Ты (не) моя собственность

"Встретимся вечером в моей квартире". Эти слова Блэка звучали у него в голове весь день, и его буквально разрывало от обиды и злости: конечно, он не пойдёт! Только не после той пощечины. Но кое-что ещё не давало ему покоя. Блэк обвинил его в том, что он "трахался с Чоном", но откуда, черт возьми, подробность про палатку? Ответ напрашивался сам собой, и от этого комок брезгливости подступал к горлу, и даже вина и жалость, с которой он смотрел на безответно влюблённого в него Чона, притуплялась. Конечно, это была ложь. Пара неловких поцелуев, которые он позволил только из жалости - вот и всё, что случилось во время того ночного наблюдения за заводом Тави. Он ведь не мог признаться, что такой ненормальный и больной, что с детства влюблён в собственного брата! Ни время, ни расстояние оказались не способны вырвать Блэка из его сердца. Поэтому он, заикаясь и отводя от себя руки Чона, наспех сочинил историю про девушку из России, после которой разочаровался в любви вообще. Чон покивал, как будто поверил, попросил разрешения обнять его по-дружески, без всякого подтекста, и потом они спокойно уснули рядом. Когда он вспомнил это, Вайту стало ещё грустнее - ведь он действительно считал этого диковатого парня своим другом. А тот взял и зачем-то солгал Блэку, что был с его братом в постели. Наверно, хотел побольнее задеть своего давнего неприятеля, а в итоге главным пострадавшим оказался Вайт. Он вспоминал ненавидящий взгляд старшего, когда тот прижал его к стене - боль и растерянность были в его глазах. Блэк не умеет справляться со своими чувствами, он только кажется ледяным, пока в его душе бушует буря. (С острой жалостью вспомнил, как он сидел после всего на крыльце мастерской, уронив голову на скрещенные руки). И злость накатывала: раз не может прислушаться к своему сердцу и понять, что младший не предавал его - значит, пусть страдает! ("Вайт", - окликнул он негромко, когда тот брел мимо, совершенно разбитый после всех событий этого утра, случившихся буквально за полчаса. - "Надо поговорить... Не здесь", - прибавил он, видя, что брат, опустив взгляд, теребит лямку рюкзака. - "Придёшь ко мне. Вечером". Вайт поднял голову и взглянул прямо ему в глаза. Это тоже было новостью - в детстве, когда они ссорились, он избегал так делать. И, кажется, в этот момент Блэк впервые осознал, насколько сильно он изменился: повзрослевший, похорошевший и пугающе незнакомый, этот Вайт был совсем непохож на прежнего тихоню, все детство смотревшего на него преданными щенячьими глазами. "А если я не приду?" - только и спросил он. Пребывание в банде точно не прошло для него даром. Блэк лишь молча пожал плечами и поглубже затянулся сигаретой. А внутри у младшего, возле сердца, что-то больно сжалось). Грэм и Нут заметили его состояние. Они встретились, чтобы набросать план мирной демонстрации против Тави, но Вайт был просто не в состоянии сейчас сосредоточиться на деле, у него всё валилось из рук. Хорошо хоть, что друзья уже знали и ему больше не нужно было притворяться братом - сейчас это точно было бы выше его сил. "Тебе из-за нападения не по себе?" - спросил Грэм, сочувственно закинув руку ему на плечо. Он уже знал - Гумпа позвонил. Но Вайт отрицательно качнул головой - нападение меньше всего занимало сейчас его мысли. Как-то незаметно он привык к опасности, к неожиданностям и, в конечном итоге, почти свыкся с тем, что у их борьбы будет не самый счастливый конец. "Тогда, может, расскажешь, чего такой пасмурный? Глядишь, мы с Нут чего посоветуем". Это была обычная дружеская забота, но он вдруг разозлился: Чон тоже заботился о нем "по-дружески", и чем в итоге всё обернулось! Нет уж. Отныне все свои проблемы он будет решать сам, никого в них не посвящая. Он сослался на головную боль, быстро распрощался с ними и сбежал, отправившись бесцельно бродить по городу: сидеть в четырех стенах и гонять по кругу одни и те же мысли не хотелось абсолютно. Всё-таки хорошо, что ему не нужно больше изображать Блэка и ходить за него на занятия в универе: Чон, маячащий на общих парах, напрягал бы его. Вайт не ожидал от него такого и ещё не понимал, как теперь себя с ним вести. Но одно он точно знал: из банды он не