Кэйа отъезжает на приличное расстояние от города и сворачивает с дороги, меняя форму на неприметные тёмные одежды. Никто не должен видеть его — он ничем не должен себя выдать.
Настоящее везение, что туман сегодня настолько густой, что любые потенциальные преследователи потеряют след. Кэйа тихо усмехается, понимая, что благодарит ведьмака за совпадение.
Вещи запрятаны, как и верный конь, с собой ничего лишнего — поясная сумка и нож из особой стали, а сверкающий из-под тёмной накидки глаз, в сумерках не узреть. Теперь начнётся самое сложное и интересное.
Дождавшись конца рабочего дня, когда основная масса рабочих уходит на «боковую», Кэйа подбирается ближе.
Обойти полуспящих сторожевых не составляет труда — гости здесь явно редки. Однако Кэйа всё равно осторожничает. Выверяет каждый шаг, всё время оставаясь в тени и передвигаясь маленькими перебежками.
Сердцебиение спокойно, пусть реакция и слух выкручены на максимум — каждый шорох звучит, как удар колокола на башне. В крови пляшет азарт и от его шальных искр пробирает на смех. Лишь немного, но этого хватает, чтобы придать уверенности.
Нужно найти главное здание и проверить шахты.
— Ты видел? — Сердце уходит в пятки. — Там что-то промелькнуло?
— Совсем спился, дядь? — Останавливает мужика собеседник. — Там просто камень свалился.
— Да? Да… ты прав пожалуй.
— Уработался видно, вот и мерещится всякое. — Повезло. Как же ему повезло, что он успел спрятаться когда эти двое вынырнули из-за угла. — Знаешь, а эти из управления опять до полуночи кутить будут!
— Да ладно?! Мы тут спины гнём без продыху, а они опять?
Диалог полный недовольства и ругани на начальство постепенно становится тише. Судя по их виду, они шли от входа в шахты. Просто прекрасно. Дальше он проходит без приключений, благо вход в штольню оказывается без охраны, что кажется немного странным, но Кэйа не останавливается.
Плавный спуск уходит далеко вперёд и кажется бесконечным. Альберих не идиот заходить в одиночку ночью в подозрительную шахту глубоко, но даже осмотр по поверхности должен принести свои плоды. Примерно раз в двадцать пять метров стоит осветительный камень, не позволяя ни на миг погрузиться в полную темноту нигде кроме как у входа.
Кэйа проходит мимо первого фонаря внимательно осматривая своды: никаких странных подтёков, пусть стены и чуть влажные, но это скорее всего обычная вода. Освещение не слишком яркое, а дополнительный свет зажигать рискованно, если Альберих не хочет быть обнаруженных. Он проходит на пару сотен метров дальше и достаёт зубило и собирает образцы породы. Пока ничего не вызывает подозрения: нет сильного чувства безысходности и под повязкой лишь лёгкий зуд — всё спокойно.
— Здесь больше нечего ловить. — Шепчет безразлично себе под нос Кэйа.
Хорошо бы ещё добыть образцы с большей глубины, но с этой задачей Кэйа справится вне штольни. Капитан идёт к выходу, и беззвучно ругается. Голоса.
Архонты. Искать другой выход очень опасно, но как убрать людей, при этом не показав себя и не поднимая шума? Подождать? Так можно и до утра просидеть, а времени мало. Большее, что он может себе позволить — трое суток, но тратить ночь на ничто не доступная роскошь.
Думай-
думай-
думай! Кэйа смотрит на выход, находясь в тени. Идея приходит внезапно — абсолютно глупая, но риск оправдан за неимением лучшего. Он подходит к осветительному камню с зубилом — управиться удаётся быстро. Теперь самое сложное и абсурдное.
Кэйа заходит в самую тёмную точку почти у самого входа, кутаясь в плащ и прижимаясь ближе к своду. Тишина такая, что слышен каждый стук сердца. Удар, другой — пыль скрипит на пальцах.
Грохот.
— Архонты! — Сердце замирает, когда охранник забегает внутрь, останавливаясь лишь немного дальше, чем стоит Кэйа. Стоит ему повернуть голову хотя бы на пару градусов, и всё, Альберих будет обнаружен. Миг, другой и охранник идёт дальше, а капитан покидает штольню незамеченным.
В управлении приходится выжидать под окнами, пока все участники банкета дойдут до состояния фактически невменяемого. И вот хмельной шум, то затихающий, то взрывающий унылую ночь, звучит на десятки метров от здания.
Выждав ещё немного, Кэйа через окно пробирается к лестнице и на второй этаж, где сейчас предположительно тихо и пусто.
