Стекло

      Его предупреждали, что будет непросто.       Вэй Усянь не собирается говорить, что переоценил себя и что не ожидал того, что происходит сейчас, и вообще он не справляется. Нет.       На самом деле, он вообще ничего не ожидал и ни на что не надеялся. С самого начала предполагать что-либо казалось ему совершенно бессмысленным. На что можно было рассчитывать, если мужчина даже на одну сотую не мог представить, через что пришлось пройти Лань Ванцзи.       Конечно, у него был доступ к данным, и при желании мужчина мог найти все, что хотел. И он находил. Но сухие факты из биографии не давали ясной картины. Это были лишь факты. Увы, говорили они о довольно печальной судьбе.       А ведь сколько таких омег, как Ванцзи? Брошенных, сломанных, искалеченных и физически и морально. Практически уничтоженных. Сотни? Тысячи? Нет, их миллионы. И это... это ужасает. В перспективе.       Конечно, Вэй Усяню не нужно спасать эти миллионы. Его вообще никто никого спасать не просил. И это хорошо, ведь он не планирует выходить за рамки. Единственный, кто ему нужен, это Лань Ванцзи. Больше никто.       Может быть, это не совсем правильно, но… Нет, он не мессия и никакой не спаситель. Он такой же человек, просто может… разное. У него есть деньги и какая-никакая власть, но это не значит, что он может спасать всех подряд. На каком основании вообще? Он себя-то спасти едва может.       Если с ним что-то случится… в смысле, по-настоящему случится, что тогда будет с его семьей? У него фактически четверо детей, двое из которых его родители и еще двое это брат с сестрой. Поэтому… нет, не ждите от него ничего. Вот Лань Ванцзи, на этом он ограничится.       К тому же… он делает это Ванцзи, потому что тот ему правда нравится. Искренне, до безумия и дрожи в коленях. Как никто и никогда не нравился. У него и вариантов-то никогда не было, чтобы выбирать, обычно это его выбирали. Так что нет ничего удивительного в том, что он был готов идти за своей омегой до конца.       Правда, он откровенно лажал. Чаще, чем ему бы хотелось.       Вэй Усянь никогда не считал себя похожим на типичного представителя альфа-вида. Ведь для альф есть что-то вроде предписанных обществом норм, как и для бет или омег. Что-то вроде чек-листа маскулинности. Так вот, свой Вэй Усянь, похоже, скомкал и выбросил еще в детстве. Не его это — бездумно разрушать и доминировать над всем, что есть вокруг. Он дрался, только чтобы защитить кого-то, ломал, чтобы помочь построить заново, ругался, чтобы отстоять чужое право на жизнь, и никогда никого не принуждал.       Поэтому Ванцзи так сильно зацепил его. Он тоже был неправильным. Настолько, насколько неправильным был Вэй Усянь. Они оба — бракованный дуэт. Иными словами, идеальная пара.       Конечно, он может ошибаться, в конце концов, мужчина никогда не станет утверждать, что знает настоящего Ванцзи. Вполне возможно, тот сам о себе толком ничего не знает, учитывая все его проблемы.       Но, несмотря на все сложности, Вэй Усянь хочет быть рядом. Даже если омега будет воспринимать его не больше, чем компенсацию за все дерьмо в своей жизни. Очевидно, их чувства не взаимны. Ванцзи не любит его, и это нормально, учитывая, через что ему пришлось пройти. Просить от него взаимности… что ж, тогда ему нужно было появиться гораздо раньше, чтобы спасти парня. Что, конечно, из разряда фантастики.       В принципе, как он уже говорил, ему будет достаточно, если омега просто позволит быть рядом и заботиться о себе. Наверное, не стоило так навязчиво говорить о браке, очевидно, парня это каждый раз отталкивало. Но Вэй Усянь был не уверен, что сможет в присутствии Ванцзи контролировать свой рот. Его откровенность… часто доставляла проблемы.       Это и сейчас случилось. Парень просто задал ему вопрос о том, какие омеги Вэй Усяню нравятся, и это вылилось в очень странный диалог. Ну, для него он был вполне нормальный, но не для омеги.       Он откровенно не хотел принимать симпатию мужчины. И тут вопрос, а не хотел ли он? Это правда было нежелание? Просто, если да, то возникал еще ряд вопросов. Например, почему тогда Ванцзи недоволен тем, что между ними нет физического контакта? Или зачем он активно интересуется им и его прошлым? Это не совсем укладывается в образ того, кому не нужны отношения с ним.       