***
Изабелла сжалась в комок, ожидая удара о холодный каменный пол, однако через мгновение после падения в темную бездну ощутила под собой мягкость бесчисленных шелковых подушек и покрывал. Она вскочила на ноги и поняла, что не только не может выпрыгнуть из ловушки, но и даже дотянуться до верха. Это было целое помещение под каменным полом с единственным выходом через верх. Она стояла во весь рост и не могла ни достать до потолка, ни оценить ширину своей темницы. Хотя темницей это было сложно назвать — отшатнувшись наугад в правую сторону, она почувствовала мягкую, обитую бархатом стену. Вокруг была совершенная темнота, но в призрачных лучах луны, на мгновение осветивших пространство, девушка успела разглядеть шикарные темно-бордовые ткани графского ложа. Вход закрылся. Изабелла с замирающим сердцем услышала шорох огромных крыльев и всем существом ощутила присутствие своего карателя. А потом в ужасе увидела его светящиеся зеленым светом глаза. Кроме них ничего не было видно, но девушка знала, что он сейчас приближается к ней и протягивает железную руку, от которой не было спасения. Девушка бросилась в сторону и наткнулась на стену. За спиной раздался леденящий душу хохот. Еще одна попытка — снова стена. Изабелла в беспамятстве металась по замкнутому помещению, словно пойманный в клетку зверек. А в центре с хищным оскалом наблюдал за ее бессмысленными передвижениями ее страшный враг. В висках бешено стучал пульс, тело немело, становилось нечем дышать. В последнем порыве отчаяния Изабелла развернулась к невидимой, но осязаемой фигуре своего похитителя и бросилась к его ногам… — Лукард... — исчезающим голосом позвала она его, каждым миллиметром тела ощущая его горящие глаза. Ее ладони лежали на его узких бедрах, губы почти касались его каменного пресса. Она вся была в его власти. — Пожалуйста, остановись... Ты так силен. Неужели тебе доставит удовольствие видеть страдания того, кто слабее тебя? Изабелла почувствовала, как он запустил руку в ее волосы и резко поднял голову к себе… Какую же страшную ошибку она допустила. Ей нельзя было оставлять сработавшее Веретено рядом с ним. Она ведь хотела забрать его. Уже тянулась за ним... Как вдруг какой-то крохотный, едва различимый, но очень глупый импульс решил обозначить ее победу и показать ее врагу, рисковавшему ради нее собственной жизнью, ее широкий жест. О, какой же это был необдуманный шаг. Пусть она уже почти ничего не понимала после той безумной ночи, но у нее должно было сработать главное правило в отношении мужчины: никогда и ни при каких обстоятельствах не уязвлять его самолюбие. Потому что потом оно не даст ему проявить мужское снисхождение к ее женским слабостям, а в случае воззвания к нему сделает из своего носителя взбешенного зверя. Слезы отчаяния, вспыхивая тончайшими изумрудными искрами в свете его взгляда, побежали из ее затравленных глаз. — Ты говорил, что не причинишь мне боли, — прошептала Изабелла. — Ты не помнишь этого? Она увидела, как два зеленых огонька медленно опустились вниз, и поняла, что его лицо оказалось напротив ее. — Нет, я помню, — провибрировал в ее груди его низкий голос. Ее волосы шевельнулись от его слов, все тело ощутило его страшную близость. — Я все помню.***
Изабелла открыла глаза и сразу увидела часы на стене своей комнаты. Одиннадцать часов. Утра или вечера? Шторы задернуты, но, кажется, за ними темно. Значит, наступает ночь. Неужели уже прошли сутки? Девушка приподнялась над подушкой и сразу направила взгляд вниз — вся кровать устлана красными шелковыми тканями… Эту ночь и весь последующий день Изабелла провела в пограничном состоянии. Она пыталась читать, спать, гулять, есть, танцевать, заниматься домом, исправлением нанесенного урона, старалась отвлекаться на полезные дела, но у нее ничего не получалось. Она не знала, что делать дальше. И все следующие дни она не знала этого тоже… Не знали этого также и зрители "Новой Реальности", и режиссеры сериала, и Метью Харвест, и его самые близкие помощники. И все, что им всем оставалось, это ждать. В один из вечеров, без аппетита съев ужин, Изабелла по обыкновению пошла принять душ перед сном. Она включила воду и медленно сползла вниз по стенке кабины, прижав к себе колени и закрыв лицо руками. Воспоминания нахлынули с невыносимой силой. Вода мягко текла по ее волосам и согревала тело, но Изабелла ничего не чувствовала. Она обессилела от борьбы с самой собой, уже почти неделю ни на миг не позволяя себе задуматься о той ночи в его замке. Она была разбита, деморализована и совершенно не представляла, как ей существовать дальше в этом мире. У нее никогда не было отбоя от поклонников, поэтому еще со школьной скамьи она могла выбирать, отказывать, капризничать, играть и делать все то, что обычно делают красивые юные девы со своими воздыхателями. Однако почти все свободное время она посвящала скрипке и танцам, а оставшиеся незанятыми часы предпочитала проводить не на свиданиях, а за книгой или просмотром познавательных фильмов и программ, которые способствовали развитию и расширению кругозора. К несчастью, ничего из этого не помогло ей избежать ошибки выбора спутника жизни, которая потом еще очень много месяцев всплывала в памяти… И тем не менее это было ее выбором, и она сама отвечала за свою судьбу. Изабелла сцепила тонкие пальчики и, задержав дыхание, с головой ушла в теплый водяной поток. А потом наступило то самое утро. Утро, перевернувшее ее жизнь. Она попала