Fallen angel — TIX
— Знаешь, как нас называют в приюте? Ангелы. Представляешь? — Я совсем не ангел, — он опускает голову, и длинная чёлка падает на глаза. — Равно как и я. Т/И смеётся. Но вот он смотрит на неё, окружённую ореолом солнечных лучей, и понимает, что не может отвести взгляд. Именно такими он представлял себе ангелов. И если не Т/И… то кто тогда вообще может называться этим словом?***
Т/И Т/Ф он знал ещё со времён приюта — она попала туда, будучи совсем маленькой девочкой. Семья Т/Ф была богатой и влиятельной, но Т/И осталась одна в целом мире, когда ее родителей не стало. А официальным опекунам было удобнее отправить ее в приют, ежемесячно высылая колоссальные суммы на ее содержание, чем заботиться о ней самостоятельно. Нет, она росла, почти как принцесса. У неё было все, к чему она привыкла, — дорогие вещи, нарядные платья, учителя, обучавшие ее грамоте, наукам и всему, чему она пожелает, отдельно от остальных детей. Не было у неё только людей, которых она бы могла считать своими близкими. Но это только первое время. А после она познакомилась с ними — Сергеем Разумовским и Олегом Волковым. И с тех самых пор они стали неразлучны. Но именно с Разумовским она была большую часть своего времени. Они поступили в один университет, только на разные специальности. И сколько бессонных ночей они провели вместе, готовясь к экзаменам и помогая друг другу с разного рода работами и проектами. Т/И вытаскивала его на всякие мероприятия и просто развлечься, не давая ему затворником просидеть в одиночестве все шесть лет обучения. И даже после, когда они выросли, когда открыли собственные организации, когда стали лучшими в своих сферах, они все равно держались вместе. Она всегда была рядом, когда он нуждался в ней больше всего. Она просто всегда была рядом. Поддерживала его, помогала, развеивала его сомнения и его неуверенность в себе. И улыбалась. Всегда улыбалась. Он тянулся к ее свету. И что бы она ни говорила, она была его ангелом.***
Олег всегда уходил, едва только в соседнем коридоре раздавался мелодичный стук ее острых каблучков. Не то желая оставить их наедине, не то не желая встречаться с Т/И. И это каждый раз пробуждало в Сергее чувство растерянности. Так странно было наблюдать подобное поведение друзей — ведь в приюте они втроём были не разлей вода. Один раз он попытался спросить у Волкова, почему он не хочет встретиться со своей подругой и что между ними произошло. Но тот предпочёл проигнорировать вопрос, только поджал губы, и на какое-то мгновение — всего на мгновение — в его взгляде промелькнула злость. Когда же Разумовский спросил то же самое у Т/И, она лишь опустила глаза и сжала кулаки — она всегда так делала, когда пыталась сдержать слёзы. А после тихо и с какой-то затаенной болью в голосе произнесла, глядя прямо на него: «Пожалуйста, давай больше не будем об этом заговаривать. Никогда.». И этого оказалось достаточно, чтобы эта тема действительно больше никогда не поднималась. Причинить боль Т/И даже словами для него было равносильно тому, как если бы он ранил самого себя.***
Он смутно помнит тот вечер, когда видел ее в последний раз. Вроде бы они с Т/И отмечали очередной успешно заключённый контракт, который принесёт немало выгоды и ему, и ей. Вроде бы сначала все шло хорошо. Вроде бы потом Т/И сделала глоток шампанского из бокала, принесённого ей взамен того, который упал, когда они смеялись над выражениями лиц некоторых «очень-важных-людей» с сегодняшней презентации. И, вроде бы, потом… потом она упала. А после, кажется, он, запаниковав, подхватил ее на руки… Или нет, это вошедший в кабинет Олег подхватил ее на руки. Точно. Он тогда ещё так обрадовался, что наконец-то Т/И и Олег встретятся. А после Волков отнёс ее куда-то — вроде бы он собирался отвезти ее домой. Кажется, все было так. Когда на следующий день Сергей спрашивает у друга, все ли хорошо с Т/И, Олег весело отвечает, что с ней все в полном порядке, и она пришла в себя ещё в машине. А ещё — что едва они добрались до ее дома, как ей кто-то позвонил, и она этой же ночью улетела в Австралию — кажется, возникли какие-то серьёзные проблемы в местном филиале. Правда в такой спешке она совершенно забыла позвонить ему и предупредить. И это удивляет его больше всего: ещё ни разу такого не было, чтобы Т/И, отправляясь даже в самые срочные командировки, не позвонила ему или хотя бы не оставила голосового сообщения. От этой мысли его отвлекает голос из телевизора — журналистка речитативом тараторит о том, что из Русского музея украли какой-то старинный кинжал. И эта новость заставляет его неприязненно поджать губы. А после он снова вспоминает о Т/И. И почему-то при упоминании ее имени его сердце кольнуло. Что-то было не так. Но ведь у него нет причин не верить своему лучшему другу, верно?***
— Что ты сделал с ней? В его голосе ярость, которую так отчётливо заглушает паника, граничащая с отчаянием. Он больше не может не принимать реальность, которая оказалась страшнее всех самых жутких фантазий. Чумной доктор — это он. Всех этих людей убил он. Олег мёртв, его нет, а на его месте все это время был… была… было… Он даже не знает, как описать это. Весь его мир рухнул. Впрочем, нет. Это произошло ещё раньше, когда пропала Т/И… Т/И. — Что ты с ней сделал? Он срывается на крик, но монстр напротив только зловеще усмехается. — Не я. Ты, дорогуша. Отправил домой, конечно же, — он разражается пугающим, полубезумным смехом. — Домой. Ведь ангелам место на небесах. И словно по команде, в его голове начинают мелькать жуткие видения. Нет, не видения. Воспоминания. «Свечи. Их так много, и маленькие огоньки так весело мерцают, разгоняя темноту. Лепестки роз, белые и нежные — они повсюду. Но если присмотреться лучше, можно увидеть, что они — и свечи, и лепестки — образуют определенный узор. Крылья. Крылья девушки, которая лежит в центре. На ней белое платье, такое нарядное. И ее волосы украшены чем-то сверкающим — как будто венцом. Это она, Т/И. Она так красива — действительно похожа на ангела. А ещё у неё из груди торчит рукоятка того самого кинжала, который недавно был украден — его нетрудно узнать по богато украшенному эфесу…» Ее нет. Больше нет. Он падает на колени, хватается за голову и кричит — так громко, так отчаянно. По его лицу струятся слёзы, которые он больше не находит сил сдерживать. Ему хочется умереть вместе с ней — нет, вместо неё. Потому что Т/И заслуживала жизни, как никто другой. Она мертва. Он сам ее убил. И не только ее. И этот монстр напротив него — он сам. — Нет! Полный боли крик срывается с его губ. Громкий — до безумия, до потери голоса. А после его сознание заволакивает вязкая темнота, которой невозможно сопротивляться. Но прежде, чем это происходит, перед его мысленным взором всего на мгновение появляется ещё одно воспоминание, совсем другое. «— Я совсем не ангел, — тихо произносит он, и Т/И смеётся — так тепло, так ясно. Солнечные лучи ореолом окружают ее фигуру, и кажется, что у неё действительно есть крылья. — Равно как и я.» И теперь она действительно стала ангелом.