Альберих не знает, что ищет. Ему нужны обоснования. Странности. Однако всё выглядит так обыденно! Капитан обыскивает комнату за комнатой, стараясь не шуметь и не оставить следов. Он уже сомневается, что найдёт хоть что-то.
— Может Сора соврал? — Вполне ожидаемо, — или же Кэйа ошибается с местом.
Найдя карту шахт, капитан отмечает для себя некоторые объекты. У него ещё есть время, а значит нужно проверить всё, чтобы не упустить ни единой детали. Даже если нет заражения бездны, на первый взгляд, нужно проверить всё, что успеет.
Он ищет ещё и, в конец устав, но не найдя ничего кроме парочки сомнительно подозрительных бумаг покидает здание управления.
На улице воздух свежий морозит лёгкие туманной дымкой. Небо медленно сереет, предвещая скорый рассвет. Глубоко вздохнув в утренней тиши, Кэйа приободряется. Разве плохо, если на шахте порядок?
Альберих обходит два склада с инвентарём, осматриваясь всё невнимательнее с каждым разом, и в ожидании очередного скучного провала проходит в ангар с рудой и еле удерживается на ногах — давящее чувство безысходности накрывает с головой. Глаз болезненно зудит и уши закладывает, как от удара. Кэйа невольно отступает на шаг, сглатывая слюну. Слишком резкая перемена. Как дерево не пропускает такую энергию?
Глубоко выдохнув, Альберих берёт в мешочки образцы руды и дерева, перед этим осмотрев ангар на устройства, которые могли бы так скрыть след бездны, но так и не найдя ничего подобного. Это уже интересно и необычно. И опасно. Кэйа хмурится, покидая ангар.
— Архонты, здесь бы Альбедо с его исследованиями. — Усмехается Кэйа, подбрасывая мешочек на ладони и вспоминая, как учёный уговаривал его на парочку экспериментов после ранения. — Нужно будет привести ему сувенирчик.
Альберих потягивается зевая. Уже совсем светло, пусть солнце ещё только-только выбирается из-за горизонта. Теперь, невольно бросив взгляд на землю, Кэйа замечает ещё одну странность: цвет почвы, необычный из-за не самой примечательной детали — слизеподобной субстанции. Она почти без запаха, оттеняет землю болотным цветом и лежит пятнами, подобно болезни. Кэйа грязь растирает в ладони, чуть морщась — пальцы неприятно покалывает. Прокрутив в руке нож, он вонзает его в почву в одно из пятен близ ангара и присыпает землёй, чтобы никто не нашёл. Теперь нужно подождать.
В очередной раз смачно потянувшись, Кэйа отправляется в лес и, удобно устроившись под раскидистым деревом, позволяет себе отдохнуть. Сам того не замечая, он медленно проваливается в сон, разморённый тёплым утром, запахом тягучей смолы и душистых цветов. В плотном воздухе летят зонтики одуванчика и кажется можно услышать, как они звенят, стоит лишь прислушаться. На плечи ложатся тёплые руки, нежные, как лепестки лилии кала. Движения медово-тягучи и коньячно-терпки. Ощущения затягивают глубже, всё больше удаляясь в абстракции.
Постепенно и незаметно Кэйа вязнет, словно в болоте. Здесь нечем дышать. Альберих закашливается ядовито-зелёным газом. Горло раздирает до жжения, в уголках глаз собираются слезинки и Кэйа на автомате прикрывает дыхательные пути рукавом, пока кашель не стихает.
— Бездна, — вырывается невольно.
Он встаёт, пытаясь оценить своё состояние — глаза пощипывает, мутит и тело чуть ватное. Не так плохо как могло быть, скорее всего он в такой среде не более получаса. Но что это?
Вокруг зеленоватый дым, пахнущий смрадным гниением, на траве, приобретшей желтоватый цвет, лежат шматки какой-то тёмно-бордовой дряни, а деревья и кусты оплетают угольно-чёрные сорняки, будто душа своих несчастных жертв.
Кэйа невольно качает головой. Это не бездна. Никак не бездна, признаки другие, но общее точно имеют. Альбериху немного жаль, что он не алхимик. Он может лишь найти виновного, если он имеется.
Капитан возвращается к ангару, собрав немного образов и с поляны. Белый блеск стали сменился на грязный ржаво-красный цвет с вкраплениями сизого.
Неоднородный и мерзкий цвет.
— Плохи дела… — Нахмурившись говорит Кэйа, — Баланс элементов нарушен.
Он не эксперт, его знания поверхностны, но их достаточно, чтобы понимать насколько дела плохи. Когда-то давно Лиза потратила целый вечер на объяснение множества тонкостей — абсолютно бессмысленно, но всё же некоторые общие моменты он помнит до сих пор. Например, что баланс может быть нарушен естественным путём, вблизи щелей в бездну, или руками человека.
