***
Если бы Ян проснулся и не знал, что он в отеле, то спросонья принял бы комнату за квартиру Чонсона. Холодные и тёмные оттенки будто бы понижали температуру на несколько градусов. Пока Чонвон разглядывал дизайн, его вроде как деловой партнёр активно что-то обсуждал на балконе, явно возмущаясь. Вероятно, это был отец. Стоило зайти в комнату, как младший сразу же заметил исходящий от Пака пар, а челюсти сжаты до такой степени, что желваки были заметны на другом конце номера. Громкими и большими шагами Чонсон добрался до кровати и упал на спину, закрывая глаза руками. Чонвону было неловко, ведь он впервые за несколько месяцев видел старшего таким... беспомощным? — Что-то случилось? — тихо поинтересовался Ян. — Да так, семейное. Не переживай, на работе это никак не отразится. — Я не переживаю, — рука сама потянулась к голове Пака, а ладонь сама потормошила чуть жестковатые блондинистые волосы, — И ты не переживай. Что бы не случилось — всё наладится, так ведь? Ну, по крайней мере нужно надеяться. — Да, ты прав, — Чонсон подхватил ладонь младшего и взял её двумя руками, — Спасибо, Чонвони... — "Как же я счастлив, что он ещё не добрался до тебя". — Нужно позвать ребят пообедать, как думаешь? — Думаю, что это хорошая идея. Сейчас позвоню Сону... Гудки казались бесконечными — уже минут 10 Ян сидел с телефоном и пытался дозвониться. Он уже хотел спуститься к парням в номер, но Чонсон сказал, что таким образом Чонвон отвлечёт их от чего-нибудь. "Может, они прилегли вздремнуть, а телефон на беззвучном в сумке, или Сону принимает душ, а Сонхун валяется в наушниках", — говорил Чонсон, и Ян очень хотел верить, что вариантом времяпрепровождений парней было что-то из перечисленного, а не что-то из его воображения, которое уж больно активно бурлило. *10 минут назад* "Как же хорошо принять душ, етить твою налево, будто заново родился", — думал Ким, вытираясь белым махровым полотенцем, после чего накинул такой же халат и тихо, на цыпочках, вышел из ванной и аккуратно заглянул в комнату: Сонхун лежал на правом боку, и, теоретически, стоит ему открыть глаза, как он сразу же увидит выглядывающую из-за стены рыжую макушку. "Окей, я возьму одежду и пойду переодеваться в ванную". Медленно, по миллиметру двигая замок чемодана, Сону пытался открыть "сундук сокровищ", пытаясь не издавать резких и громких звуков из обычного приличия. Если же Пак действительно уснул, то... — Эй, Пак Сонхун... — прошептал Ким, проверяя достоверность сна, но в ответ ничего не последовало, — Если потом я узнаю, что ты прикидывался, то я тебя покусаю. Решив остановиться на белой широкой футболке и джинсовых шортах, Сону, стоя спиной к кровати и не снимая халата, надел нижнее бельё и только после приспустил халат с плеч и сделал шаг к зеркалу, но тут же потерял дар речи. — Твою мать! Ты совсем безмозглый? Я такими темпами помру, блять, имей совесть! — ругался Ким, ведь через зеркало он заметил вовсе не спящего, а сидящего Сонхуна. — Я вроде довольно громко возился, как ты не услышал..? — взгляд Пака как по маслу сначала скользнул вниз, а потом вернулся ко хмурому лицу. Парень отвёл взгляд и сглотнул. — А... — осознав, что стоит почти голый, Сону запахнул халат и завязал на крепкий узел, — Чего это ты меня так разглядываешь? — Да так. — пытаясь не смотреть в глаза и вообще куда угодно, Пак сплыл с кровати и пошёл в сторону ванной. — Нет, ты сначала объясни свои взгляды и в принципе причину своего странного поведения! На тебя так воздух штатов влияет? — поймав за запястье, младший остановил Сонхуна. — Не молчи, иначе я буду думать, что... — Что? Что ты будешь думать? — Пак обернулся, и Сону был уверен, что цвет глаз старшего приобрёл другой, более мрачный оттенок, гипнотизирующий. Сонхун перехватил инициативу — теперь уже он держал тонкое запястье Кима в своей крепкой хватке. — Ну же, расскажи мне, что ты себе надумал? — делая маленькие шажки, Сонхун заставлял и Сону отступать назад, к стене. Кондиционер, работавший несколько часов до заезда