уйдёт! Только не теперь, когда они наконец-то сдвинулись с мертвой точки и потихоньку, но уверенно стали менять общество в лучшую сторону. Но не только. Ещё он просто хотел быть в жизни Блэка. Пусть и против желания самого Блэка. Наверное, он жалок, думал Вайт, медленно бредя по улице и останавливаясь у всех подряд витрин, в которых отражалось растерянное лицо. Любовь любовью, но надо же иметь хоть какую-то гордость? Конечно, он не пойдёт к нему. Только не после всего случившегося сегодня! Если Блэку надо - пусть сам его ищет и сам приходит на разговор. Стоя ровно в десять у двери Блэка, он вспомнил эти свои мысли и горько усмехнулся. Кто бы сомневался, что он придёт? Так было всегда: Вайт уступал, мирился первым, подчинялся и не роптал. Он медлил, не решаясь нажать на звонок - самолюбие просто кричало о том, как неправильно он поступает, заранее прощая Блэку всё, даже то, за что он не просит прощения. Но каким же пустяком это казалось по сравнению с тем, что сейчас он увидит его. Брата. Возлюбленного. Смысл всей его неправильной жизни. Дверь вдруг распахнулась перед ним - сама, без звонка. Блэк стоял на пороге всё в той же серой худи, в которой был утром, и с погасшей сигаретой в руке. Он не удивился, увидев Вайта. Взглянул, коротко перевел дух и... шагнул вперёд, порывисто и сильно прижав его к себе. Младший зажмурился, ощущая быстрый стук сердца, запах чего-то спиртного и дыма, пропитавшего его одежду насквозь. - Как ты понял, что я здесь, пи? - спросил он Блэку в плечо. - Почувствовал, - просто ответил он, так же быстро отстранившись и за руку затягивая Вайта внутрь квартиры. Там было ужасно накурено, дым висел сизым облаком, через которое тускло пробивался свет торшера. Прямо на полу валялись окурки и пустые пачки, и младший снова ощутил предательскую саднящую жалость, представив, как он ходил здесь из угла в угол и вдыхал едкий дым в ожидании. - Ты думал, я не приду? - напрямик спросил он, почти на ощупь найдя окно и поспешно распахнув его настежь - иначе точно не смог бы здесь дышать. - Я ждал, - коротко ответил старший. Повисло неловкое молчание: Вайт, облокотившись о подоконник, жадно вдыхал вечерний воздух, а Блэк нервным жестом запустил было руку в карман, но под его взглядом удержался, не достал сигарету. - Так о чем ты хотел поговорить, пи? Когда он по дороге репетировал нужную, достаточно сдержанную интонацию для этих слов, у него получалось несравнимо лучше, а Блэк одним взглядом умудрялся сбить с мысли. Может, потому что стоял слишком близко? Они так давно не виделись. Раньше присутствие пи было для него привычным и комфортным, для них было естественно всё время находиться вместе, а сейчас сердце выскакивало из груди, и он едва переводил дух, опустив взгляд на свои руки. Взрослый Блэк смущал и волновал его. А сейчас, когда сканировал темным взглядом в упор, стоя совсем рядом - почти за плечом, - и вовсе заставлял напрягаться и нервно сглатывать в попытках скрыть свою нервозность. - Я хотел спросить. Старший, как будто не замечая его напряжения, наклонился к нему, почти коснувшись губами шеи. Вайт поспешно отвернулся, молясь, чтобы не покраснеть, и пролепетал: - Спрашивай, пи! - Ты помнишь, из-за чего нас разлучили? Как контрольный в голову, подумал Вайт, чувствуя, как его дыхание шевельнуло волоски на затылке, и горячая кровь медленно стала приливать к щекам и шее. Он мог бы поклясться, что Блэк намеренно подошёл ещё ближе - так, что его грудь почти коснулась спины нонга. Он чувствовал каждый вдох и, растерявшись, краснея, совсем не понимал, что ему делать. - Помнишь? - похоже, ему специально не давали собраться и обдумать ответ. Его руки легли на плечи, его грудь прижалась к спине, а пухлые (но тоньше чем у младшего) губы легко коснулись ярко-красного пульсирующего уха - в том чувствительном местечке, где оно переходит в шею. - Да, - тут же еле слышно прошептал Вайт - только бы он скорее отстранился! (Или - только бы продолжал?) Даже если бы он сильно старался, всё равно не смог бы забыть тот ужасный день десять лет назад, когда их застали в саду. Они целовались, ласкали друг друга, как делали уже давно, и шок на лице внезапно подошедшей мамы стал для них полной неожиданностью. Она