Стекло

Давайте отвлечемся немного❤       Звук школьного звонка обычно самый желанный звук для ребенка, сидящего на скучном уроке. Или не скучном. Суть в принципе не меняется, звонка все равно ждешь. Особенно, если урок последний.       — Эй, Юань, пойдёшь с нами в Мак? — высокий смуглый парень с объёмной гривой мелко вьющихся волос толкает локтем названного Юанем парня.       — Отвали, Бил, у нас есть планы, — в узком проходе между одиночными партами между альфами начинается возня.       Вэй Юань улыбается, но не обращает на это внимания, он идет прочь из кабинета. Ему не хочется тратить время на очередной спор. Ведь это повторяется каждый день с момента, как он перешел в эту школу. Да и в прошлой было то же самое… единственное, чего там не было, это…       — Господин Лань! — оглушающе орет симпатичный парень с косой челкой и смешным хвостиком на затылке, заставляя Юаня натянуто улыбнуться.       Цзинъи. Лань Цзинъи. Типа… его, Вэй Юаня, друг.       Нет, они правда дружат. Типа было не в смысле, что он притворяется, и натянутая улыбка была не от этого. Просто Цзинъи очень громкий. Особенно, когда видит его маму.       А мама у него классная.       Юань медленно шагает к парковке, издалека наблюдая за тем, как его друг и да-а-альний родственник машет руками, пересказывая весь свой день высокой омеге, опирающейся стройными бедрами о крыло джипа. Цзинъи так кричит, что его эмоциональный рассказ слышно всем. Хотя его это совершенно не волнует, даже если одноклассники над ним посмеиваются.       Все равно они видят это каждый будний день с момента, как Юань перевелся в эту школу, чтобы они учились вместе с Цзинъи. Папина идея.       Классная, кстати, идея.       И родители у Юаня тоже классные.       Лань Ванцзи лопает огромный розовый пузырь из жевательной резинки и улыбается блестящими от блеска губами. Половину его красивого лица скрывают солнцезащитные очки в толстой белой оправе. Длинные волосы блестят здоровым блеском на дневном солнце, и многие альфы спотыкаются, с трудом отрывая взгляд от изящной фигуры в хорошо скроенном костюме.       По нему сложно не фанатеть. Особенно тем, у кого пубертат и активная фаза полового созревания. Но Цзинъи торчит рядом не поэтому, а потому что господин Лань приходится ему кем-то типа младшего дяди. Хотя на самом деле родители Цзинъи даже не в главной ветви семьи Лань… Ох уж эти китайские семейные узы.       Так вот, они родня, но опять же, даже это не та причина такого воодушевления несчастного подростка. Он так сияет, потому что…       — Господин Лань такой классный! — орет Лань Цзинъи так, что у Юаня в ушах звенит.       — Мам, что ты ему разрешил? — стараясь морщиться не слишком откровенно, улыбаясь спрашивает Вэй Юань.       — Э-э, да ничего… На Брайтоне новое кафе открыли, подумал, вы голодные после занятий, — Лань Ванцзи коротко пожимает плечами, за черными линзами не видно глаз, но его сын прекрасно знает, что за стеклами легкий хитрый прищур.       — Есть такое, — Юань кивает и улыбается более открыто.       Вообще у них есть маленькая традиция. Есть после школы с мамой.        Она возникла сама собой, хотя, правильнее сказать, продолжилась. Вэй Юань был очень тактильным ребенком, это у него от отца, похоже, и ему было нужно много внимания. Поэтому мама почти никогда не оставлял его без своего присмотра даже когда он стал достаточно взрослым, чтобы ходить в подобие детского садика — развивающую секцию, где с ним занимались разные педагоги по три часа в будние дни. После этого садика они всегда шли домой пешком и обязательно заходили или перекусить мороженым, или съесть пару пончиков.        Мама говорил, что немного сахара полезно после активной работы мозга. Он же был согласен с этим как любой ребенок, счастливый от вида мамы рядом и вазочки с пломбиром.        Когда началась школа, эта традиция гулять вместе просто продолжилась. То есть у Вэй Юаня даже мысли не возникло, что нужно или он хочет как-то по-другому. Несмотря на кучу новых друзей и приятелей, видя маму на парковке, он бежал к нему, хватался за изящную ладонь своими маленькими пальчиками и спрашивал, куда они пойдут сегодня.        Конечно, младшая школа ни о чем не говорит. Однако с тем, как парень становился старше, ничего не менялось. Его совершенно не смущало, что его встречает мама и что они всегда, всегда уходят вместе. Нет. Вэй Юаню это нравилось. Это его радовало. И ему было совершенно не важно, что по этому поводу думают окружающие.       