УЗНАВАЙ МЕНЯ СНОВА, ДЕТКА

Утром он всё ещё не в себе. И в себя, похоже, возвращаться не собирается. Стайлс ходит с таким удручённо-ошарашенным лицом, что парни постоянно спрашивают, что случилось. Гарри и сам не понимает, что именно, непроизвольно округляет глаза, пытаясь не думать о том, что произошло. И именно после своих же убеждений себя начинает ещё больше крутить это в голове. Вчера он попросил Зейна за ним приехать, с трудом сообразив, как пользоваться телефоном. И по тому, как он вышел на встречу другу: лохматый, разутый, с ботинками, зажатыми подмышками, и полностью, судя по виду, невменяемый и подавленный, Малик решил, что грянул очередной пиздец и с вопросами приставать не стал. До поры, до времени. В машине Гарри не произнёс ни звука, лишь покусывал свои пальцы, глядя в одну точку. Дома же он сразу хлопнул перед носами любопытных дверью и завалился в кровать прямо в одежде, радуясь, что выхлебаное пиво немного успокаивает и убаюкивает. В таком полусонном мареве он и дожидается утра, отвлекая себя тем, что тихо напевает себе под нос все песни, какие только приходят в голову. А потом поражает своих соседей тем, что, похоже, собирается идти на учёбу в том, в чём не только ходил вчера, но ещё и валялся несколько часов на кровати. Гарри лишь закидывается кофе, посылая кружке хмурые взгляды. Сегодня вот ему совершенно плевать, как он выглядит. Лиам, в итоге, долго, но почти шепотом, разглагольствует о настолько диком похмелье, в котором Гарри Стайлс, неожиданно, потерял сам себя. Парень сразу хватается за эту идею. Да, да, да, он дичайшее нестабилен из-за ещё невыветревшегося алкоголя из крови. Это, конечно, очередное враньё. Не так много он вчера выпил. Не больше бутылки. Но пусть друзья верят в эту удобную сейчас байку. Ох, а как бы замечательно было бы списать всё на бухлишко… Но, то, что он имеет сейчас – бессонная ночь и чувство полного ахуя. Стайлс в раздрайве. Это не похмелье, это ощущение глобального пиздеца. И виной, как всегда, невысокий паренёк с большими голубыми глазами. И узкими, мягкими губами, и…. Будет поразительно, если Стайлс не сгорит сегодня от стыда... Кто-то из соседей по квартире, он точно не уверен кто, что-то говорит про расчёску, и он натягивает на волосы капюшон. И так сойдёт. Сегодня он не способен ни на что. Он даже не совсем понимает, как оказывается в колледже, как мимо него проходят занятия. Гарри бредёт в своей прострации, периодически покрываясь испариной. Ему бы и хотелось вернуться в реальность, или уговорить себя в том, что ничего такого не произошло. Но, как не крути, он сделал то, что сделал. И кроме того, что это откровенно пугает, ещё и раздражает. Потому что мысли о сотворённом отвлекают от той информации, которую на него накануне вылил Томлинсон. Он не выяснил вчера ничего, но при этом ощущение, что выяснил всё. Только пока не понятно, что. А предположения – это уже из разряда невозможного или невероятного. На перемене парни вытаскивают своего невменяемого друга во двор проветрится. Гарри безропотно соглашается: да хоть что угодно, только с вопросами не приставайте. И ему даже кажется, что реально становиться чуть лучше, но по закону подлости в дальнем углу здания возле стены он видит Луиса, который треплется с парнями своего курса, размахивая рукой с зажатой в ней сигаретой. И Гарри моментально ощущает этот вкус на своих губах… горьковатый. От такого воспоминания он вообще, как ему кажется, начинает задыхаться. - Хазза, всё нормально? У Зэйна, который хватает его за плечо, очень обеспокоенный вид. Лиам, в принципе, большую часть времени обычно так выглядит. - А, эм, мээ, да, – мычит Гарри в ответ. - Как всегда - само красноречие, - подводит итог Малик, - свежим воздухом тут, похоже, уже ничего не исправишь. *** Он в очередной раз лезет на страницу Томлинсона, от вида которого упорно сводит челюсть и хочется со всей дури отшвырнуть телефон. Листать далеко не приходится – фотка с обнажённым торсом парня – чуть ли ни одна из первых. От нелепо накиданных по рукам крошечных, не