Мой нежный зверь

Когда любопытство порождает ярость Второй день я не вижу Темного Лорда. Викки упрямо не хочет ничего говорить или же просто толком не знает, где ее хозяин. Занят, наверное, своими важными злодеяниями, или же просто забыл обо мне. Было бы неплохо. Но в идеале было бы, если он отпустил бы меня. Чувство предательства не так разъедало бы мою душу, если бы я вернулась к друзьям и помогла им... Гарри, Рон... Живы ли они? Продолжают ли они нашу миссию? Мои мальчишки, я с вами. Подождите немного, и я вернусь. Не будет же Том вечность меня здесь держать? Он удовлетворил свою прихоть, получил, что желал. Надеюсь, что теперь я ему неинтересна, и он отпустит меня, если не надумает убить. Убивая свое свободное время, я расхаживала по дому и не знала, чем себя занять. Выпрошенный у Викки Пророк был зачитан до дыр. Скука и следующее за ним раздражение истязали мою душу. Совсем не хотелось сидеть на месте. Некролог в газете требовал действий, требовал еще одной попытки выпросить себе свободу. Вечером, расстилая себе постель, услышала шум в коридоре. Мысль о том, что я снова могу увидеть Тома в том ужасном образе, вызывала дрожь. Шум повторился, и я насторожилась. Сразу вспомнилась Беллатрикс. Переборов страх, осторожно подкрадываюсь к двери. Мягко нажимаю на ручку, выглядываю в щелочку — никого. Приглушенные голоса раздались из приоткрытой двери в начале коридора. Тихо на цыпочках выскальзываю из спальни, не закрываю за собой дверь, чтобы в случае чего успеть бесшумно скрыться. Женский голос стал отчетливее, хоть и был незнакомым. — Мистер Риддл, я так рада, что вы выбрали меня... Продвигаюсь ближе, заглядываю в приоткрытую дверь. В коридоре, в отличие от спальни, темно, поэтому я уверена, что меня не видно. Удивленно смотрю на полураздетую брюнетку в черных трусиках и прозрачном черном халатике и на Тома, который расслабленно сидит в кресле. В правой руке у него неизменный стакан с огневиски. Девушка, виляя округлыми бедрами, подошла к Тому и опустилась на пол между его ног. Изящные, ухоженные руки с красными ноготками легли на колени мужчины. — Для меня это огромная честь быть полезной и предоставить вам удовольствие, — руки уверенным жестом скользнули вверх по бедрам. Развели в стороны края рубашки Тома. Незнакомка склоняется и принимается покрывать поцелуями грудь и живот мужчины. Том подпирает голову свободной рукой и, кажется, с интересом наблюдает за всеми действиями активной девушки. Делаю ошарашенный шаг назад. Сволочь! Если есть женщина, которая с удовольствием сделает для него все, что угодно, зачем тогда он делал все это со мной? Зачем ему нужна я? Морщусь, ощущая руки Тома на своем теле, вспоминаю его в себе. Мерзко, Господи, как же мерзко. Скрываюсь в своей спальне, в ванной комнате. Облегченно подставляю лицо под напор чистой воды. Мылю мочалку и выдраиваю все тело, желаю отмыть не только с тела, но и с воспоминаний все поцелуи и прикосновения Тома. Ненавижу. Как же я его ненавижу! А он, наверное, счастлив, что, как и хотел, пользовался подругой самого Гарри Поттера. Ненавижу. Утыкаюсь лбом в прохладную стенку, даже не пытаюсь сдерживать слезы. Сволочь. Вот почему его так долго не было — он развлекался с ней. Значит... Неожиданная догадка встряхивает не хуже холодной воды, под которой я стою. Если у него есть другая, если он отвлекся от меня, значит, я ему уже не нужна. Я наконец-таки могу избежать этих бестолковых дней. Избежать этого бесцельного скитания на одном месте. Полощусь, вытираюсь. Укутываюсь в полотенце и иду в спальню. Ищу в шкафу чистую, выстиранную рубашку, которая не будет пахнуть им. Надеюсь, что завтра он окажет честь и соизволит заглянуть ко мне на разговор. Иначе придется просить Викки передать ему, что хочу поговорить. Застегиваю пуговички на рубашке, закрываю дверь шкафа и испуганно охаю, обнаружив за ней Тома. — Ты напугал меня! — хватаюсь за ворот рубашки, пытаюсь успокоить сердце. Том лишь усмехается. Делает шаг ко мне и берет в руки пряди мокрых волос. Проводит второй рукой, высушивая. Смотрит задумчиво, изучающе. — Я хотела поговорить. Замечаю его насмешливо приподнятую бровь. Ладонь Тома опускается мне под ухо и часть скулы. Мягко поглаживает большим пальцем щеку. Приближается вплотную, слегка склоняет голову. Свободной рукой обвивает талию и вжимает в себя. Я выгибаюсь, когда он припадает к моей шее горячими поцелуями. Гладит талию, бедра, и меня словно бьет колоколом по голове. Резко отталкиваюсь от его груди, отхожу на пару шагов. — Я больше не буду с тобой спать! — заявляю уверенно и вижу, как удивленно приподнимается его бровь. — Я тебе не шлюха! — А я тебе и не плачу, — тут же отвечает он. Сжимаю руками край рубашки, сквозь ткань ногти больно впиваются в кожу. — Я больше не хочу. — А я тебя и не спрашиваю, — усмехается и принимается расстегивать свою рубашку, делает шаги ко мне. — Том, — испуганно отступаю от него, — ты ведь не будешь меня насиловать? — Нет, ты сама согласишься, — уверенно заявляет, все еще приближаясь. — Тебе понравится. — Мне не нравится, — машу