И вот они снова в машине. Раньше обычно к ним присоединялся только папа. Но с того момента, как Цзинъи привезли в Нью-Йорк, их познакомили и они пошли в одну школу, их стало трое на постоянной основе.       В этом определённо что-то было. Что-то особенное.       Типа… Он очень любит маму. И это не всегда могут понять его одноклассники и приятели, которые считают себя друзьями. Хм, какие они друзья, если начинают дразнить парня только потому, что он рад провести время с родителями, а не шляться по городу с ними, впустую тратя время.       Нет, ну шляться по городу, конечно, тоже прикольно, но это же можно сделать после того, как они с мамой прогуляются, в чем проблема?       В общем, у Юаня почти не было настоящих друзей до появления Цзинъи. Потому что большинство его сверстников вели себя довольно странно. Парень понимает причины, но он не собирается делать чужие проблемы своей проблемой. Нафиг ему это, вырастут, пройдут терапию, а он чужие проблемы решать не нанимался, тем более если его помощь никто не просил.       В самом деле, разве парень виноват в том, что его семья, ну, классная?       А она реально классная.       — Ну, детки, запрыгивайте в машину, — Лань Ванцзи улыбается, хлопает по глянцево блестящему капоту и, открыв дверь, садится на место водителя.       На заднем плане Цзинъи восторженно верещит, подталкивая парня ближе к двери, чтобы они наконец забрались в салон. Юань только тихо вздыхает, пристегиваясь ремнем безопасности.       Его семья — пример, который можно назвать если не идеальным, то почти точно. Если ограничиться мамой и папой, хотя родственников у парня гораздо, гораздо больше. У него как минимум есть два дяди, одна тетя, бабушка, дедушка, ещё один дедушка, и у того есть брат. Ему кажется, это довольно много. И это у него, наверное, тоже от папы.       Думая о семье, Вэй Юань обычно имеет в виду только себя и своих родителей. Не потому, что других многочисленных родственников он не любит, нет. Просто… Ему иногда кажется, что его отец прав и их очень много, особенно когда они собираются все вместе. Много, кстати, не в смысле — численно. Нет, они шумные.       Но родителям удается их приструнить.        Ведь его родители — Вэй Усянь — гений, миллиардер, филантроп, и Лань Ванцзи — омега, которая держит гения, миллиардера и филантропа на коротком поводке, не особо напрягаясь. Обычно, когда Юань оказывается в компании, где его никто не знает, он просто говорит, что папа у него инженер, а мама писатель. И все живут тихо и счастливо, пока в их хрупкий мирок не врывается Лань Ванцзи на арендованном кабриолете в сверкающем стразами Сваровски коктейльном платье.       Такое действительно было. В прошлом году.       Обычно, когда его очередные «друзья» узнают о том, кто его родители, первая их реакция — шок. А вторая, шум. Сложно сдерживать эмоции, когда тут такое… такие кадры.       И если отец вызывает в основном восхищение… Все-таки он громко известная личность. А вот мама… есть сложности.       Нет, Лань Ванцзи прекрасная омега. По словам отца, так вообще самая прекрасная на всем свете, но он лицо заинтересованное, так что его мнение не должно влиять на общую оценку. Просто у мамы бэкграунд огонь просто. Расшатает нервную систему и подожжет зад. И что бесит окружающих больше всего, он этого не стесняется.       Ну, и Юань тоже не стесняется.       Ему пытались внушить стыд за то, кем был его мама до того, как родил его и вышел замуж за папу, но не очень-то вышло. У него, конечно, возникли сомнения, грусть, обида, но это ни к чему не привело. Невозможно обидеться на родителей, которые слишком внимательные.       Невозможно обидеться на родителей, которые всегда были с ним рядом и заботились о нем.       — Господин Лань, как движется сюжет вашей книги? — Цзинъи вольготно развалился на кожаном сиденье.       — Выйдет в срок и подожжет опять всем задницы,— шутит Лань Ванцзи, улыбаясь крошечной улыбкой двум подросткам через зеркало. — А как ваша игра? Вэй Ин ждет вашу демку.       Цзинъи опять пищит, довольный как сволочь.       — У нас там маленькие трудности из-за нашей королевы JavaScript-а, но все будет в срок, — короткий хвостик возбужденно подпрыгивает, потому что Цзинъи не может сидеть спокойно на сиденье.       — Пожалей Цзинь Лина, А-И, у ребенка переезд, — мягко журит Лань Ванцзи и сворачивает к парковке.       Мама привез их на Брайтон Бич, остановившись недалеко от парка на платной парковке, чтобы никто не помял арендованную тачку. В Нью-Йорке с парковкой есть свои трудности. Если нет денег, но у них они есть.       — Да, я знаю. Поверить не могу, что летом эта птичья принцесса будет здесь… — голос Цзинъи притихал, когда он начинал говорить о Лине.       