Твоими глазами II НОВЫЕ МЫ

      — Знакомься, Чон, это Рэми, администратор. Рэми, это Чон, наш новый сотрудник. Пак одобрительно похлопал Джона по плечу. Тот поклонился высокому парню немного старше себя. — Здравствуйте, господин Рэми. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Администратор с интересной фиолетовой причёской рассмеялся в ответ. — Какой я тебе господин? Зови меня просто Рэм. — Хорошо, Рэм, — Гук улыбнулся и оглядел холл фотостудии, восторженно выдыхая. Помещение состояло из двух этажей с широкой лестницей внутри огромного, залитого светом холла. Все двери, расположенные в один ряд на каждом из этажей, выходили сюда же, не было никаких узких коридоров, ни тёмных углов. Внешние стены составляло закалённое стекло, зрительно увеличивая пространство, а на внутренних, отделанных под кирпич, в хаотичном порядке располагались цветные и чёрно-белые фотографии самых разных размеров. Интерьер студии был выполнен в двух основных цветах: белом и светло-сером, а ярко-оранжевые нотки удачно дополняли общий вид. Мебели было немного, но она была как раз там, где нужна. Несколько аккуратных диванчиков тёмно-серого цвета, низкие журнальные столики из дерева с полками посередине, и очень много живых растений. Очень просто и со вкусом. Джон не мог поверить, что он будет работать в таком красивом месте. Он ещё не особо представлял, чем именно будет здесь заниматься, но когда он позвонил Чимину и попросил помочь с поиском подработки, тот сказал, что у него как раз есть кое-что специально для Гука. — Рэми, покажи ему здесь всё, — попросил Чимин, — а потом проводи, пожалуйста, в мой кабинет. Администратор кивнул и повёл Джона вверх по лестнице, объясняя по ходу суть работы. — У нас здесь самые разные направления, и по каждому работает отдельная группа фотографов. Детские фотографы, фотографы мероприятий и торжеств, портретисты, пейзажисты, и так далее. Здесь, — он толкнул первую дверь слева, — мужская гримёрная. Тут нашими стилистами создаётся образ клиента. Женская — в том конце коридора, это запомнить нетрудно. Дальше идут мини-студии по тематике, названия ты видишь на табличках. Второй этаж весь под съёмку фотосессий. Внизу туалеты, кафетерий, комнаты для персонала и офис. В офисе фотографируют для документов, там же у нас бухгалтерия. Ты сам какого профиля фотограф? Джон пожал плечами и смущённо улыбнулся: — Я художник, — ответил он, — я рисую, не фотографирую. Рэм удивлённо вскинул брови, но ничего не сказал. Они спустились обратно на первый этаж и пошли в сторону кафетерия. Его Гук узнал сразу из-за прозрачной двери. — Можем выпить кофе, и я покажу тебе кабинет господина Пака, — сказал Рэм. Джон замялся, поглядывая на разноцветные треугольнички пирожных в витрине. Заметив его замешательство, Рэм понимающе улыбнулся: — Для сотрудников буфет бесплатный, — сказал он, — это первое правило: на работе нельзя быть голодным и в плохом настроении. У нас даже в договорах это прописано. — Правда? — Гук удивлённо распахнул глаза. — Нет, конечно, — Рэм добродушно рассмеялся, — я пошутил насчёт договоров. А десерты и кофе правда бесплатные, так что ни в чем себе не отказывай. Вот этот вишнёвый — просто топ, — он указал пальцем на один из десертов, и Джон сглотнул слюну. — И выглядит аппетитно, — сказал он. — Тэмин, сделай нам кофе и дай вишнёвый десерт, пожалуйста, — Рэм обратился к парню за стойкой, и тот кивнул, — это Чон, кстати. — Привет, я Тэмин, — парень приветливо улыбнулся, — ты новенький? — Здравствуйте, — Джон поклонился, — да. — Он у нас скромный парень, — сказал Рэм, — пока ещё стесняется. — Ничего, привыкнет, — отозвался Тэмин, перекрикивая кофемолку, — добро пожаловать в команду, Чон! Пока они расправились с пирожными, в