— Ведьмак. Это может быть ведьмак… — хмурясь, шепчет Кэйа. Ведьмаки умеют влиять на элементы, и если это правда он… — Гениально, птичка, просто гениально отправить меня по этому следу!
Может Сора вообще заодно с церковью, как знать, где он говорит правду. Как знать чем является местный «бог»? Вот только одних предположений мало. Нужны доказательства, и если подтвердить вину или невиновность ведьмака сложно, то с владельцем фабрики должно быть в разы проще. Главное казаться идеальным подопытным.
Проверив ещё пару мелочей Кэйа возвращается в город. Он встречает капитана тишиной и тёмными окнами, как и ожидаемо от глубокой ночи. Влажный воздух щекочет лёгкие, но Альберих не замечает этого за усталостью, давящей на плечи.
Материала всё больше, теорий тоже, и, хочется верить, с каждой — разгадка близится.
Вернувшись в квартиру, Кэйа падает на кровать с тяжёлым вздохом и в предсонном состоянии взгляд цепляется за письмо на тумбе.
— Архонты… — Измучено стонет Кэйа. Он чуть не забывает о празднике в доме хозяина шахты. Сонный мозг с трудом фокусируется на строчках с ровным почерком. — Завтра. — Он падает лицом в подушку, уже засыпая, тот полусон в лесу умудряется вытянуть гораздо больше сил, чем казалось сначала. — Отлично…отлично.
Альберих просыпается к обеду, во время завтрака понимая, что у него нет никакого желания слушать мусорную информацию от солдат, но и безделье не прельщает.
В этот миг Кэйа жалеет, что вся возможная информация о шахте и её владельце уже собрана, и чтобы подготовиться ещё лучше, ему не хватает разве что недели и парочки осведомителей, чтобы не привлекать внимание.
И всё же, вопреки своему нежеланию, Кэйа идёт в штаб, надеясь найти там Эрика. Однако, конечно, его там нет, зато по пути Альберих натыкается солдат, которых отправлял за информацией перед поездкой. Они немного отворачиваются, пряча взгляд, будто не заметив капитана, что, впрочем, взаимно.
Кэйа просит дежурного передать тем солдатам, чтобы завтра, край послезавтра у него на столе были отчёты, и узнаёт, также, что Эрик не является в штаб уже пару дней. Приказав сказать Эрику, когда тот явится, о том, что он его ищет, Кэйа возвращается в трактир.
Леди Валеро кажется слишком прямолинейной, чтобы быть способной на подлость. По крайней мере, пока нет цели, можно быть уверенным. Кэйа спрашивает у неё, где живёт Эрик.
— Оставьте его, а, сударь! — Выдыхает раздражённо Валеро, откидывая пышную косу назад. — Должно быть его сестре стало хуже.
— Но убийца не ждёт, и как знать когда он совершит следующий удар. Вы же…
— Это Эрик вам в рот заглядывает, со мной эта песня не работает, — перебивает девушка гипнотизирующую речь Альбериха. — Убийца всем кровь подпортил, но заботиться нужно о живых.
— Мне правда необходимо узнать, и узнать именно сегодня насколько он продвинулся с поручением, — выдыхает Кэйа. Эти материалы могут дать серьёзные подсказки.
— Так вы не отстанете, эх-х, — Валеро выдерживает паузу, хмуро смотря в сторону, скрестив руки. — Ладно, хорошо. Он живёт дальше по улице, девятый дом. С жёлтой крышей, не перепутаете. Семнадцатая квартира.
— Спасибо.
— И возьмите ребёнку хотя бы сладостей каких, раз уж вторгаться собираетесь!
— Конечно, за кого вы меня принимаете, леди Валеро? — Смеётся Кэйа, покидая трактир, под злой взгляд девушки.
Заглянув в лавку по пути, Альберих идёт по указанному адресу. Дом правда сложно спутать с соседними, пусть такой же выцветший, но яркий, благодаря оплетшему фасад плющу, и какой-то необъяснимо живой. Альберих находит это ощущение непонятной природы интересным и неуловимо приятным.
Кэйа поднимается на этаж, сразу находя нужную дверь, с чуть покосившимся номером. На стук откликаются сразу криком «минуту!» и вскоре Эрик с усталым видом открывает дверь, повиснув на ней.
— Капитан?! — Удивляется юноша, сразу выпрямляясь по струнке смирно.
— Кто там? Кто там? — Слышится настойчивый детский голос из глубины квартиры.
— Подожди, Мэвис! — Выдыхает Эрик, впуская капитана в квартиру, — Что-то случилось? — Смотрит сосредоточенно и хмуро.
— Ты начал работать по заданию? — В ответ маленький кивок.