Любовь — странная штука. И да, Юань вам ничего не говорил.       — Радуйтесь, что семьи Цзинь и Цзян все еще практикуют традицию обучения наследников за рубежом, — господин Лань фыркает, шагая впереди по узкой каменной дорожке.       Ресторан, о котором говорил мама, оказался миленьким маленьким местом с видом на пляж, где прогуливались редкие для этого времени дня прохожие. Все было новым, даже пыль не успела налипнуть. Вывеска блестела так, словно с нее сняли защитную пленку только вчера.       И еда у них была просто потрясная, хотелось верить, не только потому, что свежая.       Так проходил каждый будний день. После школы мама встречал его, чтобы они вместе поели по пути домой, после было время на то, чтобы отдохнуть и сделать самые срочные домашние работы, далее он был свободен, как ветер. И его все устраивало. Всегда.       У Вэй Юаня было время на друзей и увлечения, как у всех детей. Только большая часть его сверстников не понимала одну простую вещь — в его жизни должно быть время и для родителей, чтобы, ну, у них были здоровые отношения. Как без них-то?       Как вообще можно вырасти нормальным, если родители вечно на работе, и всё, что их интересует, это то, насколько их ребенок беспроблемный? Он не говорит, что жизнь других, если она отличается от его жизни — плохая. Она не плохая. Она обычная и в целом нормальная, но Юаню такого не нужно.       Ему нужны его странные родители, которым важно и нужно знать его и что он в порядке. Они, конечно, сублимируют и отрабатывают на нем свои детские травмы, но по крайней мере они не причиняют этим ему вреда.       Так что постоянный контакт с семьей это, скорее, его, Юаня, инициатива.       — Ну что, куда вас отвести? — Лань Ванцзи складывает бумажную обертку от гамбургера в аккуратный квадрат и кладет поверх доски, на которой подавали еду.       — Домой, — Юань улыбается абсолютно счастливый.       — Окей, — ещё одна крошечная улыбка. — Цзинъи, тебя отвести к дяде или к родителям?       Господин Лань оплачивает счёт и встает из-за стола, оправляя ткань костюма.       — К дяде Сичэню… — рядом с Лань Ванцзи Лань Цзинъи прямо лапочка. Самый послушный ребенок.       Вэй Юань фыркает насмешливо, наблюдая за тем, как друг сияет от того внимания, которым его одаривают. Из всей семьи Лань только Лань Ванцзи вызывает у него такое воодушевление.       Не то чтобы Юань знал их всех… Он был не очень хорош в том, чтобы лезть в дебри семейного древа по маминой линии. Хватало уже того, что он фактически единственный наследник двух семей.       Да, мама грудью встала, защищая его от вмешательства семьи Лань в процесс воспитания. Хватит в этой семье морально травмированных.       Дорога до жилого центра Манхэттена дается им легко, правда не быстро. Середина дня усугубляет пробки, отчего они дольше стоят, чем едут, однако ненавязчивая болтовня, кондиционер и немного музыки могут спасти всё.       Лань Ванцзи останавливает машину чуть в стороне от входа в высотку, в которой сейчас живёт дядя Сичэнь и старшее поколение. Конечно, было бы удобнее заехать на парковку, но у них есть негласное правило. Вернее у мамы есть правило не соваться туда, откуда только один выход, и он успешно ему следует, поэтому Цзинъи прощается в салоне и выскальзывает на улицу, откуда машет рукой, пока не скрывается за стеклянными дверьми.       — Значит, он пытался реанимировать мертвую лягушку? — посмеиваясь, спрашивает мама, отъезжая от высотки.       — Препарировать мертвых земноводных это немного странно для школ. Я думал, такое только в кино и сериалах бывает, — улыбается парень в ответ.       — Да, думаю да. Но ты прекрасно справился. А меня бы наверняка стошнило, — Лань Ванцзи делает то, что делает только наедине с самыми близкими — смеётся.       Они болтали ненавязчиво, но при этом и не бессмысленно. Мама никогда не спрашивал что-то просто так, чтобы заполнить пустоту. Если он задавал вопрос, значит, ему правда было интересно.       Иначе он бы просто молчал. Юань неоднократно видел, как это выглядит. Все же его мама мастер выводить людей или доводить их до состояния плевания яда во все стороны. Это было даже забавно. Пока происходило на стороне. В принципе, никто не мешал Лань Ванцзи доканывать всех, кто ему не нравился. Часто тот этого не делал просто из человечности, ну и уважения к отцу Вэй Юаня, которому потом разгребать все проблемы.       Вообще, маме всегда было до него дело. И папе тоже. Это та причина, по которой Вэй Юань считал своих родителей классными. Просто они вели себя так, как должны вести себя взрослые. Были рядом, поддерживали, защищали, направляли. Не отмахивались от него просто потому, что он маленький.       