банальности

жаркое солнце намертво вбито в небосвод, когда они подъезжают к хостелу, в котором будут находится ближайшие четыре дня. под шинами шебуршит песок, а все присутствующие начинают судорожно застегивать свои сумки и выпрыгивать с мест, как только спустя пять часов езды автобус замедляется. двери с шумным пшиком отъезжают вправо, выпуская сначала уставших от контроля учителей, а затем и восторженных учеников, приехавших по большей части отдохнуть на море с друзьями. культурная программа предполагалась, но мало кого она волновала, когда перед глазами стояли купальники симпатичных одноклассниц и блестящее лазурное море. чон невидяще устремляет взгляд в лобовое стекло, сжимая в руках лямки рюкзака, готовый сорваться вниз при любой возможности встать и влиться в спускающуюся толпу. когда это удается — ноги спрыгивают со ступенек на песочно-гальковую историю, разнося небольшое облачко пыли вокруг кед. беловатый свет режет сетчатку, и чонгук повыше натягивает солнечные очки, которые не забыл взять в кои-то веки, — тьма накрывает окружение (мир тускнеет до того, как он их натягивает). дискомфорт в склере беспокоить перестает. к нему под бок подбивается тэхен, поняв, что благосклонность старосты подошла к концу, и та ушла к своей компании. — здоров. чего такой официальный сегодня? — неловко начинает тэ диалог, окидывая чонгука с ног до головы взглядом. белая рубашка в нескольких местах прилипла к спине, а на штаны и вовсе было страшно смотреть. — проспал. первое, что под руку попалось, — неразогретый голос скачет по октавам, спускаясь по итогу вниз. ким серьезно кивает пару раз, указательным и большим пальцами задумчиво водя по подбородку. — всю ночь дрочил, да? — пару человек оборачиваются на слишком громкую даже для ропота шепотков и довольных возгласов реплику. глаза чонгука превращаются в блюдца, и он на автомате дает тэхену подзатыльник, краснея до ушей. голос взлетает в другой регистр: — совсем сдурел? ким обиженно выпячивает губу и оправдывается: — шутка же, чего сразу бьешься? — дурь заранее выбиваю. — я тебе что, ковер? чонгук молча сканирует лицо тэхена и хлопает того по плечу. — ты мне не дурь выбьешь, а мозги последние. — там что-то было? — растерянно бормочет себе под нос чон, уворачиваясь от чужого ответного подзатыльника. ким закатывает глаза и перекидывает свою руку через чонгуково плечо. очень жарко, душно, липко, но до скрежета хорошо, хоть это не совсем то, что ему сейчас нужно. чонгук никогда не скажет другу, что благодарен ему за отвлекающие маневры. — от тебя воняет, — ворчит. ким смеется и трется влажной подмышкой усерднее. чон брезгливо кривится и пытается увернуться от особо опасного объекта. — так может это ты вспотел, — невозмутимо заявляет друг. — но, — чонгук мнется, оборачиваясь лицом к тэ — между ними поразительно маленькое расстояние, и чон его сокращает, заговорщицки цедя: — я и не говорил, что потом. — и улыбается сладко, щипая тэхена со всей дури за нежную кожу под плечом, когда тот зарывается рукой в чоновские волосы и крепко сжимает в кулаке. тэхен шипит: — любезный, не соизволите ли пройти в почивальню? — мальчик мой, вы первый. — ну что вы, мсье, я готов вам уступить. на фоне слышен тяжелый вздох, и эту перепалку заканчивают звонкие подзатыльники обоим. тэхен возмущенно оборачивается, неверяще восклицая: — да за что? — угомонитесь, — устало начинает юнги — чонгук закусывает изнутри щеку, избегая зрительного контакта. — сейчас рассказывают план на завтрашний день. пропустите — и потом будете ошиваться не пойми где. — извини, — севшим голосом проговаривает чонгук, — мы не хотели. мин вопросительно смотрит на чонгука, все-таки подлавливая взгляд. в выражении лица читается непонимание и от того легкая обида, но юнги лишь поправляет лямку сумки и уходит ближе к учителям. чужая сгорбленная спина запечатляется в голове, заставляя сердце болезненно екать.