— Кто это, братик? — Выходит откуда-то девочка лет семи на вид, сразу цепляясь за руку брата.
— Разрешите с сестрой закончить? — Кэйа понимающе кивает. — Это рыцарь. Сэр Кэйа Альберих, — глаза девочки загораются и она смелее выглядывает из-за плеча Эрика.
— Как ты? — Хлопая ресницами, спрашивает она брата.
— А вы кто, маленькая леди? — Наклоняется с мягкой улыбкой Кэйа, замечая теперь выглядывающие из-под бинтов следы похожие на чешую. Что это за болезнь?
— Мэвис. — Отвечает она смущённо.
— Держи. — Говорит Кэйа, протягивая ей небольшую коробочку. Мэвис сначала нетерпеливо смотрит с вопросом на Эрика, и получив нечто похожее на одобрительный кивок, девочка с горящими радостью глазами вцепляется в коробку.
Эрик провожает Альбериха в маленькую кухню-гостинную, с парой кресел около низкого столика, тумбой и шкафом у стены в зоне гостинной, и попросит подождать пока он подготовит какую-то процедуру и уложит сестру, которая пока сидит здесь же, утопая в кресле напротив, и сосредоточенно разбирается с работой фонарика с танцующими тенями. Мэвис слабым голосом задаёт много вопросов и почти не замолкает, хотя и заметно устаёт.
Удивительно живая для болезни, она смеётся и смотрит, смотрит любопытным взглядом. Пожалуй в них с Эриком невооружённым взглядом видно родство.
Сам рыцарь часто возвращается в уютную гостинную, присоединяясь, но не мешая сестре, лишь чуть одёргивая, когда та по его мнению становится слишком навязчивой.
— Дядя рыцарь, а как он так светит без огня? — Крутя восторженно фонарь, сокровенным шёпотом говорит Мэвис.
— Всё очень просто, — как будто невероятную тайну или страшную сказку начинает Кэйа, чуть наклонившись вперёд. Кресло под ним негромко скрипит, будто посмеиваясь. — волшебство и Светлячки, — выдержав паузу, говорит он.
— Светлячки? — Удивляется Мэвис, наивно хлопая ресницами, а потом её лицо вытягивается и сменяется хмурой задумчивостью. — А им…им не грустно быть запертыми? — В глазах ребёнка мелькают грусть и страх.
— Нет, совсем нет! — Торопливо поправляет себя Кэйа. — Волшебный же фонарь и светлячки волшебные. — Альберих включает его, смотря как в глазах девочки зажигается огонь. Яркий и живой. — Они не заперты, они танцуют и смеются, рассказывая свои сказки, таким же любопытным как ты, Мэвис.
— Правда?
— Неужели не веришь слову рыцаря? — Девочка улыбается смущённо, но вскоре её лицо искажается гримасой боли. Мэвис сжимает губы в тонкую полоску, будто пытаясь не кричать. — Что с тобой? — Она мотает головой, будто говоря, что всё в порядке, но в уголках глаз, уже собираются маленькие слезинки. Кэйа теряется, не зная, что делать. Эрик возвращается очень вовремя.
— Не терпи боль! — Строго и обыденно говорит он, мягко сжимая плечо сестры, та чуть вздрагивает и хочет будто возразить, бросая мимолётный взгляд на капитана, но под внимательным и сосредоточенным взором брата, расслабляется и всхлипывает, — где болит? — Девочка кивает на руку, искорёженную судорогой. Эрик отточенным движением в мгновение ока снимает бинт. — Капитан, позади вас, красная, да! — Кэйа как можно быстрее передаёт баночку с тумбы.
— Давай, вдох, глубокий, во-от, и вы-ыдох. — Говорит Эрик, втирая мазь, плавными движениями, — умница! Ещё разок, давай. Скоро полегчает, да? — Мэвис неуверенно кивает.
— Могу я чем помочь? — Спрашивает Кэйа, чувствуя себя ужасно неуместным.
— Не надо, дядя рыцарь, — остаточно всхлипывая, говорит Мэвис слабым голосом.
— Легче? — Спрашивает Эрик, заматывая плотно руку новым бинтом. Девочка кивает. — Хорошо. Ну всё, маленькая фея, лекарство и спать. — Улыбается он, потрепав сестру по волосам.
— Не-ет, можно ещё посидеть?
— Тебе и так нужно было пойти спать ещё полчаса назад!
— Но потом здесь уже не будет дяди рыцаря! — Говорит она ещё тише, смущённо опуская взгляд на свои колени.
— Если хорошо попросишь, дядя рыцарь поиграет с тобой ещё раз, а сейчас спать, мелкая. — Немного строже, но всё также мягко говорит Эрик. Мэвис смотрит умоляюще то на него, то на Кэйю.
