Твоими глазами II НОВЫЕ МЫ

             Услышав тихий голос, Тэхён спрыгнул с подоконника и быстро подошёл к больничной койке. Нет, Джон не проснулся, он всё ещё крепко спал под препаратами, бормоча что-то неразборчивое и звал его, звал по имени. Тэхён сел и откинулся на спинку стула, хмуро наблюдая за больным. Скоро здесь будет полиция, родители Джона и его собственные, будет шумиха, и с этим Ким ничего поделать не мог. Но он был рад, что воспринял обморок парня всерьёз и решил привезти его в госпиталь. Если истощение ещё можно было как-то исправить в домашних условиях, то с трещиной на ребре Джону требовалась квалифицированная медицинская помощь. — Тэхён! — вскрикнул Джон и открыл глаза, испуганно бегая ими по палате. — Мы в больнице, — сказал Ким и встал, склоняясь к его подушке, — ты в порядке? — Что случилось? — хрипло спросил Гук, — Как я тут оказался? — В школе тебе стало плохо, ты отключился, и я привёз тебя сюда. Джон попытался приподняться, но чужая рука удержала его за плечо. — Не рыпайся. Ты знал, что у тебя ребро треснуло? — он поймал растерянный взгляд, — Конечно, не знал. Лежи тихо, девочка. — Зачем ты притащил меня сюда? — простонал Джон, — Я был бы в порядке. — Ало?! Трещина, блять. В ребре. Это называется «в порядке»? Тэхён выпрямился и глубоко вздохнул. Он выглядел и вёл себя непривычно: слишком взволнованный, нервный. Джон насторожился, ему от этого человека можно было смело ждать любых фокусов с любыми непредвиденными последствиями. Ким провёл рукой по голове и впился пальцами в волосы на своём затылке. — Послушай меня, девчонка, — негромко сказал он, слегка подавшись вперёд, чтобы Джон мог слышать, — какие у тебя отношения с мамой? — Что? — Гук напрягся всем телом, — Причём здесь моя мама? — Отвечай, времени нет. Она тоже била тебя? — Нет, конечно! — возмущённо выдохнул Джон, — Ты спятил?! — Хорошо. Вот что, послушай внимательно и сделай всё так, как я сказал. Когда тебя будут допрашивать… — Меня будут допрашивать?! — Джон в страхе замер. — Уф, заткнись ты уже хоть на минуту, болтливая девка, и дай договорить. Когда менты станут допрашивать, говори, что мать ничего не знала о побоях, что этот гондон пиздил тебя, когда вы были дома одни. Иначе её привлекут к ответственности за бездействие. Ты всё понял? — Но так и было! — зрачки парня влажно сверкнули. — Мама ничего не знала! Всё, что на моём лице, я объяснял драками в школе. Мама ничего мне не сделала! — в отчаянии завопил он, — Она не виновата! Его мелко трясло от страха незнания того, что будет со всей этой ситуации дальше и за маму. Ведь он соврал Тэхёну: она знала всё, прекрасно знала и просто молчала, продолжая делать вид, что они семья и в семье этой всё хорошо. Гук любил маму, ведь она была единственным родным для него человеком. А мама Гука… Может и не ненавидела, но точно не питала к нему истинных материнских чувств. Гук появился на свет от её недолгого романа с американским солдатом, наобещавшим любовь до гроба и своё скорое возвращение, и оставившим её с животом. Война закончилась, и родился Джон-младший, но папаша всё не торопился объявляться. Джон Джон Гуку был год, когда мать решилась забрать его на другой континент в поисках своего нерадивого возлюбленного. Который, впрочем, так и не нашёлся, зато нашёлся брокер Энди Фишер, и началась у них любовь. А про маленького Джона все тут же забыли и просто терпели его, как ненужное бесплатное приложение к их новой счастливой семье. Мама всё видела и слышала своими глазами и ушами. Но смотрели эти глаза не на него, её сына: в Джоне она видела лишь презренное воспоминание, след мужчины, трусливо сбежавшего от неё прочь. Прохладное прикосновение вырвало его из омута памяти, и Гук вздрогнул от неожиданности, увидев