***
— Мог ли я спасти её? — спросил Адриан. — Если бы я действовал быстрее? Плагг просто парил перед ним, не выпрашивая в своей привычной манере свою любимый сорт сыра. Он секунду помолчал, после чего заговорил. — Нет, — Плагг замер в воздухе. — Я могу чувствовать, когда что-то «Заканчивается». И это ощущалось в ней. Она бы прожила несколько дней или неделю, может дольше, но ей всё время было бы больно, и конец всё равно был бы тем же. Эта… штука, чем бы она ни была, которая находилась в её теле, она пожирала и заражала его уже очень долгое время. — Что это вообще было? — Я… я не знаю, ребёнок, — Плагг поднял на него взгляд. — Я имею в виду, я мог бы знать, но я, ставший частью Чудесного талисмана — это не тот я, который охватывает собою вселенные. Адриан моргнул, а после покачал головой. — Я думаю, что всё рано или поздно находит свой конец. Но это… это было неправильно. — Адриан, — сказал Плагг. — У тебя один из самых разрушительных Чудесных талисманов из всех, что существуют в этом мире. Всё когда-нибудь закончится. Даже Тикки когда-нибудь умрёт, а после этого умру и я. Мы возродимся снова, но уже не станем такими, какие мы есть сейчас. Я надеялся, что у тебя будет больше времени, прежде чем ты узнаешь эту сторону твоей силы, но что ж… Ноэль прекратила своё существование. Ты избавил её от гораздо худшего — от боли неполноценного существования. Ты избавил от боли других людей. И я знаю, что это ранило тебя, потому что тот, кому было бы всё равно — последний человек, который должен владеть моими силами. Тебе — не всё равно, тебе больно, но ты всё равно один из лучших владельцев моего кольца, — Квами ткнулся носом в щёку Адриана. — А теперь пойдём и поговорим с новым владельцем бабочки. — Я должен… — Что это ты должен? Все остальные уже отпустили своих Квами, и я хочу поговорить с Нууру. Эй, Нууру! — крикнул Плагг, исчезая за приоткрытой дверью. Адриан только покачал головой, глубоко вздохнул, вытер слёзы и последовал за Плаггом.***
Чашка с чаем чуть не упала, когда она потянулась, чтобы заранее подставить под неё руку. Глухие постукивания керамической посуды, перемещавшейся по поверхности стола, и тиканье таймера, были единственными звуками в кафетерии. Путь к… Контесса подавила эту мысль. Это было её личное время. Самое трудное время дня. Когда они только начинали, всё было легко. Путь к созданию СКП. Путь к тому, чтобы заставить оппозицию замолчать. Почти всё начиналось со слова «путь». Потом всё стало сложнее. Её пути были, за исключением нескольких слепых пятен, непобедимы, но времени оставалось всё меньше. Путь в десять тысяч шагов можно было пройти ценой других возможных путей. Когда она жаловалась на это, Александрия саркастически поздравляла её с тем, что теперь она знает, как ощущают себя люди, у которых нет такой силы. И тогда Контесса внезапно и необдуманно приняла решение провести день без своего Пути, полагаясь лишь на собственные силы. И это продолжалось двадцать минут. Двадцать минут ужаса, двадцать минут ощущения падения в бездну. Она даже не могла прочесть уличные знаки. В конце концов, тебе не нужно уметь читать по-английски, когда у тебя был путь к «пониманию написанного». Люди странно на неё смотрели, и множество шагов, которые она приняла, чтобы затерять своё присутствие в толпе, были бесполезны без её способностей. Через двадцать минут она вернулась в Котёл, а затем созвала совещание. Они думали, что она следует Путям, но это Пути реализовывались через неё. Но им нужны были эти Пути. И после начался долгий и трудный процесс, распутывание её путей, расшифровка шагов, выяснение того, как они работают, выяснение того, когда два очевидно схожих пути объединяются, чтобы всё усложнить — и, стоит заметить, на то, чтобы это исправить, приходилось тратить ещё больше усилий. Сила Контессы не была враждебна к ней. И не пыталась саботировать их действия. Она просто была нечеловеческой. И после этого симпатичная, аккуратная железная дорога, на которой, как думал Котёл, находился их поезд, стала больше походить на повозку, гружёную динамитом и несущуюся по расшатанным рельсам. И теперь, после битвы за Париж, поезд подпрыгивал сильнее, чем когда-либо, а динамитные шашки вылетали из окна каждого вагона. Зазвенел таймер. Контесса протянула руку, взяла чашку, и Путь наполнил её, когда она позволила ему вести свои действия, или, скорее, просто перестала с ним бороться. Почти так же вовремя, как если бы она ждала звонка таймера, в зону кафетерия вошла Доктор Мама. — Ты уверена? — спросила Доктор Мама. Контесса кивнула. — Да, — перед ней была распечатка. Список шагов, ведущих к лучшему результату в Броктон-Бей. — Присутствие иномирян всё ещё мешает прокладыванию прямых путей. Всё, что мы могли бы сделать, имеет шанс пойти катастрофически неправильно. Мы должны помогать им, насколько это возможно в наших силах, прийти к соглашению с СКП и другими группами, но помимо этого… не лезть к ним. Доктор Мама выглядела раздражённой. — А порталы? — Метод, который использовала Рой, был похож на тот, который, как предположила Сплетница, сработает с совмещением сил Скребка и Лабиринт. Мы договорились как анонимные покупатели о заключении контракта для открытия портала с командой Трещины. Мы могли бы сделать это напрямую, но… — Но проблема со Случаями-53. — Да. Но наши подставные покупатели разместят порталы в необитаемых мирах, в регионах, куда мы сможем быстро переместить большое количество людей. — Откровения, касающиеся Александрии, подпортили нам планы, — сказала Доктор Мама. — Но Аккорд работает над планами высокоскоростной массовой эвакуации, — она посмотрела на дату на стене. — Это звучит странно, но я надеюсь, что предсказания Дины верны, потому что, что ж… Потому что мы будем разорены, все политики, замешанные в наших делах, будут низвергнуты, и всё наше влияние будет израсходовано до последней капли. Если это был конец света, в конце концов, не было смысла откладывать ресурсы на потом. Контесса прервала мысль. Путь к тому, чтобы не начать паниковать, один шаг. Она сделала глоток чая. Пошутить. — Что ж, если Зион передумает, через шесть месяцев у нас будет отличный выбор из незаселённых миров, где можно будет спрятаться.