банальности

— а… а где все твои соседи? — растерянно оглядывается чонгук. хаотично разбросанные вещи вокруг кроватей недвусмысленно намекают на полную заселенность комнаты на четырех человек. чувство дежа вю свербит под кончиками пальцев. он еле слышно мяучит мелодию, которой его учил юнги. — все ушли играть в мафию к джину почти сразу после ужина, — тихо сообщает тот, отвернувшись к окну. ливень все еще разливается по заболоченным дорожкам, изумрудной траве, укрытой полумраком, и матовой морской глади, виднеющейся из оконной рамы, расположенной на втором этаже. — но джина поселили со мной, чимином и тэхеном, — еще более растерянно лепечет чон. — ага. поэтому мы и здесь. думаю, вряд ли ты бы захотел прийти в таком виде, когда у вас в комнате аншлаг. — мне, — чон глубоко вздыхает, а юнги разворачивается и опирается ладонями о подоконник, — уверенность ли распылили в воздухе, — мне все равно, что они подумают, — затухающий голос провоцирует юнги на скептическое выражение лица. — тогда вперед, — он указывает рукой на выход, — скатертью дорожка. чонгук поджимает губы, отводя взгляд. почему-то все тарелки, в которых он был, его не принимают. а мокрая одежда, облепившая с ног до головы, комфорта и спокойствия не добавляет. даже находясь в уже привычном одиночестве на двоих, он не знает, как справиться с этой бетонирующей неизвестностью и страхом. щеки его алеют, а сам он заикается, когда говорит: — я т-только сменную одежду возьму. и сразу вернусь, — сам не понимает, зачем обещает. эти обещания, скорее всего, никому и не нужны. эти обещания, наверное, не такие уж и ценные. не такие уж и желанные, чтобы быть озвученными. чонгук оставляет эти крошки за собой, не надеясь, что кто-то его найдет. что кто-то обратит внимание на эту цепочку. — валяй, — юнги закатывает глаза, равнодушно пожимая плечами. молния поперек грома высекает искры из земли, заставляя чонгука понять, что мин зажег только желтоватую настольную лампу. вспышкой озаряет непонятную худощавую фигуру, никуда не двигающуюся и не спешащую. молчаливую и как будто бы безразличную ко всему вокруг. чонгуку отчаянно хочется, чтобы на эти крошки, на маленькие крупицы обратили внимание. чтобы его нашли. когда парень почти выходит их комнаты, хлюпая мокрой обувью, юнги незначительно роняет, выбивая почву из-под ног:  — долго ждать не буду. чонгук, подгоняемый почти мучительной и затаенной радостью, влетает в комнату, хватая сложенную на кровати пижаму, и оказывается глух к обращенным в его сторону взглядам и возгласам. в тихих коридорах, кажется, не слышно его бега — он почти летит. его не волнует ни то, что чувства безответны, ни то, что юнги возможно перестанет с ним общаться, если узнает, что чонгук, скорее всего, гей, ни то, что подумает кто-либо увидевший его сейчас. правда, перед заветной целью он мнется с несколько минут и не решается положить ладонь на ручку, дернув вниз. зато решается юнги — благо дверь открывается вовнутрь. — го-о-осподи, какая глупая улыбка у этого слоненка, убери ее, — усмехается юнги, отходя назад. — прости, — чонгук закусывает губу, пряча предательскую пузырящуюся легкость, наполняющую его изнутри. — не извиняйся, я же пошутил. мне твоя улыбка нравится. в эти несколько мгновений чонгук старательно осаждает просящийся наружу скулеж. не придавать особого значения словам небезразличного человека очень сложно. — проходи и бегом в душ, балбес, — привычная мягкая улыбка растягивает губы на таком родном лице. — я пока схожу за кипятком, потому что мы будем пить чай. — ладно, — застенчиво усмехается чон. юнги щурится и тычет локтем в бок, заставляя поджать мышцы. — с каких пор ты такой безотказный? — видя, что чонгук открыл рот, чтобы парировать, бескомпромиссно указывает пальцем на душевую и уточняет: — это был риторический вопрос, не паясничай. парень кисло кивает, вызывая тихое клокотание смеха в чужой груди, и закрывается в душе, попутно с трудом скидывая сырые вещи на пол. из зеркала на всем лице только и видно лихорадочно блестящие глаза. взгляд цепляется за вещи, предназначенные для него: кто-то — тепло затапливает с ног до головы — заботливо отвесил с