О назойливых шотландцах

- Майкл! Маааайкл! Фассбендер вздрогнул. И опустил голову, едва сдерживая себя, чтобы снова не натянуть шлем. Молодец, нечего сказать - пригнул голову и его почти двух метров, конечно же, не заметно! Он костерил себя на всех известных ему языках и предвидел, что скоро он начнет думать матом и его мать отлучат от церкви (это были неистребимые аргументы на любые проблемы сына), когда он выпалит в ответ на расспросы отца Патрика: "Дела у меня замечательные, бля, жарко здесь, мать вашу, окна что ли откройте... а еще я хочу замочить одного маленького поганца, святой отец. Что вы посоветуете: задушить его или забить битой? Наверное, битой, чтоб заткнулся, он же не перестанет болтать, маленькая зараза, пока я его не задушу окончательно. И пусть вся Шотландия исчезнет с морды Земли, все холмы, горцы в юбках, даже дети! И Лох-Несское чудовище! А так дела, на хрен, отличные". МакЭвой доставал его с самого первого дня поступления. От него невозможно было отвязаться. Сначала Майкл попросил, он, Майкл Фассбендер, который никогда ничего не просил; затем потребовал, потом дал по светящейся роже, правда после того, как МакЭвой во все услышание заявил: " Майкл, мой друг, я принес все шпаргалки по экономической теории, которые ты просил!", и проходящий мимо профессор Миллер тут же не допустил Майкла к экзамену. А Майкл не просил эти гребаные шпаргалки! Теперь он его игнорировал, но это джеймсового энтузиазма не убавляло. - Привет, Майкл! - конопатая морда все-таки догнала его. - Ну чего тебе от меня нужно, а? Иди, найди другого придурка, который захочет с тобой дружить. Джеймс захохотал. - А зачем искать другого, раз ты есть? Майкл окатил его ледяным взглядом, он умел так смотреть с десяти лет, когда обнаружил в столе отцовского кабинета все его письма Санта-Клаусу. Тогда разбились все его мечты о том, что он - санта-клаусный заколдованный олень. - Слушай, Джеймс, ну чего тебе от меня надо? - Ты повторяешься, будто старый склеротик, который не может вспомнить, пил ли он таблетки от склероза. Я хочу чтобы мы с тобой стали первоклассными друзьями! - Ага, как Тимон и Пумба! - хохотнул сзади Лайам. - Крыса и свинья? - Майкл уничтожающе глянул на Лайама, тот заткнулся и постарался исчезнуть с глаз долой. Ну почему это не действует на МакЭвоя?! - Не крыса, а сурикат, а во-вторых, не...хотя все правильно! Ты бываешь порядочной... - Только попробуй это сказать. - Мой рот на замке. - Ни черта подобного! - Я просто рад тебя видеть, - Джеймс мило улыбнулся, и ненавидеть его в этот момент было все равно, что котенка утопить, но Макэвой тут же все испортил. - И ты ни разу не катал меня на своем байке. - Обзаведись юбкой покороче и красной помадой, я, может быть, и подумаю. - Килт сойдет? - МакЭвой! - взревел Майкл. - Понял, исчезаю. - Майкл! - Ты помнишь вчерашнюю драку? - Конечно! Но лучше всех ее помнит Арчи, ты его оставил с переломом челюсти и тремя сломанными ребрами. - Так вот с тобой может произойти то же самое. - Да ладно! - Я не шучу, если ты не оставишь меня в покое, так и будет. - Ты не будешь бить друга! - Ты мне не друг. - Ты не станешь бить будущего друга. - Считай это испытанием. - Привет, Майкл! - Джеймс, - Фассбендер устало потер переносицу, - ты не вовремя. - Наоборот, я пришел тебя поддержать как друга, которого бросила девушка. Скажу сразу, Шейла тебе не подходила совершенно. Тебе нужна девчонка с темпераментом флегматика, она будет тебя слушаться, терпеть, но особо горячих чувств от нее не дождаться, это минус, не скрою, но почему бы и тебе не потерпеть такую малость, - Джеймс выдохнул, и с чувством выполненного долга покачался на носочках, уперев руки в бока. - Ненавижу тебя, МакЭвой, двинуть бы тебе в морду. Джеймс изменился в лице, но не отодвинулся. - Прости, я иногда не думая, болтаю. Я знаю, ты не в обиде. - Просто отстань от меня. Майкл поднялся на третий этаж общежития, игнорируя удивленные взгляды однокурсников. Поймал за руку вездесущего Лайама. - Где МакЭвой обитает? Лайам испуганно таращился на Фассбендера. - Он...