в невероятный потусторонний мир и пребывала в нем до сих пор. Это был его мир, его пространство. Владения ее главного и единственного врага, на борьбу с которым она отдавала все свои силы. Высший вампир, порождение тьмы, ночной кошмар с невероятной мощью и способностями. Он забирал жизни, волю, разум. Он убивал, уничтожал, изо дня в день прекращал чье-то существование. Чудовище, монстр, чернокрылый демон. Он покорил ее… Он оказался мужчиной такой непостижимой высоты, что она готова была целовать ему руки, только бы он позволил ей остаться рядом с ним и не лишал ее защиты и наслаждения своих прохладных объятий. Изабелла до сумасшествия точно помнила все свои мольбы, вырвавшиеся из ее губ после его слов о приближении рассвета и ощущение возвращения в реальность одновременно с падением в бездну после его насмешливого замечания о том, что он привык спать один. Девушка сжала виски, словно пытаясь выдавить из своей головы все воспоминания, сжигавшие ее невыносимым стыдом и отчаянием, но это не помогло. Она старалась оправдать себя тем, что он был не таким, как люди, что он владел тысячами женщин, что он в разы старше ее и что у него за плечами был неизмеримый опыт, а у нее всего один мужчина. Она хваталась за мысль о том, что она была здесь совершенно одна, что все ее последние месяцы жизни представляли из себя сущий ад, что ей не у кого было попросить помощи и что она не могла спрятаться за чью-то спину. Ей было невыносимо страшно, она вздрагивала от каждого шороха, она все еще не понимала, где она. Она не жила, а существовала... И вдруг она обнаружила себя в руках того, кто был источником всех ее мучений и кто смог прекратить их одним взглядом. Она, холодея, вспоминала, с какой легкостью он доводил ее до экстаза. Он играл с ней, манипулировал, словно марионеткой. Он контролировал все ее движения, сам выбирал для нее ощущения, сводил ее с ума, покорял, подчинял своей воле. Он забирал ее гордость, ее независимость, ее недосягаемость признанно красивой и желанной девушки. Она билась в его объятиях, заходилась в крике от наслаждения. В слепой злобе и отчаянии сломленной женщины пыталась воспротивиться ему и его бешеной мужской силе и опыту, но он с издевательской легкостью одним словом или прикосновением окунал ее в такую бездну чувств, что она почти теряла сознание. Изабелла знала и видела, что он был взбешен, и в мгновения полета в замок осознавала, что он забрал ее туда, чтобы покарать ее, как причину своего гнева. Однако он пощадил ее. Он сохранил ей жизнь, хотя это должно было претить самой сути его существования, оставил ее самосознание, дал возможность забыться, расслабиться и почувствовать себя женщиной. Он был жестким и холодным, но не причинил боли, не унизил, не выставил напоказ ее страх и неопытность. Изабелла помнила все его выверенные, отточенные движения, которыми он вывел ее сознание из приступа всеобъемлющей паники, а тело — из напряжения и сжатости в ожидании страшных мучений, которые он мог бы ей причинить. Он довел ее до сумасшествия, до исступления, до самоотречения. Она таяла в его руках, словно воск, принимая любую желаемую им форму. Она умирала в его объятиях. А вокруг него плавились воздух, время и пространство, стекая невидимыми материями на тончайшие шелка его постели… Изабелла легла спать. Сознание медленно погружалось в сонную дымку, но все же в какой-то момент девушка почувствовала, что ее взяли на руки. Почему-то ей не удалось очнуться. В пограничном полусне она подняла голову и смутно увидела его очертания… Лукард сидел на полу, прислонившись спиной к стене — кровать не выдержала бы его веса. Он вытащил Изабеллу из одеяла, в которое она от холода и тревог замоталась вместе с головой, и положил к себе на грудь. Никто ничего не говорил. Девушка заснула в первую же минуту, как только почувствовала себя объятой защитой сильного тела. А Лукард, накинув на Изабеллу лежавшее рядом покрывало, смотрел на звездное небо за окном, одной рукой прижимая к себе мирно дышащий маленький сверток, а другой играючи пропуская сквозь пальцы какие-то золотистые лучи, которые сам же создавал... Девушка проснулась рано, около пяти утра и, резко сев на кровати, попыталась привести мысли в порядок. Что это было ночью? Опять сон? Ей ведь приснилось, что он пришел в ее спальню? Не мог же Лукард, в самом деле, пройти так, что его не засек ни один датчик? Изабелла взяла КПК и вывела на экран изображение с камеры в своей комнате, но, к сожалению, она была направлена только на окно, а кровать и пространство рядом с ней не попадали в объектив, поэтому увидеть, что происходило в помещении, было невозможно. Тем не менее, согласно кадрам видеонаблюдения, в окно никто не входил и не выходил. А Лукард, скорее всего, воспользовался бы именно таким способом проникновения в дом, потому что он был наименее коротким. Значит, ей это приснилось. Изабелла с некоторым облегчением выдохнула и, накинув тонкий халат, направилась на первый этаж. Но от ощущения обжигающего прикосновения к своему телу избавиться она не смогла… Девушка вошла в кухню и тут же запустила руки в длинные волосы, пройдясь кончиками пальцев по голове: тончайшее излучение и зуд датчиков с каждым днем было все тяжелее переносить, несмотря на то, что в доме для их нейтрализации почти всегда звучала музыка. И эти едва уловимые сигналы действовали на слух примерно так же, как действует на зрение мерцание старого неисправного светильника, неприятно