Парень был любимым и единственным ребенком. При этом назвать его избалованным… может быть, в какой-то мере в нем это есть, но не больше, чем в других подростках из семей среднего достатка.       А он вообще не из семьи среднего достатка.       — Что бы ты хотел на ужин, дорогой? — мама легкой рукой гладит Юаня по голове, слегка ероша волосы на затылке.       — Фрикадельки с белым соусом? — предлагает парень, тонко улыбаясь на то, как Лань Ванцзи едва заметно закатывает глаза.       — Вы с отцом можете есть их бесконечно, да? — он улыбается. — Хорошо, буду готовить их вам, пока не надоест.       — Так же было с печеной сёмгой на овощной подушке. Она надоела нам спустя полгода, — фыркает Вэй Юань, вспоминая бесконечный рыбный день.       — Уже хорошо, что не макароны с сыром, — Лань Ванцзи опять фыркает, имея в виду макароны с сухим соусом из коробки, которые высыпаются, заливаются водой и варятся в одной посудине до готовности.       Ну да, они, конечно, вкусные, но мама готовит гораздо вкуснее, чтобы постоянно питаться порошковой едой. Хотя иногда они устраивают ленивые дни и едят разные вредности. Но сегодня, сегодня он хочет свои фрикадельки. Даже если они ели их вчера. И позавчера.       Их дом — это квартира в старом довоенном здании из красного кирпича, который принадлежит его отцу. Дом принадлежит Вэй Усяню, но они занимают только одну квартиру во весь этаж, приведенную к изначальной планировке задолго до рождения Юаня.       Они живут там втроём. В основном потому, что мама ведет хозяйство в этой квартире. Ни у кого нет желания конкурировать с Лань Ванцзи да еще и на территории его мужа. Нет, нет, нет. Поэтому они живут втроём, изредка принимая гостей, которые сбегают обратно к себе, стоит господину Лань затеять очередную перестановку или мелкий ремонт.       За год у них меняется обстановка некоторых комнат по восемь раз. Если не чаще. При этом есть вещи, которые нельзя переставлять вообще.       Юаня в принципе все устраивает. Ему это даже нравится, хотя у него не было причин испытывать что-то негативное. Он привык, что мама постоянно что-то делает дома. Есть только пара комнат, которые он не трогает. Это комната Юаня, комната бабушки и дедушки, и кабинет Вэй Усяня.       В остальном… его никогда не ругали, если что-то ломалось или если он устраивал бардак. Его родители вообще считали, что ругать ребенка совершенно бессмысленно. Если честно, парень не знает, правильно это или нет, но в любом случае он очень рад, что с ним всегда разговаривали, учитывая его возраст. И делали это спокойно.       Его родители в принципе были… спокойными.       В том смысле, что они никогда не ругались. Прям ругались и никогда не относились плохо друг к другу. Конечно, Юань не хочет сказать, что его родители идеальные, но… да кого он обманывает, его родители действительно идеальные.       Как еще назвать людей, соответствующих самому прекрасному образу пары между альфой и омегой?       Вэй Юань хотел бы тоже когда-нибудь встретить такую омегу, как его мама. Добрую, спокойную, ласковую, сильную и уверенную. Красивую. Для этого он готов пытаться стать кем-то похожим на его отца. Ведь только таким альфам достаются лучшие омеги.       — Привет, дорогой, — Вэй Усянь ласково гладит сына по голове.       Отец возвращается всегда в одно время, если работает в офисе. И он всегда привозит что-нибудь вкусное, чтобы порадовать их. Сегодня это был маленький морковный торт с орехами и цукатами.       Мама раскладывает готовый горячий ужин по тарелкам, а папа заваривает чай. Они садятся за круглый стол с резным основанием из массива дуба, в проигрывателе вращается виниловая пластинка, мягкий желтый свет освещает комнату, а они шутят и смеются.       После ужина, когда вся посуда полощется в посудомоечной машине, а мама отправляется в зал, чтобы почитать в тишине, приходит время Вэй Усяня, чтобы провести его с сыном. Иногда они выходят во двор на затянутую крупноячеистой сеткой площадку, чтобы поиграть в баскетбол или просто побросать мяч. Это помогает окончательно устать и расслабиться.       Иногда они играют в какой-нибудь хоррор или приключенческий боевик с элементами детектива. А иногда просто болтают.       Вечерами Вэй Усянь смотрит часть кода игры Юаня, вычитывая его, и рассказывает что-нибудь смешное. С ним парень также может поговорить о проблемах альф, которыми не очень удобно делиться с мамой.       В общем, идиллия.       Его жизнь… прекрасна.