связанных между собой татуировок, рябит в глазах. Похоже, парень их очень любит и с охотой демонстрирует. Гарри приходит нелепая мысль, догадка, предположение. Да как угодно можно назвать, главное, это сразу проверить. Он тоже обнажается, разглядывая себя в зеркале и вновь возвращаясь к фотографиям своего чеканутого недруга. Странно, странно, как же странно. Гарри бредёт в комнату Лиама, где друзья сидят за написанием какого-то проекта. - Эй, парни, – начинает он без предисловия, ещё даже целиком не войдя в помещение, - а чего я себе корабль решил набить? А вот птичек? А вот эти три гвоздя непонятных? – тараторит он, выдавая за сегодня самые длинные фразы. - Ты нам никогда не объяснял. Просто поставил перед фактом, что они есть, – удивляется Лиам, отрываясь от своего занятия. Зейн тоже приподнимает голову от своего скетчбука и непонимающе прищуривается. - А, ладно…- сообщает Гарри, сразу разворачивает и возвращается к себе, ничего не объясняя. Конечно, это всё может быть притянуто за уши. Придумать логическую связь при желании можно с чем угодно, если фантазия хорошо развита. Но сейчас, присмотревшись, он понимает, что это, конечно, бред, но похоже, они с Луи имеют уйму парных татуировок. Это что, окончательно ебанутая дань своему врагу? Но не на вражду же тот намекал! В это трудно поверить, но, походу, речь шла о том, что Луи Томлинсон что? Помешан на нём? Совершенно не удивительно, если хорошо подумать. Парень не отставал от Стайлса меньше чем на пару дней с тех пор, как Гарри стал учиться в колледже. Луи же сказал вчера, будто считает, что у него проблемы с головой...Видимо под этим подразумевалось неадекватное эм... влечение к своему оппоненту в мордобое. И он даже решил, судя по его словам, обнять Гарри. Это более или менее логично. Тупо, невероятно, невозможно, но логично. Но вот парные татуировки… Неужели, сумасшедший Томмо набивал пару к новым татухам Гарри? Настолько сбрендил? А ещё у Томлинсона по всему телу нафигачины изображения, где зашифрованы буквы «ГС». Это же означает «Гарри Стайлс»? Луис на это намекал? И он плакал в его палате…Что из этого всего выходит? Парень – его сбрендивший фанат? Это вообще не похоже на Луи. А на Луиса из этого настоящего – и подавно. *** Бездумно ковыряя обложку записной книги из своего забытого прошлого, Стайлс в очередной раз надеется, что измученного сегодняшним днём, усталость вырубит его ближе к полуночи. Но кое-кто совсем не желает ему спокойствия. Телефон отзывается лёгкой трелью, Гарри смотрит на светящийся дисплей и не верит собственным глазам. На предварительном просмотре всплывает сообщение от Луиса: «Хочешь поговорить?» Нет, Гарри не хочет! Он хочет не сходить с ума! Но всё, конечно, происходит с точностью наоборот. Всю ночь он проводит в нервной борьбе с собой, чтобы не настрочить Луи ответ, где во всех красках жаждет сказать тому, как он его ненавидит! Или написать короткое, но ёмкое "нет" с огромной жирной точкой? В итоге кудрявый выбирает игнор. Даже не открывает сообщение. Такое малосодержательное, но упорно переворачивающее всё внутри. Оно так и болтается в непрочитанных. Гарри кажется, что он проглотил кусок льда. Очень здоровенный! И тот доставляет ему дискомфорт вдвойне. А снаружи его словно засвечивают допотопной ультрафиолетовой лампой, которой не только ослепляют глаза и жарят лицо, но и периодически ударяют юношу её металлическим каркасом. Последнее он упорно чувствует, когда руки опять начинают тянуться к телефону, чтобы снова проверить: сообщение действительно от Луи? От Луи Томлинсона? Придурок действительно интересуется у Гарри, хочет ли он с ним поговорить? Неужели он предполагает, что им нужно что-то обсудить? Обсудить то, что натворил Гарри? Или есть более насущные проблемы и пьяному Томмо этот поцелуй – ваще побоку? Через пару часов двум словам, в принципе, нейтральным, Гарри уже придает слишком много значений! В какой-то момент он думает, что они действительно выглядят мягкими. Словно Луи тактично у него выспрашивает, хочет ли тот высказаться, если его что-то