бьющее по глазам и вызывающее ощущение дерганности изображения. Надо отключить систему сканирования хоть на пять минут, чтобы дать сознанию отдохнуть в тишине. Изабелла дала системе отказ и в полном безмолвии села на диван. В голове все еще продолжали пульсировать назойливые отзвуки, но физически стало гораздо легче. Нестерпимо захотелось фруктов или хотя бы фруктового напитка, однако в запасе были только сухофрукты и многократно обработанные соки сверхдлительного хранения. При мысли и об одном, и о другом девушка почувствовала мутящие ощущения в животе, но выбора все равно не было. Она протянула руку в шкафчик рядом с диваном и достала первую попавшуюся коробочку. Яблочный сок… Какая красивая упаковка. Настоящее яблоко… Красное, тяжелое, сочное, с двумя зелеными листочками. Все покрытое блестящей росой, как бриллиантами. Пожалуй, только за него одного сейчас можно было бы отдать все сокровища мира… Изабелла перелила сок в прозрачный бокал и поднесла к губам. Но выпить не смогла. Ничего напоминающего яблоко в этом напитке не было и в помине. Просто набор ароматизаторов, красок и консервантов. Девушка отставила бокал на тумбу и опустила голову на руки. Еще несколько недель — и она не сможет питаться подобной едой. А другой здесь нет… В этом мире, кажется, вообще нет ничего живого. Только трава, кусты и деревья. Какая-то золотистая вспышка на мгновение пробилась сквозь пальцы и длинные волосы и сразу исчезла. Изабелла недоуменно подняла голову и замерла. Яблоко. Красное, с двумя зелеными листочками. Лежит прямо на кухонном столе. Девушка медленно встала с дивана и на негнущихся ногах сделала пару шагов. Кажется, оно настоящее. По крайней мере, это не двухмерный рисунок и даже не голограмма. Изабелла на несколько секунд крепко закрыла глаза и снова открыла их. Яблоко не исчезло. Еще шаг вперед. Оно совсем как настоящее. Так блестит… Осторожное движение руки — и яркий, увесистый фрукт оказался на хрупкой ладони. О, какой аромат… Как будто его только что сорвали с ветки… Откуда же оно здесь? Изабелла, как зачарованная, смотрела на рубиновый плод, подставляя под теплое диодное освещение то одну его сторону, то другую. Яблоко было просто идеальной формы, цвета и размера. В тысячу раз лучше, чем на картинке, которая минуту назад вызвала такой неописуемый восторг. Неужели оно настоящее?.. Этого просто не может быть. Девушка замедленными движениями водила яблоком в пространстве, рассматривая его со всех ракурсов, и в один из моментов расположила его напротив окна. Взгляд скользнул по проекции на какой-то темнеющий объект за стеклом. Изабелла сфокусировалась на нем — замок. По телу сразу прошелся электрический разряд. Неужели это от него? Девушка перестала дышать. Впрочем, если подумать, других вариантов ведь быть не может. Только как он это сделал? А, главное, зачем? Вместе с первым вопросом в памяти сразу всплыло необъяснимое золотое свечение. А что касалось второго… Изабелла медленно опустила руку с яблоком, продолжая смотреть на замок. Что он задумал?.. В ящике стола лежал маленький нож. Изабелла достала его и, с трудом веря в то, что делает, нацарапала на кожуре слово "отравлено", добавила вопросительный знак и положила яблоко на стол. В тот же момент оно вспыхнуло золотистым светом, исчезло на пару секунд и вновь появилось на прежнем месте. Изабелла увидела на кожуре вырезанные ее рукой буквы — это, несомненно, было то же самое яблоко. С легкой дрожью в руках она взяла его и повернула другой стороной. "Конечно", — гласила надпись, выведенная красивым почерком на противоположном боку фрукта. Девушка с минуту смотрела на это слово. Это он написал? Он ответил ей? Ей вдруг стало нестерпимо смешно, и она с непередаваемым облегчением отрезала небольшую дольку спелой мякоти. О, какое блаженство! Какое райское наслаждение… Оно было настоящее и свежее. Было ли когда-нибудь в ее жизни что-нибудь прекраснее и желаннее? Пожалуй, сейчас сложно было даже вообразить существование чего-то подобного. Яблоко исчезло меньше, чем за минуту. Девушка сама не поняла, как в ее руке остался только маленький огрызок. Она с сожалением подошла к тумбе, чтобы выкинуть его, но в этот момент сзади снова что-то вспыхнуло. Изабелла обернулась — абрикос! Алчно бросившись к столу, она за один вздох уничтожила тающий на губах плод. Снова вспышка — огромный апельсин. Сцарапав с него кожицу, девушка легла на диван и впилась в райские дольки. Оранжевая шкурка заманчиво маячила на столе. Рядом так и лежал нож. "Яд замедленного действия?" — мелко нацарапала Изабелла. Шкурка исчезла в золотом свечении и быстро вернулась: "Безусловно". Другая шкурка: "Через сколько он подействует?" "Зависит от того, сколько ты съешь". Последняя шкурка: "Я все съела". Вспышка размером со стол — и огромное блюдо, усыпанное лакомствами всех возможных цветов и форм. Пьянящий аромат наполнил помещение так плотно, будто кто-то пролил флакон духов. Изабелле казалось, что она попала в рай… Только как долго он продлится? И на сколько хватит этих фруктов? И как Лукард смог их достать? И сможет ли достать еще? Это же была его еда? Или нет? Или это для его подданных? Они тоже едят обычную пищу? И он? Он ест фрукты? Девушка впервые серьезно задумалась о том, как устроена повседневная — а, вернее, еженощная — жизнь ее соседей. "Это был твой ужин?" — раскрыла Изабелла следующий апельсин и расстелила шкурку на столе. "Завтрак". "Разве ты не ложишься спать?" "Ложусь". "Тогда