Мой нежный зверь

Выйдя из душа, обнаруживаю мечущегося туда-сюда Тома Риддла в спальне. Бросаю взгляд на ребенка. Спит. Том, словно и не заметил меня, что-то бормочет, ругается и меряет комнату шагами. Злой, заведенный — понимаю, что в таком состоянии его лучше не трогать, но не спросить не могу. — Том, что случилось? — мягко интересуюсь и принимаюсь расстилать постель. Не нужно показывать, что меня волнует его состояние, мы ведь просто разговариваем. Все хорошо. — Идиоты! Везде сплошные идиоты. Один день не был надзирателем, и они словно с катушек слетели, — шипит, объясняет. И я понимаю, что это он про своих Пожирателей. — Что, завел армию и не можешь с ней справиться? — возвращаю ему его слова, которые он мне говорил о ребенке и лишь потом соображаю, что я ляпаю. — Гер-миона! — прорычал прямо в лицо, подлетев, как демон. Вздрогнула, замерла, смотря в его озлобленное лицо. Не тронет, он не тронет, он обещал! Успокаиваю себя и замечаю здравость во взгляде. — Нет, — выдыхает, и я не могу понять, к чему он это сказал. Делает пару шагов от меня, дергает руками, пытаясь что-то сбросить с них, а они, его руки, все сильнее и сильнее охватываются пламенем. — Том... Поднимает на меня глаза и резко взмахивает своей волшебной палочкой — создает защитный кокон вокруг меня и кроватки, в которой спит малыш. Прерывисто дышит и делает еще шаг от меня, пытаясь утихомирить, обуздать свою магию. Но у него ни черта не получается. Рваное дыхание, ужас и растерянность в его глазах перемешались со злостью. Ужасается той силе, которая в нем, и злится на себя за грядущий выброс магии, которую он так старательно черпал. Понимаю, что я должна помочь. Я смогу... — Томас, — выхожу из защитного круга и иду к мужчине. — Не нужно, Гермиона, — выдыхает, но я уже прикасаюсь к его щеке. — Все хорошо, Том, все хорошо, — шепчу и крепко обнимаю, прижимаюсь всем телом, показываю, что он не одинок. Что я здесь, я помогу. — Дыши, Том, делай глубокие вдохи, — слышу и чувствую, как он прислушивается к моему совету и дышит, дышит глубоко. — Ты ведь не сделаешь мне больно, правда?.. — смотрю вниз и вижу, что мы охвачены огнем, словно мы стоим в камине, но боли не чувствуется. — Нет... — Хорошо, поэтому дыши. Том, контролируй свое дыхание, контролируй свою магию, — поглаживаю по плечам. Нежно целую в шею. — Она в тебе, она бурлит и ждет, пока ты подчинишь ее себе. Подчини ее, Том, подчини, — шепчу и целую под ухом. Хочу перевести его внимание на себя, отвлечь. Замечаю, что пламя понемногу исчезает, мужчина расслабляется в моих объятиях. — Вот так вот. Молодец, Том, — скольжу губами по шее, оставляю невесомые поцелуи. Зарываюсь носом в расстегнутую рубашку и целую ключицы. — Гермиона, — выдыхает и обнимает меня. — Спасибо, — совсем тихо, искренне и, наверное, впервые в жизни. — Будешь должен, — улыбаюсь, поглаживаю его грудь, прикусываю кожу на шее и слышу восхищенный выдох. — Гермиона, если ты не остановишься... — недоговоренная фраза прозвучала не хуже угрозы. Но я лишь смеюсь. Вытягиваю рубашку из его брюк и расстегиваю пуговицы... Хочу, чтобы он был обнаженным, хочу прикоснуться к нему всему. — Сама напросилась, — в самые губы, и я уже в его руках. Пара шагов — и расправленная постель принимает нас. Его брюки незамедлительно отправились на пол вслед за рубашкой. Стягивая мою ночную рубашку, он нежно целует каждое оголенное плечо. Скользит носом по ключицам и целует в ямочку у основания шеи. — Да, — шумный, горячий выдох, — мне нравится это местечко. — Мне тоже, — прикасаюсь к ямочке на его шее. Незамедлительно повторяю движения языком, губами. — Без одежды ты еще меньше, — шепчет, скользя губами по животу, поглаживая бедра. — Такая хрупкая, — выдыхает возле уха и прижимается всем телом. Сжимает в объятиях, заставляет жалобно всхлипнуть. — Прости, — виновато, отпуская. — Ничего, ты просто слишком крепко сжал, — притягиваю вновь к себе. Понимаю, что для него это все впервые. Мое тело, его ощущения, мое добровольное согласие и желание. Ох! Дернулась от резкого вторжения, сжала ногами его бедра. Мысли меня отвлекли от происходящего. — Больно? — тяжело выдыхает, заглядывает в глаза. — Нет, просто не ожидала... Твою ж, Гермиона! А чего ты ожидала от обнаженного мужчины в своих объятиях? Уроков квиллинга? Том хмурится и смотрит на меня своим невероятным, пронизывающим взглядом. Я бы сказала, что он спокоен, сосредоточен, если бы не его сбивчивое дыхание. Прикасаюсь к щеке, очерчиваю овал его лица. Какой же ты красивый. — Все хорошо, Том, — улыбаюсь и целую его, подбадриваю. Обхватываю его руками и ногами и не могу сдержать восхищенного стона, когда он так глубоко, так хорошо погружается в меня. Твою мать, как же у меня давно не было секса, как давно у меня не было тебя, Том. Медленные движения утратили всякую сладость и превратились в размеренные, глубокие, ускоряющиеся толчки. Я восхищаюсь, видя его идеальное тело. От каждого движения под гладкой кожей играют мышцы моего мужчины. Он идеален, он безупречен, он мой. Голубые глаза чуть прикрыты, но он все так же внимательно смотрит на меня, наблюдает, изучает реакцию на каждый сладкий выпад. Восхищаюсь ощущениями, ведь они невероятные. Склоняется надо мной и входит резко и глубоко, буквально насаживает меня на себя, заставляя скользнуть по простыне вверх. Как сладко! Дрожу всем телом и неосознанно шепчу: "Еще чуть-чуть, еще чуть-чуть..." Том запускает обе руки подмышки, просовывает снизу и сжимает мои плечи, фиксирует на месте, чтобы я не скользила когда он... Ох! Череда глубоких резких движений, ощущаю, как он вгоняет по самое основание, добирается до какого-то невероятно чувствительного участка во мне. Я мечусь под мужчиной, упиваясь своим наслаждением и восхищенно стону, почувствовав, как к пику дошел и он.