беспокоит. К часам к пяти утра Стайлс принимает решение: Томлинсон изначально прав. Для них лучшее - это полностью не замечать друг друга. Вот с этого сообщения он и начнёт. Сделает вид, что его вообще нет. Что он его пропустил в ворохе фанатских посланий. А ещё – пусть Томлинсон помучается, скотина! Гарри очень надеется, что то, что он ему не отвечает, действительно вызывает у его чёртовой голубоглазой проблемы самые неприятные чувства! Хоть это и из мира фантастики. Впрочем, королю Луи всегда было дело до пренебрежения его персоной. А Гарри Стайлс, по непонятным причинам, должен был помнить о нём не только каждый день, а каждую ёбаную секунду. *** Гарри выходит в холл второго этажа и видит то, от чего его желудок намеревается отправить своё содержимое наружу. Томлинсон стоит со своей девушкой Элеонор, держась за руки. Благо, что не целуются. От такого созерцания его бы точно выворотило. О чёрт, а он ведь только сейчас об этом подумал! Он не просто поцеловал парня, что уже, в принципе, отстой, а ещё и совсем не свободного парня. Отстой вдвойне! Пара они с Эль, если честно, ну так себе. В плане того, что Луи всегда куда больше времени уделял разборкам с Гарри, чем проводил его со своей девушкой. Гарри это знает со слов подруг. Те уверяли, непонятно, искренне жалея бедняжку или по-бабски со злорадством, что Луиса чаще видели со Стайлсом, чем на романтическом свидании. И все знали - спрашивать у Томмо, где Элеонор, было всегда бесполезно: он никогда не знал. «Где-то ходит», – так говорила Кара, изображая абсолютно бесстрастное лицо Томлинсона и также пожимала плечами. Гарри ничего такого не помнит. На первом курсе у Луи была другая. К слову, говорят, с Элеонор Стайлс даже знаком. Но девушка к нему за то время, что он в колледже, так и не подошла. Видимо, ей всё же предложили выбрать сторону. И та, отчасти кроткая, (она же не Найл, которому закидоны Луиса побоку) решила общаться только со своим бойфрендом. Наверное, так. Гарри и сам теперь видит, о чём ему так настойчиво щебетали Кара и Перри. Луис и Элеонор и сейчас хоть и держатся за руки, но каждый словно сам по себе. Она чего-то строчит в телефоне, а он отвёрнут от неё полубоком и разговаривает со своими друзьями, постоянно размахивая свободной рукой и хохоча. Весело ему, значит… Руки Гарри, видимо от нервов, словно действительно начинают чесаться - так хочется подойти и испортить слишком довольному жизнью шатену настроение. Но ничего такого он, конечно, не делает. Но так и продолжает стоять неподалёку и тупо пялиться. Парень, вдруг, прекращает смеяться, потому что его пара ткнула того в бок, привлекая внимание и что-то демонстрируя в телефоне. Луи разворачивается, но не сразу смотрит на то, что показывает его девушка, а сначала замечает Гарри, и прежде чем наклонить голову, подмигивает ему. Вот после этого завтрак точно не удержать в желудке. Гарри расталкивает студентов, которые бредут в обратном направлении к аудиториям, поскольку, когда рвотные позывы заставили его двинуть к туалету, прозвенел звонок. Его, в принципе, мутило уже давно от недосыпа: почти не спать две ночи подряд - такое себе удовольствие... Но вот это игривое подмигивание просто перетряхнуло всё внутри, создавая там сумасшедший микс. Может у Луи нервный тик? Он же психованный до жути, вот мож нервишки дают о себе знать? Ох, да ладно, этот козлина сделал это специально!!! Гарри прекрасно видел, как тот прикусывал губу, стараясь не улыбнуться. Стайлс наклоняется возле одной из раковин, крепко вцепившись в её бортики по обе стороны. Он роняет голову и отросшие волосы кудрявой завесой накрывают лицо и норовят дотронутся до гладкой керамической поверхности. Ему всё также дурно, но это чувство никак не желает образоваться во что-то большее, наконец принеся не самое приятное, но всё же облегчение. - Что, совсем заплохело, детка? – слышит он насмешливый голос от двери. Даже удивиться не получается. Гарри почти что этого ожидал. Естественно, парень пошёл за ним, после того, как его успешно игнорили полтора дня. - У