A Court of Dreams

See you again — Wiz Khalifa feat. Charlie Puth

      «Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие»       Когда умер ее любимый книжный персонаж, Т/И прошла все эти стадии. О, как же она ненавидела свою эту черту характера — привязываться к героям настолько, что они становились для неё иной раз дороже реальных людей. Объяснялось все просто — ее фандомная жизнь почти всегда превосходила реальную по степени важности. Все как всегда. Ничего нового.       Мир «Гарри Поттера» Т/И открыла для себя уже в более-менее взрослом возрасте. В то время как интернет вовсю кишел цитатами и отрывками из истории Мальчика-который-выжил, у девушки все никак руки не доходили наконец взяться за заинтересовавшую ее книгу. И когда Т/Ф взахлёб прочитала первые четыре части, поняла… что влюбилась. В книжного персонажа. В который раз.       «Почему он?» — мечтательно улыбаясь, спрашивала она себя всякий раз, когда имя «Сириус Блэк» появлялось в тексте, и ее сердце от этого радостно сжималось.       Он ведь не был как таковым основным персонажем, не появлялся в сюжете так уж часто и его жизнь не описывалась так подробно, как у Гарри, Рона и Гермионы. Но даже учитывая все это, ни один из персонажей так называемого «первого плана» не вызвал у Т/Ф столько интереса.       «Почему он?» — со слезами на глазах шептала она, яростно захлопывая пятую книгу.       И вот тогда все и началось.       Отрицание было с налетом надежды и обреченности. Какая же глупость — всякий раз открывать книгу на т о м с а м о м моменте, и надеяться, всякий раз надеяться на то, что вот строчки изменятся, и ее любимого персонажа ждёт иная судьба. И всякий раз повторять «Этого не может быть, этого не может быть!», то шёпотом, то почти срываясь на крик.       Гнев был сильным и выливался, в основном, на саму убийцу и — совсем немного — на автора. Ах, как бы Т/И хотелось самой переместиться в этот момент и заавадить Беллатрикс. Возможно после парочки Круциатусов. На этой же стадии отчаянное «Почему он?» звучало особенно яростно.       Торг можно было описать двумя словами — мысленный и бессмысленный. Потому что смысла в повторяемой, как мантра, фразе «А давай ты все-таки не умер» и попытке оптимистично соврать самой себе (дочитать до т о г о с а м о г о момента, а после захлопнуть книгу и мысленно придумать другое продолжение) не было абсолютно. Жестокая придуманная реальность, увы, оставалась неизменной.       Депрессия была красочной. О-о-о, она была именно такой, какой ее показывают в фильмах: с живописными подтеками туши на красивом лице и покрасневшими от слез глазами, отчего радужка казалась пронзительно-яркой. Словно бы умер не просто персонаж на страницах книги, но дорогой ей человек. Аппетит пропал, да и не только он — Т/И не хотелось ничего вообще. Только сидеть, с отсутствующим видом смотреть в пустоту и думать, думать, думать…       А после наступило принятие. Наступило самым неожиданным образом, который только можно было себе представить.       Т/И сама не заметила, как уснула. Когда ложилась в кровать, спать не хотела абсолютно. А тут, вроде бы, только чуть прикрыла глаза, а уже обнаружила себя стоящей на краю живописного обрыва. Фотографии таких пейзажей, как тот, что открывался взору девушки, очень любят использовать в качестве заставок на компьютерах: изумрудная трава, в которой тысячами ярких пятен пестрели цветы, невысокие мшистые горы, укутанные, словно одеялом, молочно-белым туманом, и поднимающееся солнце, лучи которого озаряли все вокруг нежно-золотистым сиянием. Потрясающая, умиротворяющая красота… которая моментально отошла на второй план, едва Т/И повернула голову.       Он был именно таким, каким она его себе представляла — только более молодым и без печати мучительных двенадцати лет, проведённых в Азкабане. Сириус Блэк стоял перед ней и улыбался так, словно знал ее всю жизнь.       — Т/И, — он подошёл ближе, и девушка досадливо закусила губу.       