головой в разные стороны, — мне неприятно, Том. Я просто терпела, но больше не намерена! — делаю шаги чуть правее, избегая угол, в который он меня намерено загоняет. — Я буду нежнее. Тебе понравится, — утверждает он. — Потом сама будешь просить, — усмехается так мерзко, что меня передергивает. — Никогда, — цежу сквозь стиснутые зубы, вижу, как гаснет его ухмылка. — Гермиона, не зли меня, — предупреждает он. — А ты — меня! Я не специально топнула ногой, так получилось. Том засмеялся. Не по-злому, не величественно, просто и искренне, что меня еще больше обидело. Помахал головой улыбаясь, его руки взялись за пояс брюк, а меня моментально передернуло. — Том, оставь меня. Катись к своей подружке! Вам так хорошо было вдвоем! — слова срываются с языка сами. Именно они разъедали душу последние полчаса. Темный Лорд замер. А я искренне понадеялась, что моя реплика не похожа на недовольства ревнивой жены. Голубые глаза Тома внимательно осматривают меня с ног до головы. — Она была экспериментом. Ничего не было, — наконец говорит он, и меня не покидает ощущение того, что он оправдывается. — Иди попробуй с кем-нибудь еще. — Нет. Я хочу тебя, — заявляет и делает шаг ко мне. Все рушится. Все планы и надежды к чертям. А все из-за того, что он хочет. Понимаю, что нужно оттолкнуть его, заставить передумать. — Ой, — уткнулась бедром в столик у окна. Лишь на мгновение потеряла контакт с глазами Тома, как оказалась в его объятиях. Попалась. Поджимаю губы. Напряженно замираем, смотря друг на друга. Он напряжен, и я понимаю, что одно мое слово — и он возьмет меня здесь и сейчас. Страшно. Я не хочу боли, но я и не хочу позволять ему пользоваться мною. Лишь бы не разрыдаться. — Я не вещь, Том, — говорю тихо, а он лишь делает вдох. — Я не предмет мщения, и я не хочу позволять тебе пользоваться мною, когда тебе вздумается. Том выдыхает. — А ты просто расслабься. Тоже пожелай, и это не будет односторонней корыстью, — поглаживает по подбородку, склоняется. — Хочу лишь тебя, только тебя, — шепчет возле губ. Легонько, словно дразня, прикасается языком к моей нижней губе. Не сдамся без боя. Нет. — А я все время думаю, как тебя уничтожить, — говорю четко. — Каждый миг, каждый день. Когда ты целуешь, когда прикасаешься ко мне. Я все время думаю о том, как бы тебя убить. Как омыть свои руки твоей кровью, — выдыхаю. Ощущаю, как он сжимает мой подбородок, надавливает на щеки. — Гермиона, — произносит мое имя таким голосом, что меня передергивает. Отстраняется на миг, яростно смотрит в глаза, словно надеется, что я сейчас рассмеюсь и скажу, что пошутила. Но я упрямо отвечаю ему взглядом. Показываю свою ненависть и отвращение. Замечаю, как расширились его зрачки, и он вновь приближается, прихватывает зубами мою нижнюю губу, оттягивает. Покусывает. И тут же захватывает в свой горячий рот. Прижимает к своему телу сильнее, и я чувствую его возбуждение. "Нет, нет, нет. Не хочу" — панически бьется в голове. Вновь отталкиваюсь, уткнувшись руками ему в грудь. Но он отпускает только мой рот. — Я тебя ненавижу, Том. — Замолчи, — шипит, сжимает мои бедра, прижимает сильней. — Ненавижу, слышишь? — Ты. Моя, — упрямится, злится. — Отпусти меня, Том. Я не нужна тебе, — вырываюсь из его объятий, делаю два шага назад. — Можешь насмехаться и рассказывать своим дружкам, что спал со мной. Можешь смеяться мне в лицо, но отпусти, отпусти меня на свободу! — Нет! — зло, сделав шаг ко мне. — Ты могущественный волшебник, неужели боишься, что маленькая грязнокровка может внести большой вклад в ход войны? Отпусти меня, — сквозь стиснутые зубы, злюсь не меньше него. Стараюсь не обращать внимания на стиснутые кулаки и пылающий взгляд. — Ты останешься здесь, Гермиона. Навсегда. Поняла? Его слова вызывают и ужас, и шипящую волну возмущения во всем моем теле. — Нет. Ни за что! Я с тобой не останусь. Ты мне противен! Мерзок! — делаю шаг от наступающего на меня мужчины. Его глаза вспыхнули и недобро заблестели, костяшки пальцев побелели и... загорелись? — Замолчи! — Я тебя ненавижу, Том Риддл, ненавижу! Я хочу на свободу и ты, сволочь, меня отпустишь! — Заткнись! — выкрикнул резко и громко, метнув каким-то проклятием вокруг себя. Я отшатнулась вперед от резкого толчка воздуха и боли во всей спине. Глубоко вдыхаю и оглядываюсь. Вокруг почему-то все развалено и разрушено. Что это за заклятие было?.. Чувствую ржавчину во рту. Откуда так много воды?.. Опускаю голову, смотрю на свои замерзшие пальцы ног и с удивлением замечаю капающую с подбородка на белую рубашку кровь. Черт, она же новая... Выдох дается с хрипом, поднимаю взгляд на Тома. В его глазах растерянность и... ужас. И он почему-то шатается. Или это я? Хочу сказать ему, что ненавижу, но в голове бьется лишь слово «больно», которое я тоже ненавижу. Это Том, Том сделал мне больно... Нужно уйти. Поворот в сторону, и мое колено коснулось пола раньше, чем ступня. Почему-то под щекой оказалось плечо Тома, и его тихие слова возле уха, что он чего-то не хотел. И дышать больше не нужно, темнота кажется такой правильной, такой долгожданной.