— Мы будем обсуждать скучные-прескучные дела, я бы сам предпочёл поспать вместо этого.
— Правда? — В ответ Кэйа утвердительно кивает.
Посопротивлявшись ещё немного, Мэвис сдаётся и покидает кухню.
— Что с ней? — Интересуется Альберих невзначай.
— Элеазар, — говорит Эрик, наливая капитану ещё чая.
Слова звучат приговором. Тяжёлая, неизлечимая болезнь, вытягивающая все силы из больного, и лекарства от неё нет, как не бьются лучшие учёные Тейвате.
— Ей тяжело, но она держится.
— В столице есть превосходные врачи и… — Начинает Кэйа, но его обрывают.
— Не надо… Это бессмысленно, — качает головой юноша, отводя взгляд. — Здесь хотя бы она дома, она не одна, — Альберих понимающе кивает.
— Она очень сильная девочка.
— Да, очень, — заботливо улыбнувшись уголками рта, говорит Эрик, после, как по щелчку рубильника меняя выражение лица на серьёзное, — вы пришли по поводу задания, так? — Получив кивок в ответ, Эрик едва заметно разочарованно выдыхает. — Что-то я смог достать, но не всё, — Эрик достаёт с верхней полки объёмную папку и протягивает её капитану. — Простите. Мне не хватило времени и…
— Ты сделал гораздо больше, чем я ожидал, — говорит Кэйа, довольно пробегая взглядом по материалам. Эрик улыбается, будто избавившись от тяжёлого груза.
— Спасибо, я, я не подведу вас.
Они говорят ещё про материалы, но разговор плавно перетекает в обсуждение принципов выбора жертв и возможных целей убийцы. Эрик охотно делится своими предположениями, чуть ли не светясь, от доверенной ответственности. Больше пользы его идеи принесут, владей он той же фундаментальной информацией, что и Кэйа, но может ли капитан быть уверенным, что Эрику можно доверять? Альберих считает нет. Да и зачем, он ещё не в тупике, чтобы нуждаться в помощи. В разговорах проходит ещё примерно час, после чего Кэйа понимает, что самое время собираться в дом хозяина шахты.
— Спасибо, что порадовали Мэвис, сэр Кэйа, — стоя на пороге, негромко говорит Эрик. — И что не торопите меня.
— Пустяки. У меня много времени, — с лёгкой усмешкой пожимает плечами Альберих.
Время собираться на праздник.
Кэйа подъезжает к высоким воротам, скрывающим за собой помпезный дом и двор. Они грузно открываются, представляя всё великолепие. Что ж, неудивительно, что необходим такой высокий забор — такое убранство выглядит несуразно на фоне обшарпанного серого города.
Маленький старичок-дворецкий сопровождает капитана внутрь, не давая возможности осмотреться. На самом деле спасибо ему за это. От количества лепнины на фасадах в глазах уже рябит.
Внутреннее убранство оказывается скромнее, а от того изысканнее, хотя всё ещё выглядит нагромождённым. В просторном зале человек пять. Леди в не в меру пышных платьях, джентльмены, старающиеся не подать виду, что все взмокли при свете керосиновых ламп.
На капитана сразу обращаются хищные взгляды с приторными улыбками, это не может не льстить. Кэйа приветственно кивает и подходит ближе — привычные побрякушки формы тихо звенят с каждым шагом. Не успевает он завязать светскую беседу, как подбегает виновница его присутствия здесь. Вивьен в пышном платье, делающем её похожей на валяшку, с вычурным вырезом, но, на удивление, ей подходит и не выглядит излишне.
— Вы пришли, капитан! — С щенячьим восторгом щебечет девушка, хватая его за руку. Вивьен бегло и задорно представляет всех присутствующих, выглядящих высокомерно и кротко одновременно.
Кэйа обворожительно улыбается и небрежно бросает нейтральную фразу о городе. В неё вгрызаются в ту же минуту стаей голодных собак, и вскоре переводят разговор на сплетни о столице и ближних городах, спрашивают мнение капитана о последних новостях, но никто не говорит ни слова, об убийствах, произошедших здесь, не желая портить аппетит такой грязной вещью как убийства горожан.
Стоит заметить, что публика собралась довольно разная, Кэйа немного удивлён, что приходит не последним. Здесь и аристократы, с поместьями не особо далеко отсюда, и зажиточные владельцы различных магазинов, и чиновники. Пожалуй, их мало что объединяет, но у Альбериха мурашки по спине от их улыбок. Со всеми ними что-то не так, но что?
Кэйа присматривается внимательнее, как бы невзначай вставая чуть ближе.
Одна возрастная дама довольно бестактно пытается навязать свою дочь ему в спутницы, отчего его спасает не менее навязчивая Марго.