кафетерий заходили и другие сотрудники, и Рэм всех представлял Джону. Парень поначалу чувствовал себя немного не в своей тарелке из-за такого большого количества новых лиц, но все были весьма дружелюбны и милы, и его природная общительность сменила ненужную робость. Кабинет Пака находился в самом конце на первом этаже. Легонько постучав, Джон услышал приглашение войти, и аккуратно открыл перед собой дверь. — Входи, Чон, — повторил Чимин, указывая на диванчик, — присаживайся. Кабинет владельца студии больше походил на обычный офис. Никаких излишеств, стол, пара кресел, диван, стеллаж с папками, и обилие комнатных растений. Только одна деталь немного выбивалась из общего вида: фотография на всю стену в коричневых тонах, изображавшая обнажённый мужской торс и часть бёдер. Джон слегка приоткрыл рот, глядя на красивое тело, и тут же опомнился, смущённо отворачиваясь. Чимин проследил за его взглядом и не сдержал улыбки. — Прекрасное тело, не так ли? — спросил он, — Эту фотографию и другие похожие я сделал, когда был немногим старше тебя. С них началась моя карьера профессионального фотографа. — Красиво, — пробормотал Гук, разглядывая пол. — Мне страшно повезло с моделью, — сказал Пак, пристально глядя на парня, — очень красивый парень. Он был моим хорошим другом. — Был? Он умер? — спросил Джон, вскидывая полный сожаления взгляд на фотографию. — Жив. Сейчас он жив, — улыбнулся Чимин. — Я хотел попробовать кое-что новое в этой студии, — сказал мужчина, — и на моё счастье позвонил ты. Ты говорил, что рисуешь портреты, верно? — Вообще да, но не только портреты. Природу, например, я тоже люблю рисовать. — Тогда позволь предложить тебе работу художником, Чон. Мы дадим нашим гостям выбор: современность или традиция. До того, как изобрели фотоаппараты, всё ведь изображалось от руки. Ты будешь первым в этом новом отделе, поэтому я назначу тебя его руководителем, ты сможешь сам решать, как организовывать твой рабочий день и всё остальное. Я даже приготовил для тебя кабинет. Хочешь взглянуть? — Хочу, — прошептал Джон, не веря своим ушам. Ущипните его кто-нибудь, пожалуйста, ведь если это не сон, то он официально — самый счастливый человек на свете. Все так добры и обходительны с ним на этой работе мечты, а особенно этот господин Пак. И почему? Чимин поднялся с парнем на второй этаж и опёрся локтями на стеклянные перилла, глядя вниз. — Вот, — сказал он, — здесь и будет твоё рабочее место. Джон посмотрел туда, куда указывал мужчина, но ничего не увидел. Первый этаж холла, и всё. — Ты будешь рисовать прямо тут, — Чимин обвёл рукой пространство, — закажи всё нужное для этого, холсты, канвасы, мольберт, нужную для тебя мебель… Даже не спрашивай, просто твори. Мне кажется, тут у тебя откроется безграничный простор для фантазии, ведь если фотограф смотрит только в объектив, художник видит всё и сразу. У Джона горели глаза и перехватило дыхание от восторга. Слыша стук собственного сердца, готового выпрыгнуть из груди, он спросил: — Почему Вы так помогаете мне, господин Пак? Вы так добры, что мне неловко. Не понимаю, чем я это заслужил. — Мне тоже помогали, когда я был моложе, помогают и сейчас. Иногда помощь стоит просто принять и не думать о всякой неловкости. Чимин улыбался, глядя в синие сумерки сквозь стеклянные стены. Эту фразу ему самому однажды сказал один замечательный и дорогой его сердцу человек, новое воплощение которого он, возможно, увидит, совсем скоро. А ещё один такой же дорогой человек стоял совсем рядом и выглядел по-настоящему счастливым, отчего Пак едва сдерживал трогательные слёзы. — Дай Рэми знать обо всём, что тебе нужно для работы, — сказал он, повернувшись к Джону, — и можешь приступать в любое время, когда будешь готов.