Тогда, что если Ванцзи не не хочет принять его чувства, а не может? Такое ведь вполне могло быть.       Конечно, ему нужно уточнить это, а не делать наивные поспешные выводы, имея минимум данных. Только это будет довольно сложно, учитывая то, какая парень колючка.       И все равно, мужчина постарается. Очевидно, Лань Ванцзи стоит этого. Стоит, чтобы за него боролись. Кто бы что ни доказывал парню в прошлом.       А там, в прошлом омеги, было очень много черных пятен. У Вэй Усяня при прочтении сухих строчек в архивных документах волосы на загривке топорщились. Было не ясно, как взрослые, окружающие бедного, тогда еще подростка, все это допустили. Все это… зверство.       Мужчина не спрашивал Ванцзи о его прошлом, потому что не был уверен, что тот захочет рассказывать подробно. Ему было что скрывать. К тому же, такие вопросы очень болезненные. Для этого они должны быть достаточно близки, чтобы омега был готов ему открыться. А до этого момента еще ползти и ползти.       Однако Вэй Усянь все равно нашел все, что было задокументировано. Он просто молчал об этом, опасаясь, что парню не понравится его осведомленность. Даже если это неравноценно, ведь сам мужчина ничего не скрывал. Однако это был его личный выбор, чего о Ванцзи не скажешь.       Эх, его несчастный маленький куст репейника.       Он ведь не всегда был таким колючим. Никто из людей не рождается с шипами, их отращивают. И парень тоже их отрастил, потому что маленькой хрупкой омеге нужно было хоть как-то защищаться.       А до всего этого Ванцзи был похож на фигурку из фарфора, расписанную нежными красками. Такую маленьку, тонкую и хрупкую, что одно сильное сжатие ладони и та расколется, разобъется.       В целом именно это с ним и произошло. Тогда еще Лань Чжаня разбили. И что ужаснее всего, это сделали не обозленные дети, это сделали взрослые, отняв у тринадцатилетнего малыша веру хоть во что-то.       Вэй Усянь не знал, как жить с тем, что он прочитал в полицейских и медицинских отчетах. Он в принципе не знал как жить, учитывая статистику и ужасающие числа в ней. Хуже всего то, что он ничего не мог с этим сделать. Хуже всего то, что он сам являлся потенциальной угрозой как минимум на вид.       Мужчина видел это. Он вырос в среде, где насилие — норма. В их районе, если в семье рождалась девочка или потенциальная омега, было три выхода: переехать, биться, и самый распространенный — забить. На ситуацию, в основном. Хотя нередко когда омеги и девушки-беты погибали от рук членов семьи. Это страшно, это аморально, но такова правда.       Его мама почти никогда не ходила одна. Даже когда она была с отцом, в ее сумочке всегда был шокер и перцовый балончик. Что говорить про остальных. Но часто это никому никак не помогало.       Так что у него никогда не было предубеждения к омегам, у которых была половая жизнь до. Типа… Если они этого хотели, это хорошо, какое он имеет право говорить им что-то. Если же нет… то какое он имеет, черт возьми, право говорить им что-то.       Несмотря на то, что Вэй Усянь добился успеха в жизни, он все еще тот парень из Бруклинского гетто. Можно вывести человека из беды, но беду из человека… Тут что-то типа этого.       Поэтому у него никогда не возникало мысли осуждать или пренебрегать Ванцзи. Какой он альфа, если его задевает чужое прошлое. Однако это не значит, что самого парня его прошлое никак не задевало. О… еще как.       Мужчина хотел ему помочь. Думал как. Единственное, альфа понятия не имел, как с этим подступиться. Прямые вопросы опасны, они могут заставить Ванцзи замкнуться в себе. А непрямые дадут ему шанс увильнуть и ничего не обсуждать, если вовсе не прикинуться ничего не понимающим.       Может быть, ему стоило оставить омегу в покое? На время. Эта мысль была спровоцирована страхом навредить. Вэй Усянь действительно боялся причинить парню «добро», которое тот бы совсем не хотел, чтобы ему причиняли. Но и не делать ничего у него не получалось. В общем, это та самая вещь, с которой у него всегда были проблемы. Межличностное общение.       В смысле… Вэй Усянь всегда был общительным, тактильным и прямым как палка. Вокруг него всегда было много людей. Его обаяние заражало, покоряло окружающих. Но как только на горизонте появлялся кто-то, кто был ему действительно небезразличен и интересен, мужчина тут же терял всю свою уверенность, превращаясь в олуха.       