"Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один зимний день В сквозном проёме незадернутых гардин."
Неприятный скрип старой двери разрывает тишину, эхом уходя в дальние комнаты. Пришелец аккуратно отстукивает обувь на пороге и заходит внутрь, захлопывая дверь за собой. В доме и так холодно, не хотелось бы делать ещё хуже, запуская уличные морозы внутрь. Доски пола страдальчески скрипят под весом гостя. Слишком давно никто не заходил сюда, здание уже отвыкло от чьего-то присутствия. Гость проходит дальше, собирая пальцами пыль с тумбочки, что стояла в прихожей. Бегло пробегается глазами по просторной гостиной и поднимая руку, осматривает пыль на подушечках пальцев. Приличный слой… Вздыхает и отряхивает руку. Даже после столь очевидных намеков на то, что дом уже продолжительное время пустует парень не хочет верить в это. Гостиная выглядит уже не так уютно. Смотря на камин, по телу гостя пробегают мурашки - настолько холодно выглядел некогда самый важный элемент его тёплых вечеров. Куда же делось всё это тепло? Незадёрнутые шторы пропускают внутрь холодный свет с улицы, освещая всё вокруг. От него веет неприятным холодом. Раньше такого не было. Гость идёт дальше, аккуратно отворяет дверь спальной комнаты. Мороз ударяет в лицо с новой силой, парень морщится. Окно спальни открыто почти нараспашку, а на подоконнике уже лежит небольшая кучка снега. Благо на аккуратно застеленной кровати нет ни снежники. Как можно быть таким безответственным? Хозяин этого дома обычно отличался наоборот, излишней осторожностью, что временами доходила до паранойи. Как он мог уйти и забыть закрыть окно в разгар зимы? Резким движением, гость закрывает окно, сметая снег на пол. Юноша недовольно фыркает и выходит из комнаты.«И опять кольнут доныне неотпущенной виной, И окно по крестовине стянет голод дровяной»
Гость останавливается посреди гостиной. Всё тело пробирает отвратный холод, пробирает до костей. На душе скребут сошедшие с ума от уныния и отчаяния кошки. Он не мог уйти, оставив всё так, как оно есть. Не мог. Он… он не пропал, скоро появится как обычно это и происходило, да? Если нет, то Уилбур сам его найдёт. Из под земли достанет, черт возьми, сколько бы это ему не стоило. Глаза медленно поднимаются к ещё одной нетронутой двери. Парень идёт уже не так смело. Он боится ничего там не найти.«Но нежданно по портьере пробежит вторженья дрожь. Тишину шагами меря, ты, как будущность, войдёшь»
Дверь с мерзким воем отворяется. Такое ощущение, будто её не открывали целую вечность. Насколько он помнит, она постоянно была открыта, может это последствия долгого нахождения в одном положении? В этой комнате заметно темнее, чем в остальных. Шторы задёрнуты, лишь маленькая щель пропускает холодный свет внутрь. Вокруг раскиданы какие-то листочки, обрывки различных материалов, чертежи. Кабинет, должно быть. Он бывал здесь от силы пару раз. Хозяин этого дома не любит, когда кто-то созерцает творческий бардак на его рабочем месте. Да и в принципе рассматривает его «мастерскую». Почти с каждого лежащего здесь листика можно почерпнуть занятную информацию. Но Уилбуру это не интересно. Не сейчас. Пара действительно больших чертежей на полу, рядом с ними целая куча всякого лохмотья, видимо, огрызки от брони, чуть поодаль просто черновики с какими-то записями. Вот он, кладезь знаний - пол кабинета в забытом доме. Нет, не так… не забытом доме. Единственное, что выглядело в этой комнате опрятно так это стол. На нём все было аккуратно расставлено, всё на своих местах. Словно… кто-то убрался перед тем как покинуть дом. Только на краю лежит ещё один черновик. Уилбур дёргается, пытаясь сдержать резкий порыв любопытства, но всё-таки позволяет себе взять это в руки и прочитать. Глаза медленно раскрываются, а дыхание сбивается. Стихи. Его, черт подери, стихи. Всего несколько месяцев назад Уилбур читал их своему объекту обожания, показывая всё его восхищение, а сейчас он находит эти стихотворения на чужом столе. На столе его пропавшего объекта обожания. Аккуратно записанные, будто под диктовку. Парень непонимающе дёргает головой и кидает взгляд на стол вновь, надеясь найти ещё такой листок. Ничего нет, он здесь один такой. Глаза возвращаются к текстам в его руках. Он перечитывает подчеркнутую в конце строчку. «Только крыши, снег, и, кроме Крыш и снега никого.»