Он здесь и он в курсе, как ее зовут. А тут она — растрепанная, в помятой ночнушке и с разводами от туши на коже. Впрочем, нет…       Т/И перевела взгляд на свои руки и с удивлением обнаружила, что они совершенно чистые, хотя ещё пару мгновений назад на них красовались чёрные пятна. Что ж, значит, в его глазах она, наверное, не выглядит зареванной истеричкой — уже хорошо. Как, все-таки, удивительно это все происходит здесь, во сне.       — Сириус, — не удержавшись, всхлипнула девушка.       Ей нестерпимо хотелось обнять его, убедиться в том, что он реален, но… Вряд ли кто-то бы обрадовался, если бы к нему полезла обниматься малознакомая девица.       Или нет?..       Блэк обнял ее сам — просто сократил оставшееся между ними расстояние и крепко, но нежно прижал ее к себе, пока Т/И нерешительно теребила край ночной сорочки. И от этого его, казалось бы, такого простого действия ей захотелось одновременно расплакаться и облегченно рассмеяться.       — Ну и зачем было так убиваться, глупая? — мягко произнёс Сириус и чуть отстранился, не разжимая объятий, чтобы посмотреть ей в глаза.       — Но ведь ты же…       «Умер».       Девушке не хватило смелости произнести это вслух. Но, как выяснилось, это и не нужно было.       — Да, я знаю. Спасибо, что напомнила, — он по-мальчишески усмехнулся. Но когда Блэк заговорил снова, его голос звучал тихо и убеждающе. — Эй, послушай, все хорошо. Я ухожу к своим друзьям. К Лили и Джеймсу. И я ни о чем не жалею... Разве что о том, что не сумел дать Гарри семью, которую он заслуживает. И о том, что так и не убил предателя Петтигрю — мерзкая крыса, чтоб он сдох.       Последнюю фразу Сириус произнёс громко и жестко.       — Сдохнет, — чуть слышно пробормотала Т/И.       Пусть она ещё не начинала последние две книги, но сюжет их приблизительно знала - спасибо спойлерам, которые девушка всей душой ненавидела. Странно было, на ее взгляд, только то, что, зная о практически всех канонных смертях, она ни разу не натыкалась на информацию о гибели Сириуса. Возможно, будь она чуть более эмоционально подготовленной, вся эта ситуация прошла бы не так болезненно для неё.       — Вот и хорошо, — голос Блэка снова стал мягким, и девушка вынырнула из своих рассуждений. — Так что не волнуйся обо мне. И не плачь, — Сириус едва ощутимо коснулся ее лица. И только когда его тёплые пальцы стёрли соленую влагу с ее кожи, Т/И осознала, что слёзы действительно катились по щекам. — Такие красивые девушки не должны плакать из-за всякой ерунды. Обещаешь?       — Обещаю, — шёпотом произнесла Т/Ф, хотя и не была полностью уверена, что сможет сдержать данное слово.       Сириус снова ей улыбнулся. Стало светлее. Но причина была не в том, что солнце поднялось выше — сияние исходило от фигуры Блэка. Сначала едва уловимое, но с каждой секундой оно становилось все ярче и ярче. Отпускать Сириуса не хотелось, но и удержать его она не сможет, Т/И это понимала.       — Стало быть, прощай навсегда, — печально произнесла девушка, но Блэк только покачал головой.       — Не навсегда. Я всегда буду в твоём воображении и на страницах книг. Ты знаешь, где найти меня. Только, пожалуйста, не забывай о своей реальной жизни, — он снова усмехнулся, тепло и по-доброму. — Живи, Т/И.       И это были последние слова, которые услышала девушка, прежде чем сияние окончательно скрыло фигуру Сириуса Блэка от ее глаз. Всего через мгновение Т/И поняла, что стоит на краю обрыва совершенно одна, но разрывающей ее душу грусти она более не чувствовала. А мгновение спустя, она почувствовала, что просыпается.       Т/И больше не плакала. Началось то, что можно было назвать шестой стадией принятия горя — ее не было среди основных, но у некоторых людей, особенно творческих, особенно тех, кто принадлежал к определенному фандому, она периодически проявлялась.       «Творческий подъем» Пальцы Т/И легко порхали по клавиатуре, набирая слово за словом. С губ девушки не сходила мечтательная улыбка. Такого прилива вдохновения Т/Ф не чувствовала уже давно.       Сириус из ее сна сказал, что всегда будет в ее воображении, и это оказалось правдой. Живое доказательство того — ровные строчки только что напечатанного текста.       А значит, Т/И постарается сдержать данное во сне обещание.