тебя мания такая – меня по туалетам выслеживать? – бубнит Стайлс, не оглядываясь. Увидеть Луи вблизи он как-то не готов, после их прошлого уж слишком тесного общения. Пусть стоит от него подальше. Где-нибудь в километре. А лучше – на другой планете! - У меня? Ну, пусть будет у меня, – улыбается парень. Гарри слышит его улыбку, хоть и не видит её. - Если ты пришёл, чтобы поговорить, о чём бы ты там не собирался, то я не стану этого делать. - Ох, а я не знал, что нам есть, о чём говорить, – протягивает Луи, причём таким неопределённым тоном, непонятно что означающим, что Гарри всё же поворачивается к нему. При этом так и не разгибаясь над раковиной, поэтому смотреть получается исподлобья. Луис прислоняется одним плечом к дверному косяку, как-то вальяжно, и от этого выглядит слишком вызывающе-дерзким. - Ты зачем пришёл? – уточняет Гарри. Вот сейчас он, наконец, очень ярко вспомнил те свои эмоции, что были на первом курсе, которые заставляли его постоянно желать отлупить настырного паяцы, лезущего в его жизнь. Потому что этот Луи сейчас очень напомнил себя прошлого. - Тебе поведать, для чего нужны туалеты? – наигранно в удивлении выпучивает парень глаза, - Нужда меня призвала. Да и тут, похоже, возможно будет весёлое шоу, нельзя пропустить. Ты блевать собрался или в обморок падать? - А в каком из этих случаев ты мне поможешь, а в каком - поглумишься? – пытается выдать Гарри что-то остроумное, заодно намекая Луи, что тот уже раз прискакал на выручку, когда увидел, что недругу плохо. - Скорее, просто посмотрю. Что-то съел не то? - Что-то сделал не то… что-то увидел не то… - выдаёт Гарри немногого раздраженно, пытаясь глубоко дышать, чтобы сдержать позывы. - Ох, так вот чего тебя так колбасит! Ох, Стайлс, Стайлс! – хмыкает Луи и с довольным видом кота с проглоченной таки канарейкой покачивает головой. – Ой-ё-ё-ёей! Он издевается! Чёртов кретин издевается. Аж глазки блестят! - Я понятия не имею, зачем я это сделал! – стонет Гарри, загадывая желание, чтобы придурок убрался и дал ему спокойно проблеваться. А то при нём Стайлс никогда ничего толково сделать не может. Даже отпустить свой вчерашний ужин. А тошнота уже достала, если честно. Чёртов Луи зачем-то подбирается ближе. Гарри хочет возмутиться, но сухой рвотный спазм заставляет его замолчать. - Стайлс, ты отравился? Ты что-то не то съел? – допытывается он. Его Лиам укусил что ли? Чего прицепился? Ему ли не поебать? Гарри тяжело вздыхает и, насколько это возможно, старается незаметно сдвинуться на несколько шажков, потому что Луи стоит у соседней раковины, а его расположение рядом напрягает. Но, конечно, скрытый побег не выходит – он роняет бутыль жидкого мыла. Так что плюёт на всё и демонстративно отодвигается подальше. Вообще, Луису какого хера надо? - Нет, я просто не спал две ночи, – поясняет Гарри. Он устал и совсем не хочет играть в эти идиотские игры в кота и мышь. - И я словно бреду по накреняющемуся кораблю в ураган. - Ясно. И всё. Это всё, что выдает этот парень. И, похоже, он выяснил всё, что хотел и потерял интерес к Гарри, потому что разворачивается и уходит. А он, интересно, чего ждал? Что недруг поведает ему какую-то невероятною историю? Или поделиться тем, как его штормит только от созерцания Томмо поблизости? Сейчас, когда парня больше нет рядом, тошнота почти проходит. Гарри даже успевает немного успокоиться. Зря, конечно. Луи Томлинсон по-тихой просто так никогда не уйдёт. Он возвращается, опять настырно залезает в личное пространство Гарри, и протягивает тому банку энергетика. - Тошнота должна пройти. Почему опять не спал? Голова болит? - Нет. Не в этом дело, – сообщает Гарри, принимая подношение. Он, вдруг, подумал, что действительно очень хочет чёртов напиток. - А в чём? – интересуется парень, благо, отступая от кудрявого как можно дальше. Стайлс делает жадные глотки ледяного пойла с выраженным приторным привкусом кофеина и понимает, что правда становится легче. Даже этого парня легче рядом переносить. Ещё через пару глотков он думает, что можно даже тому и ответить, а