коля собирался показать Киру, как пользоваться этим ископаемым средством связи из первого десятилетия двадцать первого века, но теперь оставалось надеяться, что Кир разберётся сам. И действительно, как только Коля, наконец, добрался до работы и разложил накопившиеся бумаги, позвонил Кир. — Коля, — быстро шептал в трубку Кир. — Меня в реанимацию перевели. Да ты не пугайся, со мной всё в порядке, тебе, я знаю, Валентин, охранник наш, всё рассказал. Тут говорить нельзя, даже просто телефон рядом держать нельзя, говорят — приборам и оборудованию реанимации мешает, здесь даже у медсестёр телефонов нет. Я из туалета звоню. — Привет, Кир! — обрадовался Коля. — Как твои дела? — Да всё отлично, повязку сняли, вчера даже на улицу выйти разрешили, а потом — вот… Сейчас опять нельзя выходить. — Ничего, надеюсь, это ненадолго. Знаешь, кто к тебе пытался прорваться? — Кто? — Некто Гюндузов, папаша одного из тех, кто на тебя напали. Кир, я попытался найти твой телефон, но пока, ничего не выходит. Его у тебя вытащили напавшие, но у них его отобрали милиционеры, которым они сразу же попались. Где телефон теперь — никто не знает и я думаю, что если он попал в руки милиции, то обратно мы его уже не получим… Плохо, что он в чужие руки попал, как бы с ним каких-нибудь делов не наделали. Отправится какой-нибудь милиционер в будущее и наворотит там… — Не отправится, там защита. Телефон настроен на ментальное излучение владельца. Если им попробует воспользоваться посторонний — у него просто экран пойдёт трещинами и он перестанет работать, как будто его уронили. А чего этому папаше надо? — Видишь ли, когда Зинаида Артемьевна той ночью вызвала милицию, она им указала на тех, кто тебя побил. А Гюндузов не хочет, чтобы его сына посадили. Более того, у Гюндузова в милиции связи и он со следователем пытается дело вывернуть так, как будто это ты на них напал, а они защищались, — Коля решил не размазывать кашу по тарелке, а дать Киру полную картину происходящего. — Ого, — присвистнул Кир. — Неужели такое возможно? Это же они на меня напали! — Увы, Кир, возможно, — грустно сказал Коля. — В России начала двадцать первого века всё возможно. Кстати, к тебе из милиции не приходили? — Нет, никого не было. Коля, я больше не могу говорить, — заторопился Кир. — Я потом ещё позвоню. — Хорошо. Выздоравливай, не раскисай, мы что-нибудь придумаем. Но что тут можно придумать, Коля не знал. По пути домой он мучительно думал, что, конечно, самое лучшее для Кира — это вернуться в своё время и чем быстрее, тем лучше. Там он и вылечится быстрее, и Гюндузов со своей ненаглядной Илоной его не достанут. Но идей, как это осуществить или хотя бы помочь, у Коли не было. Установить связь с людьми из будущего возможности нет, машины времени тоже нет. Даже на месте того заколоченного дома, где когда-то была машина времени, сейчас блестит безликой фасадной плиткой и отражает зеркальными окнами деревья и соседние дома очередной бизнес-центр. Когда Коля приехал домой и ехал по двору в поисках свободного места, подсознание обратило внимание на что-то как будто бы смутно знакомое, мелькнувшее в поле бокового зрения. Глянув в зеркало, Коля увидел, как в лучах заходящего солнца на чёрном капоте машины золотом горела трехлучевая звезда в круге, косо отбрасывая на капот овальную тень.