Почему-то именно в этот момент Кэйа замечает одну интересную деталь. У всех присутствующих, кроме Вивьен и Марго плотно закрыты шеи, независимо от открытости наряда. Мысль, что это не просто так, кажется глупой, но почему-то Кэйа сохраняет её в сознании, в ожидании приезда владельца шахты, который, очевидно, не торопится. Хотя, учитывая какая толпа здесь уже успевает собраться, Альберих не думает, что узнает кто из них владелец, если он сам об этом не заявит. Кэйа решает действовать.
Вечер продолжается и в хмельном веселье забываются гости, ослабляя поводки. Кэйа лавирует между желающим завести беседу, оправдываясь желанием вдохнуть свежего воздуха. Кабинет хозяина дома, к счастью, оказывается недалеко от зала с гостями. Капитан улыбается, словно сытый хищник.
Здесь темно, пусть луна щедро заливает кабинет своим светом. Удивительно, как она пробивается сквозь плотный туман. Кэйа подходит к столу, на котором небрежно разбросаны бумаги, будто их оставили прямо в середине работы. Может быть повезёт найти в них что-то полезное? Хотя вряд ли что-то действительно важное оставят валяться так.
Кэйа бегло читает их наискосок. Отчёты, отчёты, отчёты — бесполезная макулатура, о том как всё хорошо, или на что направить средства. Всё не то.
— Где же, где же вы — Под нос напевает Кэйа, осматривая ящики. Должен же быть какой-нибудь сейф или что-то подобное. — Есть!
Сейф, кода от которого, конечно, нет на видном месте, так что взлом не вариант. Он скорее всего сильно затянется, зато чуть ниже есть шкаф закрытый на ключ. С ним разобраться в разы проще.
Кэйа достаёт отмычку из внутреннего кармана, отточенными движениями вскрывая замок. Две полки: на верхней — бумаги, полупустая бутылка виски и шкатулка, на нижней же всё заставлено бумагами. И как удобно, что все стопки подписаны. Это очень упрощает работу. Капитан прислушивается к шумам из коридора и, убедившись, что ближайшее время никто не помешает, он приступает к изучению.
Тянется к первой стопке и сразу одёргивает руку, едва задев шкатулку, словно обжёгшись.
— Тц
Стоит открыть её, как по рецепторам ударяет бездна. Такие же маленькие камушки, как в квартирке мистера Лоурена. Кэйа хмурится.
— И снова эта древесина…
Знает ли об этом свойстве мистер Шуст?
Кэйа решает поразмыслить об этом позже. Сейчас нужно обработать максимум информации из возможной. Он берёт первую стопку бумаг, читая документ за документом, всё грубее и брезгливее отбрасывая каждый следующий на его место.
Капитан кривится и сжимает челюсти до скрипа, к горлу подступает тошнота. Мерзко. Невыносимо мерзко. Кэйа рывком встаёт и отворачивается к окну. Сжимает плечи, скрестив руки, чтобы не потерять контроль. Мерзко. И раздражение клокочет под кожей.
Кэйа бросает презрительный взгляд на невиновную ни в чём мебель и морщится, как от запаха гнили.
«Прошение о временной приостановке работ в северо-восточной и восточной штольнях. Шахтёры жалуются на странный запах и смолистые выделения в породе.
— Отказано.»
«Прошение прислать врача. У людей из северо-восточной штольни странные симптомы…
— Отказано. Если работать не хотят, пусть валят»
Отказано,
отказано,
отказано!
Ещё с десяток прошений с этим тошнотворным словом только из тех, что Кэйа прочёл. Ужасно. Отвратительно. Динамика запросов и ответов показывает, что либо он идиот, либо отродье, знающее в чём дело, но не предпринимающее ничего.
Мерзко.
Кэйа бы совершил над ним суд уже сейчас, но что если этим он оборвёт единственную нить, ведущую к убийце. Глубоко в горле рождается рычание из бессилия и злобы. Сколько же жизней здесь загублено? И сколько ещё из-за такого подхода ещё пострадают?
— Что вы здесь делаете? — Грубо хрипит мужской голос. Кэйа вздрагивает от неожиданности, возвращаясь в реальность. Сколько он там стоит?
— Сердечно простите, — Елейно улыбается капитан, натягивая привычную маску. — Я немного заплутал, а после засмотрелся… Сегодня такой невероятный вид из окна…
— Видно это судьба, столкнуться нам отдельно от общего праздника, хе-хе — Невысокий широкоплечий мужчина с маленькими глазками потирает руки друг о друга, словно муха перед трапезой.
— Ммм, с кем имею честь? — Флегматично интересуется Кэйа.