почему завтрак, а не ужин?" "Потому что сейчас 5:25". Девушка решила не вдаваться в подробности соотношения названий приемов пищи и времени суток, поскольку тогда ей пришлось бы очистить все содержимое блюда от шкурок, а это неминуемо привело бы к засыханию фруктов, чего допускать в ее положении было категорически нельзя. И к тому же ей очень хотелось попробовать манго. Новый виток блаженства. Изабелла закрыла глаза и каждой клеточкой тела почувствовала божественный вкус и аромат. А вместе с ними почти ощутимый морской бриз и шум прибоя. Как из рекламных роликов с плетеным гамаком между двух пальм… Всего лишь и надо было два месяца не есть фрукты. И вот уже не нужен ни самолет, ни билет, ни деньги на путевку… Просто долька какого-нибудь спелого плода. "Ты уже спишь?" Изабелла в своей расслабленности сама не ожидала, что напишет подобный вопрос, но, когда спохватилась, ответ уже пришел: "Пытаюсь". Какой у него красивый почерк... Еще шкурка: "Бессонница?" "Нет, на голову сыпятся фруктовые очистки". Изабелла фыркнула и, выбрав самое большое и увесистое яблоко, удобно расположилась на диване. "А это тоже может упасть на голову?" — нацарапала она на лоснящемся боку. "Может". "Упало?" "Нет". "Почему?" В ответ пришло что-то похожее на "пф-ф", но Изабелла точно не разобрала, потому что место на яблоке закончилось. Она аккуратно очистила шкурку, порезала плод на дольки, решив сделать из него яблочное пюре, и сходила за персиком: "Ты всегда пишешь на фруктах?" "Нет, я их только ем". "Тогда почему сейчас пишешь?" "Потому что кое у кого не хватает ума взять бумагу и ручку". Что?! Да как он… Каков наглец! Бесцеремонный нахал! Он же не сказал, что так можно было! Изабелла в ярости метнула персик в сторону окна, где темнели контуры старинного замка, и с округлившимися глазами увидела, что ее снаряд исчез на полпути, а в следующий миг что-то несильно стукнуло ей по голове. Изабелла ойкнула и потерла задетую макушку. Брошенный ею же персик метко приземлился ей на голову и отпрыгнул на диван. Девушка гневно схватила первую попавшуюся грушу и резко нацарапала на тонкой кожице: "У тебя?" И только в тот момент, когда она кинула фрукт на стол и он залился золотистом светом, Изабелла поняла, что сделала. Она поспешила забрать его, но лишь провела рукой по воздуху. У нее перебило дыхание и она начала испуганно озираться по сторонам, готовясь к тому, что в лучшем случае перед ней сейчас может свалиться шкаф или кресло, а в худшем… Нет, лучше этого не представлять. Она уже вполне прочувствовала на себе, что значит рассердить своего соседа. "Прости", — в ужасе нацарапала она на следующем персике и положила его точно в то место, где было золотое свечение. Персик исчез, но ответа не появилось. "Спасибо за фрукты", — судорожно продолжила она на мандарине. Он исчез. На столе все также было пусто. "Пожалуйста, не сердись". Снова тишина в ответ. Девушка подумала, что Лукард ответит, когда проснется, и, значит, ей предстоит до самого вечера в тревоге гадать об исходе своей судьбы, но вдруг рядом с ее рукой появилась мерцающая сфера, а внутри нее маленькая шкатулка из какого-то темного металла. Изабелла боязливо коснулась крышки и быстро откинула ее, словно могла уколоться. Но ничего не произошло. На подушечке из красного бархата лежал кулон. Она медленно протянула руку и подняла его за тонкую, почти прозрачную цепочку. Бриллиант… Прозрачный, как слеза. Сверкающий, как солнечный луч на капле росы. Радужные брызги дождя в свете солнца. Этот блеск невозможно спутать ни с чем другим… Еще вспышка — и на месте кулона в шкатулке появилась записка, свернутая маленьким свитком. Изабелла дрожащими пальцами взяла бумагу и развернула ее. Красивый строгий почерк и аромат лаванды: "Надень его и не снимай".***
Почти неделю эфиры "Новой Реальности" показывали сцены бала, преследование в доме, полет к замку, а также совсем старые кадры первых встреч Изабеллы с ее невероятными соседями. Ничего нового не происходило. Мэтью Харвест во все эти дни надолго закрывался в своем кабинете с Миланом и главным инженером. И ни Селеста, ни Пьер Мишель, ни даже Леонардо не знали, что там обсуждалось… 7 мая 2206 года. Начался третий месяц "Новой реальности". С самого утра Изабелла чувствовала особенную слабость. Спать она не могла, но и вылезать из кровати не хотелось. Она с трудом доползла до теплого душа, который, вопреки обыкновению, сделал ее состояние еще более нестабильным, и, покачиваясь, спустилась на кухню. У нее совсем не было аппетита, и ее спасло только наличие нового блюда свежих фруктов на столе. С невыразимой благодарностью к дарителю выбирая себе завтрак, Изабелла думала только о том, что, не будь у нее такого подношения, она бы совсем не смогла подкрепить силы, потому что одна только мысль о замороженной пище вызывала потемнение в глазах. Девушка съела пару мандаринов и маленький финик, потом забралась в кресло с книжкой и, кажется, уснула. Когда она открыла глаза, было уже далеко за полдень. Она попробовала выйти на улицу, но ощущение слабости и разбитости не покидало ее тело, и она так и просидела на садовых качелях возле дома. Возвращаясь с крайне пассивной прогулки, Изабелла подошла к календарю и передвинула красное окошко, потому что с первых дней пребывания в этом мире доверяла только тому, чего касалась ее рука и что не зависело ни от каких источников энергии. Два месяца… Два месяца другой, потусторонней