***
Сегодня дорога домой заняла куда больше времени, чем обычно. Всё дело в рождественских украшениях, которые уже вовсю сверкали на соседских домах. Разноцветные гирлянды на фасадах, фигурки оленей и Санты на передних дворах и уличных терасах, украшенные елки и почтовые ящики. В преддверии зимних праздников можно было круто сэкономить на уличном освещении, все равно кварталы светились ярче рождественских огней. Я шла очень медленно, чтобы рассмотреть украшения на каждом доме, ведь в этом году навряд ли кто-то соберется наряжать наш. Обычно тётя Аннет занималась облагораживанием, да и меня нередко привлекала, мы вместе часами корячились и топтались на заснеженных тропинках, чтобы и наш дом не уступал по красоте соседским. Сейчас по приходе с вечерней смены у меня остаётся время только на быстрый ужин, написание конспектов и проработку долгов, так и засыпаю за столом, не добравшись до кровати. Месяцы такого изнурительного режима не дали своих плодов. Я почти умирала на работе, но прибавки в зарплате так и не увидела. Со временем я перестала идти на уступки, попросила изменить свой график и перенести все мои смены на рабочую неделю, чтобы в выходные заниматься своими делами и отдыхать. Я впервые сходила к психологу. Надежд никаких не было. Я думала, что это будет очередной псевдоврач, который пожелает молча слушать мои изречения и подавать платочки, сидя в противоположном углу дивана. Но всё оказалось совсем иначе! Марго оказалась не только прекрасным специалистом, но и мировым человеком. Я могла звонить ей в любое время дня и ночи, чтобы попросить совет или просто поплакаться, жалуясь на трудности. На приёмах она задавала много вопросов (кстати, этот фактор отличает хорошего психолога от остальных) и всегда знала, как меня поддержать. Она будто сорвала скотч с моего рта, чтобы я смогла спокойно вздохнуть и начать говорить...***
Сегодня был последний день перед зимними каникулами. В колледже было довольно холодно и безлюдно. Многие досрочно сдали последние экзамены и уже вовсю готовились к рождеству. К числу таких уникумов я, конечно, не отношусь, поэтому, как и большая часть группы, уже сидела в кабинете и ждала преподавателя. Журналистика была моим любимым предметом на курсе, поэтому мандража перед сдачей не было, наоборот, приятная легкость и предвкушение скорой свободы. Еву сегодня можно было не ждать, она уже наверняка проходила паспортный контроль в аэропорту и ждала своего рейса. Эх, Анталия...завидую белой завистью. Мне в этом году максимум светит уютный ужин с мамой, пару походов на залитый городской каток и детские горки, которые устанавливают на главной площади. Ещё и смены! Их в период праздников точно прибавится. — Агата, рядом с тобой не занято? — У парты уже стоял Нильсен, стряхивающий остатки декабрьского снега со своей сумки. — Ой, нет-нет, садись, конечно, — я стянула со спинки соседнего стула пальто, освобождая место для Александра. — Ты прекрасно выглядишь, — я взглянула на свой несуразный свитер с медведем, который носила уже несколько лет. — Допустим, — хихикнула я. — Не думала, что ты сегодня придешь. — А я очень даже знал, что ты будешь тут. Держи, — Александр достал из своей сумки какой-то разноцветный сверток и протянул его мне. Бумага топорщилась в некоторых местах, бантик был завязан слегка кривовато, но это всё равно было безумно мило. — О боже, это подарок мне? — спросила я, шурша бумагой. — Чёрт, Нильсен, снова ставишь меня в неудобное положение. Почему не предупредил, я бы, может, тоже тогда... — Поэтому и не предупредил. Нечего ломать голову, у меня всё равно всё есть. — Шарфик, — практически прошептала я, проводя подушечками пальцев по красивому вязаному изделию. — Если скажешь, что сам связал, то я точно растаю... — Ну, можешь тогда подтаять только слегка — моя мама связала для тебя. — Это так милоооо, — я потянулась к Александру, чтобы приобнять его за шею, но он придвинул стул ближе и мне пришлось присесть на его колени. — Он очень красивый, спасибо, — сказала я, силясь не придвинуться ещё ближе. — Всем доброе утро, если все в сборе, то мы можем начать экзамен, — дверь в кабинет захлопнулась, и басистый тон преподавателя заставил меня вздрогнуть.***