гостей на температуре около 20 градусов, охладил стены до такой степени, что от соприкосновения ещё разгорячённой кожи с ним вызывало табун мурашек вниз по позвоночнику. Халат слегка спал с плеч, открывая виды на чуть выпирающие ключицы и следы от активного натирания мочалкой. Маленькие капельки воды стекали с волос по шее и ручьями разливались вниз под халат. Одна холодная рука медленно проводила то вниз, то вверх по бедру, а вторая запутывалась в рыжих волосах. Сону казалось, что он не слышит ничего кроме своего сердцебиения и звона в ушах, не чувствует ничего, кроме стука чужого сердца под своей ладонью, упирающейся в грудь Сонхуна. Ситуация была из ряда вон выходящих, потому что впервые, первый раз, первый день в жизни Кима происходил так, что он вставал в ступор. Он не знал, чего ему ожидать, и вот — неожиданно, он оказался прижатым к стене своим же боссом, который прямо сейчас чуть ли не каждый зуб считал своим языком. Хорошо, это был не первый раз, когда они целовались, но второй чёртов раз Сону чувствует себя неправильно, будто они не должны были когда-то начинать этот театр двух актёров и продолжать играть непонятный спектакль по сей день. Спектакль привёл к тому, что Ким чувствовал себя виноватым, хотя не должен был, что он провоцировал Пака на это всё, хотя вёл себя с ним так же, как и со всеми. Или нет? Если в прошлый раз Ким просто хотел поиграть, абсолютно не ожидая, что Сонхун возьмёт второй джойстик и присоединится, то сейчас ситуация будто бы отзеркалилась. Теперь Сону был загнанной в угол трясущейся мышкой, а змей по имени Пак Сонхун медленно подбирался, оголяя ядовитые клыки. Такой Сонхун пугал — обовьется вокруг хрупкого тела, вонзит зубы и начнёт высасывать сладкую кровь, ухмыляясь своему превосходству над жалким и запутавшимся в себе Сону. Пока младший пытался быть в уме, не улететь на Нептун, пояс от халата тихим стуком свалился на пол. Ловкости рук старшего можно было позавидовать. "А он такой ловкий только с одеждой, или..." — пробежала мысль в голове Сону, но тут же испарилась, когда Сонхун, измучив губы, начал спускаться поцелуями вниз. Холодные руки крепко держали младшего за талию, не давая возможности вырваться. Медленно щекоча бледную кожу большими пальцами, Пак слушал неровное дыхание Сону, пока язык создавал свою дорожку для изучения всего тела. Стоило Сонхуну коснуться зубами покрасневшей кожи груди, как из розовых губ младшего на выдохе вылетел тихий стон. — Эй, Сону, так хорошо? — прошептал Пак на ухо, и тут же следом тёмными глазами изучил лицо парня, его эмоции и выражения. — Я тебе сейчас врежу, — сквозь зубы процедил Сону, кладя ладонь на тайное место между ног, — Думаешь, что один такой крутой? Не смеши меня. Язык тела тебя всегда выдавал, болван. — Ким ухмыльнулся, зачесал волосы назад и, пытаясь вернуть трезвость ума несмотря на то, что телом управляло возбуждение, сделал несколько шагов к своей сумке у прикроватной тумбочки и достал телефон, где были 7 пропущенных от Чонвона и несколько от мамы. Напечатав "Мама, мы долетели отлично! Позвоню попозже и всё расскажу!~", Сону открыл диалог с Чонвоном, и только начал печатать сообщение, как вновь беззвучный Сонхун очутился за спиной и обнял за талию. Дыхание щекотало шею, заставляя вздрогнуть. — Зачем ты это всё делаешь? — тихо спросил Ким, абсолютно забыв об открытом диалоге, — Я тебя не понимаю, серьёзно. Что тебе нужно? — Я бы ответил, но ты будешь смеяться. Сону, от тебя так волшебно пахнет, это сводит меня с ума. Ты знал, что ты сладкий на вкус? — Блять... — вырвалось у Сону, когда язык старшего прошёлся по шее до уха, — Что в тебя вселилось? — Уверенность? Выбирай сам, что сам считаешь верным. — младший промолчал, — Мне кажется, что мы совсем слегка перешли черту. Прости, я не смог сдержать себя. — сказал Пак, отпустил Сону и сделал два шага назад. — Ты что реально болван? Боже, нет слов. — развернувшись, младший чуть ли не со скоростью света схватил Сонхуна за край футболки, притянул и повалил на кровать, — Если что-то начал, то доводи до конца. "Мы начали переходить эту черту мелкими шагами ещё в далёком детстве, только тогда оба не знали, куда мы шли".***