барского плеча свое полотенце и душевой набор. чонгук стоит минут пять под горячим душем, чтобы понять, как же сильно он продрог, что смешно, летом. смывает с себя грязь и пот каким-то сладким гелем, а затем, закончив со всем, заворачивается в чистое полотенце, пахнущее химозной свежестью морских бризов. неловко выходить в своей розовой пижаме с кроликами, но он ее любит слишком сильно, чтобы его начало волновать чужое мнение о ней. тихо прикрывает дверь и робко заглядывает внутрь комнаты. мин, опершись лопатками о стену, полулежит на кровати и накручивает на пальцы проводки наушников, слушая музыку. бесстрастная мимика нарушается слегка прикушенной верхней губой и небольшим изломом бровей. хриплый голос одноклассника еле слышно подвывает-сипит вокальную строчку или инструментальную партию — чонгуку сейчас как-то не до деталей, которые он не в силах узнать. на небольшом столе около одной из кроватей дымятся две чашки. полотенце отправляется на сушилку, а чон — за стол. он долго борется с желанием обратить на себя внимание, но юнги снова опережает его желание действовать — вытаскивает провод из ушей и прочищает горло: — давно сидишь? — да нет. — не против, если я присоединюсь? чонгук непонимающе жжет дыру в черепе парня и отрицательно мотает головой. неужели он выглядит враждебно? — хен, — потусторонне зовет парень и дожидается мычания, — я не умею плавно подводить разговор к главному, поэтому скажу, как получится. если ты заметил, я тебя избегал, — чон ненадолго отрывается взглядом от своего отражения в кружке с чаем, чтобы поднять его на юнги — тот усмехается, выдавая саркастическое «ага, заметил». и на самом деле, в этом чувствуется легкий укол чужой обиды. — я хотел бы попросить прощения. я просто… не знал и не знаю, как себя вести с тобой. как ты будешь себя вести со мной, потому что мне нравятся мальчики. вернее, я не уверен, что нравятся все мальчики, но один точно. юнги серьезно кивает пару раз и уточняет: — а меня как это касается? чонгук впадает в ступор. нервно расчесывает кожу на шее. — ну, я… я думал, что т-ты негативно относишься к тем, кому нравятся мальчики. — если ты о педофилах и маленьких мальчиках, то да. но ты же вряд ли об этом, правда? — юнги мягко улыбается и пытается заглянуть в чонгуковские глаза, ласково сжимая лежащий на коленях кулак. — я тебя никогда не буду унижать или презирать за твой выбор. он принадлежит только тебе, — мнется, — гук-а. прости меня, если я сказал что-то, что заставило неправильно меня понять. чон отставляет наполовину пустую чашку на стол и гасит в себе ту бурю, что рвется наружу. опускает голову вниз и подтягивает ноги на стул, к себе. иначе, если он обнимет юнги, то задушит. только в соединенных руках пальцы переплетаются сами собой. он со свистом выдыхает, переживая мучительное навязчивое состояние, и все же спрашивает: — можно тебя обнять, хен? — нужно, чонгук. нужно. и мин первый подается навстречу, поднимая с насиженных мест обоих. чон жмется что есть силы, как же он, черт его раздери, соскучился. — боже, — бубнит юнги чонгуку в шею, — так странно, что ты пахнешь мной. как я, то есть. — не оскверняй этот священный момент, хен, помолчи. — вау, а ты быстро находишь дорогу обратно на мою шею. грубый, неотесанный ребенок-переросток, — на месте, где его касаются губы бормочущего одноклассника, разгорается пламя, — надеюсь, мы снова друзья. чонгук угукает и про себя перекатывает на языке это слово. замечательное. во множественном числе. упругое и надежное, как будто бы. «друзья». только вот друзей (в привычном понимании слова) чонгук так никогда не обнимет — отчаянно, сминая футболку до побелевших костяшек и максимального контакта поверхности тел. хочется, чтобы его не отпускали. отчасти потому, что раскраснелся он так, словно на солнце обгорел. оставшаяся увесистая гора причин сводится к тому, что чонгук отчаянно хочет, чтобы его любили. чтобы кто-то нуждался в нем так же сильно, как и он сам. — ты только не смейся, но давай так еще пару минуточек постоим, пожалуйста. предательский смех вырывается наружу покашливанием, но чонгук совсем не злится. потому что юнги его не отпускает.