***
Почувствовавший желание шалить, бегать и делать глупости, Тихомиров сначала испугался. Сильно испугался того, что сходит с ума, но Варенька только рассмеялась, сумев растормошить и расспросить любимого своего человека. — Ванечка, это значит, что ты становишься тем, кем должен быть, — объяснила ему девочка. — Что ты имеешь в виду? — удивился он, привычно анализируя свое поведение. — Тебе одиннадцать лет, — Варя завалила жениха на кровать, усевшись ему на бедра. — Ты ребенок, гормоны препубертатные, мозг тоже не настолько развит, чтобы вместить всё пережитое… Ну и психика, не готовая находиться под спудом постоянно. Понимаешь? — Страшно, на самом деле, — признался Тихомиров, обнимая улегшуюся на него девочку. — Не надо бояться, ты же офицер, — хихикнула она и пропела: — Капитан, капитан, улыбнитесь… Они слушали все те песни, которых не знали. И написанные во время войны в этом мире, и после. Эти песни брали за душу, заставляли переживать, плакать, и… отпускать. Отпускать ночные бомбежки, горящие поезда, падающие тела уходящих в вечность друзей. Отпускать ревущую стену пламени, навсегда закрывших глаза родных… — Мы сильные, мы сможем, — Варенька действительно верила в то, что говорит. Они смогут жить дальше, за всех, кто не дошел до Победы. И за себя… Двоих убитых в шаге от фашистского логова… Они будут жить. «На всю оставшуюся жизнь Нам хватит подвигов и славы, Победы над врагом кровавым На всю оставшуюся жизнь…»***
Как-то незаметно Кэти начала меньше плакать. Сны потихоньку сглаживались, а девочка чувствовала себя намного увереннее. Правда, только пока рядом был Ли. Она могла весело смеяться и играть теперь, но только при одном условии — видеть своего мальчика и прикасаться к нему хоть иногда. Не зная и не понимая, что такое «истинная любовь», Кэти тем не менее старалась от мальчика далеко не отходить. Да и сам Ли… мальчик оказался отнюдь не из стали, охотно принимая заботу своей девочки. С каждым днем они становились все ближе духовно, хотя казалось, что ближе некуда. Анджелина сначала просила ее отшлепать, родители ее просто гладили, как и Терри, но девочка очень много плакала, довольно часто впадая в истерическое состояние, и тогда помогло зелье. Почувствовав себя желанной, ощутив своего мальчика своим еще и в этом смысле, девушка успокоилась. Стала чаще улыбаться, шутить и совершенно не вспоминала о том… О том, что они пережили. Надо сказать, что многие пары буквально жили эти две недели на старящем, принимая его каждую ночь. Но родители молчали, понимая, что детям это нужно. Это действительно было нужно — появились улыбки, радость в глазах, и уходила война из детских душ. Они становились детьми. Впереди еще был длинный путь, но они уже были больше детьми, чем воинами, хотя, конечно, все еще были готовы… — А что такое истинная любовь? — Лаванда поинтересовалась у родителей, задав тревожащий ее вопрос. — Это значит, доченька, что ты без своего мальчика и не живешь вовсе, — ответила ей улыбающаяся женщина. — Как и он без тебя. Пожалуй, это самое большое чудо в мире. Самое сильное волшебство. — Ска-а-азка, — девочка радостно засмеялась. — Нам в школу надо будет ходить, да? — Да, — ответили ей, — но вы сами решите, в какую. — А разве так можно? — сильно удивилась Лаванда, едва заметно прикасаясь к спящему мальчику. — Можно, родная, — мама прижала ребенка к себе. — Все можно на этом свете. — Вы волшебные, — признала девочка. Деланно-возмущенный отец семейства изо всех сил старался не рассмеяться, обнаружив очередную пакость. Расслабившиеся и отпустившие себя близнецы неожиданно для окружающих оказались неутомимыми шутниками, неизменно радуя своих девочек совершенно необидными шутками. По сравнению с тем, что было в Хогвартсе, молодые люди совершенно изменились, получается, не только внешне. А Падма и Парвати радовались всему… Они были счастливы обнаружить в туалете мыльные пузыри, а не Пожирателя с Круциатусом… Война все не отпускала девочек. — Когда Падме и Парвати был год, нашу маму убили неизвестные, — рассказал мистер Патил. — Я ничего не смог не то что сделать, а даже узнать… — Мы выясним, — отец близнецов что-то записал в блокнот. Мистер Патил понял — этот узнает. Дети постепенно оживали. И медикаменты, и задушевные разговоры, и обилие новых ярких впечатлений — все было направлено на то, чтобы вернуть детство маленьким воинам. С Ваней и Варей было сложнее всего, ну так никто и не ожидал, что будет легко. Взрослые не сдавались.