В коридоре меня ждал Александр, крутя какую-то бумажку в руках. — Ну как, сдала? — Да, у меня отлично! Предлагаю отметить последний экзамен и куда-то сходить, нужно же мне тоже сделать тебе какой-то подарок. — Это свидание, мисс Харрис? — Это поход на каток, господин Нильсен, — я повязала свой новенький шарф себе на шею и потянула шатена в сторону выхода из колледжа. Машину пришлось оставить, и мы вместе шли по узкой заснеженной дорожке вдоль кампуса. Я выудила из кармана свои любимые пушистые перчатки и обхватила уже краснеющие от холода руки Александра. — Если честно, из меня плохой фигурист. — Не волнуйся, я не собираюсь выставлять твою кандидатуру на олимпийские игры. — Ох, я очень счастлив, каттен, — уже через секунду я летела в сугроб под гогот Александра. Он толкнул меня в какой-то огромный снежный ком, который почти полностью меня поглотил. — Холоднооо, — заверещала я, тут же перекатываясь обратно на тропинку. Снег был абсолютно везде! В ботинках, за шиворотом, под курткой и даже в носу. Я наспех отряхнулась и уже зло смотрела на Нильсена. Он предупредительно протянул руки и начал отступать. — А ну иди сюда! — я с разбега влетела в шведа, поваливая его на такой же огромный сугроб. Под нами он провалился куда сильнее, поэтому теперь лицо Александра почти полностью было засыпано снегом. Мы вместе начали громко смеяться, при этом еле дыша и начиная мерзнуть из-за мокрых вещей. Голубые глаза Александра так остро выделялись на полотне белого снега и его светлой кожи, что казались ещё более глубокими и бескрайними. Я незаметно для себя приоткрыла губы, проводя языком по потрескавшимся губам, которые начинали немного болеть. Александр провел ледяными руками по моей щеке, сгоняя мокрые капли тающего снега. — Агата... — сказал он, ещё ближе придвинувшись к моему лицу. — Если ты не разрешишь поцеловать тебя прямо сейчас, то мне впервые придётся ослушаться твоей просьбы. — Нет-нет... — прошептала я, чуть робея. — Если ты меня сейчас не поцелуешь, мне придётся сделать это самой. Александр аккуратно приблизился к лицу, придерживая меня за подбородок. Его руки такие холодные, но губы... Мне пришлось чуть приоткрыть свои, чтобы его язык так спешно проник в мой рот. Мы целовались так медленно и горячо, губы горели от поцелуев, а уши от морозной стужи, этот контраст заставил меня забыть обо всём на свете...обо всём, кроме его прикосновений.***
Одно резкое движение, и коньки были четко зафиксированы на моей ноге. Александр прошнуровал их от самого начала и завязал на конце плотный узелок, то же самое сделал и со второй моей ногой. Теперь я могла встать со скрипучей лавочки и немного посеменить по пустой раздевалке. — Не помню, когда последний раз была на катке, но знаю, что тогда набила кучу синяков на попе и коленях, отчего было жутко больно ходить. — Синяки на попе, — Александр тоже закончил со шнуровкой и подошёл ко мне, — могут быть не только от падений на льду... Я задумчиво поправила свою зимнюю шапку, а когда до меня дошёл смысл слов Нильсена, он загадочным образом испарился из зоны видимости. Я вышла на сам лёд, крепко держась за борты, расположенные вдоль всей площадки. Людей, на удивление, было достаточно много. Большую часть всей залитой территории занимали фигуристы. Это были маленькие девчушки в плотных колготах и гетрах, прыгающие тулупы и аксели. Даже на тренировках их наряды были усеяны красивыми бусинами и блестками, которые притягивали внимание всех катающихся. Неожиданно мою талию сковали чьи-то крепкие пальцы, и я непроизвольно поехала вперед. Схватиться за поручни и бортики не получится, поэтому я завалилась назад, но меня тут же подхватили под подмышки. — Ты слишком боишься набить новые синяки, каттен, — Александр поравнялся со мной, крепче взял меня за руку. — Не волнуйся...я всегда тебя поймаю. — Хорошо...хорошо, — фанатично шептала я, — только не отпускай меня. — Никогда. Мы катались ещё около часа, переодически делали перерывы и отдыхали, стоя у бортиков. Болтали обо всём на свете и держались за руки... Когда вдоль катка начали зажигаться уличные фонари, я поняла, что мы задержались здесь на дольше, чем планировали. Пальцы на ногах уже порядком замерзли, их уже практически не грели теплые носки. Мы с Александром отряхнули остатки снега с одежды, сдали коньки обратно и вышли на улицу, чуть разминая затекшие мышцы. — Сильно замерзла? — Если честно, то да. Сейчас бы кружку горячего чая и кусочек пирога. — Знаешь, я же недалеко живу. Не хочешь зайти ко мне в гости, мы бы вместе испекли пирог. Какой ты любишь? — Хм..вишнёвый. — Тогда ещё в магазин за вишней. — А твои родители, они не будут против? — Они на работе. Или ты уже так хочешь с ними познакомиться? — Нет-нет, я согласна пока только на пирог.