то он так и стоит, и выжидающе пялится. - Ты прекрасно знаешь, в чём, – хмыкает Гарри, поднимая глаза от банки. Луи поджимает губы. Ну, конечно, поджимает… строит недовольную рожу. - Просто забей! Ничего такого не случилось. Ты же не собираешься из-за этого теперь загоняться? - А ты? – уточняет Гарри, на этот раз поворачиваясь к парню лицом. - Тебе действительно не важно то, что я сделал? В смысле, совершенно не колышет? - Мне плевать. Гарри оглядывает лохматое нечто поблизости с недоверием. Вот схерали плевать, если по парню видно, как его что-то беспокоит. Он теребит и теребит то свою футболку, то волосы, то постукивает пальцами по бёдрам, как обычно не зная, куда девать руки, когда не нужно жестикулировать. Гарри уверен, что парень хочет продолжить их прошлый разговор намного больше, чем сам Гарри. Или у него есть ещё что-то, что он не решается сказать. И когда это Гарри Стайлс стал таким проницательным? Да вот сейчас, когда он понял, что Луи никогда не показывает то, что чувствует на самом деле. И доверять тому, как он выглядит, и какую мину лепит на лице, не стоит. - Ты же опять врёшь! Тебе не плевать! – возмущается Гарри, помятуя их последний разговор у Луи дома. - То, что ты пытался мне сказать тогда... Луис, я тебе нравлюсь? В смысле, привлекаю тебя, как объект…эм..ну…желания? Ох, Господи, ничего нелепее я не говорил. Ну так, чёрт, ведь нравлюсь же, да? - Прошлое время, Стайлс! - Что? - Нравился! В прошлом времени это слово употребляй. Гарри смотрит на парня, прямо в глаза, тот также пристально смотрит в ответ. Вот то, похоже, что он так хотел высказать. Пояснить то, что тогда не успел. То, что даже если его и переклинило, то это - давно в прошлом. Да даже если и в прошлом, то для Гарри эта информация – ну ничего себе! - Так значит я тебе когда-то нравился? – решает он уточнить, больше для того, чтобы произнести это ещё раз вслух. - Немного, - как-то слишком спокойно отвечает парень. Его флегматичность в этом вопросе действует на Гарри, как красная тряпка на быка. - Пиздец! Это ж пиздец какой-то! – неожиданно даже для себя орёт Стайлс. - Когда мне кто-то немножко нравится, я не начинаю набивать его имя на тело! - Ну, кто знает… - Я знаю! Это ж на всю жизнь. - Подумаешь. Говорю же – плевать. - Как так? Ты меня терпеть не мог! А ты вообще, извращенец какой-то? – Гарри сам не осознаёт, как начинает надвигаться на парня. – Как тебе нравился тот, кто тебя на дух не переносил? - А ты думаешь, – злорадно улыбается Луи, - что ты вот прям таки меня не переносил? - А разве нет? – на миг подвисает кудрявый, немного удивлённый таким заявлением. - Я помню, как ты меня бесил! И я видел записи наших драк. Я ведь, правда, всегда тебя ненавидел! На что ты, блять, намекаешь! - Не буду я тебе в этом помогать, красавчик. Уж на этот вопрос ты и сам можешь себе ответить. Я за твои чувства не отвечаю. Врать себе - глупо. В этом я специализируюсь, я в этом - мастер. Но ты то нет. Так что сам отвечай на свой вопрос. - Я прекрасно знаю, что к тебе чувствую! Что за бред! - Ах, та-а-ак! Окей! – Луи тоже шагает навстречу Гарри. - Тогда я даже попробую ответить тебе, мистер Вру Сам Себе! Ты ведь сейчас мозгами на первом курсе. - Он театрально потирает подбородок, изображая активную мозговую деятельность. - Хм...хм... так…так… а, о, знаю, знаю, – победно возводит он палец к потолку, и словно собирается вопить: «Эврика!». А потом с лукаво поднятой бровью снова возвращает взгляд застывшему врагу. - А теперь и ты подумай! Ох, детка, первый курс - золотое времечко. У меня тогда были такие миленькие подтяжки. Да помнит Гарри прекрасно эти подтяжки! Прицепленные к непозволительно узким скини! Каждый день приходилось на них смотреть. Луис ведь сам только что сказал, что Гарри мозгами сейчас в том времени. Так что он даже лицо этого парня напротив помнит до мельчайших деталей. Каждую мимическую морщинку на его загорелых щеках. - Ты, конечно, тормозок, но думай давай быстрее, - поторапливает его версия этого настоящего. Гарри думает, думает, глядя на это