Ему было совершено наплевать, если кто-то подумает о нем, что он какой-то идиот. Да пофиг вообще. Но если этим кем-то был человек, которым восхищался сам Вэй Усянь, это было больно. У него, как и у большинства, была болезненная потребность чувствовать собственную ценность. Увы, это не то, что преодаляется быстро. Даже при посторонней помощи.       После того, как мужчина вышел из комы, понадобилось время, чтобы осознать… все. У него тоже были травмы, он прошел через депрессию, навязчивые попытки измениться в угоду ненасытному обществу, так что, можно сказать, альфа имеет кое-какое представление о том, как бороться за свое психологическое здоровье.       Было бы очень здорово, если Ванцзи когда-нибудь согласится на терапию. Их проблемы разные, но Вэй Усянь не сомневался, что найти специалиста не будет большой проблемой, ведь у него достаточно денег…       Которые тоже были проблемой.       Ебать, как же сложно. Господи, он просто хочет обнимать эту бестолочь и, в принципе, больше ничего. Это программа минимум и по идее она выполнена. Была еще программа нормал, программа максимум и супер максимум. Есть к чему стремиться.       Для программы нормал нужно было вытащить Ванцзи на осознанность отношений. Понятно, что они уже встречались. Но, в их случае, там от отношений было только слово и по факту больше ничего.       Омегу морально мотало из стороны в сторону, как лодку в шторм. Нужно было найти для него точку опоры, и пока у мужчины был только один вариант. Найти клинику пластической и лазерной хирургии. Парень комплексовал по многим причинам, но большая часть была у него внутри, до них не добраться. Но можно до тех, которые снаружи.       И Вэй Усянь действительно нашел контакт очень хорошего специалиста, готового провести процедуру. Как бы, очень удобно, когда есть связи.       Уже после можно будет подумать, как донести до Ванцзи искренность своей симпатии. Пока убрать бы из его головы мысль о том, что он не может быть привлекательным. Что вообще, по его мнению, чушь несусветная. Ну да, у парня шрам на пол-лица, но, чёрт, даже с ним омега чертовски красивый.       Можете считать его извращенцем, ему насрать.       К тому же если не сделать этого сейчас, дальше проблем будет гораздо больше, и они начнут наслаиваться друг на друга в ужасно невкусный пирог неприятностей.       Рано или поздно Ванцзи же начнет выходить из дома. За сигаретами вот уже вышел. А там уже будет не за сигаретами, там уже будет огромный кампус с множеством людей, часть из которых знакомая, и не в самом лучшем смысле.       Парень вообще мастерски умудрялся игнорировать будущие проблемы. Логично, он ведь их не видит, перед глазами только то, что есть сейчас. А дальше будет хуже. Всегда только хуже, это закон мироздания. Единственный вариант избежать этого, который видит Вэй Усянь, это чтобы парень позволил ему себя защищать. Хотя бы это. О психотерапии он уже молчит вообще. Пусть тыкает пальцами в обидчиков, и это перестает быть его бедой, становясь головной болью Вэй Усяня.       Это то, с чем он мог справиться.       Эх, было бы здорово, если Ванцзи позволит ему себя защищать. Пока он только позволяет себя трогать и оказывать базовую помощь, записывая ту себе в долг. Зачем-то. Мужчина понимает, но не понимает.       Как-то он недоходчиво объясняет Ванцзи, что тот ему ничего не должен.       Когда он возвращается в спальню, ему кажется, что прошло достаточно времени, чтобы парень уснул. Но тот не спит, только притворяется, видно, стараясь таким образом избежать неловкости. Ну, в принципе, ладно, Вэй Усянь не против такой игры, ему она тоже дает кое-какое преимущество.       Бережно перекинув через «спящую» омегу руку, мужчина прижимается к нему, зарываясь носом в тёмную макушку. Если бы эта бестолочь знала, что может всё бросить, вообще всё, и жить не оглядываясь…       Боже, какую сентиментальную хуету он тут порет. Сам же прекрасно знает, что это невозможно. И всё равно, как наивно не думать об этом? Особенно когда в руках маленькое, болезненно хрупкое тело?       Вэй Усянь уверен, не думать — нет такого варианта.