жизни. Необъяснимой, ненормальной, жуткой, выматывающей, одинокой. Как во сне. Но как Изабелла не пыталась проснуться, у нее ничего не получалось. Изо дня в день открывая глаза, она видела все те же стены, чувствовала все те же страхи и проживала все то же непонимание происходящего… Девушка промучилась до самого вечера, потому что у нее ни на что не хватало сил. Ни на занятия, ни на уборку, ни на еще одну прогулку. В конце концов, она снова села в кресло в гостиной и тут же ощутила мимолетное прикосновение к груди. Как будто что-то качнулось вместе с ее движением. Она подняла руку и поймала пальцами граненую каплю на цепочке. Бриллиантовый кулон… Он, блюдо фруктов на столе и внезапно ставшие целыми полы в коридоре пару дней назад были единственными явлениями в этой реальности, которые еще держали ее на плаву. Изабелла бездумно проводила солнце, глядя на его торжественный заход сквозь панорамные окна первого этажа, и собиралась еще немного почитать, чтобы дождаться появления звезд и сравнить, наконец, их настоящий вид с фотографиями в звездном атласе, который уже не одну неделю ждал своего часа, но не смогла прочитать и пары страниц, как тяжелые мысли и самочувствие сделали свое дело. Девушка закрыла глаза и заснула. Она не знала, сколько проспала так, свернувшись в кресле под пледом, но очнулась от того, что ей показалось, что она падает. Она попыталась приподняться, чтобы встать и дойти до кровати в спальне, но снова покачнулась. Перед глазами все прыгало и тряслось. Изабелла даже схватилась за голову. И вдруг со стены упала картина, стукнувшись краем рамы о журнальный столик и треснув в месте склейки двух планок. Девушка похолодела. Это точно не могло зависеть от ее плохого самочувствия. Это какое-то внешнее влияние. Под ногами все тряслось и как будто шевелилось. Изабелла уже многое успела повидать в этом мире, но сейчас волосы в прямом смысле зашевелились у нее на голове. Этого просто не может быть. Не должно быть. Не в этих широтах. Звон разбившейся о кафельный пол фарфоровой вазы — и осознание масштаба катастрофы. Землетрясение. Девушка бросилась в коридор к комнате с иконами. С самых первых дней обустройства дома у нее был заготовлен там "тревожный рюкзак", в котором было собрано все необходимое, чтобы продержаться несколько дней, за которые она смогла бы найти новое местожительство и наладить быт. Стены тряслись и, казалось, сжимались с двух сторон. Изабелла опрометью перескочила порог укрытия, схватила рюкзак и помчалась к запасному выходу, как вдруг впереди раздался сильнейший грохот и на голову посыпалась штукатурка белоснежного потолка. Девушку откинуло прямо на угол и она сильно ударилась плечом. Перед глазами на мгновение потемнело, а когда зрение смогло сфокусироваться на пространстве коридора, Изабелла увидела, что дверь запасного выхода перекосило. Она подбежала к ручке и с силой надавила вниз, но испорченный механизм застопорился и не дал открыть замок. Обратно! Надо бежать обратно в зал и выйти через дверь или через окно! Девушка развернулась и, задыхаясь от пыли, двинулась в другую сторону, но еще один резкий толчок сбил ее с ног и уронил на пол. Над головой раздался треск. Она инстинктивно посмотрела вверх и завизжала. Край потолочной балки, под которой она сидела, отломился от крепежа и летел прямо на нее. Изабелла заледенела, понимая, что не успеет сдвинуться с места, и уже почувствовала прикосновение искореженной арматуры к своему плечу, как вдруг на ее груди что-то резко вспыхнуло и она на мгновение оказалась объятой золотистым свечением, внутри которого была совершенная тишина. Она увидела, как прямо перед ее лицом огромная балка разлетелась на мелкие части, словно в нее попал какой-то взрывной заряд, а затем поняла, что снова начала слышать грохот и треск вокруг. Светящаяся пелена рассеялась. Изабелла трясущейся рукой схватилась за шею, но нащупала только тонкую цепочку. Бриллиантовый кулон исчез... Снова сильнейший удар — и ее снова откинуло к противоположной стене. Она уже почти ничего не понимала, кроме того, что ей надо было каким-то образом добраться до выхода. Плечо отдавало резкой болью при каждом шаге. Сзади раздавались оглушающие звуки. Стены коридора начали складываться, как карточный домик. Входная дверь! Тоже перекошена! Окна! В них не осталось ни одного целого стекла, а в рамах опасно торчат острые длинные осколки, но другого пути все равно нет! Изабелла побежала вдоль дивана и вдруг поняла, что оконная рама, в которую она только что собиралась выскочить, падает прямо на нее. Она в ужасе метнулась к боковой стене и увидела, как в воздух взметнулось сверкающее облако стеклянных осколков. Оконный проем начал уменьшаться прямо на глазах. Изабелла бросилась на свет и тут же поняла, что на нее сверху летит потолочное перекрытие. Она упала на пол и сжалась в комок, но… За этим ничего не последовало. — Руку! — послышался знакомый низкий голос. Девушка приподняла голову над полом и увидела черные брюки. — Быстрее! Изабелла, задыхаясь, протянула здоровую руку и тут же оказалась рывком поднята на ноги. Второй рукой Лукард сдерживал обваливающийся потолок над их головами. — Держись крепче! Девушка, превозмогая боль, судорожно обхватила сильные плечи и прижалась к широкой груди, а вслед за этим почувствовала резкое движение — Лукард оттолкнул сразу же рухнувший вниз потолок и, выпустив крылья, вырвался на улицу. Изабелла почувствовала спасительную прохладу утреннего ветра и хотела