ничего не сказала, просто схватила своего любимца Блэка и буквально потащила за собой, не обращая внимания ни на крики и плач Вайта, ни на ярость самого Блэка, который отчаянно вырывался. В тот день они больше не виделись, запертые в разных комнатах, без телефонов. Не виделись и на следующий, когда отец взял себе и Вайту билеты на первый же вылетавший рейс в Москву. На долгие десять лет став друг для друга лишь сладко-горьким воспоминанием. - Ты любил меня тогда, помнишь? А я - тебя. Блэк уже не скользил губами по его щеке, но стоял по-прежнему близко, и его тепло, за секунды снова ставшее привычным и необходимым, придавало Вайту уверенности. Они как будто заново настроились друг на друга, снова ощущая малейшие оттенки эмоций. - От этого чувства осталось... хоть что-нибудь? Младший замер и почувствовал, как теплые руки медленно соскользнули с его плеч, оставив лёгкое разочарование (ну, почему нельзя было стоять так?) Он буквально спиной ощущал, как напрягся Блэк, слушая его молчание, и знал, что тот почувствует правду, даже если она не будет произнесена вслух. Он хотел ответить сдержанно. В конце концов, за пощёчину никто не торопился извиняться, за оскорбления - тем более, да и его глупое детское всепрощение и щенячья преданность старшему, слава всем богам, осталась в детстве! Но язык Вайта - его враг. Оказывается, он просто не способен следить за своей речью в присутствии Блэка. Иначе чем объяснить то, что все рассуждения, с которыми он шел сюда, мгновенно стёрлись из его памяти, и он ответил - быстро и ни о чём уже не думая: - Я никогда не переставал любить тебя, пи. Знаю, что это неправильно, но по-другому я не могу. Это точно было неправильно. Но только он, повернувшись и близко вглядываясь в глаза Блэка, об этом уже не думал. Вайту всегда нравилось целоваться с открытыми глазами, так, чтобы видеть каждую эмоцию на любимом лице. Дрожащие ресницы и чуть заметно сведённые брови говорили, что Блэк растерян и волнуется - и его бесконечно радовало, что после стольких лет он опять понимает это без слов, с одного взгляда. Счастье, когда не нужно спрашивать и гадать, мелькнуло у него в уме, пока он дарил Блэку долгий, мягкий, чувственный поцелуй. Когда всё происходит просто и так же естественно, как дышать. В комнате ничего не изменилось, даже постель была застелена так, как оставлял её Вайт, когда жил здесь. Блэк, уйдя из больницы, ночевал у Йока - наверно, ему было неуютно на этой огромной кровати, среди вышивок и статуэток, которые оставил предыдущий жилец квартиры. У Вайта тоже чесались руки всё это выбросить, но тогда он не решился хозяйничать в не своём жилье. - Я не менял бельё, - смущенно прошептал старший, донеся его на руках до спальни и осторожно опустив на покрывало. - И не приготовил ничего поесть... - Да, да, ты был занят тем, что ждал меня, дымил и психовал, - Блэк ощутил губами его улыбку. - Я люблю тебя - как я мог не прийти? Хоть это и тысячу раз неправильно... - Не думай об этом, - жёсткая загрубевшая ладонь старшего нежно коснулась его лица, провела по волосам. - Вообще - поменьше думай. Ты слишком загоняешься. Даже когда они просто лежали рядом, Вайт всем телом чувствовал, насколько он сильнее - такой же стройный, но весь свитый из упругих твердых мышц. И дыхание у Блэка было чаще, и кожа горячее, чем у него. И, как в детстве, рядом с ним было уютно и спокойно - как наедине с собой, только лучше. - Мы никому не делаем плохо. И я не украл тебя ни у кого и не оболгал, в отличие от Чона! Произнеся это имя, старший вновь начал злиться - рука, лежавшая на груди Вайта, сжалась в кулак, но тут же расслабилась снова от одного прикосновения мягкой ладони. - Только через него я мог оставаться в банде. На меня уже косились и Грэм, и Йок, и даже пи Гумпа, а он опекал меня и постоянно вытаскивал из дерьма. В курсе вообще, сколько раз я палился? Всё это было только ради тебя, пи. Ты веришь мне? - Я тебе доверяю, - без раздумий, моментально поправил его Блэк, и Вайт улыбнулся: - В чем разница между верой и доверием? - Ты же знаешь, что я не философ, - старший зарылся в его волосы, его поглаживания становились все более уверенными и властными, и Вайт вдруг ощутил, как его пробрала мелкая