— Владелец шахты, Грегори Шуст. Уделите мне немного своего времени?
Мистер Шуст зажигает светильники, обращая лунный синий, в оранжевый. И достаёт виски из того самого ящика, не глядя. Кэйа вальяжно усаживается в кресло, принимая бокал. Ожидаемо резкий запах спирта отдаёт орехом, смолой и тлеющей древесиной, что точно превосходит ожидания.
Пружина беседы закручивается медленно. Мистер Грегори не спешит, а Кэйа не изъявляет желания поторопить его, пусть даже чувствует отвращение.
— Удивительно, сэр Альберих, но я нашёл здесь золотую жилу! Кто бы мог подумать в этой дыре! — Внутри ядом плещется «на трупах горожан», но Кэйа лишь усмехается, будто удивляясь.
— Правда она не совсем законна, так? — Понимающе улыбается, глуша хищный оскал в стакане, Кэйа.
— Ну что вы, что вы! — Мужчина бледнеет, подтверждая «догадку».
— Спокойно, спокойно, не к чему нам шум, так? — Хмельная улыбка капитана становится шире и в ответ мерзенько улыбается мистер Грегори. — Так что же вы хотели?
— Ха-ха! Как приятно иметь с вами дело! — Облегчённо смеётся владелец шахты. — Прошу вытравите эту тварь их леса, а я, поверьте, в долгу не останусь!
— А чем она мешает? — Как бы невзначай интересуется капитан.
— Жила уходит дальше к лесу, но из-за этого пресловутого лесного бога, чем бы он не был, мы не можем продвинуться дальше. — Затуманенный взор Шуста смотрит куда-то между стеной и дверным косяком. — Но если он окажется злодеем… ничто не помешает вырубить лес.
— Да-да, понимаю вашу цель. — Кивает задумчиво Кэйа. — Но это не так просто, увы! Нужны веские доказательства чтобы её высочество одобрили вырубку леса. Одних моих связей не хватит. — С напускным сожалением говорит Альберих, катая по стакану остатки виски.
— А что нужно? Деньги? — Кэйа смеётся в ответ на воодушевление собеседника.
— Свою цену вы заплатите, не сомневайтесь! — С лёгкой хрипотцой говорит Альберих и подкидывает звонкую монету, сверкнув дьявольским взглядом. — Но ещё, мне нужно будет время, чтобы собрать подходящий материал, всего лишь.
— Конечно, сколько угодно, капитан! — С плохо скрываемым ликованием говорит Грегори Шуст.
— Только вот настоящего убийцу всё равно придётся найти. — Говорит Кэйа безразлично пожимая плечами. Мелькнувшее выражение неподдельного ужаса доставляет невероятное удовольствие — Чтобы составить нашу маленькую хитрость так, что бы никто не подкопался. Нам же не нужно чтобы вас раскрыли?
— Д-да, конечно! — Выстроенная за годы репутация работает безотказно. Ответственный герой для народа, загадочный друг для действующих в подполье, человек имеющий влияние даже на Её высочество, и много прочей чепухи. Профессиональный лжец с персональной маской для каждого — остаётся ли ещё хоть тень правды в его словах?
Беседа, к сожалению Альбериха, продолжается. Это алчное отродье бездны продаёт жизни людей за вытяжку из минералов, чуть ли не оккультного характера, а после распространяет её как чудодейственное средство. Это объясняет странное ощущение от гостей и их закрытые шеи.
Скорее всего вытяжка правда имеет какой-то эффект, Кэйа не удивится этому, но цена за метафорические бонусы слишком велика с обеих сторон. Даже интересно чем именно расплачиваются покупатели за свой выбор? Что ж, с этим разве что алхимики и учёные с академии разберутся. Может достать им флакончик, или и так уж слишком много сувениров с этой треклятой поездки? Странно, что никакой информации об этом средстве нет в столице, или же Кэйа просто не обратил внимание? Кажется, теряет хватку.
При первой же возможности найдя причину вежливо уйти, Кэйа оставляет Шуста пьянствовать в одиночестве и возвращается к основному веселью. Вивьен и Марго сразу нападают с вопросами о том, куда он пропал, и увлекают в разговоры и танцы.
По ощущениям, Альберих остаётся в этом доме ещё на мерзко-тягучую вечность. Блики мерцают, звучит музыка и шум весёлых, но приторных разговоров. Кэйа в этой среде чувствует себя всегда, как рыба в воде. Всегда, но сейчас он задыхается. Задыхается в этом изобилии пёстрости и душного выжженного оранжевого. Кэйа задыхается, но выжидает удобного момента, чтобы покинуть этот дом.
Он хочет погрузиться в беспросветную мглу, но как проклятие или благодать селестии, несмотря на туман, в небе бескрайнем сверкают яркие звёзды. Разум предательски подсовывает ассоциации, нанося новые раны, по старым рубцам.