***

      Тэхён гневно ударил ногой любимый мотоцикл. Тэхён нагрубил лучшему другу просто так. Тэхён подрался с одним из гонщиков и бил так, как никогда прежде. Тэхён скучал. Изо дня в день всё больше. Джон сильно похорошел и выглядел жизнерадостным, он часто улыбался чему-то, стал общаться с ребятами из их школы, и в целом был уверенным в себе. А Ким наблюдал за ним и таял на глазах, невыразимо страдая от невозможности подойти к нему, поговорить, прикоснуться. Потому что ему нельзя. Узнав в мальчишке, избитом отчимом, человека из прошлого, Мин Юнги испугался. Испугался того, что он снова потеряет из-за него Тэхёна. Много лет назад Юнги не уберёг своего помощника, не остановил, когда тот принёс себя в жертву своей безумной любви, с головой бросаясь в опасности, как в костёр, чтобы только защитить своего Чонгука. Мин не винил последнего в смерти Тэхёна, но был уверен, что всё взаимосвязано. Один из них должен был пожертвовать своей жизнью ради жизни другого, их любви не суждено было сбыться. И сейчас, видя, что история повторяется в лицах этих совсем ещё юных мальчишек, один из которых его единственный внук, Мин принял решение во что бы то ни стало не дать им быть вместе, чтобы его Тэхён, да и тот ребёнок тоже, прожили долгие и спокойные жизни, и не сгорели в своих чувствах раньше времени. Поэтому он вызвал внука в кабинет и поставил ему ультиматум: либо имена Ким Тэхён и Джон Гук пересекаются в этой жизни только в школьном журнале и нигде более, либо Мин подключает связи и делает так, чтобы Гука и его мать депортировали из Кореи без права на возвращение. Да, это было жестоко, но он должен был хотя бы попытаться спасти их друг от друга. Он и Хосок долго говорили об этом в ту ночь, после которой Тэхён в слезах клялся вычеркнуть Джона из своей жизни навсегда, только бы дедушка позволил тому остаться. И как же жалко деду было своего мальчика, который даже не знал, в чём дело и почему ему запрещают любить. Сначала старик и вовсе собирался поменять школу одному или второму, но после решил оставить им хотя бы это: возможность видеть друг друга на расстоянии. Тай был зол на дедушку друга, кажется, больше всех в мире, называя самыми ужасными словами, которые знал. Он абсолютно не понимал, с чего бы «старому маразматику» вообще лезть в отношения двух молодых парней, но склонялся к тому, что всё дело в престижности семьи. По личному мнению Тая, Мин считал парня, член семьи которого отбывает тюремный срок, недостойным для его внука. Других объяснений у него не было, не гомофоб же тот, в конце концов! Гомофобы, к счастью, давно исчезли и право выбора никто ни у кого не отнимал. А вот Мин Юнги у Тэхёна отнял. — Сука! — громко ругнулся Тай своим мыслям, сплевывая горькую от никотина слюну. Гук обосновался в холле студии, который теперь напоминал картинную галерею, заставленную мольбертами. Он выполнил уже немало заказов, и с каждым днём интерес к его творчеству рос, привлекая в студию всё больше клиентов. Первую зарплату, так и не открыв конверта, Гук отдал маме, чувствуя себя страшно гордо. Жизнь подростка не просто наладилась: она внезапно засияла, переливаясь самыми яркими красками. Джон шёл по школьному коридору с улыбкой, активно переписываясь в общем чате с коллегами. Он не мог дождаться, когда закончатся уроки, и он побежит на студию, чтобы писать очередной заказ. Не глядя перед собой, он впечатался в кого-то, выронив от удара телефон из рук. Поспешно извиняясь, Гук поднял глаза и замер. Перед ним стоял Тэхён, и он очень плохо выглядел. Тёмные круги под глазами, уголки губ опущены, безжизненный взгляд, в котором, впрочем, вдруг загорелась слабая надежда. — Привет, — тихо и очень