дрожь возбуждения. Он невольно подался навстречу, обхватив шею Блэка. - Вера подчиняется доводам рассудка, а доверие слепо. Ты точно доверяешь мне? - Да, - так же без раздумий ответил старший. - Ты будто лучшая часть меня - твоя мягкость, нежность, твоя привычка здраво рассуждать. Мы действительно дополняем друг друга, точно чёрное и белое! И я хочу, чтобы ты стал моим весь, полностью... Ты понимаешь, о чем я? - Я и так весь твой, - шепнул Вайт, чувствуя, как снова краснеет. Он понимал, о чем говорит старший, и эта мысль не вызывала в нем никакого страха или сопротивления. Чего хочет Блэк, хочет и он. Это давно стало девизом жизни близнецов, и если ребенком Вайт ещё пытался протестовать против такого расклада, то с годами его любовь к Блэку усилилась и окрепла. Чону не суждено было стать тем, кто занял бы главное место в его сердце. Там всегда царил только один человек, ближе и дороже которого не было с самого рождения. Чувство же к Чону по злой иронии куда больше напоминало братское: была в нем теплота и благодарность, но страсти не было. Блэк же просто заставлял его дрожать одним своим присутствием и взглядом спокойных, чуть отливающих металлом глаз. И слова не нужны были - их заменяли касания рук и губ. Старший целовал его глубоко и жадно, и губы Вайта, чуть полнее чем его собственные, с готовностью раскрывались навстречу. Стирая этими поцелуями всё - слишком долгую разлуку, мимолетные чувства к Юджин и к далёкой русской девушке, чье имя Вайт теперь даже не мог вспомнить. Он осознавал что переступает последнюю черту, и не боялся. Блэк что-то шептал неразборчиво и хрипло, скользя сухими, царапающими губами ниже. Покрывая поцелуями его шею и грудь, прихватывая губами сосок - у обоих они были чувствительны, но только Вайту нравились прикосновения к ним. Иногда, принимая душ, он гладил и пощипывал розовые твердые бусинки, испытывая смесь стыда и возбуждения, когда представлял на них не свои пальцы. В его воображении руки, касавшиеся его тела, были сильными, без маникюра и совсем не похожими на девичьи. Он торопливо ласкал себя, стремясь быстрее достичь разрядки, а засыпая, думал о Блэке, с которым не виделся с детства. Какой он сейчас? Чем живёт? Вспоминает ли его? Но сейчас, видя блестящие как в лихорадке глаза прямо напротив своих, он знал: Блэк тоже никогда его не забывал. И всё-таки он смутился, ощутив между своих бедер нетерпеливую горячую ладонь. Только на долю секунды, но и её хватило, чтобы пи убрал руку. - Боишься? Я не буду настаивать, Вайт. Если ты не готов или не хочешь... - Я хочу. Младший притянул его к себе и коротко, нежно коснулся губами твердых губ. Если он и боялся, то не боли. Наоборот, даже хотел испытать эту боль и через нее ещё крепче привязать Блэка к себе. Лишь он бы никуда больше не делся, оставил в покое Тодда и отказался от мести. И хотя умом он понимал, что Блэка не изменить, он навсегда останется собой, но в глубине души всё-таки надеялся на силу своей любви. Но было и ещё кое-что, заставлявшее его бояться. Как изменятся их отношения после этого? Не отдалятся ли они друг от друга? Сам он знал, что не пожалеет, но если пожалеет пи - его сердце просто разобьётся на тысячи осколков. "Ты слишком много думаешь". Вайт тряхнул челкой, отбрасывая мысли, поцеловал его снова и мягко потянул к себе, откидываясь на спину. От кожи Блэка пахло табаком и машинным маслом, и в его объятиях было спокойно и тепло, как давно уже не было. Короткая пронзительная боль проникновения немного смягчилась непривычной нежностью, с которой старший целовал и гладил всё его испуганно напрягшееся тело. - Расслабься! - шепнул он, обдавая ухо теплым дыханием. - Ты доверяешь мне? Горя от стыда, ощущая себя таким уязвимым, словно с него сняли кожу, Вайт всё-таки коротко кивнул, зажмурившись и крепко вцепившись в его плечи. - Ты нужен мне как воздух, разве ещё не понял? Я все эти годы чувствовал себя каким-то осколком, и только снова встретившись с тобой, понял... Мы две части одного целого, Вайт! Нам нельзя друг без друга. Младший приподнял ресницы. Секунду-две он испытующе вглядывался в него, словно проверяя самого себя - чувствует ли он то же самое, - и, когда результат проверки оказался положительным, их