сделать полный вдох, но тут же в ужасе замерла. Солнце! Солнце восходит! Уже видны первые лучи! Никогда в жизни она еще не желала того, чтобы вечное светило не появлялось на небосклоне. То самое солнце, которое столько недель было единственным спасением и главным другом, сейчас показало свою темную сторону. В лицо ударил сильный ветер, и Изабелла снова спряталась на платиновой груди. Краем глаза она увидела под ногами Белую Виллу, замок, рощу, а затем лес — единственное место в округе, где в течение всего дня сохраняется тень. Но деревья все так же содрогались и падали, а земля продолжала трястить. Здесь нельзя было останавливаться. Лукард набрал высоту, и они полетели с такой скоростью, что у Изабеллы перехватило дух. Внизу мелькали деревья, озера и холмы, сменяя друг друга и представая в новых сочетаниях и видах, но весь этот ландшафт продолжал разверзаться темными земляными трещинами и трансформироваться от подземных толчков. Землетрясение охватило слишком большую площадь. Изабелла бессильно наблюдала за тем, как лучи солнца становились все более насыщенными и яркими. Очень скоро они засветятся с такой силой, что достанут до всего, что есть в небе и на земле… Едва ли больше десяти минут прошло с тех пор, как Изабелла ощутила свою руку в его, когда он вытащил ее с половины пути на тот свет, но уже ничего не узнавала вокруг, хотя во время поиска места жительства исколесила, кажется, все окрестности вдоль и поперек. А значит, она будет полностью зависеть от Лукарда, даже чтобы просто понять, где она находится. Но не это было самым пугающим осознанием. И даже не то, что под ногами все так же продолжала содрогаться земля и увлекать за собой водоемы и растительность. А то… что Лукард слабел. Она вдруг осознала это так, будто он сам сказал ей об этом. Чем выше поднималось солнце, тем слабее он становился, даже несмотря на то, что он еще не попал под прямое влияние ультрафиолетовых лучей. Само расположение солнце выше известной ему одной точки забирало часть его возможностей. В противном случае ему не надо было бы использовать свою физическую силу, чтобы удержать потолок, — он сделал бы это без единого движения… Но насколько стремительно уменьшались его способности или они исчезали сразу, лишь только солнце пересекало критическую линию, было неизвестно. Изабелла услышала звук, похожий на шипение, и поняла, что они начали снижаться. Под ними промелькнул какой-то пролесок, который временно мог заслонить солнечный свет. Лукард спустился почти до самой земли, чтобы как можно дольше использовать это преимущество, и девушка внезапно обнаружила, что земля под ними была спокойна. Он успел добраться до безопасной местности! Снова этот шипящий звук. Девушка смогла выглянуть из-за широкого плеча и тут же бессознательно вцепилась в него розовыми ноготками — солнечные лучи начали достигать своей цели и пронзали черные крылья насквозь. Лукард снизился еще на метр. Изабелла уже чувствовала прикосновение высокой травы к спине и ногам. Но впереди были лишь равнины. Ни одной горы, где могла оказаться пещера, ни высокого холма, ни леса, ни самой маленькой рощи. Ничего, где Лукард смог бы укрыться до наступления ночи… Время, выигранное за счет последнего максимального снижения, закончилось очень быстро. Крылья озарились солнечным светом и вспыхнули тысячами золотых точек. Изабелла почувствовала, как Лукард на ходу опустил ее на землю и с силой оттолкнулся от ее плеч. Она мягко проскользила по траве пару метров и, остановившись, осознала: не задержи он ее подобным образом, она по инерции продолжила бы двигаться еще несколько секунд кувырком и на такой скорости получить серьезные повреждения. Девушка резко развернулась и посмотрела ему вслед. Лукард, получив еще больший импульс от толчка, со всей скорости упал на землю, отскочил от нее, оставив глубокую вмятину, как при попадания тяжелого снаряда, и несколько раз провернулся в воздухе. На острых камнях и выступах, по которым кидало его тело, блестела и тут же с шипением испарялась в солнечных лучах голубая кровь. Темные крылья мелькали в воздухе, пытаясь остановиться, но Лукарду не хватало высоты, чтобы воспользоваться своим всегда столь сильным оружием. Изабелла вскочила на ноги и побежала за ним. Она видела, как Лукард, наконец остановившись, пытался подняться, но тут же снова опускался на колени. Словно огромная птица, он тяжело взмахивал темными крыльями, пытаясь сделать еще несколько шагов, но жестокий солнечный свет с каждой секундой становился все ярче. Девушка подбежала к склонившейся к земле серебристой фигуре и упала рядом с ней. Лукард опустился на руки, уже не в силах поднять головы. Он не мог даже пошевелить крыльями, чтобы защитится от света. Изабелла тянула его за собой, обнимала за плечи, пытаясь хоть немного закрыть его от уничтожающего излучения, просила пройти еще несколько шагов, чтобы попасть под дерево — единственный источник тени на этой безжизненной равнине. Но при этом понимала, как призрачна была эта надежда. Даже если Лукард спрячется под ним сейчас, солнце в течение дня обойдет крону с другой стороны и все равно достанет свою цель. Неосуществимыми были и ее слова о том, что, как только он дойдет до укрытия, она сразу отправится на поиски какого-нибудь полотна или другого вида покрытия, чтобы защитить его от ультрафиолетового воздействия, — за время полета на их пути не встретилось ни одного города или маленькой деревни. Она ничего не