он болеет. - Да знаю я, идиот. Где его комната, спрашиваю? - Прямо по коридору, предпоследняя справа. - Вот так и отвечай сразу. Лайам закивал и поспешил смыться. Дверь Майклу решили открыть только после десяти минут беспрерывного стука. - Иду, - за дверью закопошились, высморкались и постанывая, открыли дверь. МакЭвой, насквозь простуженный, поднял воспаленные глаза. - Привет, - Фассбендер сунул в руки Джеймса пакет с таблетками от горла, спреем для носа и коробкой пирожных - МакЭвой был знатным сладкоежкой - вошел в комнату без приглашения. - Майкл? - Джеймс стоял у порога, неуклюже держа пакет и во все глаза смотрел на однокурсника. - Что ты здесь делаешь? - Как обыденно, - поморщился Фассбендер, - почему все люди так любят этот вопрос? Мы прямо как герои мелодрамы или тупой романтической муры. Принес тебе пирожных, жри давай. - Ладно, - МакЭвой закрыл дверь, сел на стул, сгорбившись, но к пакету не притронулся. Фассбендера трясло, хотелось дать шотландцу по морде, вот схватить за немытые кудрявые пряди и о ближайшую стену шмякнуть, чтоб не смотрел так затравленно. МакЭвой, который потерял дар речи - зрелище не их приятных. Обычно его ведь не остановить, если рот откроет, а тут сидит и молчит. Будто не рад Фассбендеру, доставал весь последний год, а сейчас не рад, глядите. Майкла это угнетало, как будто действительно котенка утопил. Ну послал МакЭвоя! Он каждый раз его посылал, Джеймс все равно на следующий день светился, лыбился при встрече, как идиот, а тут пропал, здороваться перестал, даже веснушки потускнели. - Майкл, спасибо тебе, конечно, - Джеймс отмер наконец, захрипел, откашлялся, промямлил как смог. - Но? - Майкл ничего не мог с собой поделать, давил тяжелым взглядом, требовал ответа от МакЭвоя, потирающего впалую грудь. - Видишь ли... - Ты больше не хочешь быть моим другом. - Да, - просто ответил Джеймс и наконец улыбнулся. - Понял, - Майкл встал, натянул зачем-то снятую куртку. - Пока. - Да нет, ты не совсем понял. Погоди... -Джеймс откашлялся, чихнул, едва успев отвернуться. - Тимон и Пумба - это конечно классно, но я подумал, что нам можно сразу перейти к более серьезным отношениям, раз ты не хочешь быть Пумбой. Майкл переваривал сказанное, мрачное предчувствие настигло его, и когда до него дошло, к чему ведет МакЭвой, он задохнулся от возмущения, злости...да от всего сразу. Надо было сразу его битой забить! - МакЭвой, я тебя больного придурка сейчас...как же ты меня достал. - Так ты согласен? Фассбендер вылетел с комнаты МакЭвоя с твердым намерением поискать на чердаке что-нибудь потяжелее, чтобы вот раз и навсегда... - Ты, что, правда думал, что ты заколдованный олень?! - Джеймс ржал уже пять минут, держась за живот и уткнув лоб в плечо ирландца. - Неужели тебе рассказали? - Майкл горестно поднял глаза к небу. - Ну за что, Господи? - У тебя восхитительная мама! - Да, ей тоже понравилась ее невестка, - Майкл отпихнул от себя шотландца, который лез к нему с извиняющимися поцелуями. - Эй, я мужчина! - И что? - Значит, невест! Олень и невест - мы будем жить душа в душу, любовь моя, - Джеймс постанывал, смеяться сил уже не было. Ну зачем он согласился?! Какого хрена повелся на эти якобы честные и невинные синие глазки, на эти веснушки, на эту кривляющуюся морду? МакЭвой ткнулся носом ему в ухо. - Я обожаю твой запах, в любое время суток, в любом состоянии. Я обожаю тебя, когда ты смеешься или недобро улыбаешься, твои пальцы обожаю, когда ты гладишь меня по лицу, с ума схожу, Майк. Голос МакЭвоя сорвался и Майкл посмотрел на него. - И мы снова герои в романтической муре. Джеймс рассмеялся, кивнул и клюнул его в губы. Фассбендера тряхнуло, он притянул к себе Джеймса, погладил по щеке, с удовольствием, он и сам знал, насколько это приятно его парню. - Ты ведь не успокоишься, пока мы не поженимся, да, Джеймс? - Ну нет, я не тороплюсь, - протянул МакЭвой и хитринка снова появилась в его глазах. Майкл рассмеялся, лет пять как минимум у него есть, а потом его снова поставят перед фактом: разбудят как-нибудь утром, оденут в смокинг, протянут на подушечке кольца, а счастливая конопатая физиономия будет то и дело мелькать перед глазами. И ведь никуда не деться от него! Хотя Фассбендер никуда и не собирался.