До трактира Кэйа добирается быстро, и не задумываясь достаёт бутылку из дорожной сумки. Хочется погрузиться во мрак и забыться, но ветер из открытого окна зовёт к смеху звёзд, сплетённых в невесомые созвездия. И Кэйа подчиняется ему, поднимается на карниз и, с десяток раз чертыхнувшись, почти без проблем вылезает на крышу. Он садится, упираясь руками в черепицу, и вдыхает полной грудью до потемнения в глазах.
Ночь на удивление тихая и тёплая, звёзды мягко мерцают, будто шепчутся о чём-то хорошем. Глядя на них, у Кэйи в голове наконец пустота, даже если там, глубоко, запрятано от сознания тревожное бурление мыслей. Но в голове — пусто, и ничего не нарушает этот мнимый покой, кроме редких глотков креплёного вина.
Ночь укроет своим нежным одеялом всех демонов и святых, сокроет лица, оставив лишь смутные очертания свободными в своей тени. Она ласково выпустит боль сожалений и благодать воспоминаний, позволяя быть настоящим.
— Тебе бы понравилось здесь… Звёзды будто совсем близко, потянись и достанешь, не то что в столице. — Он изломанно улыбается своим мыслям. — Только подумай, что тот ублюдок вытворяет! И плевать на жизни, только бы морой набить карманы. Ты только подумай, «помолятся в лесу и нормально, им всё равно деваться некуда!» — Кэйа морщится и делает крупный глоток. Тёплый ветер забирается под кожу, вызывая мурашки. В воздухе будто проскальзывает призрачный аромат ветряных астр.
— Ты бы наверняка прямо в том душном кабинете ему врезал, или смотрел бы на меня тем взглядом, от которого сердце невыносимо сжимается. — Он улыбается ностальгически и тон спускается до сокровенного шёпота.
— Знаешь, мне иногда кажется, что ты где-то рядом, что стоит открыть глаза и я увижу твою невесомую улыбку…но тебя нет, — пьяный голос дрожит. Кэйа всхлипывает и замирает удивлённо, а после истерично смеётся. — Архонты, я так
жалок! Т-ты — Он запинается, сглатывая болезненный ком в горле, не в силах произнести то роковое слово. —
пропал двенадцать лет назад, но я так и не могу отпустить тебя, пусть всё столь изменилось… — Кэйа ломано улыбается, вглядываясь в синь ночного неба. — Ты же нашёл покой среди звёзд, Итэр, прошу… — говорит мягко и тихо, хотя голос пробивает на хрипотцу. И звёзды будто утешающе улыбаются в ответ, обнимая своим светом. — Звёзды… Бездна! А что если? Да нет, нет же! — Взгляд цепляется за группу звёзд, одно из немногих созвездий, которое Кэйа помнит — одно из тех, про которые особенно часто рассказывал Итэр.
Суетливыми движениями Альберих спускается в квартиру, словно в бреду, выискивая карандаш и вглядываясь в карту. Перед глазами немного плывёт, но усилием воли удаётся сфокусироваться.
— Да быть не может! — Смеётся ликующе.
Рисунок вычерчивается точно, но, к счастью, ещё не завершён. Не хватает ещё двух звёзд, и Кэйа очень не хочет увидеть, что будет если созвездие придёт в полный вид. Под таким углом это напоминает экспедицию несколько лет назад, когда потерявший рассудок от предмета из бездны открыл в неё разрыв. Жуткое тошнотворное зрелище с морем крови, чёрной жижи и горой трупов слишком ярко всплывает в памяти, заставляя мурашки пробежать по спине, даже не смотря на прошедшее время. И это ещё огромное везение, что действовали оперативно, страшно представить как всё обернулось бы иначе.
— Спасибо, мой дорогой принц. — Улыбается Кэйа, бросив нежный взгляд на небо.
Альберих уже думает отойти ко сну, как пронзает ещё одна мысль: что если периодичность убийств тоже связана с небесными телами? Это объясняет почему промежутки не равные, но всё равно чувствуется закономерность. Самое очевидный выбор — луна, но это нужно проверить. Достать бы где лунный календарь…
Впрочем, совпадение мест убийств с созвездием — уже грандиозная находка, что позволяет даже с замутнённым сознанием не отправиться действовать сейчас же. Теперь можно уверенно исключить вариант того, что люди умирали непосредственно из-за заражения, значит убийца либо ведьмак, либо одержимый. Кэйа усмехается с того, что всё опять упирается в Сору. Начеркав ещё пару мыслей, которые опасается забыть на утро, Альберих падает на кровать, погружаюсь в сон без сновидений.