совсем близко перед собой лицо Тэхёна. Тот хмурился и стирал пальцами его слёзы, водя ладонями по щекам. — Эй, плакса сопливая, — сказал он с улыбкой, — чего нюни распустил? Не тронет никто твою маму, не переживай. Я поговорю, с кем надо. И с кем же? — И с кем же? — тихо спросил Джон вслух. — С кем надо, я сказал, оглох, что-ли? Ну вот ни разу не своевременно Гуку вдруг захотелось поддержки. И только на одну секунду он случайно забыл, что перед ним стоял его самый опасный враг и самый страшный кошмар наяву. — Обещаешь? — тихо всхлипнул он. Ради мамы можно хотя бы попытаться довериться, но только ради мамы и только в этот раз. — Обещаю, — твёрдо сказал Ким, отстраняясь, и тут же нахмурился, — только не реви, это бесит. Он достал из кармана куртки мобильный телефон и вытянул руку с ним вперёд. Джон услышал тихий щелчок. — Ты сфоткал меня? — удивлённо спросил он, утирая слезы. — Тай спрашивает, как поживает твоя задница, вот пусть сам и посмотрит. Задницу твою фоткать не буду, но думаю, твоя рожа сейчас не сильно от неё отличается. Гляди, — он повернул мобильный экраном к парню, и тот не сдержал глухой смешок. — Жесть, — сказал Гук, увидев своё изображение, — я похож на побитого щенка. — Ты и есть щенок. И ты побитый, — Тэхён хрипло рассмеялся и увидев недовольство на его лице, спросил, — Что? Может тебе Сука больше нравилось? — Сколько ему могут дать? — Джон снова стал серьёзен, вспомнив, какой важный вопрос хотел задать, — Моему отчиму? — Не «могут дать». Дадут. Сколько? — Ким поднял глаза вверх и задумался, рассуждая вслух, — средней тяжести телесные, тысяча вторая, три года… В отношении малолетнего — это плюс два года… С повторением, а равно — рецидив — плюс ещё один год. Итого… — он посмотрел на свои загнутые пальцы, — шесть лет. Шесть ёбаных лет. Блять, я бы дал больше. — Шесть лет, — ошарашенно пролепетал Джон. В душе внезапно появилась тень жалости к человеку, который годами безжалостно отравлял его жизнь. — Не вздумай жалеть его, — строго сказал Ким, точно читал сейчас все его мысли, как с книжной страницы, — только попробуй прикрыть его перед ментами! Отпизжу так, что тебе по сравнению с этим и уксус колой покажется. Расскажешь им всё, как было, ясно? Гук едва заметно кивнул, смотря невидящим взором в одну точку. Вот и последствия всех этих долгих лет, что Фишер рушил его, как личность, отламывая по кусочку души раз за разом. В Джоне сейчас перемешалось, буквально, всё: паника, страх, сожаление, отрицание происходящего и даже злорадство. — Откуда ты так хорошо знаешь законы? — он задал вопрос, ответ на который его особо не волновал, но должен был отвлечь от водоворота сумбурных мыслей в голове. — Я ведь говорил тебе, что мой дед — Мин Юнги, — Тэхён приподнял одну бровь, — уже забыл? — Это ты забыл, что я прожил всю жизнь в другой стране. Мне ни о чем не говорит это имя. — А, бля, точно. Ты же иностранка. Объясняю, дед работал в министерстве Юстиции, а ещё раньше — прокурором. — Ты лишь сказал, кто твой дедушка, но мой вопрос был не об этом. — Научись складывать один плюс один, глупая девочка. Я читать учился не по букварю, а по уголовному кодексу. Дед особо выбора не давал, — он усмехнулся, — и законы я знал ещё до того, как научился сам подтирать себе жопу. — И когда же ты этому научился? Вчера? — Гук не удержался и съязвил, вызвав у Кима лёгкую усмешку и добавил, — Так вот оно что, изучаешь законы, чтобы грамотно их обходить? Неожиданно умный ход для гопника. Тэхёну было смешно от этих шуток и неожиданно приятно от их такого непринуждённого общения. Оба словно забыли, где находятся, при каких обстоятельствах сюда попали и главное, что они ненавидят друг друга. — Прикуси свой язык, — сказал он, — или я сам это сделаю. На