смогла бы найти. А спальника, который был прицеплен к ее рюкзаку, даже распахнутого во всю ширь, не хватило бы даже на одно крыло… Изабелла в безысходности тянула Лукарда за руку, упрашивая сделать хоть шаг, но он опускался все ниже, склоняя голову ей на колени. Она видела на его теле ранения от острых камней, видела, как солнечные лучи с шипением полосуют его спину и плечи, видела, как из уголка рта струилась серебристая дорожка… И ничего не могла сделать. Он был настолько тяжел, что она не в состоянии была сдвинуть даже одну его руку. Девушка обернулась на дерево — раскидистый дуб, в одиночестве доживающий свой век. До него осталось всего два-три десятка метров, но его длинная тень уходила в противоположную сторону… И вдруг Изабелла схватила рюкзак, вытряхнула на землю его содержимое и стала судорожно раскидывать предметы по сторонам. Потом, что-то обнаружив, поднялась с колен и побежала к дереву. Камеры зафиксировали, как девушка вонзила в кору блестящее лезвие и начала неистово ее царапать. Это было похоже на борьбу муравья со скалой. Изабелла втыкала нож в необъятный ствол, но раз за разом оттуда вылетало лишь несколько жалких крошек. У зрителей останавливалось дыхание — это была такая бесполезная попытка. Ей не хватило бы недели беспрерывной работы, чтобы пробить хоть половину основания этого гиганта. Но внезапно девушка отбросила нож и, метнувшись на другую сторону дуба, упала на землю и закрыла голову руками. И в этот же момент в том месте, где она только что резала ствол, появилась вспышка, раздался сильный взрыв и окружающее пространство начало заволакиваться туманом. В последний момент экраны показали, как Изабелла вернулась к месту взрыва и всем телом налетела на дерево с противоположной от поражения стороны. Вековой исполин покачнулся и с протяжным стоном начал медленно падать навстречу солнцу, а через пару мгновений его необъятная крона, шумя и вздыхая, опустилась на истекающее серебристо-голубыми каплями тело графа. Изабелла, шатаясь и ежесекундно хватаясь за высокий ствол, подошла к основанию кроны, раскинувшейся на десятки метров в одну и в другую сторону. Она была оглушена, дым разъедал глаза и мешал дышать, плечо сводило от боли, тело ломило от сильнейшего удара о дерево. Солнце вышло из-за леса и осветило золотыми волнами равнину во всю ее ширину и протяженность. Изабелла закрыла лицо руками, медленно опустилась на колени и, прислонившись к дубу, потеряла сознание.***
На землю вновь опустилась тишина. Зрители замерли перед всеми видами экранов — телевидение не пускало баснословно дорогую рекламу и камеры еще долго высвечивали маленькую фигурку, заволоченную дымом, и плотную листву поверженного дерева, ставшего спасительным укрытием для всесильного властелина ночи… Сотни и сотни раз этой ночью на просторах интернета прокручивался ролик с падением дерева. Режиссер нарочно показал лишь отдаленный кадр взрыва, оставив разъясняющую сцену на следующую серию, поэтому любители видеомонтажа принялись за дело и начали разбирать видео по кадрам. Таким образом еще до выхода официального продолжения по сети разошелся ролик с увеличенным и замедленным видеоизображением содержимого рюкзака, где было видно, что, вытряхнув все вещи на землю, Изабелла, кроме ножа, схватила динамитную шашку и зажигалку, а затем, выцарапав в коре дерева небольшое углубление, воткнула в него взрывчатку и подожгла… На следующий день ведущий студии, из которой шла трансляция сериала, весь эфир хватался за голову от сыпавшихся на него вопросов зрителей, а Мэтью Харвест сидел в своем кабинете, пересматривал изображения разрушенного замка и Белой Виллы и о чем-то тихо переговаривался с Миланом и главным инженером…***
Изабелла очнулась через несколько часов. Солнце было в зените, браслет показывал час дня. Опершись спиной на ствол и осторожно разминая травмированное плечо, девушка отрешенным взглядом смотрела в пустоту. Неужели Лукард не мог предвидеть такой исход? Он же понимал, что наступало утро, а значит, ему надо было найти укрытие. Ведь в замке в его уязвимости ему было оставаться так же опасно, как и ей в Белой Вилле. Но вместо этого он вновь рисковал своей жизнью. Как тогда. В ночь после бала… Все вещи, запас еды и рюкзак остались под деревом. Возможно, Изабелла и смогла бы пробраться к ним сквозь ветви и густую листву, но у нее сейчас не было на это сил. И, кроме того, она боялась тревожить плотно сложившуюся крону, чтобы в ней случайно не образовались открытые места, сквозь которые могли бы проникнуть солнечные лучи. Поэтому все, что ей пока оставалось, это изучить окрестности, найти какую-нибудь возвышенность и попытаться приблизительно определить свое местоположение, хотя без содействия Лукарда это было практически невозможно. Через час неспешной ходьбы Изабелла наткнулась на небольшую рощу с маленьким озером, в которое впадал ручей с ледяной водой. И это было очень кстати, потому что она уже начинала испытывать чувство жажды. Вдоволь напившись, девушка села на берег и опустила ноги в воду. Телу стало легче, но голова, получив возможность думать о других проблемах, сразу переключилась на текущее состояние. От Белой Виллы вряд ли что-то осталось. А значит, она оказалась на улице, без защиты, без укрытия, с минимумом запасов еды, одежды и средств к существованию. Все разработки по защите дома были предусмотрительно скопированы на КПК, который девушка сейчас держала в руках, но без оборудования эти данные