Мой нежный зверь

Осторожно выскальзываю из теплых объятий мужчины, стараюсь его не разбудить. Спешу к малышу, подхватываю кроху на руки и принимаюсь качать. — Все хорошо, сыночек. Не плачь, — успокаиваю, поглаживаю по спинке и головке. Что-то люлюкает сквозь слезы, уже просто кряхтя. Думая о том, как бы не разбудить Тома, направляюсь с ребенком к двери, хоть уже и утро, но еще слишком рано. — Идите сюда, — вздрогнула перед порогом. — Прости, не хотела тебя будить, — зачем-то извиняюсь и иду с притихшим ребенком к кровати. Как только опускаю сына между нами, он тут же успокаивается, смешно позевывает и засыпает. Расслабившись, в царство Морфея ухожу и я. Из дремоты меня выводит легкая щекотка носа. Морщусь, не желая полностью просыпаться. Как хорошо, так спокойно себя чувствую. Легкое колыхание воздуха, и я ощущаю почти невесомое прикосновение к щеке. Вдыхаю, получив свободу от щекочущих волос, и не могу сдержать улыбки, когда мягкая подушечка пальца очертила мои губы. Сон как рукой сняло, и я, скорее поддавшись любопытству, чем потребности, отрываю глаза. Том лежит на боку, подперев голову рукой. Взгляд голубых глаз изучающий и игривый, на губах легкая улыбка. Такой красивый. — Не хотел тебя будить, — возвращает мне мои же слова, и я широко улыбаюсь. Погладив напоследок подбородок, он обращает свое внимание на спящего ребенка между нами. Поглаживает животик и грудную клетку, очерчивает овал детского личика, прикасается к кончику маленького носика. Взгляд мужчины такой же внимательный, но еще в его глазах можно увидеть восхищение. Да, Том, у красивых мужчин очень часто получаются красивые дети. Глубоко вдыхаю, настраиваю себя — давно хотела кое о чем спросить его, но момента не было подходящего. — Том... Ты бы мог причинить вред ребенку? — спрашиваю тихо, но четко. Сразу же замечаю, как сдвинулись его брови, взгляд стал серьезным, и я бы даже сказала, что недоумевающим слегка. — Гермиона, я не сделаю ему ничего плохого, — уверяет меня мужчина, и я хмурюсь. — Это потому что ты знаешь, что он твой сын, — замечаю блеск в глазах Тома, даже зрачки, как мне показалось, расширились — ему нравится эта правда. — А вот если бы он не был ни твоим, ни моим, ты бы смог причинить ему вред? Мужчина долго смотрит в мои глаза и явно о чем-то размышляет. Легкий кивок. И он все так внимателен, наблюдает за моей реакцией. Хорошо. Тихий выдох. Он честен со мной, хорошо. — А вот если бы опасность угрожала ему, нашему малышу, — бросаю взгляд на ребенка, — если бы кто-то мучил его или заставлял делать что-то против его воли. Том сжал губы и резко сел, впившись в меня холодным взглядом. — Тебе кто-то угрожал? — строго спросил он. Я, следуя его примеру, тоже села. — Нет, — тут же заверяю его. — Я... Просто я хочу выяснить, что бы ты ощутил. Мужчина глубоко вдыхает, успокаиваясь, смотрит на ребенка и, к моему удивлению, слегка усмехается. — Сочувствие. Удивленно кошусь на Темного Лорда, и он ловит мой недоумевающий взгляд. — Я бы испытывал сочувствие тем несчастным, которые даже просто помыслили бы причинить вред моему ребенку. Столько силы в голосе и уверенности, что я не могу не улыбнуться. — Мне... — вновь смотрит на ребенка, морщится и прикладывает руку к своему сердцу, словно пытается что-то нащупать, понять, — мне было бы больно видеть, знать, что с ребенком случилось что-то. — Я знаю, — киваю, хочу поддержать, показать, что его чувства верны. Поглаживаю все еще спящего сыночка по головке. Такой крохотный, такой беззащитный. — И мне было бы больно, Том. Моему горю не было бы края... — Зачем ты начала этот разговор, Гермиона? — спрашивает, слегка склоняет голову, чтобы заглянуть в мои глаза. — В школе... пытают детей, Том, — выдыхаю, поднимаю взгляд в его глаза. — Школьников заставляют мучить других детей, а если они отказываются, то мучают их. Империо, Круциатусы и другие карательные проклятия... Я просто ужасаюсь, представляя на месте тех детей нашего сына, Том. Чтобы кто-то мучил его... — мой голос дрогнул, задрожали и пальцы, а перед глазами на мгновение встала пелена из слез. — Дети не виноваты... — Я понял, — перебил меня, — я наведаюсь в школу. Удивленно поднимаю глаза и вижу сосредоточенный взгляд мужчины. Нахмурен. Тянет руку и вытирает мою щеку. Сжимает мой подбородок и властно целует, пускает по всему моему телу табун щекочущих мурашек. Резкий перепад настроения вызывает легкое головокружение... Или это он так целует, что не хватает кислорода? Прекращает поцелуй, утыкается своим лбом в мой и тяжело дышит. — Я голодный. Если сейчас же не пойдем завтракать, я съем тебя, — угрожает, а я широко улыбаюсь.