мгновение, длившееся слишком долго, их взгляды встретились. У обоих перед глазами встала одна и та же картинка: школьный туалет, Тэхён, сдуру прикусивший губу Джона, сбитое дыхание одного и второго. Дверь в палату открылась, и парни разом посмотрели на входящих в палату врача и представителей власти. Пока велось следствие, Фишер преспокойно проживал в их квартире. Он продолжал утверждать, что никогда не позволял себе избивать подростка, и даже сам себе почти верил. Посольство США приняло его прошение и согласилось предоставить Фишеру квалифицированного защитника, так что мужчина был спокоен за своё будущее и разве что не приплясывал от радости. Адвокат мужчины и правда знал своё дело, только никто не учёл того, что за процессом со стороны внимательно наблюдает один весьма влиятельный пожилой человек, от которого преступнику можно уйти только в одном направлении: за решётку и надолго. Гук, к своему огромному счастью, был вынужден остаться в больнице на целых четыре недели, соблюдая строгий постельный режим и находясь под постоянным контролем врачей. Треснутое ребро вызвало воспаление, и обнаружилось всё очень вовремя. Так что не помоги ему тогда Тэхён, для Джона всё могло кончиться весьма плохо.

***

— Почему ты не спишь в такую рань? Гук отвлёкся от скетчбука и поднял взгляд на Тэхёна. — Привет, — сказал он. Ким впервые приехал с утра, обычно Джон ждал его после обеда. Его ежедневные визиты стали уже привычными. Иногда рядом с ним был Тай, но чаще тот приходил один. Он сидел с ним минут десять или чуть больше, а потом поднимался и каждый раз спрашивал перед уходом: «Нужно что-нибудь?» Джону ничего не было нужно, но такое внимание само по себе не могло не греть душу. Так с ним ещё никто и никогда не обращался, не спрашивал, чего он хочет, не приезжал ради него всего на несколько минут просто чтоб увидеться. Гук чувствовал, как изо дня в день медленно тает лёд между ним и этим парнем. Возможно, они могли бы стать друзьями когда-нибудь. Или хотя бы перестать быть врагами. — Я спросил, почему ты не спишь, девочка, — Тэхён взял стул и сел у изголовья кровати, — На часах семь грёбаных утра. — Ну вот и спал бы сам, — Джон пожал плечами, — чего сюда притащился? — Мне вообще-то в сраную школу, я не ради тебя вставал, — он громко и протяжно зевнул, — блять! Не выспался. — Сколько часов ты спал? — поинтересовался Гук, заметив припухлости под красными глазами. — Четыре, — ответил Ким, — часа, но как будто минуты. — На уроках выспишься, — подколол Джон, — всё равно только этим на них и занимаешься. — Хорошее настроение, шутница? — Тэхён подвинулся ближе и резко выдернул из его рук скетчбук, — Покажи, что ты тут нарисовала. — Нет! — Гук дёрнулся, умоляюще глядя на парня, — Пожалуйста, не смотри, я прошу тебя! Это личное. — Личное? — Ким хмыкнул и повертев альбом в пальцах, кинул на постель, — Ладно, забирай, твоя мазня мне неинтересна. Джон тут же схватил скетчбук обеими руками и прижал к груди, словно защищал самое ценное, что у него есть. Проследив взглядом за этим движением, Тэхён усмехнулся и потягиваясь, поднялся с места. — Вот, — он кивнул на пакет на полу у тумбочки, — Поешь. Он смотрел на Гука ещё несколько секунд и пошёл к выходу, по пути роняя обычное: — Привезти что-нибудь? — Нет, — ответил Джон. У него был вопрос, на который очень хотелось бы знать ответ, и он решился его задать. — Почему ты мне помогаешь? Тэхён остановился и обернувшись, удивлённо посмотрел на него. — Потому что ты моя девочка, ты же знаешь. — А если серьёзно? — Это и было серьёзно. — Ладно, — вздохнул Джон, не собираясь препираться, — спасибо за всё. Конечно, под «всё» подразумевались не издевательства Тэхёна над ним в школе, а его забота. О неприятных моментах оба