были совершенно бесполезны. Как и сам КПК, потому что без соединения с системой обслуживания дома его смело можно было использовать как телевизор, книгу или устройство для немногочисленных игр. Для того, чтобы найти пропитание, витамины или хотя бы таблетированную еду необходимо было обнаружить населенный пункт, но в каком состоянии находилась его экосистема и можно ли было попасть на склады и магазины без специального костюма, предсказать было невозможно. А о том, как и где обустраивать новое место жительства, пока было даже страшно думать… Через час подобных тяжелых размышлений Изабелла приняла решение держаться за успокаивающую мысль о том, что Белая Вилла еще подлежала хотя бы частичному восстановлению, и предприняла новые попытки найти холм или любое другое возвышение. Однако потерпела неудачу. Везде, где только хватало глаз, просматривались лишь равнины и небольшие пролески. Идти за них девушка не решилась — это было слишком далеко, а ей нужно было возвращаться к упавшему дубу, потому что там остались все ее вещи. И их еще предстояло вытащить из под густого растительного сплетения. Было около восьми вечера, когда Изабелла пришла обратно. На первый взгляд ничего не поменялось. Девушка села на пень, образовавшийся после падения дерева и, обхватив себя руками, смотрела на высокую гору плотной листвы. Как ни старалась она не думать о том, что Лукард находился внизу, непосредственная близость к нему теперь не давала ей переключиться на другие предметы. Ее мучили ужасные мысли. А вдруг она опоздала? Вдруг влияние солнца — необратимый процесс? Вдруг ему вообще нельзя было находиться днем вне помещения? Вдруг его могут каким-либо образом задеть реакции фотосинтеза в листьях?.. Солнце скрылось за горизонтом. Стало прохладно. Изабелла отломала от дуба доступные ей сухие ветви и разожгла костер, использовав съемный защитный экран от смарт-часов. Лукард не появлялся. Изабелла вновь и вновь подходила к зеленому укрытию, но рассмотреть происходящее сквозь такую преграду было невозможно. И вот, в очередной раз повернувшись спиной и направившись к костру, она вдруг услышала сильный треск и, увидев, как задрожало дерево, с ужасом подумала, что опять началось землетрясение. Однако в следующий миг из листвы вырвался черный вихрь и, поднявшись высоко в небо, в считанные секунды исчез вдали за полосой деревьев. Эйфория от осознания того, что Лукард остался жив, прошла довольно быстро — Изабелла поняла, что оказалась совсем одна. Прорезавшийся было к вечеру аппетит, сразу исчез. Девушка придвинулась к источнику тепла, включила КПК и начала бездумно перебирать скопление файлов. Система работала безупречно, но Изабелла только грустно улыбнулась. Теперь все это ей понадобится не скоро. А если она вернется в Белую Виллу и поймет, что восстановить там уже нечего, то не понадобится совсем... Только когда она сможет туда вернуться? Впервые в жизни она захотела, чтобы у нее под рукой оказался планомобиль. Тогда она смогла бы передвигаться по воздуху, что было в разы быстрее. И хотя у него имелся существенный недостаток в виде маленькой грузоподъемности, а сама Изабелла плохо умела им управлять и так и не сдала на права, предпочитая ощущать под собой твердую поверхность земли или автострады, в связи с чем пользовалась обычным электромобилем, мысль о том, что с планомобилем она была бы гораздо более свободной в передвижениях, не оставляла ее в покое. Как только она доберется до города, это будет ее главным пунктом в поисках. Правда, пока она даже не могла понять, где находится... По окружающему ее ландшафту, пусть и при наличии в КПК очень точных карт, определить положение без спутника или без высокой обзорной точки было невозможно. Вокруг совсем стемнело. Надо было устраиваться на ночлег, и Изабелла, словно очнувшись, поняла, что ее спальник остался под деревом. Она встала на ноги и ошарашенно осмотрелась. Рядом только крона дерева, но под ней сложно укрыться — она будет царапать ветками при любой смене позы, — да и земля остынет за ночь так, что на ней нельзя будет долго лежать. Девушка почувствовала холод, усталость, голод и тревогу одновременно. Надо срочно найти камни, нагреть их в костре, а затем положить на нижний ярус веток, чтобы лечь выше и спать, как на печке. А пока греются камни, попытаться пробраться сквозь листья и обнаружить мешок с едой. Изабелла включила фонарик и осмотрелась. Несколько камней лежали совсем рядом. Их надо только немного поддеть ножом, чтобы вытащить из земли. Он должен быть где-то рядом с пнем… Девушка опустилась на колени и, трясясь от холода, начала искать нож в невысокой траве. Он ведь должен быть где-то здесь… За спиной раздался негромкий шорох крыльев. Девушка вздрогнула и хотела обернуться, но тут же почувствовала, как ее тело обволокла мягкая теплая ткань. Огонь костра пригнулся к земле и исчез от дуновения огромного крыла. А в следующий момент Изабелла взмыла ввысь… Он снова был рядом. Снова обнимал ее и нес на руках. Сквозь полуприкрытые ресницы она смотрела на землю, на звезды, на темные крылья, поднявшие ее в небеса. Она ничего не говорила. Ей было тепло и уютно. Внизу мелькали поглощенные дымкой равнины и леса. Солнце и полоса заката остались далеко позади. Они летели прямо в ночь. Но ей было все равно, лишь бы он не отпускал ее... Изабелла спрятала лицо на платиновом плече и, поддерживаемая потоками воздуха, пропитанного ароматом лаванды, заснула. Конец первой части