неуверенно сказал Ким. От этого надломленного голоса сердце Джона сжалось, но он лишь едва заметно кивнул в ответ, и подобрав с пола свой мобильный, поспешно ушёл, ни разу не обернувшись. Тэхён сам принял за них двоих такое решение, что Гук мог с этим поделать? Правильно, только смириться и мог. — Хочешь побывать со мной в одном крутом месте? — спросил Тэмин. За месяц они сильно сдружились и доверяли друг другу многое, если не всё. — Хочу, конечно, — ответил Джон с набитым ртом, — что за место? — Сегодня узнаешь, — ответил друг, — ночью я за тобой заеду. — Ночью? — Гук удивлённо уставился на парня, — Что я скажу маме? — Придумай что-нибудь, скажи, что остаёшься у друга с ночёвкой… Всё равно завтра суббота и в школу тебе не нужно. — Я попробую, — кивнул Джон. После десяти Тэмин, как и обещал, приехал. Джон ждал его у подъезда, кутаясь сильнее в куртку. — Готов увидеть, как выглядит свобода? — Тэмин подмигнул парню и достал из бардачка банку пива, — Я за рулём, так что выпей за меня. — Но мне ещё нет восемнадцати, — напомнил Гук. — А место, куда мы едем, запрещено законом, — сказал парень с улыбкой, — поэтому никому ни слова — и всё будет хорошо. Сегодня мы с тобой немножко нарушители. Парни приехали в нужное место около полуночи. — Мы как раз вовремя, — улыбнулся Тэмин, — пошли скорее, гонка сейчас начнётся. — Гонка? — удивлённо переспросил Джон, и поспешно вылез из автомобиля вслед за другом, сжимая в ладонях так и не открытую банку пива. — Смотри, — Тэмин тащил парня за руку сквозь толпу, — вон они! Гук никогда бы не подумал, что морозной декабрьской ночью на старой загородной дороге могут устраиваться гонки на мотоциклах. Это ведь так опасно! И он уж точно не ожидал, что посмотреть на них соберётся столько народа. — На кого ставить будете? — спросил какой-то мужчина. — На тех двух, — Тэмин указал тому на гонщиков, в которых Джон с ужасом и восторгом узнал Тэхёна с Таем, — они никогда не проигрывают. Гук замер, не отрывая глаз от Тэхёна. Другого Тэхёна, такого красивого и уверенного в себе, не того, угасший взгляд которого он избегает в школе. Ким ухмыльнулся, глядя на Тая, и тронул газ, отчего его мотоцикл тихонько взревел. Тай сделал то же самое, и чёрт возьми, как же они двое были сейчас прекрасны! — Видишь? — спросил Тэмин, — Это Палач. Сейчас он выстрелит, и всё начнётся. Палач прошёл на своё место и встал напротив гонщиков, окинув их взглядом на предмет готовности. Одиннадцать мотоциклов готовы были рвать асфальт и унести своих хозяев вперёд со скоростью ветра. Джон невольно вздохнул от громкого хлопка, и ревущие мотоциклы тут же бешено пронеслись прямо мимо него. Не замечая холода, Гук дрожащими от волнения пальцами поддел открывашку на банке, и жадно приложился губами в пиву, терпкий вкус которого попробовал впервые в жизни. Тэхён пришёл к финишу первым. Несмотря на то, что дорога местами заледенела из-за редких луж, гонка обошлась без несчастных случаев. Обнимаясь с лучшим другом и громко радуясь своей победе, Ким краем глаза увидел в толпе людей лицо, и сердце его пропустило удар. Он медленно подошёл к Джону, не веря, что перед ним именно он. Гук был пьян, он смотрел на Кима затуманенным взглядом и широко улыбался. — Ты победил, — сказал он счастливо, — как же здорово, а я так за тебя переживал! — Что ты здесь делаешь? — осторожно спросил Тэхён, глядя на его розовые щёки. — Нарушаю правила, — ответил Джон, и тихонько захихикал. Ким нахмурился, размышляя несколько секунд. — Пойдём, — сказал он, взяв парня за руку, — тебе нельзя здесь быть. Если поймают, будут проблемы. Он повёл Джона за собой, но его самого неожиданно остановила чужая рука. — Куда ты тащишь моего