предпочитали не говорить. Оставшись в палате один, Гук дотянулся рукой до пакета внизу, и подцепив пальцами ручку, поднял на стул. Внутри оказались контейнер с домашним завтраком и термокружка с травяным чаем. Его тронуло это до глубины души. Чужой человек заставил кого-то приготовить для Джона еды, и сам привёз её, несмотря на ранний час. Гук ведь и правда уже проголодался, витамины, которые ему кололи, пробуждали аппетит, и такому вот сюрпризу он был сейчас несказанно рад. Мама почти не навещала его. А если навещала, то не разговаривала с ним, просто оставляла в палате необходимые ему вещи и почти сразу уходила. Джон понимал, что она зла на него за Фишера, но абсолютно не чувствовал себя виноватым. Он не просил отчима избивать себя, как и не просил истязать морально с самого раннего детства. Смахнув навязчивые кадры из прошлого, проплывшие перед глазами, Гук принялся за вкусный и ещё тёплый завтрак. Как же быстро ехал Тэхён, раз еда не успела остыть?

***

      — Держи, — Тай протянул Джону новенький скетчбук в кожаном чёрном переплёте, — Тэхён сказал, что тебе это нужно. Джон вскинул брови и взял вещь в руки, рассматривая. — Но я не просил его об этом, — сказал он. — Не обязательно просить, чтоб Тэхён сделал что-то для тебя, — напомнил Тай, — ты же вечно что-то малюешь, новый не помешает, — он пожал плечами и сел рядом с Джоном, — как дела? — Порядок, — Джон благодарно улыбнулся, — спасибо, Тай. — Будешь на меня вот так смотреть, начну жалеть, что прессовал тебя, — парень рассмеялся. -Твоего долбаёба ещё не посадили? Гук покачал головой. — Тай, — внезапно вспомнил он, — ты не мог бы мне помочь найти подработку, когда я выберусь отсюда? Рисовать в парке уже довольно холодно, а знакомых у меня здесь совсем нет. Я звонил по объявлениям в интернете, но неумелый школьник вроде меня никому не нужен даже в роли официанта: вокруг полно ребят с опытом. Тай выгнул бровь и ухмыльнулся. — Единственная халтурка, которую мог бы предложить тебе я, тоже требует умения. Нахера ты мне сдался, если у тебя руки из жопы растут? — Я научусь, — Джон закивал головой, умоляюще глядя ему в глаза, — мне нельзя без работы, Тай. Если отчима посадят, мы не протянем на одну мамину зарплату. Я должен что-то сделать. — Сначала спроси разрешение Тэхёна. Если он даст добро, ты в деле. Джон послушно кивнул. Конечно, куда ему без позволения этого собственника. Ким же обязан быть в курсе всего и точно не оставит Гука в покое, сделай он хоть что-то по-своему. Странные у них были отношения, Тэхён пугал, но и опекал одновременно, проявлял грубость, но и такую заботу, которую Джон не получал ещё ни от кого прежде. Чувствуя, что у него, кажется, появляются симптомы знаменитого Стокгольмского синдрома, Джон волновался, но противостоять этому не мог. — Почему он не приехал вместе с тобой? — Джон вдруг понял, что Тай впервые навещал его один, без своего друга. — Я за товаром заскочил, было по пути. Тэхён в депо, сейчас поеду за ним. А что? Уже соскучился? — Тай расплылся в широкой улыбке. — Что за товар? — игнорируя все остальные слова, спросил Гук. — Меньше знаешь — крепче спишь, — парень встал и щелкнул Джона по носу пальцами, — отдыхай. — Что за депо? — не унимался тот. — Один здоровенный гараж. Там наши мотоциклы… — Тай хитро прищурил глаза, — А ты всегда такой дохуя любопытный, или только из-за Тэхёна? — Ещё раз спасибо, — сказал Джон, с усиленным интересом разглядывая новый скетчбук. Тай усмехнулся и вышел из палаты, насвистывая что-то собственного сочинения. Он всегда хорошо читал чужие эмоции, и сейчас лишний раз убедился в своих догадках. У тех двоих химия, чем бы они ни пытались её замаскировать. Интересно, когда Тэхён поймёт, что он не единственный, кто по уши втрескался?