ехидное лицо, и, наконец, покрывается краской. У Луи на мосичке отчётливо проступает ликование. Брови летят вверх, и он как-то призывно начинает скалиться. - Ой, ей, неужели понял, о чём я, кажется?! Ну уж нет! Вот такое, Гарри уверен, крысёныш, даже если бы захотел, никогда бы не прочитал на его лице! Он не настолько открыт. Да и такое и предположить трудно в здравом уме. Томлинсон может что угодно знать, но только не ЭТО!!! Прошлый Луи всегда вёл себя слишком вызывающе. Он донимал Гарри по любому поводу. Да, вот с самого начала он его раздражал тем, что пытался словно назло его выбесить. Так что обычно при виде него у Стайлса возникало стойкое желание хорошенько встряхнуть идиота, а лучше - отшлёпать. Прям со всей дури, чтоб, наконец, дошло, и в следующий раз не повадно было. А потом, в минуты особой раздражительности, когда этот настырный пацан пребывал совсем в неадеквате, Гарри стал представлять, как он хватает этого невыносимого задиру и сорванца, стягивает с него эти грёбаные подтяжки, а затем и фиолетовые штаны, и как его собственная рука с размаху прилетает по оголённой коже. Ещё и ещё раз. Наконец, принося отмщение за потерянные нервные клетки. К великому смущению Гарри, фантазии о заслуженном наказании в виде хорошей порки скоро в его грёзах стали приобретать весьма своеобразное продолжение. В котором его ладонь после жёсткого шлепка так и остаётся на теле, касаясь покрасневшей, разгорячённой кожи. А потом гладит пышные мягкие ягодицы, скользит вдоль бёдер, а потом в обратном направлении – вдоль точёного изгиба талии. А несуразные подтяжки в это время крепко держат руки пареньку, чтоб он не мешался, а заодно, наконец, прекратил ими размахивать, как ветреная мельница. Гарри непроизвольно сглатывает, припомнив свой сомнительный секретик. И понимает, что юркий Томлинсон незаметно для него оказался совсем рядом. - Я знаю все тайны твоего развратного сердца, – коварно улыбаясь и пытаясь дотянуться до уха Гарри, шипит Луи в лучших традициях экранной вампирши. Алира, нужно сказать, из него не плохая, ибо у Гарри реально сводит дыхание и кровь стынет в жилах от его злобно-издевательского оскала. * Боже, он же не может знать! Как так? Не может быть! Этого не может быть… Не мог же он настолько ткнуть пальцем в небо и попасть именно туда, в самое странное из всех грязненький желаний, изводивших Гарри на первом курсе? Кудрявый с рыком толкает парня в грудь, придавливая к стене. Он хватает парня чуть выше локтей, не давая тому дёрнуться, и размышляет, а стоит ли врезать по чересчур наглому фейсу. Или ещё что-либо с ним уже, наконец, сделать. - Охох, Стайлс, я тебе уже не маленький мальчишка в подтяжках, так просто поймать меня в туалете и отшлёпать уже не выйдет! – выдаёт Луи, подтверждая, что Гарри все же воплотил в жизнь свою навязчивую фантазию. Да что за подстава! Он издевается? Или Гарри, правда, забыл то, что лелеял в тёмных сундучках пошлости своего сознания? Высокий парень уверен, что это – какая-то вселенская несправедливость. Но он старается держать при Луи бесстрастное выражение. Хотя, по лукавой улыбке Томмо понятно, что у Гарри как всегда всё на лице написано! - То есть, – он сглатывает, пытаясь в этой суматохе мыслей родить связное предложение, – ты хочешь сказать, что прекрасно знаешь, как я на самом деле относился к тебе изначально? - А ты думаешь, ты один тут такой правильный?! – рычит Луи, оскалившись нижними зубами. - И только у меня крышак поехал?! Нетушки, дорогуша! Ты всё это начал! Да, я был помешан на тебе! Но не думай, что ты хоть чем-то от меня отличаешься! Лапищи свои убери. Всё, разговор окончен. Парень стряхивает Гарри с себя и пытается отшагнуть в сторону. - Луи!? – зовёт Гарри не совсем понятно для чего. Тот поворачивается и на лице у него какая-то печальная гримаса. - Чего? Вот чего?! Легче тебе стало от того, что ты выскреб эту грязь наружу? А? Я ведь столько раз сказал, что есть вещи, которых лучше не знать! А теперь нам двоим нужно всё снова забыть, чтобы не было так чертовски стыдно! Всё, пакеда!