друга? — спросил незнакомый Тэхёну парень, — Кстати, поздравляю с победой. — Проблемы, чувак? — к ним подошёл Тай, — Твою мать, это же Чон! — Я отвезу его домой, — сказал Тэхён незнакомцу, — это мой одноклассник. — Но я не хочу домой! — Гук начал слабо вырываться, — Я хочу нарушать правила! Это так забавно! Ким посмотрел на его пьяное и милое лицо и не сдержал улыбки. — Тай, доедешь с пацанами? — сказал он другу, — мы задержимся ненадолго. — Могу тебя подвезти, — предложил Тэмин Таю, — я на машине. — Как тебе только в голову пришло сюда явиться? — спросил Тэхён, когда ребята ушли, — Глупенькая девочка. — Я не девочка! — запротестовал тот, — Я мальчик! У меня и доказательство есть! — Какое? — хохотнул Ким, — Какое у тебя доказательство? — В паспорте написано, — счастливо сообщил Джон, отчего Тэхён снова взорвался хохотом. Он с нежностью смотрел на это лицо, по которому так страдал все эти недели, и не удержавшись, положил ладони на чужие щёки. — Моя девочка, — прошептал он с отчаянием и радостью, касаясь лбом лба Джона, — моя. — Не твоя, — обиженным полушёпотом ответил тот, — и вовсе не твоя. Ты бросил меня, потому что я стал тебе не нужен. — Ты мне нужен, — тихо сказал Ким, — очень-очень нужен, — и прижался губами к губам Джона, согревая их своим дыханием и рисуя в воздухе круглые облачка пара, не обращая внимания ни на кого вокруг них. Гук замер на мгновение, и потянулся к нему навстречу, какой-то частью подсознания замечая быструю слезинку, сорвавшуюся с длинных ресниц напротив. Тэхён целовал его бережно и медленно, мягко перебирая его губы своими, и без конца шептал в поцелуй что-то, чего неясный разум Джона так и не уловил. От переизбытка эмоций и ледяного воздуха Джон немного протрезвел, и после поцелуя с пылающими от смущения щеками смотрел на Тэхёна во все глаза, словно ожидая от него приговор. Ким был счастлив сейчас так, как никогда. Поцелуй опьянил его, и он не мог удерживать тихий радостный смех, вырывавшийся не из горла — из самого сердца. Он смотрел на Джона так, словно впервые в жизни увидел очень красивого и очень особенного человека: с восхищением и обожанием. Прямо сейчас он ничего не боялся. Джон был рядом с ним, за городом, а дедушка и его глупые жестокие правила остались далеко позади. — Хочешь и дальше нарушать правила? — с придыханием спросил он, и глаза его загорелись, — Со мной? — Хочу, — кивнул Джон, робко улыбнувшись. — Тогда давай нарушим их все. Тэхён сел на мотоцикл и помог Гуку устроиться позади себя. Впервые он кому-то позволял подобное, и внутри всё трепетало от радостного возбуждения. — Держись крепче, девочка, — сказал он с улыбкой, и почувствовав, как руки Джона обнимают его за талию, повторил, — ещё крепче. Он зажал газ и увёз их с Джоном далеко от всего, что мешало им быть вместе. Пусть ненадолго, пусть нельзя, пусть опасно, пусть, пусть, пусть. Чем сильнее они пытались отдалиться друг от друга и уйти от своих чувств, тем сильнее сходили с ума в разлуке. А эта ночь, их случайная встреча за городом, была просто подарком для обоих. Гук захлебывался от ветра и счастливого смеха, теснее прижимаясь к широкой спине Тэхёна. Они гнали по ночным пустым дорогам на всей скорости, но рядом с ним Джону не было страшно. — Тэхён! — воскликнул он, — Я так счастлив! — Я тоже! — отозвался тот со смехом. Оставив мотоцикл в депо, Тэхён вернулся в уже прогретую машину. Как он и ожидал, Джон безмятежно спал, подрагивая ресницами. Ким провёл пальцем по его щеке и отвёл в сторону тёмную прядь, Улыбаясь так широко, что сводило челюсть, Ким ехал обратно в Сеул, то и дело поглядывая на парня рядом. Тэхён был счастлив, ему хотелось петь вместе со своим сердцем.