Чонсон, как мудрый хён, лучший друг и товарищ решил один пойти и проверить, живы ли вообще Сонхун и Сону. Ким ведь серьёзно мог отпинать своего босса, а он бы и не стал сопротивляться. Вальяжным шагом, Чонсон спустился на два этажа ниже и, найдя нужный номер, постучал три раза. В номере стояла гробовая тишина. "Всё-таки спят", — подумал Пак, вздохнул и поплёлся обратно к Чонвону в номер. Как бы Чонсон удивился, если бы узнал, что за белой дверью два парня далеко не дремали или видели пятые сны. — Ты же понимаешь, на что ты сейчас намекаешь? — серьёзно спросил Сонхун, когда Ким сбросил с себя халат и сел сверху. — А разве ты не на это намекал последний час? — не давая возможности сказать что-либо ещё, Сону жадно поцеловал слегка шокированного старшего. — Не ожидал, что твои игры на самом деле приведут к чему-то серьёзному? — Как раз-таки и ожидал. Прохладные ладони прошлись по талии и остановились на ягодицах, сжимая их, прижимая к себе поближе. Сону отлично устроился — занял лучшее место. Ёрзая на бёдрах и выше, Ким кусал губы и царапал шею, словно голодный лис. Ему всё было мало, всего, что было до этого, было недостаточно. Младший не хотел строить из себя неприступную святошу, ведь канал на ютубе был вторым Я, которое Сонхун знал вдоль и поперёк, поэтому-то Ким позволил поднять себя и сменить позиции: Пак вновь угрожающе нависал сверху, вместившись между худых ног Сону. Одним движением старший снял футболку и бросил куда-то в сторону окна. Кровь бурлила, пока все самые пошлые и мокрые фантазии становились реальными. От волнения, возбуждения и предвкушения кололо кончики пальцев. Наглаживая внутреннюю сторону бедра младшего, Сонхун выцеловывал каждый сантиметр живота, талии и груди Шёлкового, слушал его тихие всхлипы и чувствовал мурашки под своими пальцами и губами. Прямо сейчас Ким был таким, каким его представлял старший, сидя за своим столом, — горячий, влажный и желанный. — Хватит мучать... — прошептал Сону, сжав волосы старшего в кулак, заставляя посмотреть на себя. В глазах Сонхуна было лишь "Ты уверен?", на что младший смело кивнул. Сону разрывало от контрастов — ему было очень жарко, холодные пальцы внутри заставляли содрогаться от ощущений. Он не узнавал себя и свой голос, так спонтанно надламывающийся. Театр двух актёров за занавесом превратился в нечто сумасшедшее. Стоны Сону были не просто усладой для ушей, а настоящим райским наслаждением. Хотелось слушать его голос до конца своих дней, и не через наушники, а вживую, чувствуя под собой и находясь внутри. Младший притянул к себе и, поцеловал, вновь смело кивая. Щелчок. Хватило нескольких движений, чтобы найти нужный ритм, делающий чудесно хорошо обоим. Сону видел перед глазами звёзды, фейерверки и чувствовал бабочек. Низкие стоны Сонхуна гулом отдавались в низ живота, пока сам парень вновь мучал нежную кожу шеи и ключиц, оставляя укусы и маленькие засосы. Сону был сладким с горьким послевкусием, но невероятно нежным и действительно шёлковым везде. Остренькие лисьи коготки царапали спину, а клыки кусали губы, но это не было противной и жгучей болью. Наоборот — это было медовым, тягучим наслаждением. Приближающаяся разрядка дала о себе знать. Сонхун то ускорялся, то наоборот сбавлял темп почти до минимума, следом слыша возмущённые стоны младшего. Когда Ким сжал кулак на затылке старшего, то тот понял, что вот-вот и Сону растает словно лёд в горячем чае. Приподняв под бёдра, Пак совсем немного сменил угол входа, но это сыграло важную роль — уже через пару толчков оба увидели вспышки. Тяжело дыша, Сонхун вновь жадно, но медленно поцеловал чудесного Сону. — А кто-то говорил, что никогда не станет спать со мной. — в перерыве между поцелуями сказал Пак. — Заткнись. Чёрный дрон, всё это время висевший в воздухе у окна, с жужжащим звуком улетел в неизвестном направлении.