***

      Когда Джона выписали из больницы, его отчим уже отбывал наказание. Из-за матери в доме висело ощутимое напряжение, но несмотря на это, дышалось Гуку здесь теперь гораздо легче. Он вернулся в школу на следующий же день, и нетерпеливо искал глазами знакомое лицо. Но ни в классе, ни в столовой, ни на школьном дворе Тэхёна не было. К третьему уроку появился один только Тай. Джон улыбнулся ему, но парень не ответил на улыбку. Он прошёл к своей парте с таким видом, словно видел Гука впервые в жизни. Джон был несколько озадачен, но не подал виду. Возможно, Тай просто не хотел портить свой имидж крутого парня, показав всем, что общается с изгоем. Гука это совсем не задевало, но лишь до тех пор, пока перед воротами ему не встретился Тэхён. — Привет, — неуверенно сказал Джон, останавливаясь в нескольких шагах от парня. Ким бросил на него быстрый равнодушный взгляд и затянулся сигаретой. От растерянности Джон забыл все слова и просто стоял, бегая глазами по холодному лицу. — Иди, куда шёл, — сказал Тэхён, — и держись от меня подальше. Гука словно кипятком обдало, но привело в чувство. Отмерев, он нахмурился и со злостью в голосе спросил: — Вот так, значит? Теперь это твоё желание? — Именно так. — Уверен, что не передумаешь завтра? — Ни завтра, ни потом. Ты можешь мне верить. Пиздуй уже отсюда, пока я тебя снова не отправил в больницу. Джон пристально посмотрел на него глазами, полными боли, и тихо сказал: — Если ты правда этого хочешь, я так и сделаю. Ким не ответил, продолжая выдыхать вверх клубы дыма. — Теперь это всё, Тэхён. Спасибо за помощь, но больше в свои игры меня, пожалуйста, не зови Он неспеша шёл в сторону остановки, до последнего надеясь, что его окликнут, остановят, скажут, что это всё шутка, не более. Что-то неприятно ухнуло в груди и оборвалось. Глупый, какой же он глупый! На какую такую дружбу он рассчитывал с таким, как Тэхён? Нельзя было подпускать его так близко, нельзя было привязываться. Неужели Тэхёну было всё равно? Разве мог он притворяться, когда смотрел на него в больнице так тепло? Разве стал бы подрываться и приезжать каждый день без повода? А может, всё дело было в жалости? Джона просто пожалели, как побитого щенка, а он надумал себе невесть что. Как же грустно и смешно ему было сейчас. Он снова совсем один, дома с ним не разговаривают и не замечают, и в школе то же самое. Возможно, это знак, сигнал о том, что ему следует что-то изменить в своей жизни? Пряча руки в карманы куртки, Гук нащупал что-то в одном из них, и вытащил на свет чужую визитную карточку, о которой совсем забыл.