темную глубину медленно осветила бескрайняя нежность. И хотя он все ещё ощущал себя уязвимым, но было уже не страшно. Так и должно быть: пи ведущий, он ведомый, и нет никакого унижения в том, чтобы дополнять его, как паззл. Вайт дрожал от стыда и непонятно откуда взявшейся сладости, ощущая внутри каменную твердость Блэка и пытаясь спрятать в ладонях пылающее лицо. Но старший осторожно отводил его руки и шёпотом просил - выдыхал в маленькое алое ухо: - Дай мне видеть тебя! Я хочу знать, что тебе со мной хорошо. - А разве ты не чувствуешь? - задыхаясь, шептал Вайт, стесняясь реакции своего тела - вязкой прозрачной смазки, обильно пачкающей простыни под ними. Боже, ему ведь нравились девушки, и что с ним происходит сейчас? Какого чёрта ему так нравится то, что делает с ним Блэк?! Подчиняясь малейшему движению, шепоту, жесту, крепко держась за его руки, как за единственное спасение в мире, Вайт кусал губы в попытках сдержать стоны. На них уже выступила кровь, когда властные пальцы сжали его подбородок, и Блэк выдохнул в ухо срывающимся хриплым шёпотом: - Не сдерживай себя. Кричи, я хочу слышать! Вайт хотел упереться ему в грудь и отстраниться, спрятаться, но его дрожащие руки безжалостно завели за голову. От сильных грубоватых толчков тело содрогалось, а внутри всё горело огнём, делая его бессильным и неспособным ни на что, кроме единственного негромкого, почти жалобного вскрика. Кроме призыва единственного имени. - Блэк! Ах, Блэк! Он ведь всегда был рядом и всё слышал. В детстве стоило ему лишь слегка испугаться, и старший сразу закрывал его собой. Не потому ли он вырос таким робким, что слишком полагался на силу и смелость Блэка? Вайт бессознательно скользил своими нежными пальцами по каменным мышцам чужих рук и спины. Он плохо соображал, что делает, и двигался навстречу как заведённый, сам не понимая этого. Внутри горело все сильнее и казалось, будто он медленно поднимается выше и выше - сорваться, раскинуть крылья и полететь. - Блэк! Я лечу, лечу! - Далеко не улетишь, - тут же выдохнул ему на ухо теплый низкий голос. - Я поймаю. Куда от меня денешься? Он хотел переплести с ним пальцы, но Вайт протестующе простонал, выгнулся навстречу, и его мышцы внутри свела томительно-сладкая судорога. Он с криком сорвался с края своей пропасти, к которому старший подводил его умело и осторожно. Шершавые губы царапнули шею, скользнули по щеке: в последние секунды Блэк успел подхватить его, прижимая к себе, чтобы разделить на двоих падение... или полёт.

***

... - Теперь ты весь мой. А своё я не отдам никому, ты знаешь. - Знаю, пи. Я не был и никогда не буду ничьим другим, хоть ты и думал обо мне плохо... Вайта отчаянно клонило в сон. Но даже спящим он хотел чувствовать его рядом, поэтому для верности улёгся на руку и уткнулся Блэку в плечо, сопя в горячую ложбинку над ключицей. - Чон заплатит за свои слова, - тихо, с еле заметной угрозой произнес старший, гладя его растрепавшиеся мягкие волосы. И Вайт, несмотря на одолевающий сон, встрепенулся: - Пи, не надо! Чего ты добьешься этим? Только расколешь банду, а мы ещё столько всего должны сделать вместе... - Вместе? - Блэк нахмурился. - Ты что, хочешь сказать, что собираешься остаться в моей банде несмотря на мой запрет? Вайт собрал всю свою смелость. Он без трепета вынес прямой пугающий взгляд и не опустил свои ресницы. - Именно так, пи. Теперь я твой, а ты мой, и у нас один путь. Блэк хотел что-то ответить, но вдруг замолчал. Его руки машинально двигались, лаская обнажённое тело Вайта, пока взгляд пытливо скользил по его лицу. Такому нежному и такому незнакомо твердому сейчас. Что он пропустил? Когда Вайт так изменился, превратившись из тихони в решительного парня, готового идти за своей мечтой и любовью до конца? - У меня из всей семьи только один ты и остался... - выговорил он наконец. - Поэтому я буду рядом с тобой и разделю всё, - так же непривычно решительно ответил Вайт. - А сейчас давай спать, пи? Я устал. Он сонно потерся щекой о плечо старшего, вздохнул пару раз и засопел. Его теплая рука, обвивавшая шею Блэка, расслабилась. Старший так и лежал до утра без сна, ощущая и огромное счастье, и лёгшую на душу тяжесть. Что словно плитой придавила.